— Откуда вы знаете? — наконец не выдержала я.
Щеки горели, а воспоминания услужливо напоминали: Соланж говорил нечто подобное. Ох, тогда знаю, отчего он разозлился на балу! Получается, некромант не просто хотел переспать, а собирался отдать часть себя.
Сердце дрогнуло и заметалось в груди.
В воздухе запахло вербеной.
Желание или нечто большее?
Нет, не думать! Не желаю! Чем дальше Соланж, тем лучше.
И еще одно открытие: лорду Марону неприятно внимание некроманта. Он даже не пытался скрывать. Да, говорил спокойно, ровно, однако жесты, мимика выдавали. И самое ужасное — мне это нравилось!
— Я член Совета, — глухо ответил Эллан и со звоном поставил бокал на стол. — Мне положено знать. Именно поэтому Соланж Альдейн не допустил бы вашей гибели. Но все пошло не так, он не успел. Хотя да, ловил, провоцировал, использовал как приманку. Расспросите его сами. Уверен, Соланж скоро нанесет визит, хотя бы, чтобы принести извинения. Если нет, моя перчатка у него есть.
Дуэль? Лорд бросил вызов некроманту? Соланж же убьет его!
Липкий страх наполнил все мое существо. С трудом подавила желание броситься к Эллану и остановить.
Я… Что со мной станет, если лорда Марона убьют? Он единственный темный, который не использовал и пытался понять.
За Соланжа можно не тревожиться, с этим ничего не случится.
И странно, отчего Геральт до сих пор не объявился, слуг не прислал? Неужели его нисколько не тревожит то, что я столь долго наедине с другим мужчиной? Выходит, Геральту действительно все равно. Значит, правильно решила, нужно уехать.
— Меня многие хотят убить, — Эллан и бровью не повел. — Ваш бывший любовник опять же. Вызова он не отменял, и сразу после нашего разговора я спрошу где и когда.
— Я запрещаю! — слова вырвались сами собой, властные, в духе навсеек.
Аж подскочила, готовая загородить дверь. Наивная, будто нет телепортов!
— Как странно, — задумчиво протянул Эллан, — вы дорожите моей жизнью. Увы, Дария, долги чести всегда платят. Не бойтесь, — легкая улыбка тронула его губы, — вам не придется со мной возиться, если пострадаю. И не волнуйтесь, поединок не до смерти. Ни тот, ни другой. Только вот ни Геральту Свейну, ни Соланжу Альдейну я ничего не прощу. За вас не прощу, Дария. Придется заменить вам брата и защищать поруганную честь. А теперь, если решение о переезде в силе, прощайтесь с графом, жду в портальной комнате.
Уйти от Геральта оказалось нелегко.
Никак не могла заставить себя постучаться в кабинет. Вспоминался недавний разговор, нелюбовь бывшего любовника к нежданным посетителям, и в голову настойчиво лезло боевое обличие Геральта. Оставалось только гадать, сколько сил я подарила графу Местрийскому. Сейчас бы сто раз подумала перед тем, как отдаться. Речь ведь не о девичьей чести — я действительно любила Геральта и жалела не о содеянном, — о даре, могуществе. На какие цели он его пустит? До сей поры навсей таился, показал мощь лишь в поединке с Филиппом. Надолго ли? Вряд ли Геральт намерен до конца дней изображать обычного боевого мага.
В последнее время я начала сомневаться в честности темных. Я и прежде знала, что они двуличны, потом подзабыла, вот Вседержители и напомнили. Если так, глупость шестнадцатилетней девчонки послужит смерти. Вопрос лишь в том, чего пожелает Геральт: власти, мести, земель.
Великая Мать, как я могла его полюбить?! Вспоминала и ужасалась. Мучитель, палач, презирающий любовь, воспринимавший меня как кусок плоти для утех самого гадостного свойства. А потом вдруг чувства. Но только юная, не знавшая прежде мужчин, светлая, за которой никто не ухаживал, могла поверить в волшебное перерождение. Вспомни, когда оно началось? Увы, одна корысть. Геральт использовал, просто с рабынями и леди поступают по-разному.
Темные — притворщики, у них всегда на первом месте твердый расчет.
