Стайка рабынь внизу кружилась на садовой дорожке. Вазир перегнулся через окно, выглянул вниз и посмотрел на молодых девушке, беспечно тративших свое время. Служанки второй жены. Пока их госпожа трудится, стараясь соответствовать своему статусу, ее рабыни позволяют себе игрища!
В другой день, Вазир непременно возмутился бы этой беспечности, сейчас он только перевел взгляд на кольцо гор, что темнели вдали.
— Ты звал меня, отец? — шаги за спиной и голос принца. Вазир медленно повернулся назад и посмотрел на Шаккара. Мгновение просто молчал, глядя на своего последнего сына. Высокий, крепкий, могучий… Потерять наследника он не мог, но также знал, что и прятаться Шаккар не станет. Не теперь, когда так близка опасность, которая казалась призрачной ещё вчера.
«Я был глуп! — подумал повелитель. — а ведь сын меня предупреждал!»
— Отец? — повторил принц.
— Садись, Шаккар, — Вазир указал наследнику на подушки, что лежали возле его трона. — Дождемся остальных, и я все расскажу!
Сын кивнул, принимая слова отца, и опустился подле его трона, заняв место по правую руку от правителя Хайрата. Ждать пришлось недолго. Уже совсем скоро, разосланные по дворцу стражники и слуги, оповестили нужных людей и постепенно большой приемный зал повелителя Вазира заполнился его приближенными, самыми верными, испытанными преодоленными вместе невзгодами и годами службы своему вождю, людьми.
Они расселись на подушках в два ряда, лицами друг против друга, но так, чтобы при этом смотреть на своего Повелителя. Вазир велел закрыть двери в зал и два охранника, с мечами наголо, встали по обе стороны от резных дверей, чтобы не допустить внутрь даже ветер.
Приближенные молчали и лишь выжидающе смотрели в лицо Вазира. Он некоторое время собирался с духом, а затем произнес:
— Сегодня беда пришла в наш город! — голос мужчины прозвучал ровно, без тени страха, хотя сердце пожилого вождя сжалось. Но он не мог показать свою тревогу. Слишком много зависит от него. Если сейчас покажет страх, то этот же страх сможет поселится в сердцах его людей. Что он будет за вождь, который боится грядущей опасности.
Но Вазир боялся. В его глазах, в самой из глубине, затерялся ужас. Непростые птицы прилетели сегодня в его мирный город. Недобрые вести принесли они, а зло и войну.
— Страшный враг движется на нас, — продолжал мужчина.
Шаккар покосился на отца и заметил, что Вазир сжал руки в кулаки, что лежали на его коленях. Удивленно сдвинул брови и переместил взгляд на безмятежное лицо повелителя. Прищурился.
— Нам придется бросить все свои силы, чтобы противостоять беде! — Вазир чуть опустил голову, рассматривая лицо своих махарибов. Многие из них были уже стары, как древние скалы, что окружали Хайрат. Только что песок не сыпется и в глазах нет былой ясности. Старики. Только молодые вожди, избранные его сыном, могли помочь. От стариков дождешься разве что совета, но и совет в сложившейся ситуации, если он дельный, может помочь.
Вазир усмехнулся, думая о своем.
Он давно не брал в руку меч. Спокойное и мирное течение его жизни сделало из могучего воина, который когда-то наводил одним своем именем страх и ужас на своих врагов, слабого старика, способного только пить вино и возлежать на подушках, слушая пение ребаба и глядя на красивые танцы девушек рабынь. Он уже не тот, кто сможет повести за собой войско. Теперь вся тяжесть ляжет на плечи его единственного сына, а вторая жена принца, красавица Майрам, так и не понесла наследника.
— Говори, повелитель, чего нам стоит опасаться. Ты же наверняка, знаешь, кто именно идет на нас с мечом! — раздался голос из зала. Кто-то из стариков махарибов, но Вазир не разобрал, кто именно произнес эти слова.
— Мы знаем врага, — ответил он, а затем добавил коротко, — Птицы, что прилетели в Хайрат, принесли на своих лапах и крыльях кровь.
По ряду приближенных прошелся вздох. Шаккар не удержался и произнес:
— Не может быть!
