Зачем мне энергия? Дар слабенький, колдовать все равно не умею. Эллан — другое дело. Ему энергия жизненно необходима. Но лорд не желал слушать возражений, ухватил под мышки и поставил возле камина. Пришлось коснуться камня.
Кончики пальцев засвербели. Их кольнули десятки невидимых иголок. Тело обуяло странное ватное тепло, словно я очутилась в мягком коконе пледа. Быстрее заструилась по жилам кровь, сердце, наоборот, забилось медленнее.
Прикрыла глаза и отдала себя на волю волн энергии.
Так хорошо, так спокойно, век бы стояла.
Увы, Эллан думал иначе. Он вырвал из объятий источника и кинул на пол. Больно ударившись, в недоумении взглянула на лорда: за что он так со мной? И ахнула: там, где мгновение назад я млела от неги, зияла дыра.
— Просто чудесно, Дария! — сквозь зубы процедил Эллан. — Ловушка! Вы ведь это тогда слышали?
Лорд прищелкнул пальцами, и в ушах раздался мамин голос: ««Уходи, откуда пришел, ланг, я не верю ни единому слову!»
Из глаз потекли слезы, а потом вспомнила: взрыв. Филипп уничтожил зал, отчего же все стены целы?
Вскочила и поспешила к Эллану.
— Все ил-л-люзия? — едва не прикусила язык от страха.
— Полагаете, универсальные источники для всех желающих устанавливают по доброте душевной? — сердито прошипел лорд. — Одно дело — светлый, другое — такой. Спасибо, я вовремя заметил.
— Можно подумать, я виновата!
Потерла скулу. Кажется, вскочит синяк.
— Нет, конечно, — уже спокойнее ответил Эллан. — Просто не стоило сюда приходить. Видите, к чему приводит сентиментальность? Эмоции — ловушка, подарок для врага.
— Значит, я враг, — чуть слышно прошептала в ответ, опустив глаза.
Эллан услышал и метнул на меня очень странный взгляд. В нем последовательно сменилась вся гамма эмоций; губы плотно сжались.
— Что вы чувствуете? — деловито осведомился лорд.
Он окутал нас серебристым облачком. Оно почти мгновенно слилось с воздухом.
— Пока ничего. — Вряд ли Эллан спрашивал о моих ощущениях — о духах.
Хотела обнять Эллана, но тот не позволил. Видимо, чтобы оставить руки свободными. И он прав, желанием защититься теплом чужого тела можно подписала обоим смертный приговор. Равно как и выяснением отношений. На месте Эллана я бы давно на себя прикрикнула.
Молчаливые тени. Они выстроились полукругом, отрезая пути к отступлению. Готова поклясться, прежде их тут не было.
Духи молчали, но кожей чувствовала: сейчас повторится полный боли и страданий вой, от которого некогда едва не сошла с ума.
— Ну? — нетерпеливо поторопил Эллан, перебрасывая посох из руки в руку, легко, как пушинку.
— Мы в ловушке, — опустив голову, признала правоту любовника и тихо добавила: — Прости.
Не могла я ему сейчас сказать «вы».
Дрожала, ощутив внезапный могильный холод. Посреди голых камней он казался и вовсе нестерпимым.
Не прижаться, не уткнуться лицом в грудь Эллана. Он наверняка все чувствовал, но не спешил раскрывать объятия. Правильно, милый, не надо. Пока ты утешаешь, подкрадется смерть.
Неужели сейчас вновь появится Шепчущий? Помнится, в прошлый раз он заманивал точно так же — маминым голосом. Видимо, Шепчущий каким-то непостижимым образом выяснял тайны и страхи каждого, создавал иллюзию, запускал в зал и отбирал душу.
— Мамы здесь никогда не было, верно? Голос — обманка?
Эллан не ответил и поднял палец, призывая к тишине.
Голос зазвучал вновь, явственно, отчетливо.
Перед Элланом сгустилась дымка, воздух пошел рябью — лорд плел очередную паутину колдовства. Пальцы работали быстро и четко, без единого слова. Предельно сосредоточенный Эллан уставился в одну точку, со стороны казалось, он окаменел.
Сотканная же из воздуха картина обретала материальность.
Я увидела женщину с рвано остриженными светлыми волосам в длинной ночной рубашке. Большой живот до предела натягивал ткань. Под рубашкой ничего нет: отчетливо видела выпуклости сосков и контуры большой налитой груди. Босоногая женщина до побелевших костяшек сжимала кинжал.