И как вспышка: почему Эллан не убил Элизу? Шанс был, время тоже. Одним ударом за позор. Всего лишь ученица, всего лишь любовница, зачем церемониться? Или не всего лишь? Успела заметить, лорд привязывался к людям ближнего круга. К примеру, Эллан меня опекал, заботился, иногда по-медвежьи. Элизу оберегать не требовалось. Неужели любил? Тогда понятна недавняя болезненная гримаса и откровенный совет.
Память воскресила страшные минуты в Башне магов, когда Элиза похитила меня из ванной Геральта и собиралась превратить в суповой набор некроманта.
Как вел себя, что делал Эллан?
Точно, наставник не хотел ее убивать! Он просил добровольно что-то отдать. Видимо, посох. Элиза подло воспользовалась силой диадемы и вонзила отравленный клинок в учителя. Тот не предполагал агрессии со стороны покойной графини и не успел уклониться.
Его слова, удивленные, полные горечи: «За что?» Тогда я не поняла, сейчас все встало на свои места. Элиза Свейн превратилась в тварь, не заслуживающую перерождения.
Поднять руку на человека, который доверял тебе, ласкал, шептал на ушко нежные слова, доверчиво прижимался! Это хуже измены. Да и чего не хватало благородной стерве? Муж, любовник — от слова «любовь», а не секс. Не сомневаюсь, прямые обязанности Эллан тоже выполнял отменно. И друг, и учитель, и способ расслабиться по ночам.
Только не обманываюсь ли я? Жалею Эллана, а ведь он темный, и душа у него такого же цвета. Кто тебе вообще сказал, что лорд кого-то любил? Выражение лица, странные советы? Брось, его от отвращения передернуло. Чувства — слабость, она постыдна, не для навсеев. Вот и скривился. Ты опять погрузилась в мир грез, превратила его в героя. Мало Геральта? Тогда пойди к королеве Евгении и предложи отдать родственнику — все польза от дурочки.
Забота? Ха, Чувствующему легко втереться в доверие. Ему ли не знать, как имитировать эмоции и вызывать в других людях нужные. Вспомни Соланжа, он говорил, Эллан бы меня тоже не отпустил. Не убил, не изнасиловал, но уйти не позволил бы. Он и сам признавал, я интересна с научной точки зрения.
Всего каких-то десять дней назад Эллан изучал меня. Такое ли у наиви сердце, легкие, как я реагирую на раздражители. После занятий лорд частенько усаживал в лаборатории и, чуть не мурлыча от предвкушения, с азартом исследователя начинал прикладывать лед, колоть пальчик или еще что. Все с моего согласия. Только попробуй откажись! Мы договор заключили: Эллан меня учит, я разрешаю смотреть.
К чести лорда, он не раздевал, а ведь мог бы.
Потом опыты закончились. Признаться, вздохнула с облегчением. Слишком они неприятны. Когда ты не контролируешь биение собственного сердца, становится жутко. Эллан мог сотворить, что угодно!
После суда над Филиппом лорд Марон изменился. Появилось в нем нечто… Словом, интерес усилился, но перешел в иную плоскость. Взять хотя бы шалости на маскараде или желание усадить на колени. Не плотское влечение, страсть заметила бы, но прав, сто тысяч раз прав Соланж Альдейн, лорд Эллан Марон никуда не отпустит леди Дарию Эрассу. Не захочет.
Не верь никому из темных — но как жить, никому не доверяя? Одной в мире безумно сиротливо, я не справлюсь с такой ношей.
Тяжко вздохнув, постучалась. Хватит маяться у двери, пора действовать!
Геральт ожидаемо прорычал в ответ, что занят. Постучала еще раз, назвалась и получила-таки разрешение войти.
Любовник сидел за столом и читал. Название разобрать не успела: при моем появлении Геральт захлопнул книгу и убрал в ящик. Странно. Том тонкий, в кожаном переплете. Подобным образом оформляют адресные книги — список домовладений местности. Я видела схожие книги в библиотеке.
— Ты что-то хотела?
Геральт встал и постарался улыбнуться — вышел оскал.
Кивнула и словно в бездну шагнула, а не к любимому человеку. Подумать только, еще вчера!..
На краю стола лежала стопка газет. Чтобы чем-то занять руки, взяла верхнюю. На первом развороте — бал-маскарад. Прелестная королева, таинственный Соланж… и я. Не поверила глазам. В газете напечатали мой портрет, сделанный во время танца с некромантом его величества.
— Любуешься? — ехидно поинтересовался за спиной Геральт.
