Под утро настроение поменялось. Мне стало обидно. Пришел сразу в трусах, даже не побегал, не похромал хоть немного. Просто отсиделся в засаде как ленивый старый лев, быстро перевел поцелуй в плоскость намека на секс. Особенно меня добила мысль, что Федор свистнул Вдову.
Аккуратненько так изъял. А может у меня единственное утешение было? Может девушка хочет запить прошлое? Чтобы легче ушло.
В итоге я начала хвалить себя за выдержку, какая молодец, вот это сила воли. Я должна присмотреться, ближе познакомиться с мужчиной, а не после первого поцелуя со счастливым визгом прыгать бомбочкой в кровать.
Что я о Федоре знаю, кроме того, что он хорош собой, обладает потрясающим низким бархатным голосом, пробирающим до мурашек, трудолюбив, успешен в работе, приехал из провинции и открыл в столице компанию, отличный переговорщик, мечта всех офисных девиц, от его близости ноги слабеют…
А-а-а-а! Он далеко ушел? Есть шанс вернуть? Черт, уже почти утро, конечно, ушел. Спит сейчас в своей комнате, поставив крест на такой дурочке как я, счастья своего не понимающей, дальше носа не видящей.
Под утро пришел долгожданный сон, но три-четыре часа забытья так и не помогли мне принять окончательное решение. А потом оно вообще оказалось не нужно.
- Василиса, - радостно провозгласила тетя Лена, встречая меня за завтраком. – Федя со своим водителем по работе уехали. Лекарство твое взял, не беспокойся. Сказал не ждать пару-тройку дней, представляешь? На городской квартире поживет, чувствует себя прекрасно. Вот как ты его на ноги поставила.
- Как не ждать, - растерянно сказала я. – А массаж? Как же массаж два раза в день? А если что-нибудь случится, он там, я здесь. Как так?
- Если что случится, позвонит, не маленький, - резонно предположила тетя Лена.
И весь день покатился по наклонной.
Буха отказалась со мной гулять, ластилась к домоуправительнице, а на меня рычала. Попытки подкупить ушастую мстительницу сыром не увенчались успехом. Нет, крошечные кусочки сыра она съедала, никаких проблем. Но тут же отворачивалась.
- Чем-то обидела ты ее, - заметила тетя Лена, поймав меня днем на попытках сманить ушастую шантажистку на улицу. – Не помнишь, может споткнулась о нее нечаянно? Она Шурика, водителя Феди, за спотыкание три дня игнорировала, а потом ночью его с девицей спалила. Лай был на весь дом, мы уж думали, что пожар или воры забрались. С тех пор Шурик Буху исключительно на «вы» называет по дому ходит, глядя в пол. Но ты не волнуйся, если надо парня в гости пригласить – это не запрещается.
- А! Да какой тут парень, - в сердцах сказала я. - Я же себя никак не соберу после предыдущих отношений.
Родственница босса потрепала меня по плечу теплой пухлой рукой.
- То-то твой бывший парень рад, - сказала она. – Ты уже не с ним, а он все еще тобой управляет. Но ты девочка ладная, хорошая, справишься.
Она покачала седой головой, ожидая дальнейших откровений, но я уже взяла себя в руки.
- Мне пора в тренажерную, до встречи, тетя Лена. С вами очень приятно общаться.
Через десять минут передо мной на полочке лежал телефон, а я бежала, разглядывая в окно березки и болтая с Идой.
- Так, Вася. Давай еще раз. Он прижал тебя к двери и…?
- Поцеловал. Ида, мне уже неудобно повторять. Ты двадцатый раз спрашиваешь.
- Некоторые вещи незазорно повторять бесконечно. По-це-ло-вал. А потом ты его продинамила.
- Я ничего не обещала, а значит и не динамила. И вообще - что за слово?!
Покрутив скорость дорожки, я побежала быстрее. Что за долговые обязательства? Улыбнулась – обязана поцеловаться, поцеловалась – должна посексится?
- Ида, уже бессмысленно обсуждать. Он передумал, ты же слышала – Федор уехал, отменил массаж, наслаждается в городе общением с Лялей и Виолой.
Некоторое время в трубке молчали, а потом из динамика зазвучал задорный переливчатый смех.
