— Прилетела вторая птица от вашего отца! — сказала она.
— Что? — Тахира привстала. — Откуда ты знаешь?
— Дворец полон слухами. Кто-то из рабов присутствовал во время разговора повелителя и ловчего!
Тахира нахмурилась. Ее сейчас мало интересовало, как несчастный раб после этого остался жив, а ведь, скорее всего, остался, раз пустил слухи среди слуг. Принцессу волновало, что написал ее отец свекру. Чтобы узнать содержимое послания, ей стоило идти к Ширин. Только она могла знать все точно.
— Что был в послании? — спросила Тахира.
Рабыня ответила совсем не так, как надеялась принцесса.
— Раба вывели раньше, чем повелитель Борхан взломал печать.
Вот и ответ, почему раб остался жив!
Тахира поднялась на ноги и пошла к выходу. Рабыня поспешила за ней, сложив руки на животе и глядя себе под ноги.
Едва принцесса подошла к дверям, как они плавно распахнулись — две рабыни склонили головы, пропуская свою госпожу. Шелестя дорогими одеждами, молодая девушка словно поплыла по гладкому полу, покрытому ковровой дорожкой. Две рабыни последовали за принцессой, молчаливые и на удивление, не улыбчивые.
Перед взором Тахиры мелькали залы, уже привычные ее глазам. Она шагала вперед с уверенностью повелительницы и встречные рабы торопились пасть ниц перед женой принца.
У входа в покои свекрови, Тахира застыла. Бросила короткий взгляд на служанок, что поспешили склониться проявляя почтение.
— Доложите обо мне повелительнице Ширин! — велела принцесса.
— Госпожа отдыхает и приказала ее не тревожить! — раздался голос из-за узорных дверей и рабыни поспешили открыть их, выпуская из комнат Ширин Ираду. Хазнедар посмотрела на принцессу долгим взглядом, а затем поклонилась, словно вспомнив, кто стоит перед ней.
— С повелительницей все в порядке? — забеспокоилась Тахира.
— Милостью богов! — кивнула в ответ Ирада.
— Хорошо, — не стала настаивать принцесса, — тогда я зайду к ней позже!
Хазнедар поклонилась и подождала, пока Тахира скроется за поворотом, а затем вернулась назад в покои своей повелительницы.
Ширин встретила ее сидя на подушках и попивая чай. Бросила настороженный взгляд, всматриваясь в выражение глаз старухи, вздохнула.
— Она хочет знать, что было в том послании, не иначе! — произнесла повелительница.
— Да, госпожа! — кивнула Ирада.
— Борхан уже отругал меня за то, что я слишком откровенничаю с принцессой, — вздохнула женщина и сделала знак рабыне наполнить снова ее чашу ароматным чаем из тех заморских трав, что были привезены купцами по морю. Ширин потянулась к чаше, поднесла у губам и, прежде чем сделать глоток, вдохнула тонкий пар, идущий от напитка.
— Принцесса Тахира прекрасная девушка! — произнесла хазнедар осторожно. — Но она слишком сильная и непокорная. За все то время, что она провела в гареме, она научилась всему, что должна знать и уметь будущая повелительница. Всему, кроме одного! — и выразительно посмотрела на Ширин.
Повелительница вопросительно изогнула бровь.
— Что ты имеешь ввиду?
— Госпожа Тахира не забыла вкус свободы и никогда не станет покорной женой вашему сыну! — ответила Ирада и потупила глаза.
Ширин отпила из чаши и снова вздохнула.
— Только не говори мне, что Дилия будет лучшим выбором для моего акрама! — возмутилась она. — Мне донесли о недавнем споре между Тахирой и наложницей Дилией. Я возмущена. Девчонка берет на себя слишком много!
Ирада промолчала.
— Я буду настаивать, чтобы после рождения ребенка, даже если это будет мальчик, ее отправили прочь из дворца, а еще лучше, отдали замуж! — добавила женщина. — Я не потерплю подобной наложницы, что смеет говорить подобные вещи жене моего сына.
— Как прикажете, повелительница! — тихо сказала Ирада.
Ширин посмотрела на хазнедар, покачала головой.
