Теперь я больше походила на принцессу Тахиру. Встреться мы снова, она бы удивилась этим изменениям. Меч в моей руке больше не был палкой, он становился продолжением меня. Я сама становилась варваром и скоро могла с твердостью сказать, что я одна из них, одна из моего нового народа, принцесса варваров и жена такого же варвара.
Когда меч оказался в моих руках, все размышления остались позади. Я подошла к аббасу и он поманил меня одним взглядом, сказав коротко:
— Нападай! — и указал на колоду.
Я не заставила себя просить дважды. Зашла к тренировочному снаряду как к врагу со спины и атаковала.
— Теперь мы будем отрабатывать удары в паре! — бросил мне учитель. — Пока на колодах, а через пару дней я приведу воинов, чтобы они помогли нам освоить бой спина к спине.
Не удивившись его словам, продолжала яростно атаковать бедную деревяшку. Впрочем, такой уж бедной она не была, вертелась от наших ударов, крутила своими шипами-руками, того и гляди, замешкаешься, огреет по голове, или ударит в плечо. В первое время мне частенько доставалось от глупого дерева.
Не знаю, сколько мы занимались под палящим солнцем, но по моей спине струился пот, а одежда вымокла насквозь. Когда аббас сделал знак остановится, я была почти рада этому, хотя и не настолько устала, как могло показаться. Я вообще теперь стала меньше уставать.
— Молодец! — снизошел до скупой похвалы мой учитель.
Кивнула с благодарностью и уронила руку с мечом, не ожидая подвоха. Как оказалось, зря.
Аббас напал столь неожиданно и стремительно, что только врожденная гибкость спасла меня от удара. Я не успела отойти, лишь прогнулась назад, когда сталь со свистом рассекла воздух над моей головой и только после ринулась в сторону, заметив, что мой учитель и противник, собирается для следующего удара.
Аббас последовал за мной, и я встретила его лицом к лицу, выставив перед собой меч. Наши взгляды перекрестились, и я увидела решительность в его глазах, не предвещавшую мне ничего хорошего. Но кто сказал, что учиться будет легко.
Он напал первым. Без ярости и злости, просто сделал красивый выпад, едва не достав меня острием клинка. Прогнулась в сторону, а затем отбила удар и в тот же миг выставила блок, встретив очередной. аббас наседал на меня, придавив всей массой своего тела, заставив опустится на колено. Мне едва удалось вырваться, сделать перекат. Вскочила на ноги молниеносно, чтобы снова встретить своего противника.
Рабыни с интересом наблюдали за происходящим. Я успела заметить их краем глаза, пока вставала на ноги. аббас же смотрел только на меня. Следующий его выпад едва не лишил меня оружия. Удар пришелся по кисти руки плашмя, и рука сразу же онемела до локтя. Я перебросила меч в левую, шагнула назад, отступая. Моя левая рука была не в пример правой, слабее и не такая сильная, но этот бой был почти настоящим. И даже взгляд учителя, шагавшего на меня, показался мне полным хладнокровного желания убить.
— Твоя левая рука слаба. Мое упущение! — сказал он быстро и снова напал. Чудом отбила удар, продолжая пятиться назад. Прыти у меня заметно поубавилось и меня теперь едва хватало на то, чтобы парировать атаку противника, а правая рука по-прежнему оставалась бессильной. Я сжимала и разжимала пальцы, пытаясь вернуть кровоток в ослабевшую кисть, чувствуя покалывание множества иголок под кожей, болезненное и неприятное.
Аббас успокоился только, когда я оказалась прижата к стене дома, к которому отступала. Мужчина занес руку, словно для последнего удара и неожиданно так же быстро ее опустил.
— С левой рукой надо работать и работать!
Я выдохнула с облегчением услышав его слова.
— Но все равно, ты набираешь силу быстрее, чем можно было представить! — добавил учитель и я не удержалась от довольной улыбки. а вот сам аббас, кажется, не был таким довольным, словно знал что-то, чего не знала я, и это понимание пугало его.
— Как рука? — спросил воин и с силой вогнал свой клинок в песчаную землю, а затем потянулся ко мне. Взял мою руку и стал массировать пальцы, прогоняя онемение и возвращая им прежнюю гибкость. Я уронила взгляд на наши руки и отчего-то почувствовала странную неловкость от его прикосновений, более того, мне было приятно то, как он касался меня.
