Мои бабушка и дедушка – родители мамы. Миледи и милорд Брайс. Они отреклись от собственной дочери, когда та вышла замуж за человека, не подходящего ей по статусу.
– Добрый день, Рене, – поздоровался со мной милорд Брайс, оставаясь, впрочем, сидеть. Миледи Брайс, увидев, что на мне надето – и вовсе поджала губы.
Довольная улыбка на губах нашего ректора, с которой он поднялся, чтобы поприветствовать меня, как-то завяла.
– Миледи, милорды, – склонила я голову в приветствии.
– Миледи Агриппа. Прошу вас, – милорд Швангау подошел ко мне и подал руку.
Ректор проводил меня к столу. Усадил в кресло.
Родственники молчали.
Они точно так же молчали тогда, много лет назад, когда к ним привезли осиротевшую внучку. Сослуживцы отца посчитали, что мне лучше всего будет с родными людьми. Что бабушка и дедушка, оплакивая дочь, найдут утешение в заботе о родной кровиночке.
Как же, как же…
Милорд Швангау уселся на свое место и стал наблюдать – как обычно -прикрыв глаза.
– Простите за бестактность, – начала я. – Но… Чем обязана?
– Действительно, дурно воспитана… – протянула миледи Брайс. – Не зря мы ей отказали от дома.
– Дорогая, успокойтесь, – заявил ее супруг. – Необходимо снисходительно относится к чужим слабостям.
Потом он повернулся ко мне, осмотрел меня внимательно и торжественно заявил:
– Мы готовы принять вас в семью, Рене. Конечно, над вашим поведением и манерами придется много и тщательно работать, но… Думаю, мы сможем. Все вместе. И ты, и мы. Будем очень, очень стараться. Не так ли?
– Наше участие в твоей судьбе простирается так далеко, что мы нашли тебе жениха, – продолжила миледи Брайс. – И он согласен заключить с тобой законный брак. И это – несмотря на отсутствие хоть мало-мальски приличной репутации. Надеюсь, ты сможешь это оценить в полной мере…
– Как же я понимаю маму, – пробормотала я.
– Сдержанность и приличие, – торжественно провозгласила моя родственница.
– Миледи Агриппа, – отмер милорд Швангау, который с начала выступления моих родственников никак не реагировал на происходящее. – Думаю, вы можете быть свободны. Достаточно.
Поднялась. Вышла, не прощаясь.
Быстро дошла до лаборатории, стараясь не бежать – зачем мне лишние разговоры. Хотелось запереться – и никого-никого-никого не видеть. Очень долго.
Но… возле двери ждал Генри. С еще одним букетом цветов.
– Рене… – начал он. Потом осмотрел меня и проговорил. – А почему ты в таком виде по территории университета ходишь? Ладно там, где тебя никто не видит…
– Уходи.
– Но я хочу помириться.
– А я не хочу! Не мириться. Ни общаться. Ни видеть. Мы расстались. Все кончено.
– Не понимаю. Ты же говорила, что любишь меня?
– Генри…Ты, действительно, думаешь, что любовь может выжить после такого предательства?
– Когда любишь – прощаешь все, – заявил мой бывший жених.
А я задумалась. Как же так? Не разглядеть трусость, мелочность, склонность к дешевой патетике, неумение защитить? Любила ли я его? Или просто радовалась тому, что кто-то обратил на меня, безродную, огненно-рыжую, внимание? Я сама. Сама виновата! Почему не ценила себя? Не задумывалась о том, кто я, что я, и, главное – чего я хочу? Каким должен быть человек, который будет со мной рядом? Действительно ли я люблю?
Нет! Мне было не до этого. Но все изменилось. Слышишь, Генри Бриггс? Теперь я знаю, и чего стою, и…кого люблю.
Молча, я развернулась к двери, положила ладонь на специальную выемку.
– Ты об этом еще пожалеешь, – прошипели мне вслед.
Стало смешно.
– Хочешь мне помочь? – я развернулась и посмотрела бывшему жениху прямо в глаза.
Это случилось. Наши глаза встретились. Встретились по-настоящему. Как раньше…
– Конечно! – Генри улыбнулся, и от этой его улыбки у меня кровь застучала в висках от гнева…
Я влетела в лабораторию, открыла террариум с мумамбой шипохвостой, выхватила змею, слегка надавив на средний шип ее хвоста, от чего змея стала шипеть и выворачиваться, но я ее держала, не сводя глаз с мужчины, которому когда-то сказала: «да».