Вздрогнула: он подошел неслышно, и обернулась.
Наиви и навсей. Первые дни знакомства воскресли в настоящем. Тогда я до смерти боялась Геральта. Вот и теперь… Совсем чужой! Исчезло тепло; в Геральте проступило нечто звериное. Оставалось надеяться, он позволит уйти. По закону не смеет помешать, но кто знает, что творится за стенами особняков? Достаточно ухватить поперек талии, отволочь в портальную комнату, и никто не найдет. Решат, будто меня украл некромант, или я уехала на виноградники. Я бы так и поступила, если бы не множество сомнений. Неизвестно, есть ли там дом, в каком он состоянии. Станут ли меня слушаться, или прислуга облегчит задачу Твейну. Виноградники — безумие. Если не убьют верные Геральту крестьяне — я помнила, как они относились к наиви, — родственник королевы точно не упустит шанса. Защиты никакой, пирамидка связи не спасет, Эллан может не успеть. Вонзить кинжал — всего мгновение.
На вопрос Геральта не ответила, отложила газету и сухо поставила в известность:
— Я уезжаю.
Только глухой не понял истинного смысла короткой, с трудом произнесенной фразы, отчего я отвернулась! Все ждала, Геральт скажет: «Не уходи!»
— Куда? — хрипло поинтересовался навсей.
Он стоял так близко, что волосы шевелились от его дыхания. Хотелось сделать полшажка назад, прижаться к груди, ощутить жар объятий, но нельзя. Сейчас раз и навсегда выясним, любит ли меня навсей.
Крохотный шанс, тончайшая ниточка — я дарю их тебе, Геральт.
— Пока к лорду Марону. Затем, когда закончат отделку, в подаренный Соланжем Альдейном дом.
— Ясно, — тем же глухим голосом ответил навсей и едва уловимо коснулся волос.
Вся моя решимость разом испарилась. Маленькая девочка не умела быть сильной.
Задержала дыхание и запрокинула голову, чтобы не разрыдаться.
Только не смотри на него, только не смотри!
Или, наоборот, обернись, обними и забудь.
Ногти вонзились в ладонь.
Великая Мать, как тяжело! Как я хочу верить, но кто-то из мужчин лжет, и отчего-то я верила Эллану.
Когда успокоюсь, переговорю с Соланжем. Если две версии совпадут, ложь всплывет. Но прежде подготовиться, продумать вопросы, чтобы не стушеваться, не онеметь под взглядом некроманта. А если Соланж начнет смущать, и вовсе сбегу. Он мастерски владел сомнительным искусством, и, самое обидное, я неадекватно реагировала на его поведение. Кому сказать, порой некромант казался неимоверно красивым, властным. Запах сводил с ума, превращая сердце в желе. Оно стекало в живот и требовало покориться, отдаться альбиносу.
Неужели я действительно желала Соланжа Альдейна? Видимо, да. Вряд ли некромант использовал приворот: слишком мелко.
Ничего, справлюсь. Подумаешь, запах. Главное, к самому некроманту не тянет.
Геральт ждал вопросов, требований, но я молчала. Слышала, как он дышит: неровно, с всхрапами, и с трудом боролась с желанием обернуться и обнять. Я успела соскучиться по его рукам. Женщины все такие идиотки!
— Ждешь щедрого дара? — выплюнув злые слова, Геральт отошел. Я не видела, чувствовала движение. — Получишь!
Иллюзия лопнула, обдав холодной водой.
Часто заморгала, пытаясь понять, за что он так со мной. Почему ничего не понял, не попросил прощения? Я не навсейка, не продаю чувства, Геральт прекрасно знал и унизил.
Тепло таяло, с каждой минутой в кабинете становилось все холоднее.
— Не побрезговала после Элизы? И как ее любовник, хорош в постели? — Геральт еле сдерживал ярость и хлестал словами наотмашь.
— Ты говоришь гадости. Лорд Марон — мой учитель.
— Учитель? — Навсей рассмеялся. Обернувшись, увидела, он стоял у стола; кончик губы презрительно подергивался. — Только не ври, будто вы занимаетесь не в постели! Как понимаю, сравнение не в мою пользу, иначе бы не ушла. Хотя слышал достоинство у него меньше, не просчиталась бы. Или в технике переплюнул? Так ты скажи, не хуже Чувствующего сделаю.