Подавила в себе желание вырвать руку и вдохнула глубже.
— Прости, принцесса, что так сильно ударил! — проговорил тихо мой учитель.
— Все правильно! — ответила я. — Враг не станет меня щадить, а ты бил плашмя. Я все еще слишком слаба. Будь на твоем месте настоящий противник, я бы уже лишилась руки.
Аббас поднял на меня глаза.
— Ты недооцениваешь себя, принцесса! — произнес он, продолжая растирать мои пальцы, пока я не почувствовала, что они больше не немеют. Осторожно пошевелила ими и аббас отпустил мою ладонь.
— Ты стала сильнее, разве сама не замечаешь? — спросил он.
— Замечаю! — ответила я и подумала о том, что вряд ли, при всем моем усердии и старании, это могло произойти без помощи жреца. Хотела спросить об этом у аббаса, но он неожиданно сменил тему, явно не желая затрагивать данный вопрос.
— Сейчас займемся стрельбой из лука, а после — метанием ножей! — заявил он.
Я кивнула, соглашаясь.
Мы переместились в здание казармы, где находились мишени и остальная часть моего тренировочного оружия. Загнав десяток стрел почти в яблочко с расстояния более двадцати шагов, я посмотрела на аббаса.
— Хорошо! — сказал он. — Теперь будешь стрелять на дворе, и мы увеличим количество шагов до цели.
Я опустила руку с луком и вздохнула, думая о том, что же сделал со мной жрец?
Глава 15
Шаккар принял решение исходя из своих знаний местности, что лежала кругом оазиса. Дальше идти не было смысла. Впереди только пески, неизведанные и бесконечные, чем-то отдаленно напоминающие огромное море, так любимое его второй женой.
Они остаются здесь, в месте, где есть вода и где будут ждать врага.
После того, как принц сообщил своим махарибом о принятом им решении, стали готовиться к обороне. Огромные камни, что окружали оазис, могли стать своеобразным укрытием от стрел врага и Шаккар приказал вырыть ямы по периметру лагеря, оставляя только за спиной гладкую равнину песков. О том, чтобы отступить не было и мысли, но кто мог знать, как повернет битва.
Сарнай все время находилась при муже. Принца несколько настораживало и удивляло ее поведение. Она показалась ему немного раздраженной и постоянно срывалась на своих воинов, чего за ней прежде не наблюдалось. На вопрос своего повелителя, женщина только отвечала, что с ней все в порядке и Шаккар не настаивал на другом ответе. Зная Сарнай, он понимал, что этот разговор бесполезен, слишком скрытной была рыжеволосая воительница.
— Они придут с юга! — в один из вечеров, сидя у костра и собрав совет, произнес принц. — Нам стоит быть готовыми, что против каждого из наших воинов враг выставит десяток, а, возможно, и больше.
Мужчины молчали. Они не ведали страха, но даже самый храбрый из воинов не стремился умереть.
— За нами Хайрат! — продолжил Шаккар. — Мы единственное препятствие на подходе к городу. Я знаю отца, он будет биться до последнего, если мы проиграем, но мы не должны проиграть. Там в городе остались наши женщины и дети. Если Давлат возьмет Хайрат, он уничтожит все, что создавалось на протяжении стольких лет моим отцом.
— Мы поняли, — кивнул один из махарибов и остальные поддержали его.
— А что скажешь ты, — внезапно спросил принц, бросив взгляд на жену, что сидела с ним рядом, всматриваясь завороженно в танцующее пламя костра.
Сарнай встрепенулась и подняла глаза, взглянув на своего повелителя.
— А что союзники? — спросила она. — От повелителя Вазира давно не было вестей. Может быть, войска наших союзников уже подошли к Хайрату и часть их спешит сюда по приказу Вазира?
Шаккар пожал плечами. Вестей из Хайрата действительно давно не было. И он надеялся, что скоро прилетит ястреб, хотя не сильно рассчитывал на хорошие новости. Скорее всего, думал принц, отец не пишет ему, так как сам ждет ответа от Борхана и остальных подвластных ему городов. Но как бы хотелось узнать о Майрам. И почему только Вазир ни слова не пишет о его второй жене? Как она там? Здорова ли, ждет ли своего мужа, надеется увидеть, скучает?
