— Я тебе помог, теперь пусть она платит!
— А если она не захочет, — спросил мужчина, — когда очнется, она может отказаться платить!
— Тогда я заберу твою жизнь! — ответил жрец и протянул нож. — Мне нужна ее кровь и твоя. С богами не шутят! — добавил, а затем вышел из комнатки, бросив через плечо.
— Когда я вернусь, найди в себе силы сделать то, что должно!
Аббас посмотрел на белое лицо принцессы, жены своего брата. Ему показалось, что зелье еще не подействовало, и девушка продолжает бороться за жизнь. Но вот ее глаза успокоились, а дыхание выровнялось, и мужчина смог вздохнуть с облегчением, понимая, что жрец не обманул. Платить придется обоим, как бы ему этого не хотелось. а отказаться, дав слово, махариб не мог.
Возможность отправить птицу появилась не сразу. Тахира хотела сделать это так, чтобы никто не узнал об этом в ближайшее время, хотя и понимала, что это сделать трудно, но, чем меньше ее новые родственники знают, тем проще ей самой. Конечно, она могла солгать, что соскучилась по отцу и брату, к тому же, это в действительности так и было, но в свете последних событий, вряд ли повелитель Борхан обрадуется тому, что его невестка пишет домой, когда этот самый дом находится на пороге войны, тем более такой войны, которая грозит коснуться и Роккара. а этого, как уже поняла Тахира, Борхан допустить не мог. Почему, она и сама не знала, но какое-то предчувствие заставило ее быть настороже, а принцесса варваров привыкла доверять своему сердцу и, оставив служанок, отправилась на поиски заветной башни.
Найти ее оказалось не тяжело. Принцесса догадывалась, где именно могут держать ястребов, и почти безошибочно, немного покружив в саду, нашла путь ведущий к той части дворцового комплекса, что казалась на первый взгляд, нежилой.
Комната, где держали птиц, как и стоило ожидать, находилась в отдаленной части дворца. На верх вела крутая узкая лестница, что словно спираль крутилась внутри строения, самой высокой из всех башен. Именно сюда прилетали пернатые вестники и, именно отсюда уносили свои послания на сильных крыльях.
Запах птичьего помета стал ощутим только когда принцесса оказалась почти у самой цели. Она увидела впереди массивную дверь с широким кольцом ручки, но вошла без всякого стука, переводя дыхание.
Внутри было просторно. Круглая комната с парой окон, что безмолвными глазницами взирали на вошедшую, была заставлена клетками, а у самого куполообразного потолка, на насестах, сидели птицы. Часть из них были в колпаках, часть просто привязаны за тонкие лапки металлическими цепочками, а еще несколько, сидели в клетках.
Тахира подняла голову кверху, огляделась и только после заметила фигуру, отделившуюся от стены. В этом полумраке она сразу не заметила невысокого мальчика в длинном сером халате с непокрытыми волосами, черными и курчавыми, вьющимися как шерсть у барашка.
— Кто ты? — спросил он, а затем, присмотревшись внимательно к одеянию девушки, поспешно поклонился, понимая, что в комнату ловчего пожаловала важная особа.
Теперь настала очередь Тахиры спрашивать имя мальчика.
— Талгат, госпожа! — он снова поклонился, стараясь при этом не смотреть на женщину. — Младший ученик главного ловчего! — добавил, опустив глаза и рассматривая пол, посыпанный чистой соломой.
Тахира едва сдержала облегченный вздох, понимая, что ей повезло не застать главного ловчего в его башне, а этот мальчишка слишком молод, чтобы что-то понять или как-то воспрепятствовать красивой богато одетой, госпоже.
— Мне нужна птица, Талгат! — произнесла принцесса тоном, не терпящим возражений.
Мальчик было кивнул, а затем поднял голову. В его глазах принцесса заметила смятение и нерешительность.
— Но мне запрещено давать птиц без ведома господина… — начал было он. Тахира одним жестом руки заставила его замолчать.
— Знаешь ли ты, ученик, с кем разговариваешь? — спросила она властно. Тахира умела так разговаривать, когда ей было надо. Да и применить силу могла в любой момент, этому ее научила прежняя жизнь. Даже сейчас, надев одежды народа Роккара, Тахира все равно оставалась дочерью Хайрата.