— Да, — кивнул Вазир, глядя на сына, а затем обвел взглядом своих людей. Лица исказились. Те старики, что поняли слова своего повелителя, выглядели удивленными и растерянными. В глазах проступил страх, они зашумели, выражая свои предположения, что это кто-то пытается запугать повелителя, что это не может быть тот человек, о котором они подумали в первую очередь.
Вазир поднял руки призывая махарибов замолчать. Гомон тот час же стих. Мужчины расселись по местам, впившись взорами в своего предводителя и, при этом, косились на принца Шаккара, прекрасно понимая, что ответственность ляжет на его плечи.
— Мы должны принять эту страшную весть, — проговорил повелитель негромко, но все до единого услышали его слова.
— Человек, который покинул нас много лет назад, о котором мы уже забыли, вернулся, — Вазир вздохнул, вспомнив воочию, как когда-то давно, когда еще его сыновья были живы, а маленькая Тахира едва научилась ходить, страшный маг и мудрец Давлат, оспорив решение своего предводителя, увел в никуда большую часть армии Вазира. Мужчина помнил и то, как вздохнул с облегчением, когда за этим черным последователем веры вместе с частью войска, ушли и беды и то зло, что витало в рядах его народа. И вот теперь, спустя столько долгих лет, позабытый и не менее страшный, он вернулся, чтобы забрать у Вазира и его людей тот хрупкий мир, утвердившийся за годы спокойной жизни, бед потерь, без смертей, чтобы повернуть вспять течение времени!
— Вы поняли правильно! — произнес Вазир и вздохнул. — Только один человек присылал мне птиц с окровавленными лапами, знак, означавший, что его враг полностью уничтожен. Это Давлат!
Шаккар посмотрел на отца, а затем резко поднялся на ноги и теперь стоял, возвышаясь над залом и остальными махарибами. Темный взор принца прошел по рядам доверенных лиц. Рука молодого мужчины скользнула к ножнам. И спустя мгновение, они стали подниматься на ноги. И старые, увенчанные сединами, и молодые, уже не помнившие даже имени страшного мага…
Вазир посмотрел на своих людей и тяжело встал со своего ложа, улыбнулся и произнес:
— Войско поведу я.
Словно мрачная туча встала над Хайратом. Я смотрела из окна своих покоев на цветущий сад, но не слышала ни веселого смеха, ни гомона слуг. Только тяжелое, удручающей бряцанье оружия, звуки которого приносил ветер и топот множества ног, тяжелый и оглушающий, бьющий по перепонкам, заглушивший все остальные звуки.
Не пели птицы, будто понимая о страшной вести, разнесшейся по Дворцу.
Шаккар собирался на войну и, насколько я поняла, впереди его ждало нечто страшное и опасное.
Кто-то рассказывал о том, что вчера, во время сборов махарибов в большом приемном зале Повелителя Вазира, произошел спор между отцом и сыном. Слухи, которым я не верила, но которые упорно расползлись тенями по комнатам, застыли мрачными завесами в покоях, повисли под потолками в бесчисленных коридорах огромного строения.
Слухи…страшные, до дрожи в коленях, до учащенного сердцебиения, до тошноты, скрутившей меня ранним утром.
Этой ночью я почти не спала, до последнего ожидая, что придет Шаккар и все мне расскажет, объяснит, а после, с рассветом, пришла Наима. Опустилась на подушку подле ложа и стала ждать моего пробуждения, чтобы рассказать последние новости. Я открыла глаза, едва услышала шелест ее одежд и тут же произнесла:
— Говори!
Наима ничем не выказала своего удивления, когда поняла, что я не сплю. Она лишь посмотрела на меня каким-то блеклым взглядом и заговорила:
— Беда пришла, принцесса. Большая беда!
Я тут же села на ложе. Голова чуть кружилась, а с желудком происходило что-то непонятное.
— Наима! — прошептала я и ринулась мимо старухи к стоявшему рядом ночному горшку, по счастливой случайности, оказавшемуся пустым. Едва успела.
— Повелительница Майрам! — исторгнув содержимое желудка в горшок, я повернулась на голос старухи. Увидела в ее руках чашу с питьем и с благодарностью приняла.
— Вам надо больше сил, а это, — указала на горшок, — от волнения!
Я допила отвар и поставила чашу прямо на пол, на котором сидела. Запрокинула голову вверх и вздохнула глубоко.