Принц качнул головой, прогоняя мысли. Усмехнулся криво, внутренне смеясь над собой. О чем он только думает на пороге сражения?
«О том, что она любит тебя!» — шепнуло сердце.
И правда…сказала ведь, перед расставанием, те слова, что он так мечтал услышать из ее сладких губ. Услышал, да вот ответить не смог, хотя его сердце сжалось от счастья.
— Я думаю, нам стоит ждать в скором времени вестей от отца! — ответил он жене.
Сарнай кивнула.
— Мой принц? — обратился к Шаккару Сафа, один из его лучших махарибов.
Принц посмотрел на воина.
— Нам стоит выставить дозор впереди, чтобы знать, когда враг приблизится на опасное расстояние от лагеря. Пустыня просматривается далеко вперед и если дозорного засыпать песком, выкопав ему яму и застелив ее дно листьями пальм, он сможет достаточно долго продержаться под солнцем.
— И сменять дозорных два-три раза в день! — поддержал Сафа еще один вождь.
— Хорошо! — согласился Шаккар и посмотрел на жену. Сарнай снова ушла в себя, поджав губы и после первая покинула совет, сославшись на какие-то дела.
Что именно у нее были за дела, принц не спросил, позволив женщине уйти. Только проводил ее взглядом, пока спина и рыжая коса воительницы не исчезли за шатрами.
А Сарнай времени не теряла. Сразу же направилась к своему шатру, внутри которого дожидалась свою хозяйку верная Наима.
Едва подняв полог и бросив взгляд в темную глубину жилища, воительница увидела ведьму. Старуха готовила постель своей хозяйке, но услышав звук отодвигаемого полога, застыла на мгновение и медленно обернулась.
Сарнай вошла, распрямив спину, остановилась на середине шатра и посмотрела на рабыню.
— Когда ты разберешься с Райнером? — спросила она сухо, глядя ледяным взором на женщину.
— Я приготовила яд, моя госпожа, но не знаю, как дать его оборотню! — произнесла Наима. — Он видел меня и не подпустит к себе.
— Что ты предлагаешь? — изогнула бровь повелительница. Пламя в светильнике бросал свет на ее лицо и придавал мрачного блеска светлым глазам. Наима страшилась их взора, хотя в своих мыслях столько раз мечтала впиться в эти льдины пальцами и давить, давить, давить, пока из глазниц не брызнет кровь…
— Ааа! — боль заставила Наиму упасть на колени. Она обхватила руками голову, склонившись перед хозяйкой, смерившей ее надменным и почти злорадным взглядом.
— Ты опять думала обо мне гадости? — спросила она.
«Сейчас ударит!» — решила было Наима и даже удивилась, когда воительница не тронула ее.
— Дай яд мне, я сама что-то придумаю, раз ты не в состоянии это сделать!
Наима закивала. Боль постепенно отступала, и старуха привстала, опираясь на колени.
— Я хочу быть уверена, что он сдохнет! — добавила Сарнай.
Наима встала на ноги и шагнула к своей холщовой сумке, лежавшей у входа. До прихода хозяйки она приготовила смесь их трав, тот же самый яд, который убил принцессе Майрам.
— Я скажу вам, как его использовать! — протягивая воительнице небольшой туго набитый мешочек, проговорила ведьма.
— Это оно? — спросила рыжеволосая, подбросив на ладони травы.
— Да, хозяйка! — кивнула Наима.
Глаза Сарнай вспыхнули.
— Хорошо! — сказала она и впилась взглядом в лицо рабыни. — а теперь рассказывай, что мне надо сделать, чтобы этот зверь сдох в мучениях!
Акрам пришел поздно вечером. Молча зашел в покои Тахиры и застыл, глядя на жену.
Принцесса была одета для сна и не ждала своего мужа и повелителя, но увидев его в своих комнатах, одним взмахом руки прогнала суетившихся рабынь, готовивших постель.
Когда они остались одни, акрам сделал несколько шагов, разделявших его с молодой женой и застыл на расстоянии вытянутой руки, не решаясь сделать тот последний и самый решительный шаг. Только посмотрел в глаза Тахиры, словно искал в них ответ на свой молчаливый вопрос.