— Я знаю, что она плоть от плоти твоей, но ты сама видишь, что даже на здоровом дереве могут быть гнилые плоды. Подумай сама, что может дать подобная женщина ребенку? а я не хочу, чтобы дочь или сын моего акрама были наделены глупостью. Уже одно то, что Дилия вынашивает первенца принца — ошибка. Мне стоило устроить ей выкидыш, а затем прогнать из гарема и, поверь, я бы сделала это, если бы не мое глубокое уважение к тебе, хазнедар!
Ирада промолчала, понимая, что ничего не может сказать против слов Ширин, которые были правдивы. Как бы она не любила свою внучку, старуха все же понимала, что Дилия превзошла саму себя, когда недавно попыталась задеть принцессу Тахиру. Думала ли она о том, что делает? Скорее всего, нет. Ослепленная своим материнством, гордая от того, что носит наследника престола, Дилия преступила ту черту, о которой ее предупреждала хазнедар, а возврата, увы, нет.
— Я отдам ее в хорошие руки и подыщу более-менее молодого мужа, у которого будет небольшой гарем, — сказала Ширин.
— Спасибо, Госпожа! — Ирада потянулась к руке повелительницы и поцеловала ее.
— А теперь о Тахире! — опомнилась Ширин. — Присматривай за ней. Я боюсь, что в свете последних событий принцесса может сделать глупость и поставить свое положение под удар.
— Я поняла, госпожа!
— Конечно, она скоро узнает о том, что говорилось в послании, — продолжила Ширин, — и я опасаюсь, что она станет подбивать акрама оказать помощь ее народу, пойти против воли Борхана. акрам и сам недоволен повелением отца, но он должен смириться и понять: отец делает это ради нашего мира и спокойствия.
— Да, госпожа! — Ирада поклонилась.
— Ты поняла свою задачу! — добавила повелительница. — Следи за Тахирой и докладывай мне.
Хазнедар снова поклонилась, а затем по мановению руки Ширин, стала пятиться назад к выходу. Рабыни открыли перед ней двери и хазнедар снова оказалась в коридоре, где ещё недавно разговаривала с принцессой Тахирой.
Глядя, как закрываются перед ее лицом резные двери, старуха вздохнула и пошла по коридору направо, намереваясь проведать внучку и с горечью думая о том, что теперь ничего не сможет сделать для Дилии.
Давлат сидел у шатра. Над его головой темнело звездное небо. От пылающего костра летели искры, оранжевые лепестки пламени искажали лица, придавая им мрачное величие. Неожиданно поднявшийся ветер хлопнул пологом, закрывавшим вход в кочевое жилище, раздул угли, дернул седые волосы старика, но тот даже глазом не моргнул, продолжая ждать.
У огня, кроме самого повелителя, сидели воины. Их было несколько. Относительно молодые, крепкие, с быстрыми взорами, в которых колебались отблески пламени.
Когда рядом появилась длинная тень и над плечом мудреца из темноты возникла голова огромного змея, мужчины лишь покосились на тварь, но продолжали сидеть как ни в чем не бывало. Несмотря на то, что змей всегда сопровождал своего хозяина и полз во главе войска, многие воины, особенно те, кто присоединились позже, убегая из разоренных городов, страшились чудища, никак не могли привыкнуть к ужасающему, будто гипнотизирующему взгляду его ярких глаз. Казалось, только Давлат не испытывал трепета перед олицетворением своего бога на земле и даже сейчас, он поднял вверх руку и положил ее на голову твари, что улеглась у его ног, обвив длинное тело вокруг шатра.
— Что за вести принес ты мне? — спросил шипящим голосом Давлат и змея прикрыл глаза, одновременно с этим распахнув пасть, откуда на сидящих пахнуло запахами гниющей плоти. Длинный раздвоенный язык загремел, высунувшись из зева монстра, но мудрец словно бы и не замечал ни вони, ни острых клыков, мелькнувших в пасти.
Несколько коротких мгновений тварь и человек, казалось, просто застыли. Давлат прикрыл глаза. Змей же, напротив, раскрыл свои ещё шире, обвел взглядом собравшихся, зашипел, отчего воины поморщились, то ли испытывая страх, то ли от смрада.
А затем повелитель открыл глаза и посмотрел на своих людей. Отнял руку от змеиной головы и положил ее на колено.
— Они ждут нас впереди! — произнес сухо.