Гулко прозвучали в тишине знакомые слова: «Уходи, ланг».
Картинка мигнула и сменилась на другую. Мама лежала на полу. Рубашка задралась до шеи, кинжал валялся рядом. Женщина силилась его достать, но не могла: мешал мужчина. Он… он насиловал беременную! Пальцы грубо сжимали грудь, толчки сотрясали бедра и живот несчастной. Лица мерзавца не видно, но и без него понятно: магистр Онекс. Значит, вот, как я родилась, вот как на самом деле поступил мой так называемый отец, который столько лет морочил голову мнимым родством. Обманул, изнасиловал и добил, когда ребенок издал первый крик.
Омерзительно!
Отвернулась, чтобы не слышать довольного сопения ланга и стонов матери. С удовольствием бы подняла кинжал и воткнула в спину магистра. И не просто, а провернула.
— Жаль, он мертв, а то бы подсказал, как лучше.
Эллан хлопнул в ладоши, и картинки прошлого исчезли.
Недоуменно глянула на него, силясь разгадать смысл последней фразы.
— Тот ланг. Вы мечтали его убить, но, насколько я знаю, он уже ушел к предкам. А так бы, будьте уверены, помог свершить месть. Простите за увиденное, но вы жаждали найти мать…
— Ничего страшного, — сдавленно ответила я, все еще не в силах прийти в себя после картин прошлого.
— Это не моя инициатива, — лорд говорил со мной, а взгляд блуждал по стенам. — Вместе с голосом сюда принесли воспоминания. Значит, враг знаком с вашим даром. Вывод сами сделаете, или помочь?
Промолчала.
Меня трясло и тошнило одновременно.
Магистр Онекс называл темных ублюдками? Из горла вырвался нервный смех. Ублюдок называл других ублюдками. О, я давно поняла, что все разговоры о добре и зле ничего не стоят. Одни убивают других в угоду собственным интересам.
— Дария, не время для истерик! — прикрикнул Эллан. — Или пощечину дать?
Покачала головой и тихо спросила:
— Все правда?
Лорд помрачнел и кивнул.
— Вы правы, я мог все придумать, — глухо признал он. — Чувствующий мгновенно угадывает чужие страхи.
— В таком случае я тоже Чувствующая, потому что знаю, вы себя оговариваете.
Эллан ответил кривой улыбкой и попросил:
— Держитесь ближе к камину: там безопаснее.
Кивнула и сделала робкий шажок в сторону. Хотелось к лорду — пришлось от него.
— Тут одни духи, Дария. Пока, — Эллан сделал ударение на первом слове, — нечего бояться.
Кажется, я совершила большую ошибку, отправившись в замок. Некто сыграл на моих сентиментальных чувствах и теперь наверняка хохотал, наблюдая за метаниями наиви.
Убедившись, что я в относительном порядке, Эллан крутанул жезлом, примериваясь, как его лучше взять. Он заметно вырос в размерах, превратился в полноценный посох.
— Алларио! — громогласно прозвучал под сводами зала голос лорда. — Соамар ней!
«Соамар ней!» — вторило неизвестно откуда возникшее эхо.
Очертания зала задрожали, по камням побежали трещины. Ойкнув, обратила на это внимание Эллана, но он и бровью не повел. Казалось, меня для него не существовало.
Контуры лорда видоизменялись, обретая боевую форму. На-ре вышло из тела и вилось рядом.
Отныне Эллан ступал неслышно, будто скользил над плитами. За спиной возникли крылья-тени, тело пропускало свет, как у духа. Кисти лорда светились ровным зеленым светом. Со стороны смотрелось жутко.
Широко открыв глаза, наблюдала за метаморфозами любовника. Я уже видела его в боевом облике, но все равно испытывала трепет. Темный во всей красе. И я — мошка, которую он уничтожит, если захочет.
Словно в продолжение мыслей Эллан резко обернулся и метнул в меня бледно-зеленое облачко. Испугалась, понимая, что не успеваю увернуться, а потом поняла: лорд накинул щит. Он укутал со всех сторон, надежно оберегая от бед. Даже звуки стали тише. Значит, что-то взорвется, и Эллан решил уберечь мой слух.
Лорд взглядом спросил, все ли в порядке, и больше не отвлекался. Он сосредоточенно плел сеть заклинаний. Странно, замысловатый язык чар казался смутно знакомым. Пусть я его не знала, но, определенно, когда-то слышала. Язык светлых? Помнится, некогда Геральт проверял мою принадлежность к наиви, угрожая на неведомом наречии.