– Рене! – Бриггс, побледнев, бросился к выходу, – Прекрати! Что ты делаешь, ненормальная! Засунь ее обратно, она же смертельно ядовитая!
– Не подержишь? Мне надо подоить…- я улыбнулась.
– Ты в своем уме! Ненормальная…
– Да, я ненормальная! И если ты еще раз нарисуешься у меня на пути, я выпущу их всех, понял?!
Несколько секунд мы еще смотрели друг на друга, а потом мой бывший жених развернулся и вышел.
– Хорошего вам дня, господин Бриггс, – прошептала ему в спину, из последних сил удерживая змею.
Убрала мумамбу шипохвостую, поблагодарила за помощь, попросила прощения за беспокойство и за то, что надавила на шип. Настроилась на работу.
Не прошло и часа, как в дверь снова постучали. Сначала осторожно, потом – требовательно.
Прислушалась к себе – и решила проигнорировать. Я ра-бо-та-ю! И видеть никого не желаю.
Стук повторился. Громче. Чаще. А потом дверь осыпалась щепками – и ко мне в лабораторию ворвался герцог Моран.
– Рене! Что с вами?
– После новостей, которые вы посчитали «приятными»? – насмешливо спросила я. – Ничего.
Ректор ничего не ответил. Милорд все время озирался по сторонам, как будто искал что-то. Не знаю, что уж он там планировал обнаружить – я работала. Когда этот факт до него дошел – он заговорил. Уже спокойно:
– Простите меня, Рене. Я, правда, посчитал, что вам приятно будет восстановить общение с родственниками. Не ожидал, что они…такие.
– Нормальное поведение титулованных дворян, – пожала я плечами. – Я привыкла.
– Рене, – обиженно посмотрели на меня. – Вот скажите, разве я так себя веду?
– Нет, – ответила я.
– А известные вам аристократы?
Я вспомнила императора Тигверда и его спутников. То, как принц и барон мыли в реке посуду… И отрицательно покачала головой.
– Тогда, может, не стоит оценивать людей с точки зрения их происхождения?
– Может быть, и не стоит. Но высокомерия и чванства в моей жизни было достаточно.
Он тяжело вздохнул:
– И в моей.
– Почему вы не заступились за меня? – вырвалось…
– Я боялся, что убью ваших родственников, – опустил голову герцог, словно у меня было право задавать подобный вопрос. – Пришлось брать под контроль магию.
– Они выставили меня из дома, когда погибли родители. Ни разу не поинтересовались моими успехами. Да и сейчас явились только потому, что им в головы пришла какая-то дикая идея о моем замужестве.
– Простите меня. Я знал, что вас воспитала бабушка – вы сами говорили. Вы…с такой тоской рассказывали о том, что она умерла. Я подумал, вам станет легче, если рядом будет кто-то родной…
– в моем случае люди, не родные по крови, становятся родными. Видимо, такая судьба.
– Грустно, но это часто бывает, – улыбнулся мне герцог Моран. – История моей семьи – тому подтверждение. Мы даже с братом не общаемся. Когда надо провести спецоперацию – сотрудничаем блестяще. Это даже принц Тигверд признает, а он меня откровенно недолюбливает. Но общаться с братом… не можем. Не получается. Или просто не умеем.
– Я не хочу их видеть, – посмотрела в синие глаза.
– Они предупреждены об этом. И больше вас не побеспокоят.
– Вы так в этом уверены? По-моему, они настроены решительно. Что ж там за родственник такой, которому жена так срочно понадобилась?..
– Никаких женихов! – отрезал ректор.
Я улыбнулась.
– Рене, послушайте. Вы, как мне кажется, не понимаете до конца своего теперешнего положения, – маг взял себя в руки и заговорил спокойно. – Ваши родственники…
– Они дворяне.
– Вот именно! Мелкопоместные дворяне из провинции. А вы – баронесса. С дарованными императором землями и очень неплохим состоянием.
– Состоянием? – удивилась я.
– Земли вокруг вашего леса. Все, кто там живет – ваши арендаторы.