— Приведи ко мне лекаря! — велела рабыне.
— Конечно, госпожа!
— Но сперва расскажи о какой войне ты мне только что говорила! — попросила я и встала на ноги, опираясь на руку служанки, с той целью, чтобы вернуться назад на ложе. Я все еще чувствовала себя отвратительно, но в голове мелькнула маленькая, совсем крошечная надежда.
«А вдруг я беременна!» — и чувство радости разлилось внутри, прогоняя тошноту.
Как же будет раз мой повелитель Шаккар. Как будет рад его отец, Вазир. Долгожданный ребенок. Но, пока не подтвердятся мои подозрения, не стоит лишний раз обнадеживать принца. Вдруг это последствия переутомления? Я должна знать точно, понесла ли я от Шаккара, прежде чем обрадую его этой вестью!
— Говори! — велела я, после того, как легла на подушки, а Наима опустилась на колени рядом с ложем.
Рабыня чуть поклонилась.
— Вчера прилетели птицы с плохими вестями, — сказала она, — я не знаю подробностей, но говорят, что птицы принесли предупреждение о страшном враге, который надвигается на Хайрат. Говорят, что тот отряд, что отправил на разведку повелитель Вазир, был вырезан до единого человека, и теперь огромная армия воинов движется к городу, сметая все на своем пути. Они не знают пощады, они не оставляют камня на камне за своей спиной.
Я привстала.
— Что было решено на совете? — спросила тихо, понимая, что, скорее всего, Наима может знать и об этом. Как и откуда…да разве имеет значение? Я хочу знать. Я должна знать!!!
— Я не уверена, — замялась старуха.
— Говори! — зашипела я.
— Хорошо, госпожа! — последовал ответ. — Кажется, сперва сам повелитель Вазир вызвался повести войско на встречу неприятелю. Было решено не допустить врага до стен города. Ведь мы здесь как в ловушке!
— И? — нетерпеливо.
— Но принц Шаккар взял на себя эту ответственность, сказав, что отец будет тем человеком, который в случае поражения армии сможет увести за собой народ, если случится такая беда, — Наима замолчала, а я опустила голову и задумалась над словами женщины, понимая, что надо поговорить сперва с Шаккаром, а уж потом верить всяким слухам. Не мог мой муж говорить о возможном поражении…или он знает, кто ему противостоит?
— Я больше ничего не знаю, — проговорила старуха. Слуги шепчутся, в воздухе витает смерть.
— Не говори ерунды! — велела я. — Позови кого-то из слуг, пусть помогут мне одеться, а сама приведи лекаря, но так, чтобы никто не знал!
Наима и в этом случае не удивилась. Она была на удивление догадлива.
— Вы думаете, что понесли, госпожа? — спросила она тихо.
Я кивнула.
— А позвольте старой Наиме проверить, — попросила рабыня, — протяните мне свою руку. Я немного понимаю в этом…
Мне совсем не хотелось позволять ей касаться себя, но я все же протянула руку, понимая, что Наима никоим образом не навредит мне через простое прикосновение. Я все равно отправлю ее за лекарем, чтобы не сказала мне эта женщина. Как бы я не доверяла ей, но стоило проверить слова рабыни.
— Госпожа! — Наима прижала пальцы к жилке на моем запястье, где бился пульс. Несколько коротких мгновение что-то слушала или считала, а затем отпустила руку и посмотрела мне в глаза.
— В лекаре нет надобности, госпожа! — проговорила она.
— Что со мной? — спросила в ожидании. — Я жду ребенка?
— Нет, госпожа. Я ничего такого не почувствовала. Тошнота может быть вызвана вашим желанием скорее подарить принцу наследника. У женщин иногда случается подобное.
— Я поняла тебя, — сказала я и добавила, — но теперь приведи ко мне лекаря, я послушаю, что скажет мне он.
Рабыня поклонилась и встала с колен, а затем направилась к выходу из моих комнат. Спустя некоторое время пришли служанки. Меня умыли, причесали и облачили в дорогое платье из ярко-красного шелка. Несчастный горшок унесли прочь и уже скоро я принимала табиба по имени Кыям.
Лекарь был стар и умудрен опытом, да и не мог Вазир держать при другого лекаря. Увенчанный сединами, в дорогом халате, он посмотрел на меня и поспешно поклонился, я же приказала всем рабыням и Наиме в их числе, покинуть комнаты и оставить нас с табибом наедине.