Духи заволновались. Стоило Эллану направить на них посох, они и вовсе разлетелись, однако недостаточно далеко для магии навсея.
С пальцев лорда сорвалась голубая искорка. Она превратилась в шипящий вращающийся шар и взорвалась, положив конец посмертному существованию минимум десятка духов.
Мысленно поблагодарила Эллана за приглушение звуков, иначе бы оглохла.
Съежившись, наблюдала за лордом. Второй раз я видела перед собой навсея, таким, каким предстал окровавленный Геральт в комнате Алексии. Мягкость слетела, черты заострились, приобрели хищное выражение. Посох превратился в продолжение руки. Движения отточены. Эмоции? Глядя на Эллана, сомневалась, будто он способен их испытывать.
Боялась ли я? И да, и нет. С одной стороны, темный непредсказуем, особенно Чувствующий, чей дар сильно влияет на личность. Поразмыслив, поняла, откуда странности в поведении Эллана и поразилась его выдержке. Пропускай я через себя чужие мысли и эмоции, давно бы сошла с ума или превратилась в истеричку. А он… Всего лишь маленькие странности, которые нас и сблизили.
Так вот, с одной стороны навсей, а с другой — близкий человек, поклявшийся не причинить вреда. И я ему верила. Теперь верила. Слишком он рвался защитить, слишком открывался, слишком… любил. Да, именно так. Для темных нежность интимна, а ночью меня в ней искупали. Геральт не говорил таких слов, не стремился прикоснуться, не жаждал ответной ласки.
Однако не время и не место для воспоминаний. И если лорд не пугал, то стремительно менявшиеся события вселяли ужас.
Духов не осталось. Эллан уничтожил всех до единого. Одно движение посоха — и призрачный огонь пожрал остатки тонкой материи.
Лорд огляделся — медленно, цепко. Мазнул взглядом и по мне, заставив поежиться.
Какая же я мошка, и какие они все!..
Глаза Эллана остановились на дальнем углу зала. Он замер и неожиданно подпрыгнул, легко, словно сильф. Раз — и Эллан уже стоял на колпаке камина, легко балансируя на неровной поверхности. Казалось, ему не составляло никакого труда удерживать равновесие.
Отчаянно пыталась разглядеть хоть что-то среди теней.
Кого увидел Эллан?
— Алларио! — вновь прогремел изменившийся голос лорда — голос мага, привыкшего сеять смерть.
И она пришла, обрушив стены зала. Он на пару мгновений стал реальным, таким, каким я его запомнила после убийства Шепчущего, а потом все полетело в тартарары. Стены задрожали, потолок обрушился, а зал превратился в груду камней. Эллан закончил то, что некогда начал Филипп.
Плотное облако пыли укрыло лорда. Кажется, он мелькнул справа, вроде, замахнулся посохом. Или просто отчаянно пытался удержать равновесие, сметенный взрывом?
Щит спружинил, хотя на ногах я все же не устояла и бухнулась на колени. Зато осталась живой и невредимой. Синяки не в счет.
Уцелел и камин, куда я со страху забилась. Видимо, его уберег источник.
Закашлялась и кое-как, придерживаясь за стенку камина, поднялась с пола. Ноги подрагивали; казалось, пыль забилась в легкие. Ну да, известка…
Пару раз чихнула и часто-часто заморгала.
Облако все не оседало, потому не могла разглядеть, цел ли Эллан. Ума ни приложу, зачем он так поступил. Похоже на деяние сумасшедшего.
И тут я увидела кровь. Она текла по плитам к моим ногам. Самая обычная, алая, только очень вязкая.
Широко распахнув глаза, уставилась на тоненькую струйку.
Колпак камина. Та груда камней похожа на колпак камина. Если сам он уцелел, то обшивку разворотило взрывом.
— Эллан! — испуганно позвала я.
Губы едва шевелились, голос охрип.
Сердце болезненно сжалось, и крик таки вырвался наружу, крик отчаянья и безысходности:
— Эллан!!!
Великая Мать, только не он! Я… я сама руками… Я жизнь…
Рванулась, чтобы помочь или хотя бы попытаться, но щит не пустил. Колотила по нему руками и ненавидела.
Слезы градом катились по щекам, а внутри стало так холодно, словно вместо сердца вставили льдинку.