– Ух ты… – я ушам своим не поверила. – Значит, я смогу дать денег Мелани, чтобы она выучила своих дочек!? .
– Можно совет?
– Конечно.
– Дайте ей возможность заработать эти деньги.
– Как?
– У нее лавочка с травами? Пусть перебирается в столицу. Добавьте вашего варенья – и успех гарантирован. Его величество с удовольствием окажет протекцию, это я беру на себя. Также распоряжусь, чтобы организовали выгодную аренду. Некоторые дома, примыкающие к стене университета – до сих пор собственность нашего учебного заведения. Так что.. .
– А еще – лимарровую наливку… – подумала я вслух.
Милорд Швангау рассмеялся:
– И деревенский самогон! Думаю, он составит достойную конкуренцию гномьему! А это, между прочим, любимый напиток императора!
Я задумалась. Потом поняла, что ректор приблизился очень-очень близко, взял меня за руку и спросил:
– Вы поужинаете со мной?
– Хорошо, – смутилась я. – Только…
– Что?
– Мне бы не хотелось никуда идти.
– Я распоряжусь, Жаннин накроет в столовой. Дома.
Я кивнула. Милорд Швангау поклонился – и хотел было уйти, но тут мы оба обнаружили, что дверь в мою лабораторию… Ее просто не было.
– А у меня яды, – задумчиво проговорила я. – Змеи… Яды – в сейфе, конечно. Змеи – в террариумах. Но без входной двери нельзя.
– Вот ведь… – смутился ректор. – Я пришлю рабочих, дверь вставят. Выдам распоряжение бытовикам – зачаруют. Да и я сам. Добавлю защиты – так спокойнее.
– Договорились.
Он протянул мне свою руку. Я осторожно вложила в нее свою. Он склонился и поцеловал ее. Я почувствовала, как подрагивают мои пальцы.
– Знаете, раньше я думал, что не умею бояться, – вдруг тихо проговорил он. – А теперь понял, что страшусь потерять вас. Рене, я понял, что…
– Прошу прощения, – раздался рокочущий голос, – а что происходит в университете? На миледи Агриппу – что – снова напали?
Мы с удивлением посмотрели на непонятно откуда взявшегося возле моей лаборатории принца Ричарда Тигверда.
– Бывают же такие дни… – пробормотала я.
– Какие? – с любопытством спросил у меня старший сын императора.
– Нежданных встреч, – ответила я.
– На миледи Агриппу никто не нападал, – нахмурился милорд Швангау и нехотя выпустил мою руку. – Дверь вынес я. Миледи Агриппа не открывала. Перед этим ее огорчили. Я хотел убедиться, что с ней все в порядке.
– Кто посмел огорчить? – подобрался принц.
– Я думаю, эта ситуация уже разрешилась, – мне пришлось вмешаться.
– Не думаю, что эти люди побеспокоят миледи снова, – кивнул милорд Швангау.
– Хорошо. Но если понадобится моя помощь…
– Спасибо, ваше высочество, – с чувством ответила я.
Не то, чтобы я собиралась обращаться – но приятно. Стихии бывают щедры…
– Много чести для них, – недовольно проворчал милорд Швангау.
– Милорд Швангау, вы позволите мне поговорить с миледи?
Я посмотрела на Ричарда Тигверда уже раздраженно. Если ему надо поговорить со мной – с какой это радости он у милорда-ректора-герцога спрашивает разрешения.
Милорд Швангау поклонился. И удалился, оставив нас вдвоем.
– Вам будет удобно говорить в лаборатории? – спросила я.
– Вы же все равно не уйдете отсюда, пока дверь не починят, – иронично сказал он.
– Но я же вежливый человек.
– Безусловно.
Я провела его в кабинет и замерла, не зная, как поступить по этикету. Кабинет был мой, но он – сын императора. Кто кому предлагает усесться? Кто должен это делать первый?
– С вами все в порядке? – вдруг спросил у меня его высочество. – У вас странное и несчастное выражение лица.
– Да. Просто я запуталась в этикете.
– Вы – дама, – правильно понял меня принц Тигверд и стал пояснять. – Следовательно, вы приглашаете меня присесть – и делаете это одновременно со мной.
– Отлично! – обрадовалась я. – Теперь понятно, что делать. Садитесь, пожалуйста! Так, теперь надо подгадать момент, когда это необходимо будет сделать и мне.