- В основном - ты не дура, Вася. В работе, например. Но в отношениях с мужчинами, хочу заметить, чебурашка ты редкая. Это же обычные игры полов, Ивлева! Ты его динамишь, он тебя маринует! Чтобы помучилась, подумала, осознала какого лапу расчудесного от кровати шуганула. По закону жанра тебе должны еще пару новостей от него передать, дескать, без тебя ему неплохо, все его хотят, от счастья быть рядом кипятком писаются.
- О!
- Вот тебе и «О». Маринуют мужики кто сознательно, кто неосознанно. Дистанцию держат, чтобы думала о нем. Мы же когда много о ком-то думаем, как нитками пришиваемся, в зависимость впадаем. Им достаточно поиметь наши мысли и, считай, поимели нас. А знаешь что это означает? Его отъезд без предупреждения после ночного жим-жим?
- Ида!... Ладно, только не молчи. Что означает?!
- Что ты его крепко зацепила, подруга, очень крепко. В общем, сыграй на опережение. Пойди и передай новость ему!
Я чуть не рухнула с дорожки, замерев на секунд и сбив ритм бега.
- Как?
- Просто. Расскажи что-нибудь его тете. То, что она обязана рассказать Федору, ну, например, ты отъехать хочешь или еще что… Он тебе нужен?
- Да. Не знаю… Нет! Мамочки.
- Понятно, дите ты малое, хоть и здоровая вымахала. Охохонюшки, слушай свою "нянюшку Иду", тащи свой классный зад к тете Лене и сделай так, чтобы Федору припекло. Чтобы все игрулечки в дистанцию забыл и слюной изошел. Поняла?
- Да! А ты сама, будешь на связи сегодня? Или опять на «ошеломительном свидании»?
Некоторое время из трубки ругались, фыркали и плевались. У Иды часто так, она рискует, надеется, а потом, с ее-то внимательностью к деталям– наступает быстрое и отрезвляющее как холодный душ разочарование.
Помню, познакомилась она с известным поп-певцом. Три дня как на крыльях летала, розы, поцелуи, красивые ухаживания. А потом пряталась в крохотном отеле от«звезды», оказавшемся тираном. На третий день отношений он подарил ей браслет из бриллиантов и избил официанта, который «не так посмотрел на его девушку».
- Пусть бы ревновал, я не против. Но ударить человека, который мне просто улыбнулся? И руку мою сжал до синяков, чуть не вывернул. А что он со мной захочет сделать, если улыбнуться не мне, а я, представляешь? - делилась подруга.
У нее всегда так. Сначала парень, как она говорит – хоть куда. Хоть гулять, хоть замуж. А потом открываются страшные тайны, вываливаются скелеты из шкафов, а неприятности из штанов. Один плюс – Ида по природе своей подозрительна и оптимистична одновременно. Так что после каждых отношений она резюмирует: «Я так и знала. Ко мне одни психопаты и маньяки цепляются. Но! Я осталась жива! И рано или поздно я дождусь секс-маньяка».
В итоге такой «романтики» отношений она очень долго ни с кем не встречается, грустит и активнее принимается кудахтать надо мной.
После разговора с Идой нервишки мои сдали, очнулась я около того самого холодильника, хулиганила ночью с Бухой… И это чудо враждебной техники сияло призывающим светом: ну, погляди, сколько всего!!! Ну, съешь что-нибудь.
Я зарычала не хуже собаки. И захлопнула дверцу!
Нет. Сила воли у меня есть. Пошла пить водичку!
- Ва-ся! – раздался у меня за спиной ласковый голос тети Лены, когда я налила-таки воду и жадно ее глотала.
Ай. От неожиданности я подскочила. Стакан вывернулся из рук, шлепнулся, разбрызгивая воду.
- Иииииииии!!! – в вопле Бухи слышался откровенный мат. Хорошо хоть стаканом по ней не попала. Но вид мокрой разъяренной собачки, откровенно говоря, пугал. «Ах, ты, стерва, - говорил ее взгляд. – Вот значит как? Войны хочешь?».
- Все… печалишься… - проворила тетя Лена, глядя на то, как я салфетками вытираю пол. И пытаюсь дотянуться до возмущенно тявкающей Бухи.
- Я? – хотела сказать, что «нет, вам показалось». Но это была бы откровенная ложь. Поэтому проще перевести тему на что-то другое. - А почему именно Буха?
- А. Странное имя, да? Все сразу думают, что Федор пил, когда ее подарили.