Мальчик уставился на принцессу совсем уж неприлично открыв рот.
— Я жена наследника трона, принцесса Тахира! — произнесла молодая женщина и вскинула голову, задрав подбородок.
Сверху зашевелились птицы и захлопали огромные крылья, но Тахира не обратила внимания на посторонние звуки, продолжая смотреть свысока на Талгата.
— Дай мне птицу. Я спешу отправить послание домой, — велела она.
— В Хайрат? — мальчик явно знал больше, чем казалось на первый взгляд.
— Да! — кивнула она.
— Но у меня наказ господина… — начал было он.
— Еще одно слово и пожалеешь! — пригрозила принцесса варваров и Талгат поспешно кивнув, шагнул в полумрак, направляясь к клеткам. Тахира пошла за ним, рискуя быть испачканной в помете. Шарахнулась в сторону, когда с мягким шлепком экскременты одной из птиц упали почти рядом с ней. Усмехнулась, поймав взгляд парнишки.
— Живее! — велела она и мальчик надев перчатку, достал одну из птиц, а затем протянул руку к принцессе.
— Ваше письма, госпожа! — попросил он.
Тахира отдала ему свиток, где ещё совсем недавно написала послание. Раньше она не умела писать, но, благодаря учителям, приставленным к ней Ширин, теперь вполне сносно освоила эту науку и вот, пригодилось. а у отца уж точно найдется тот, кто сумеет прочитать письмо, ведь с Рокканом общались давно и тесно. Именно таким способом когда-то Босхан предложил свою дочь в жены ее брату Шаккару. Так что, переживать не приходилось!
Талгат закрепил письмо к лапе ястреба и направился к ним к окну, стянув с головы птицы колпак. Крылатый посланник закрутил головой, прищелкнул и издал странный свист, заметив впереди окно и солнечный свет, мягко падающий на пол кривым желтым прямоугольником.
— Ты уверен, что это нужная птица? — уточнила принцесса, опасаясь, что ученик мог выбрать ястреба, летавшего по другому маршруту, но мальчик закивал.
— Я точно знаю, госпожа! — сказал он. — Те птицы, что в клетках, предназначены именно для Хайрата!
Тахира вздохнула.
— Ну, гляди мне! — пригрозила.
Талгат в пару шагов оказался у окна и вытянул руку, позволив птице расправить крылья. Мгновение и ястреб спрыгнул с руки мальчика, камнем упал вниз, но только для того, чтобы через мгновение воспарить в небо и помчаться быстрее ветра прочь от башни, унося с собой послание Тахиры.
Девушка некоторое время молча стояла, глядя на клочок неба, видневшегося в окне. Затем повернулась к ученику и сняла с пальца массивный перстень, протянула Талгату со словами:
— И помалкивай, что видел меня сегодня! — хотя прекрасно понимала при этом, что вряд ли дольше пары дней он будет хранить тайну. Только после ей будет все равно, даже если мальчишка проболтается.
Не говоря больше ни слова, принцесса покинула башню и стала поспешно спускаться вниз, надеясь оказаться в саду до тех пор, когда ее кинуться искать служанки или она понадобиться Ширин. В последнее время жена повелителя Босхана часто звала ее в свои покои. То ли, чтобы скрасить досуг, то ли, чтобы присматривать за женой сына. Тахира больше склонялась к второму варианту, но всегда шла к своей свекрови с улыбкой и делая вид, будто рада этим встречам.
И никто не знал, что в действительности творится у нее на сердце.
Глава 10
Все мои сны показались простым кошмаром. Долгим и нескончаемым кошмаром, в котором я то плыла в ледяной воде, то шла по горячему песку пустыни, чувствуя, как под ногами осыпается песок, обжигающий нежные ступни. И вот внезапно все закончилось и, выныривая из кошмара жаркой пустыни, я поняла, что лежу в каком-то незнакомом месте. Вокруг подступились каменные стены крошечной комнаты, а я на циновках из тростника, укрытая простыней по шею, смотрю в потолок, гладкий и серый, будто отшлифован умелыми руками каменщика.
Только когда попыталась пошевелиться, поняла, насколько все тело занемело. Тут же коже отдалось уколами множества игл, а низ живота опалило нестерпимой болью, и я все вспомнила…
Будто жуткие картины фресок перед глазами промелькнул вчерашний день.