У нас получилось. Я улыбнулась, довольная собой.
– Вы можете себе позволить нарушение протокола, – сообщил мне принц Тигверд.
– Могу, – кивнула я. – Но не хочу. Теперь осталось решить, кто заговаривает первым?
– Наверное, я, – улыбнулся сын императора. – Это же я пришел к вам с просьбой.
– Слушаю вас.
– Понимаете… – вдруг смутился он. – Я пришел к вам просителем. И даже не знаю, с чего начать. Миледи Агриппа, я предлагаю вам поддержку любых ваших начинаний на государственном уровне.
Я уставилась на него в изумлении.
– Не понимаю, – честно сказала я. – Какая поддержка? Каких начинаний? Что вы вообще от меня хотите?
– Чтобы вы запретили Веронике работать, – честно ответил мне принц.
– Кому? – я так удивилась, что даже не сообразила, что его высочество говорит о своей беременной жене.
– Нике! – рыкнул он. И сразу стал пояснять. – У нее всегда крайняя загруженность! Она всегда занята. И все время говорит: «Ну, что же делать, это только когда номер идет в тираж!»
Я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться! Принц Тигверд очень похоже изображал свою супругу…
– А это «только» у нее два раза в неделю! По пятницам и вторникам! А вчера я ее вообще из типографии на руках уносил! В следующий раз я там просто все спалю!
И он печально посмотрел на меня, явно ища сочувствия и поддержки.
– Вот уж не думала, что ваша жена работает, – пробормотала я. – А чем она занимается?
– Журнал «Имперская сплетница» и газета «Имперская правда» принадлежат ей, – печально сообщил мне его высочество. – Но и это еще не все! Она советник его величество в вопросах пропаганды. И еще что-то связанное с детскими приютами.
– С ума сойти!
– Вы знаете, я – наверное – даже не против, когда жена работает. Ее деятельной натуре есть, где развлечься. Но! Не тогда, когда это по двенадцать часов в сутки. Или шестнадцать – как вчера! И не тогда, когда она ждет ребенка.
– Так скажите ей об этом.
Он посмотрел на меня, как на чудовище с десятью головами.
– Что? – ответила я ему.
– Она или смеется. Или злится. Или и то, и другое. Если я настаиваю – может заплакать. Вчера я рассвирепел и сказал, что запру ее.
– И что вам ответили?
– Рискни, – невесело усмехнулся он.
– А как она себя чувствует?
– Говорит, что нормально.
– Я завтра осмотрю вашу супругу и посмотрю, что можно сделать. Но… Если ее деятельность делает ее счастливой, может, не надо столь негативно к ней относиться?
– Мне страшно каждый раз, когда она покидает поместье, – признался мне принц Тигверд. – Страшно, несмотря на охрану, артефакты и мою защиту.
– Хотите, я пропишу вам успокоительные?
Он замер – и я поняла, что принц Тигверд рассердился. Но спустя мгновение огненный маг неожиданно сдался:
– Наверное, придется.
Уже уходя, Ричард Тигверд обернулся:
– Вы считаете, что у мен невроз? Что я…необоснованно…
– У вас действительно невроз. Безусловно, он имеет под собой вполне понятные причины. Врагов и у империи, и у вас предостаточно. Вопрос в том, как убедить вашу супругу – а беременность делает женщин еще более несговорчивыми, чем обычно. Как уговорить вашу жену принять вашу заботу. И как не сделать эту заботу … навязчивой.
– Когда император запер ее во дворце – ее жизни грозила опасность – она просто сбежала, – пожаловался мне принц Тигверд.
– В ее теперешнем состоянии она еще более мнительная. И если работа делает ее счастливой, то… Надо как-то договариваться.
– Вы поможете мне?
– Я постараюсь. Но… Не думаю, что удастся уговорить принцессу Тигвверд совсем отказаться от ее деятельности. Если бы меня принудили оставить работу – я была бы несчастной.
– Значит, надо попробовать сделать так, чтобы она больше отдыхала.
На этом мы и распрощались. Его высочество вернулся к своим заботам – о безопасности империи, а я – к своим, то есть к яду болотных гадюк.
25
Я придумала, как выделить элемент чужеродной магии, но нужна была помощь стихийников.