Она тоже молчала, но взгляда не отвела. Сколько продолжалась эта дуэль они не знали оба, но когда акрам открыл было рот, чтобы снова постараться все объяснить жене, молодая женщина сама шагнула к нему. Ее рука взлетела вверх и легла на губы мужа. Тахира покачала головой, словно давая ему понять, что слова не нужны. Она не желала слышать его оправдания или попытки переубедить ее в правильности поступка Борхана. У принцессы на этот счет были свои личные соображения и мысли.
Акрам поднял руку и перехватил запястье жены, убрав ее ладонь со своего лица. Посмотрел долго и пристально и Тахира сдалась. Сама сделала первый шаг к нему на встречу. а когда соединились губы и переплелись в страстном танце руки, все было забыто.
Они срывали друг с друга одежды, словно изголодавшиеся любовники, которые встречались украдкой. Принцесса разорвала на груди мужа тонкую рубашку, отшвырнула ее, будто тряпку в сторону, положив ладони на крепкую грудь акрама, провела пальцами вниз, туда куда уводила темная дорожка из темных коротких волос. Его тело стремительно отозвалось на легкое касание. Член налился кровью, упираясь в живот Тахиры. Даже через ткань его шаровар и ее легкого платья, было ощутимо его возбуждение, его желание, его страсть.
Принцесса приникла к губам мужа. Он поднял руки, захватив ее затылок в плен, прижимая ее к своему телу слишком сильно, словно хотел, чтобы она почувствовала его голод.
Пара не заметила, как переместилась к постели. На ложе они не легли, упали. Пальцы Тахиры, оседлавшей акрама, проворно забрались под пояс штанов мужчины, обхватили твердый ствол. акрам поспешно освободился от лишней одежды, помог и жене, сорвав с нее последние покровы.
Невыносимо прекрасная, она сидела на нем сверху, словно наездница. Темные глаза молодой женщины смотрели в лицо мужа, разгораясь от огня его взгляда. Восставшая плоть прижималась к ее лобку. Так же молча, не произнеся не единого звука, принцесса привстала и придвинулась ближе, так, чтобы его член оказался у входа в узкое лоно. акрам зарычал, протягивая руки к бедрам жены, но Тахира покачала головой, и он раскинул их в стороны, чтобы не мешать тому, что задумала его принцесса.
Помедлив, Тахира стала опускаться на его член, ощущая, как он скользит между нежных складок плоти. Села, двинула бедрами, подмечая потемневший взор мужа, и начала двигаться. Сперва очень нежно, медленно, словно качаясь на волнах, а затем ускоряя свои движения.
Акрам сжал руки в кулаки. Он испытывал непреодолимое желание схватить Тахиру, опрокинуть на спину, чтобы погрузиться в нее так, как ему хотелось, не в силах совладать с тем безумием, что охватило его. Словно понимая желание мужа, принцесса пригнулась и вцепилась пальцами в его плечи, продолжая эту сумасшедшую скачку к вершине блаженства, ожидавшего обоих. Помогая ей, акрам двигался на встречу, а затем не удержавшись, положил ладони на ее бедра и Тахира запрокинула голову, содрогаясь в конвульсиях. Еще несколько толчков и акрам замер, изливаясь в ее лоно, наполняя ее своим семенем.
Мгновение спустя, принцесса опустилась рядом с акрамом, позволив ему обнять себя и прижать к груди. Соитие было грубым, почти без ласки и нежности, но волны наслаждения все ещё отдавались в теле молодой женщины.
Она почти уснула, убаюканная теплом мужских рук, когда почувствовала нежное прикосновение его губ к своему виску.
— Любимая, — шепнул акрам, уверенный в том, что жена спит, и сердце принцессы дрогнуло.
Они выступили на рассвете, наполнив свои бочки водой и свалив их на телеги, которые тащили волы следом за войском. Огромная серая масса из вооруженных людей, текла по пустыне, словно жуткая диковинная река, способная своей массой поглотить все живое, снести с лица земли, сжечь, растоптать, уничтожить. Сколько их было? Сотни, тысячи или десятки тысяч? Давлат уже и сам не знал, войско постоянно пополнялось и на смену погибшим и убитым приходили новые воины — бывшие рабы, или те, кто просто захотел жить, а не умереть в разоренных городах. Давлат давал им такой шанс, но взамен требовал подчинения и верности.