Я замерла, а собака перестала рычать, с интересом поворачивая голову при звуках своего имени. Воспользовавшись моментом, я осторожно вытерла собаченции мокрый, роняющий капли хохолок.
- Федор и тогда много работал, - тетя Лена пододвинула стул иуселась, посматривая как я сушу маленькую капризулю. – Посадит щенка на колени и весь в своих таблицах. А она уснет и начинает сползать, падает. Федя и назвал ее Бухой, пошутил. А она и привыкла.
Мы оба с умилением посмотрели на пятнистое патлатое чудо, по-царски разрешающее за собой ухаживать. Поворачивающее голову за мягкими движениями салфетки.
- Ласки ей не хватает, - вдруг сообщила женщина. – Я по дому кручусь, уезжаю часто, она совсем одна остается. Федор постоянно работает. Дела, партнеры, девицы липнут, прости госпооди. Даже по вечерам у него встречи важные, сегодня вон празднуют день рождения дочери какого-то чиновника важного. Вечно занятой. А Шурик, водитель его, уезжает с Федей, да и побаивается Буху, горемычную нашу. Ты бы посидела со мной вечером и завтра побольше, сериалы по телевизору вместе посмотрим. Глядишь, Буха опять к тебе потянется.
- Ой, - сказала я. – Совсем забыла. Пока Федора нет я сегодня или завтра вечером к друзьям съездить, развеяться немного. Но буду на телефоне, так что, если будут вопросы…
- Конечно, - медленно ответила тетя Лена. – Твое дело молодое.
- Но первым же свободным вечером обязательно с вами и с Бухой посижу.
- Да-да, - она встала, посмотрела на собаку и вздохнула. – Посидим как-нибудь. А сейчас мне пора, дела по дому… Еще увидимся.
Ровно через два часа в загородный дом вернулся Федор. Ураганом.
Глава 17. Ну, волк, погоди...
Сначала во дворе загудела машина. Я уронила на кровать платье, которое до этого изучала на предмет «похоже ли на клубное?», и побежала к окну. Щеки загорелись.
Обрадовалась. А зря. Из черного приземистого авто представительского класса первым вышел водитель-охранник Шурик, открыл заднюю дверь, помогая выбраться недовольно насупленному Федору. Затем придержал и переднюю дверцу.
Из нее показалась нога. В смысле тоненькая длинная ножка в красной туфельке. Нащупала землю. Складывалось полное ощущение, что владелица ноги голая аки новорожденная, так как отчетливо виднеющееся бедро было все еще без намека на хоть какую-то одежду. Вместе со второй конечностью выпорхнула Виола, одетая в вечернее искрящееся платье, коротенькое донемогу. Вид у нее был немного уставший, но разнеженный, как у хозяйки дома, после тяжелого дня, наконец, добравшейся в родовое гнездышко.
Она вскинула глаза к окнам второго этажа и, кажется, поморщилась. Хотя в наступающих сумерках даже яркий свет придомового фонаря мог исказить эмоцию.
Стоящая недалеко темная фигура Федора казалась скособоченной. Ох, ты ж, да его опять прихватило.
Стремглав, сначала босиком, потом затормозив и впрыгнув в тапки, я рванула вниз.
Пролетев лестницу за секунды, я выскочила из дома и чуть не налетела на бредущего к входной двери Федора.
- Василиса, - он шагнул ко мне – и скривился. Опять его схватило. Похоже, боль была сильная.
- Ой, Федор Леонидович! – кинулась к нему Виола и бестолково закрутилась рядом. – ой! Василиса! Почему вы так плохо выполняете свои обязанности?!
Подставив плечо, на которое Федор сразу оперся, я двинулась к дому.
- Давно прихватило? Где локализация боли? Надеюсь, на вечеринке вы не танцевали?
Больной фыркнул негодующе.
- Тебе, значит, танцевать можно, а мне уже нет? И, кстати, какой еще клуб, Василиса, когда я могу слечь в любой момент? Ты же ответственный профессионал!
- Когда вы далеко, у меня тоже должно быть свободное время.
Боссу явно стало хуже, завалился он на меня так, что едва не свалил с ног.
- Боже! – всплеснула руками секретарша, пытаясь меня оттеснить. – Опять приступ! Надо же что-то делать!
- Виола, - сквозь зубы выдохнул Федор. – Не мешай. И… ты приехала за бумагами, вот и забирай их. В моем кабинете синяя папка, ты знаешь. Потом подойди к Шурику, он отвезет.