Отъезд войска Шаккара…мое прощание с мужем и то, как отчаянно сдерживала слезы, чтобы он видел меня сильной и достойной носить имя его жены. Затем возвращение во Дворец по опустевшим улицам города и наш короткий разговор с аббасом. а дальше боль и темнота. Наверное, память щадила меня и вырвала кусок воспоминаний, наполненных ужасом от произошедшего.
Слабо застонала, повторив попытку приподняться и только теперь увидела странную фигуру, сидевшую у стены.
Аббас.
Сложив руки на груди, уронив голову, он дремал, сидя прямо на полу и вытянув вперед длинные ноги. Но стоило мне привстать, как мужчина тут же открыл глаза и распрямился, впившись в меня долгим взором.
— Майрам! — проговорил он и в мгновение ока оказался рядом. Широкая ладонь без стеснения легла на мою грудь, толкнула назад.
— Тебе ещё рано вставать! — произнес он сиплым от сна голосом.
— Где я? — с губ сорвались еле слышные слова. Мне и самой показалось, что я только вздохнула, но то ли аббас догадался о смысле фразы, то ли действительно, ухитрился расслышать, но ответ последовал незамедлительно.
— Я принес тебя в храм, — а затем более спокойное, — ты умирала и никто, кроме Исхана, не мог бы помочь.
— Что? — моргнула не понимающе.
— Лекари Вазира оказались беспомощны.
— Но что случилось?
— Кто-то отравил тебя, — аббас не стал скрывать правды и за это я была ему благодарна. Но следующие слова мужчины, заставили меня горько пожалеть о своем мнении.
— Ты потеряла ребенка! — аббас пытался своим тоном произнести слова мягче, но ничто не могло смягчить такую новость.
Я заплакала раньше, чем осознала произошедшее. Ужас охватил меня, тело затряслось и, вскинув слабые руки, я поспешно закрыла лицо, пряча рыдания и слезы. Теперь я вспомнила и кровь на простынях. Но как это могло быть? Я ведь призывала к себе Кыяма и он сказал, что ничего нет…или слишком мало времени прошло, чтобы лекарь смог понять мое положение?
В любом случае, теперь было поздно. Я осиротела, так и не ощутив себя матерью. Одновременно меня покинули и муж, и не родившийся ребенок. И хотя я ещё не понимала, что это такое потерять дитя, я горевала от одной только мысли, что не подарю мужу то, о чем он так мечтал, уходя на войну.
— Майрам! — аббас словно в утешение, протянул ко мне руку, оторвал мою от лица, зажал в своей. В ладони неприятно саднило и я краем глаза заметила порез, расчертивший кожу тонкой линией затянувшейся ранки. Такая мелочь в сравнении с той раной, что сейчас открывается на душе.
— Успокойся!
Но я не могла. Я была слишком слаба. Я просто женщина, которая чувствует, как мир рушится у нее под ногами. Стало страшно, что и Шаккар больше не вернется домой. Что, если я потеряю и его тоже, что будет со мной, с моим сердцем?
«Он не простит тебе потери дитя!» — поняла я, когда злые мысли, будто тяжелые дождевые капли, стали бить несчастную голову.
— Успокойся! — повторил аббас. — Ты должна знать о том, что случилось!
Я вскинула глаза на его лицо.
— А Наима! — спросила тихо. — Где Наима?
— Не знаю, — ответил воин. — Ее искали по всему дворцу. Я поднял всех слуг, да и теперь эту ведьму ищут во всех закоулках города. Она не могла уйти далеко, если только… — он осекся.
— Неужели, это она! — произнесла я. — Но как? Но почему? Я ведь была с ней добра. Я старалась относится к ней, как к равной, я хотела отпустить ее, когда придет время.
Аббас покачал головой и сел рядом с моим ложем. Вздохнул и уронил голову.
— Мне кажется, во всем произошедшем есть и моя вина.
Непонимающе посмотрела на мужчину.
— Что? — спросила и снова сделала попытку сесть. Боль, чуть притупившаяся, вернулась снова и я скорчилась под простыней, прикрыв от муки глаза. Но я хотела узнать то, что не сказал аббас. Мне это было необходимо. Что за речи, что за слова и почему винит себя в произошедшем?