— Принцесса Майрам! — снова поклонился мне старик.
— Я хочу узнать, беременна ли я! — не стала ходить кругами и высказала то, что более всего заставляло сжиматься в ожидании сердце.
— Госпожа, — просительно проговорил Кыям и приблизился.
— Руку? — уточнила и лекарь кивнул.
Он проделал все те же манипуляции, что и до него сделала моя рабыня. Долго вслушивался в биение сердца, а затем осторожно опустил мою кисть и сложил руки на груди. Снова поклонился и произнес:
— Я ничего не слышу, моя повелительница!
Не сдержав разочарованного вздоха, я печально улыбнулась, подумав о том, что мне стоило поверить словам Наимы. И с чего это я только решила, что она станет обманывать меня?
— Но госпожа, — продолжил лекарь, — весьма вероятно, что вы беременны, но срок слишком маленький, чтобы я мог его определить. Я зайду к вам через неделю, если на то будет ваше милостивое позволение!
Эти слова старика меня обнадежили.
— Сегодня утром мне было дурно! — призналась я. — Мне говорили, что тошнота первый признак беременности!
Кыям закивал.
— Так и есть, моя госпожа! — подтвердил он. — Но тошнота может быть и от несвежих продуктов, вы могли перегреться и попросту устать. Причин много!
— Я поняла! — ответила я. — Тогда буду ждать вас через несколько дней. Я пришлю свою рабыню!
— Да, принцесса Майрам! — старик снова склонился передо мной и стал пятится к выходу, понимая, что наша встреча подошла к концу. Но мои слова заставили его остановится.
— Я очень прошу вас, мухтарам Кыяр, ничего пока не говорите моему мужу и конечно же, повелителю Вазиру!
Брови старика чуть приподнялись.
— Я не хочу их обнадеживать раньше времени! — призналась тихо.
Кыям улыбнулся.
— Как прикажете, повелительница Майрам! — и снова склонившись, вышел из комнаты. Я же, закусив губу, устало посмотрела ему во след. Спустя некоторое время стайка рабынь влетела в покои. Меня окружили и принялись наперебой предлагать позавтракать, переодеться, выйти прогуляться в сад… Но настроения не было. Моя надежда помахала мне крылом и улетела прочь, но успела пустить свои корни в сердце. Я неожиданно для себя поняла, как сильно хотела бы иметь ребенка от своего мужа. Такого же красивого сильного мальчика, так похожего на Шаккара, или дочку, красавицу, с длинными темными волосами и черным взглядом.
Ненароком поймала взгляд Наимы, которая стояла отдельно ото всех, в углу комнаты и смотрела на меня странным взглядом, словно что-то знала, но не спешила делиться этим знанием со своей госпожой. а может, мне это снова кажется? Я стала слишком подозрительна в последнее время. Сама себя не узнаю.
— Принесите мне завтрак в сад! — велела я, вставая с подушек. Свежий воздух — вот что мне было нужно после этого неприятного утра. Свежий воздух и умиротворение. а ещё встреча с Шаккаром, который расскажет мне о том, что в действительности произошло в приемном зале его отца.
— Ты не можешь так поступить со мной! — аббас был недоволен и не собирался скрывать это от молочного брата, который сейчас стоял напротив своего махариба и, сложив руки на мощной груди, выслушивал возмущенные слова последнего.
— Я воин, а не нянька! — аббас пытался сдержать гнев.
— Одно дело — быть учителем в мирное время, но не теперь, когда моему народу угрожает такая опасность. Я сам себя не буду уважать, если останусь здесь, словно женщина!
Шаккар сдвинул брови на переносице. Прищурил темный взгляд.
— Повелительница Майрам — самое дорогое, что есть у меня, — сказал спокойно. — Ты должен понимать, что я доверяю тебе ее жизнь, потому что доверяю как самому себе. Я не могу взять жену с собой. Она не Сарнай, она не вынесет подобного, и я просто не могу подвергать ее опасности. Если Майрам будет рядом, я буду думать только о ее безопасности, а мне, как вождю, как предводителю, необходимо, чтобы мои руки были развязаны. Чтобы я думал только о том, как выиграть предстоящую войну.