И мы потащились в дом под весьма выразительные взгляды девушки. Надеюсь, ночью она не проберется в дом, чтобы меня придушить?
К моему недоумению, от капельницы и блокады Федор отказался, выпил только д******к с к*****м* и запросил массаж.
- Что-то надо с этим делать, - пробормотал он.
Наконец-то. Я-то понимала, что при его диагнозе все эти действа – лишь для того, чтобы снять симптомы. И боль. Но не решат они проблемы. Совершенно. Мне показалось – или это стал потихоньку осознавать и мой пациент?
Даже подобие нормального массажа в опасный период воспаления я не рискую делать, поэтому настроилась на исключительно небольшие расслабляющие приемы для рук и ног.
Что не мешало Федору млеть под моими ладонями. Потому что сегодня он мурчал. Как большой довольный кот. Не сдерживаясь. И смущая меня этим до вздрагиваний. Будто мне было шестнадцать, честное слово.
- У вас чудесные руки, Василиса, - тихо проговорил он, когда я закончила. – Лечебные.
- Спасибо.
Поймала себя на мысли, что просто счастлива от того, что он дома. Рядом. И только мысль о том, насколько все это временно, острой ядовитой иголочкой колола мне сердце.
Но… Я решительно отбросила все грустные мысли. Хотела быть счастливой. Будь. Вот он, рядом. И какая разница, что будет позже?!
Уже перед сном, глубоко ночью, терзаемая мыслями, я вспомнила, что забыла в процедурной резинку для волос, и отправилась на первый этаж. В ночной тишине, уже возвращаясь к себе на этаж, я услышала тихое подозрительное гудение, доносящееся из бокового крыла, где располагались тренажерный зал и библиотека.
У-у-у. О-о-е. У-у-у.
Через пару мгновений странные звуки начали складываться в музыку и даже какой-то речитатив слов мужским низким голосом.
Ох. Вот это да. Напевает. В библиотеке.
Улыбаясь, я тихонечко заглянула в проем и… остолбенела. Мой работодатель стоял на довольно громоздкой библиотечной лестнице, на самом ее верху. И совершенно ни за что не придерживаясь, перебирал пальцами корешки книг. При этом он пел… И пританцовывал.
Бодренько. Весьма ловко и умело.
Кажется, меня водили за нос.
Если я зайду и заговорю пока он изображает из себя царя горы, как бы не упал. Тогда он точно превратиться в инвалида, причем это останется уже на моей совести. На прощать такое издевательство я категорически не готова.
Скрестив руки на груди и сдвинув брови я ждала пока «танцор диско» снизойдет на землю.
Через пару минут рядом со мной засопели. У ног независимо уселась Буха, так же с интересом смотря в библиотечные недра. На меня даже не смотрела, каприза. Но задницу свою взгромоздила чуть мне не на тапок. И привалилась к щиколотке теплой шкуркой.
В общем, девочки ждали мальчика. Который спустился, напевая и притоптывая, развернулся и застыл, обнаружив двух фанаток его ночных талантов.
- Поём? – холодно спросила я.
- Эм. Да. Немного, - осторожно ответил Федор. - Давно стоишь?
- Успела налюбоваться отличным чувством ритма, шеф.
К моему изумлению, он не потупил глаза, не принялся извиняться, оправдываться или придумывать объяснения.
Федор взъерошил каштановые пряди и улыбнулся.
- Хотел, чтобы ты позаботилась. Соскучился я, Вась. Летел к тебе на всех парах.
У меня даже челюсть отвисла. Буквально поймала себя стоящей с открытым ртом.
- Э-э-э. Рада, что вы перестали лукавить.
- Я не лукавил, а хулиганил. Немного. Чтобы ты почувствовала себя спокойней и перестала от меня ускользать, - он прищурился, оставил книгу на лесенке и сделал шаг ко мне.
Я отступила.
Буха, к этому времени окончательно привалившаяся ко мне телом, чуть не рухнула на пол, подскочила и недовольно загавкала.
- Что ж ты так собаку резкими движениями пугаешь. Подожди. Постой на месте.
Ха. Как же. Я отшагнула дальше в коридор.
- Мне очень не нравится, когда меня обманывают, тем более с симптомами. И особенно - мужчина. Я бы сказала, мне крайне неприятно, когда мне обманывает мужчина, даже если потом он во всем сознается, как вы, уважаемый Федор Леонидович…