— Повелитель, почему бы нам не обойти войско принца Шаккара и не захватить Хайрат? — спросил один из мужчин.
Давлат посмотрел на него, чуть прищурив глаза. Змей в это время положил голову на песок у ног своего хозяина, застыл камнем.
— На пути в Хайрат есть только несколько источников с питьевой водой. Чтобы наше войско выдержало переход, нам надо пополнять запасы воды иначе… — он не договорил, выразительно взглянув на воина. Тот кивнул.
— Я понял, мой повелитель! — и опустил голову.
— К тому же, я не стану избегать сражения. У нас больше людей и, кроме того, у нас есть он! — Давлат указал на лежащего змея, огромного, словно ствол самого толстого из деревьев.
— Малла! — позвал он и змей лениво приподнял голову.
— Малла — олицетворение нашего бога на земле. Скажите мне, мои воины, что решат люди, когда увидят воочию того, кому поклонялись всю свою жизнь?
Мужчины молчали.
— Вы молчите, потому что, знаете ответ. Мало кто решит пойти против своего бога, так что, я думаю, нам предстоит на такое уж опасное сражение.
Мужчины закивали. Все, кроме одного.
— Я думаю, мой господин, что нам не стоит недооценивать принца Шаккара и его влияние на его людей! — Инар впервые позволил себе произнести нечто подобное. Давлата это несколько удивило. Он впился взглядом немигающих глаз в лицо воина, а затем ответил:
— Ты прав, Инар. Шаккар, сын Вазира, достойный соперник и враг. Его отец вырастил хорошую смену, и я нисколько не умаляю его талантов как воителя, так и человека, за которым пойдут сотни и тысячи. Но Шаккар просто человек и иногда не в силах человека противостоять вере. Самое, что есть сильного в человеке — это вера.
— Вы правы, великий! — поклонился Инар, только отчего-то Давлату показалось, будто он не совсем убедил своего лучшего человека. В его преданности он, впрочем, не сомневался, но… Инар был всего лишь воин. Он многого не понимал и многое не видел так, как это видел сам мудрец.
— Значит, решено! — проговорил Давлат тоном, не терпящим возражений. — Мы идем в лагерь врага и уничтожаем их. Кто даст клятву, примем в свои ряды, остальных ждет смерть!
Мужчины переглянулись. Совет у костра закончился раньше, чем кто-то из махарибов сумел вставить хотя бы одно слово. а, может, кто и хотел, да не решились. Спорить с повелителем змея опасная затея!
— Нет ли вероятности, что мы разминемся с воинством принца? — спросил Бахет.
Давлат покачал головой.
— Шаккар, так же, как и мы, заложник пустыни. Он будет продвигаться по линии оазисов, а затем, скорее всего, станет лагерем у последнего водоема и примет там оборону.
Бахет переглянулся с Инаром.
— Вот там мы и встретимся! — добавил Давлат и зловеще улыбнулся.
— Но тогда у врага будет преимущество! — заметил первый махариб.
— Значит, нашим воинам придется драться не только за власть, но и за воду! — отрезал мудрец. — а это большой стимул!
Глава 14
Тахира больше не могла ждать. Никто не хотел ей ничего говорить, она мучилась от безызвестности о судьбе своего народа и своей семьи. Ширин, ранее всегда отзывчивая и любезная, теперь, под разными предлогами, находила повод, чтобы не видеться с принцессой. То она болела, то принимала важного гостя, то просто спала или даже прогуливалась в городе. а Борхан, повелитель Роккара, просто отказывал в аудиенции, даже не стараясь оправдаться за свои действия. а между тем, по Дворуц продолжали ползти слухи, и принцесса не знала, чему верить из них, а что просто игнорировать.
Кто-то говорил, что Хайрат уже пал и его уничтожили страшные враги, которым приписывали ужасающие магические возможности, а кто-то шептал, что все союзники, перед лицо страшной опасности, отказали в помощи своему соседу и теперь отсиживаются, надеясь позже попировать на костях бывшего господина и уже лелеют в своих мечтах, как перестанут посылать дань поработителю.
Акрам же пока молчал.
Он как и прежде приходил к Тахире. Их ночи были наполнены страстью и огнем, но стоило молодой жене спросить своего повелителя о отце и брате, как принц отвечал:
— Я расскажу тебе все, когда отец примет окончательное решение.