Влюбленность в Геральта Свейна испарилась прибрежным туманом, отныне мысли занимал другой. Остро поняла: не хочу без него! Совсем не хочу.
Соланж Альдейн? Как можно сравнивать? Вы еще скажите: радуйся, что у тебя осталась левая рука.
Мой Эллан…
Шумно хлюпнула носом и услышала заветное:
— Я жив. Навсеи редко кончают жизнь самоубийством.
Едва не захлебнувшись воздухом, замотала головой, силясь разглядеть лорда. Тщетно!
Взвесь улеглась, зал как на ладони — развороченные глыбы, вздыбленный пол, рука, безвольно свешивающаяся из-под обломков. Кровь уже не текла: мертв.
— Кто это? — указала на длань покойника.
— Шепчущий, — равнодушно ответил Эллан и подсказал: — Я наверху. Только осторожно, не споткнитесь.
Лорд устроился на развороченном взрывом колпаке камина. Эллан не пострадал, даже одежда не запылилась. Умеют же темные ставить щиты!
Избавившись от боевого облика, Эллан вновь напоминал человека. Возле глаз и на лбу залегли морщинки. Видимо, я видела только часть того, что ему пришлось совершить.
Взгляд поневоле вновь упал на окоченевшую кисть.
Эллан убил Шепчущего. По-моему, достаточный повод для морщин, которые, к слову, уже исчезли. Навсеи не показывают слабостей. Эллан пошел дальше: он скрыл детали убийства.
— Он выжидал, чтобы напасть, но напоролся на Чувствующего, — пояснил лорд и спрыгнул в паре шагов от меня. — Теперь вы понимаете, Дария, отчего мне подобных ненавидят ланги?
— Догадываюсь.
Признаться, пока не очень понимала.
— Мне не нужны глаза, чтобы видеть, — пояснил Эллан.
— А вы?.. — Вопрос вертелся на языке, но никак не решалась его задать. — Вы служили в армии или допрашивали?
— В армии служили все, — рассмеялся лорд и проверил, не рухнет ли еще что-нибудь. — Конкретно я проводил зачистки. Но давайте выбираться, — поторопил Эллан, поспешно сменив тему. Видимо, заметил опустившиеся уголки губ. Богатое воображение — зло, Дария. — Вашей матери тут все равно нет, а ловушка может оказаться не последней.
Умом понимала, он прав, но сердце возражало. Тут сохранилась частичка мамы, рядом бывали светлые. Да и Шепчущий, не стал бы он прыгать по мирам в поисках наживки. Значит, взял где-то поблизости.
— Эллан, тут точно нет светлых следов?
Оглянулась на камин.
Источник. Он не темный, однозначно. Судя по книгам, наиви селись вокруг таких.
Эллан помедлил с ответом и неохотно признался:
— Есть.
— Где? — уцепилась я за призрачную ниточку, соединявшую с прошлым.
Вот не просто так тут витал голос мамы, не в Шепчущем дело! Именно в замке дар медиума проявился особенно сильно. Такое случается, когда обретаешь связь с предками.
— Например, у реки, — Эллан всячески давал понять, разговор ему неприятен. — Я рассказывал о портале и вашей находке на кладбище. Оно мне особенно не нравится.
— Почему?
Неужели лорд испугался духов? Смешно!
Кладбище как кладбища. Ну, старое, запущенное, зато традиционное.
— Там стационарный портал, — огорошил Эллан.
— Что?
Замотала головой.
Бред. Какие порталы в Сопределье? Таких и в Веосе не так много, а тут вдруг в глуши, куда добровольно никто не сунется.
— Стационарный портал, — терпеливо повторил Эллан и подхватил под локоток, увлекая по развалинам к выходу. По иронии судьбы им стало окно.
Пол-этажа вверх, подтянуться, взобраться на подоконник и спрыгнуть. Надеюсь, на руки Эллану.
Мысли завертелись с бешеной скоростью.
Мой лорд — отчего-то нравилось называть Эллана именно так — намекал, что в ловушку нас заманили ланги. Только они знали о даре. Темных отмела сразу: зачем убивать в Сопределье, когда проще проделать все дома? Зато серые в миры темных попасть не могли, поэтому выискивали способы завладеть беглянкой. Только где ланги нашли Шепчущих? Они сами по себе, ни с кем не общаются, не брезгуют душами любой окраски.
— Эллан, — свесила ноги с подоконника, на который бережно усадил лорд, — Шепчущие всегда изгои?