Я была глупа до наивности. Думала, что Наима за доброту и ласку ответит тем же, а она всегда принадлежала одной Сарнай и оставалась верной воительнице, несмотря на побои и грубость.
«Пора взрослеть!» — сказала себе.
Аббас хотел было продолжить говорить, как раздались чьи-то уверенные шаги, и я увидела человека, заходящего в комнатушку. Им оказался жрец. Тот самый, с которым недавно виделись во Дворце. Я невольно сглотнула, вспомнив о своем отказе на его жуткую просьбу. И этот жестокий человек, приветствовавший человеческие жертвоприношения, был тем, кто спас мою жизнь?
Неожиданно меня озарило. Такой, как Исхан не мог сделать это по доброте душевной, и я вопросительно посмотрела на аббаса.
— Что ты наделал? — спросила, а мужчина прищурил взгляд.
— Я сделал то, что должен был! — ответил. — Я дал слово своему брату сохранить твою жизнь, но каким способом… — и тут же добавил мягче, — я не мог иначе. После смерти ничего нет. Пока мы живы, есть шанс все изменить, а там, за чертой уже пустота и бездна!
Жрец растянул губы в подобие улыбки.
— Послушай слова своего умного друга! — сказал он, а затем шагнул вперед и опустился передо мной на колени. аббас отошел в сторону, чтобы не мешать. Видимо, Исхан пришел осмотреть меня.
Испуганно вцепилась руками в край простыни и подтянула выше. Даже слабость на мгновение отступила перед моим нежеланием, чтобы этот человек прикасался ко мне.
— Позвольте мне, принцесса! — сказал жрец и потянул на себя простынь. Я зажмурилась, подавив острое желание оттолкнуть руки мужчины и услышала шаги. Скорее всего, это вышел из комнаты аббас, чему я была только рада, поскольку Исхан задрал на мне тонкую ткань платья и чуть раздвинул бедра, начав свой осмотр.
— Вы лекарь? — спросила, надеясь, что разговор меня немного отвлечет от его действий. Но жрец все проделал быстро. Пощупал там, надавил здесь…
Когда простынь легла на место, позволив меня облегченно вздохнуть, мужчина взял мою руку в свою. Приложил к запястью пальцы.
— Когда-то я был им. Но с тех пор много воды утекло, и моя жизнь изменилась.
Запястье перестало его интересовать. На лице мужчины расплылось удовлетворение. По всей видимости, то, что ему рассказал пульс, его успокоило.
— Это счастье, что Великий Змей принял вас. Он не ко всем проявляет благородство! — сказал после и положив мою руку на циновки, посмотрел на меня пристальным взглядом, в котором словно плескалось солнце или расплавленное золото. Страшный такой взор.
— Что вы имеете ввиду? — уточнила.
Исхан снова потянулся ко мне рукой и взяв за правую кисть, перевернул ее ладонью вверх.
— Видите этот порез, принцесса?
Я поднесла руку к глазам.
— Да! — прошлась взглядом по заживающей линии.
— Это знак Змея! — пояснил жрец.
Я нахмурилась.
— Вчера, когда махариб аббас принес вас сюда, вы умирали, — сказал Исхан. — Никто не мог помочь вам, ни лучший лекарь повелителя Вазира, ни даже я, при всех моих возможностях врачевателя. Слишком сильный был яд, слишком поздно вас принесли.
«А может быть, ты просто помнишь, как я отказала тебе в просьбе, — мелькнул мысль в моей голове, — и оттого не стал помогать обычным способом, решив отомстить!» — жрец не вызывал у меня доверия. Словно прочитав мои мысли, Исхан произнес:
— Только не подумайте, госпожа, что я настолько мелок, чтобы мстить женщине!
Я даже вздрогнула, от его слов, а мужчина улыбнулся.
— Я догадался? — спросил он, но ответа не получил.
— Что вы сделали со мной? — спросила тихо, спустя затянувшееся молчание.
— Когда аббас принес вас сюда, у меня было мало времени и единственное средство, чтобы спасти вашу жизнь, было дать яд змеи.
— Что? — глаза расширились.
— Что вы так взволновались, госпожа? — он рассмеялся и золотые глаза засияли. — Вы ведь живы, а значит, мое лекарство помогло.