И Тахира заставила себя ждать. Но проходило время, слухи набирали силу и получали более кровавые описания и подробности, и принцесса не выдержала.
Стража, стоявшая у дверей в покои повелителя Борхана получила приказ не впускать принцессу варваров в его комнаты, но в этот раз Тахира не сдалась. Она села прямо на пол перед входом, понимая, что прикоснуться к ней никто из воинов не сможет и решительно заявила, что не двинется с места, пока повелитель Роккара не примет ее для важного разговора.
— Что будем делать с твоей женой? — спросил раздраженно Борхан и посмотрел на своего сына. Они находились в одной из комнат повелителя и пили чай, обсуждая государственные дела, когда вошедший слуга с поклоном сообщил о выходке принцессы Тахиры, которая сидела за дверью ожидая встречи с правителем города.
Акрам поставил чашу на стол и взглянул на отца.
— Я считаю, что она имеет право знать, почему вы приняли решение нарушить свое обещание и отказать в помощи ее народу! — сказал он.
— Ее народу? — вскинул брови Борхан. — Ее народ теперь ты и наша страна. Когда принцесса Тахира вошла в нашу семью, она лишилась права называться дочерью Χайрата. Теперь она твоя жена и принцесса Роккара. Ей стоит помнить только об этом.
Мужчина сдвинул брови.
— Ты плохо воспитываешь свою жену. Пока она ничем не порадовала мое сердце. Ожидаемого наследника как не было, так и нет, зато твоя наложница, эта глупая пустышка, ходит уже брюхатая и помыкает половиной рабов в женской части Дворца!
— После родов Дилию отошлют прочь и выдадут замуж, — невозмутимо ответил принц, — это уже решено, а на счет моей жены, ты не прав, отец.
— Это почему же? — недовольно спросил Борхан.
— Я считаю, что она вольна в своем сердце и не должна принимать наш народ своим. а мы должны выполнить обязательства, которые дали ее отцу и нашему союзнику. Я сомневаюсь, что если бы на наш город напал враг, Вазир или Шаккар отказали бы в помощи!
Борхан сверкнул взглядом, явно недовольный тем, что его сын и наследник смеет ему перечить. Но тон мужчины, когда он заговорил снова, оставался прежним, без раздраженных интонаций.
— Ты ещё молод, акрам. Ты многого не понимаешь. Я отец для своего народа и всегда стремился защищать и оберегать покой этого города. Я делаю только то, что считаю правильным и нужным для блага Роккара. Союз с варварами, — он криво усмехнулся, — думаешь, мне хотелось отдавать им дочь и, тем более тебя этой глупой необразованное девке, что умела раньше только на коне скакать, да головы рубить? Это сейчас, благодаря жизни в Роккане и нашим учителям, она стала такой умной, но все равно, дикость в ее крови и, боюсь, нам ещё придется пожалеть о том, что мы породнились с ее родом.
Акрам сжал губы, но отца не перебивал, слушая его речь. Где-то там, за дверью в покои повелителя, ожидала аудиенции юная принцесса варваров и принц опасался, что она услышит слова Борхана.
— Если мы вмешаемся, погибнем, — продолжил повелитель, — ты ведь сам читал те послания, которые прислали нам наши соседи. Войско противника Хайрата немыслимо огромное. Принц Шаккар не выстоит против них, и, боюсь, что скоро у нас появится другой союзник.
Акрам помрачнел.
— Не думай, что я хочу этого. Просто я смотрю куда дальше и вижу глубже. Слова о чести и доблести прекрасны, когда касаются тебе одного. а мой народ должен жить. Враг, победивший Шаккара, как думаешь, что он сделает после, когда займет Хайрат? — и, не дожидаясь ответа сына, ответил сам, — пойдет войной на тех, кто выступил против него в этой битве. У нас нет достаточного количества людей, чтобы противостоят ему, а это означает только одно — верную гибель нашего народа. Женщин заберут в рабство, мужчин вырежут, как скот, а наш город, прекрасный солнечный город, станет мертвым и пустым.
Борхан вздохнул и налил себе в чашу вина. Залпом выпил содержимое и вытер рукой губы.