Чуть не расплакалась. Сдерживало одно: слабых в Веосе бьют сильнее.
А вдруг Геральт просто ревнует? Не может же он… Глянула и поняла: может. Какая любовь — в глазах навсея одна оскорбленная гордость!
— Думай, что хочешь, я не обязана отчитываться, — слова сыпались урывками сквозь спазмы рыданий. — Куда отправить вещи, знаешь. И о подарках не забудь. Любовницы не наложницы, получал удовольствие — плати.
Навсей криво усмехнулся и, приложив руку к груди, поклонился.
— Разумеется, миледи.
Пока не дала воли чувствам, хлопнув дверью, выскочила в коридор. Нельзя разрыдаться при Геральте, затравит!
ГЛАВА 5
В конце коридора мелькнуло лицо Норжина. Надо бы попрощаться, он, в сущности, хороший мальчик. Милый, пока не стал мужчиной. Когда они вырастают, превращаются в сволочей. Абсолютно все.
Ну, кто следующий? Давайте, скидывайте маски. Неважно, темные вы или серые, суть одна — гнилое дерево. Обмануть, использовать и выбросить — вот ваше кредо. Не получилось — сломать, уничтожить.
Предубеждения? Как бы ни так! Возьмем приемного отца — он убил мою мать и мечтал превратить меня в личную племенную кобылу. Другие из рода Онексов не лучше. Пленники сами собой на крюках не появлялись. Таковы серые. Темные? Вон, сидит образчик в кабинете. Могу продолжить, только не хочу.
Иногда казалось, будто я одна посреди моря лжи и мертвенного холода.
Два мира, и везде одно и то же. Конечно, наиви погибли: они не умели ненавидеть.
Мысли перенеслись в Умерру. Что там теперь, зачем навсеям Сомнейская долина, человеческие королевства за заливом? Видимо, хотят единолично править магическим миром. Люди колдовать не умеют, дай им в руки самый мощнейший артефакт, ничего не сумеют. Легкая добыча. Рабы нужны всегда, а уж сколько наложниц и наложников к услугам темных!
Губы дернулись от отвращения.
Геральт Свейн набрал бы целый гарем.
Мир воды… Оскалившиеся замки, страшная граница пустынных земель. Крюки, виселицы, присланные в подарок головы, отряды магов. Смерть и кровь. Ради чего? Обычного клочка земли и бесплатных плотских удовольствий? Не верю. Тут что-то другое, то, о чем лучше не знать. Хватит с меня чужих «скелетов», в своих бы разобраться. Например, выяснить тайну рождения, настоящие имя и фамилию. Дарией назвали Онексы, Эрассой стала пару недель назад милостью веоского монарха.
Нужно вернуться в убежище Филиппа, где мы встретили Шепчущего. Там я слышала голос матери. Хотя бы увижу призрак, если не дано застать в живых.
Пирамидка связи нагрелась, настойчиво требуя внимания. Прикинулась глухой, но собеседник попался упорный. Размазав слезы по щекам, неохотно вытащила ее и провела ладонью над вершиной. Следовало бы улыбнуться, но пусть уж видят гримасу вместо маски.
Над пирамидкой возникло объемное изображение Эллана. Недовольный учитель постукивал пальцем по крышке карманных часов. За его спиной переливался активированный портал.
— Дария, вы надумали? — Опять претензии. Стоит тряхнуть, и вот он, навсей. — Я не у себя дома, должен уйти.
Лорд резко замолчал: заметил слезы и плаксиво поджатые губы. Он тут же стал темнее тучи и презрительно осведомился:
— Геральт Свейн?
Промолчала. Какая разница?
Нехорошо, конечно, совсем забыла об Эллане. Разумеется, ехать к нему не нужно, в городе полно гостиниц, устроюсь, но предупредить следовало. В результате лорд нервничал, испытывал терпение Геральта из-за зареванной светлой.
— Помнится, я задолжал ему поединок, — ох, не понравился мне тон Эллана: столько ненависти! — Если граф отменил вызов, придется настоять.
— Не надо! — пискнула я, разом позабыв о недавнем заключении про сволочей. — Если из-за меня, не нужно!
Одно дело — обвинить на словах, другое — убить. Крови Геральта я не желала, ничьей не желала. Только Эллан решил за меня. Он нарочито спокойно и медленно убрал часы в карман жилета, смерил пронзительным взглядом и угрюмо возразил: