Тень поскребла пятернёй в затылке и пожала плечами.
- Что ж, вот и первая пара подвигов позади, - подвёл итог Силикус. - Мне следует избрать достойнейшего из племени семиров, дабы передать ему новую реликвию народов Севера. Выбирать буду тщательно, взвешенно, да по совести. Не хотелось бы вручать подобную силищу кому попало! Люди севера, конечно, хорошие, добрые в душе, вот только, властвовать не умеют. Как наденут короны на головы, так сразу же из героев первых превращаются в гадов последних. Видимо дедушка, когда их лепил, под конец совсем устал и схалтурил.
Тень качнула головой, что могло означать что угодно. Силикус оценивающе взглянул на меч и протянул руку.
- Ладно, плутовка, поигралась и хватит. Отдавай Меч Грома.
Тень повернулась к нему, продолжая вышагивать рядом. Её лик, такой же чёрный и непроглядный, как и прочие части тела, не имел черт. Однако Силикус все равно увидел опасный блеск и смятение в душе Теневой Сестрицы. Как она приходилась ему родной сестрой, так и он ей - родным братом, а потому оба прекрасно чувствовали друг друга, без слов. Он остановился, Тень тоже. Силикус, с бесстрастным лицом, настойчиво протягивал руку. Сестра не двигалась. Плут вспомнил пророчество, которое много лет назад ему нагадала спящая беспробудным сном, Слепая Провидица Дроммара.
«Тень твоя, Плут, сестрою названная, та, что самым близким и родным, сопутствующим тебе по жизни другом будет, хранит во чреве своём Начала Тёмные, - хрипло произнесла старуха в рваной накидке, с повязкой на глазах, водя костлявой рукой над ржавой чашей, что до краёв была наполнена серебряной водой. - Как пиявка вытягивает кровь гнилую из тела больного, так и Сестрица твоя, вытянула из тебя чёрные пороки, что даны были тебе от рождения, и заключила их в себе, дабы уберечь родную и любимую душу от падения в безумия Бездну. Но ничто на свете, ни в мире живых, ни в мире мёртвых, ни даже в мире бессмертных, не даётся бесплатно. У всего есть цена. Сестрица уберегла тебя от незавидной участи, ценою уснувшего проклятия своего естества. И однажды, настанет день, когда барьеры падут, проклятие проснётся, и цена будет уплачена. Живи и радуйся жизни, Плут. Придёт час, когда Тьма, обитающая внутри твоей спутницы, вырвется наружу. Будь готов защищать себя, своих близких и всё, что тебя окружает, от того врага, страшнее которого тебе не встретить ни в одном из существующих Пределов...»
Неужели настал тот самый час? И сестрица, взмахнув мечом, обрушит мощь Тондардуна на голову братца, которому она клялась служить верой и правдой до конца жизни? Но нет. Как всегда, обошлось. Тень покорно сняла перевязь и отдала меч брату.
- Благодарен я тебе, Сестрица любимая, - улыбнулся Силикус, слегка вытащив меч из ножен и любуясь перламутровым отблеском. - С меня должок. А теперь, будь добра, займи своё место.
Тень, всплеснув руками, понуро свесила голову, изобразив, будто вздыхает и, ударившись о землю, шмыгнула под ноги Силикусу, пока тот уже размышлял над следующим подвигом.
IV
Долго ли, коротко ли шёл Силикус, и пришёл в итоге к порогам Подгорного Предела, именуемого Ульдерха́рндом, где его встретил владыка гигантских пещер, изумительных палат и величественных залов, титан Огимон. Угостив Силикуса чаркой Огненной воды из подземных источников, хозяин повёл его по своим владениям.
- И как поживает твой величественный дед?
- Занятой совсем, весь в делах. То на север пошлёт гром и молнии, то на юг обрушит бурю, то восток зальёт дождями. Ну а когда совсем невмоготу ему становится скука небесная, спускается мой дедушка в Царство Вечного Хлада, к синезубому Хйодису в гости, где оба старика попивают жидкий морозец, закусывают костями китов, да вспоминают подвиги былые и войны забытые. В общем - хорошо поживает, передаёт тебе низкий поклон.
- Добро, добро...
Воздух был горячим и спёртым, пахло прогорающим деревом, углём, железом. Со всех сторон звучал мелодичный перестук молотков, звон наковален, дув мехов, потрескивание раздуваемых в печах углей и шипение опускаемых в воду, раскалённых железных заготовок. В полутьме, подсвеченной багровым заревом горнил, беспокойно работали, копошились и туда-сюда сновали низкорослые бородатые фигурки - карлики-рабы Верховного Титана. Сам правитель - высокий, грузный, широкоплечий и важный, лениво и неспешно переваливался с ноги на ногу, показывая Силикусу местный быт. Кожа Огимона блестела, как начищенная и отполированная до зеркального блеска сталь, свободная одежда лишь подчёркивала огромные размеры, а суровое, квадратно лицо с резкими и прямыми, даже гротескными чертами, отражало свет пламени.
- Ну, плут, поведай уж, раз пришёл, - лениво протянул низким, металлическим голосом титан. - Чего вдруг пожаловал без зова? Почто явился?
- Дед мой, великовозрастный послал, с почином, - ответил Силикус. - Захотелось ему прознать, как ты здесь живёшь-поживаешь.
- Не тужу, не жалуюсь.
- Так ему и передам.
- Добро, добро, - пробасил Огимон, и Силикус в очередной раз приметил заинтересованный взгляд титана на Мече Грома, что висел за его спиной.
- Скажи мне, друг Огимон, а слуги твои, трудолюбивые, - они чем занимаются?
- Мне прислуживают, чем ж еще? - хохотнул Огимон. - Оружие они куют. И доспехи. Для богов окольно обитающих, для гениев из миров далёких, и даже для смертных, что ходят по нашим потолкам, ни о чем не подозревают. Но в первую очередь - для меня. Лучшими творениями я пополняю свою великолепную коллекцию, а остальное пускаю по миру.
- Вот как? - удивился Силикус. - Так значит ты тоже одаряешь средних, вышних и всевышних?
- Не только ваш чванливый Вольтир славится своим ремеслом. Половина богов близлежащих Пределов жаждет получить в дар изделия моих рабов. Они трудолюбивы, кропотливы и выносливы, не знают голода, жажды и усталости, а потому каждую работу доводят до совершенства.
Силикус окинул взглядом сонмы трудящихся вокруг карликов, и подметил:
- Рабство и помыкание чужими судьбами, дело неблагородное, друг мой титанический. Как же свобода воли, личные прихоти, вознаграждение за труды, наконец? На моём излюбленном севере такого не встретишь. Там люди рождаются свободными, свободными и умирают.
- Брось, Силикус, - отмахнулся лениво Огимон. - Твой дед сам не знал, почто народ северный создавал, потому и даровал им право самим решить сои судьбы. Я же, в отличии от него, зрел в ядро! Давным-давно, я смешал землю с камнем и первоискрой вдохнул в получившуюся массу жизнь. Мои рабы были созданы невольниками, и всё для того, чтобы служить мне, а потому ни до чего другого им дела больше нет. Искусство да совершенство - вот их жизнь, цель и бремя. Так что брось, не упрекай меня в тирании. Они довольны и счастливы, а потому все силы вкладывают в достижение лучшего результата. Не пройдёт и пары тысячелетий, как все существующие Пределы признают их мастерство, а затем приползут ко мне просить о милости изготовить для них то, что нигде больше не сыскать - хоть трижды обойди всё мироздание.
- Вот оно как? - развёл руками Силикус. - Настолько они искусны?
- А ты сам погляди...
Огимон привёл его к высоченным створкам, окованным красивым, переливающимся всеми цветами радуги, железом. Сняв с запоров сложный, механический замок в форме зубастой головы карлика, титан открыл вход в святая святых Подгорного Предела. Силикус узрел бесконечный, высокий зал, уходящий в глубь горы, так, что конца и края видно не было. Левая стена зала была увешана оружием всех сортов и размеров - от небольших кинжалов, булав и мечей, до громадных копий, секир и пик; права - бронёй и латами: пузатыми панцирями, тончайшими кольчугами, гигантскими щитами, да всяческими разномастными шлемами, сапогами и перчатками. Здесь царила мощь, изящество, величавость и красота истинного искусства.
- Ну, плутовед, - пробасил Огимон. - Что скажешь?
- Скажу, что хороша твоя чаша, жаль не наша, - поклонился Силикус. - Однако и мы тоже судьбой не обижены.
Бог медленно извлёк Меч Грома из ножен и подождал, пока бирюзовые искры, пробежавшие по клинку, не разгонят застоявшийся в округе мрак, отразившись в больших и круглых, как висящие на стенах щиты, глазах титана.
- Хм, хм! - подбоченился Огимон. - А я хожу, гляжу заинтересованно, думаю - неужели сам Тондардун, иль похож просто? Теперь вижу дань искусству, зрю детище истинного мастера, Вольтира, стало быть. Пускай и чванлив ваш кузнец, но своё дело знает...
- Верно-верно, его мечик, - нахально прыснул Силикус.
- Откуда он у тебя, плут?
- А пока до твоих Красных Гор добирался, заглянул на пряники к Толатару.
- К этому многоликому великану? - холодно хмыкнул Огимон. - Не самое лучшее знакомство, скажу я тебе.
- И не самое умное! - хохотнул бог. - Представь себе - он проиграл великий Меч Грома мне в карты! Это же каким надо быть неумным, чтобы ставить на кон такую ценность? Верно говорю, или нет? Скажи мне, титан всех титанов!
- Верно, верно, - задумчиво пробасил Огимон, не отрывая взгляда от объятого голубыми искрами клинка. - В карты, говоришь, выиграл? А что это - карты?
- Неужели не слыхал? - удивился плут. - Людская придумка! Таблички с рисунками, которыми можно бить друг друга, без ущерба для здоровья. Очень интересная штука, скажу я тебе честно!
Силикус слегка привирал - игральные карты были его придумкой, а не людской, и подсунуть их людям он собирался только через пару-тройку тысячелетий. Своё изобретение плут впервые проверил на жителях Стольмгана, из-за чего перессорилась и передралась добрая половина царства, пока Дарон не запретил азартные игрища, не преминув после оборвать внуку уши. Но тот все равно остался доволен полученным результатом.
- Вот, думаю теперь, размышляю, что с ним делать, - лениво протянул Силикус, небрежно опираясь на воткнутый в землю Тондардун. - То ли пойти кому-нибудь в карты проиграть, то ли вспороть им небеса и поглядеть, сколько земель накроет всемирным потопом...
- Бичевание смертных, дело-то, конечно, интересное, - пробормотал Огимон, жадно глядя на меч и проводя серебристым языком по железным губищам. - Но, право жаль будет, если Тондардун затупится об одну из Великих Туч, пока ты небеса кромсать будешь! Да и негоже проигрывать его в споре азартном какому-нибудь недалёкому божку, который даже не оценит свалившегося на голову счастья. Тондардуном должен владеть тот, кто по достоинству оценит всю грацию, силу и стать подобного произведения оружейного искусства...
- А, где же сыскать такого? - грустно вздохнул Силикус. - Пределы уже давно не те, как и населяющие их боги! Тесно стало в царствах богов, переполненных скучными и трусливыми жителями, негде больше разгуляться настоящим страсти и азарту удалого соревнования.
Титан стиснул губы и прищурившись взглянул на плута.
- Скажи мне, друг мой Силикус, - осторожно начал он. - Насколько ты уже породнился с этой безделицей?
- Ты про Меч Грома? Да хоть сейчас бы выкинул, чтобы пояс не оттягивал! Но все же жалко - вдруг еще Вольтир обиду затаит...
- А не хотел бы ты его на что-нибудь обменять?
- Обменять? Хм... Почему нет? Вот только что у тебя есть, Огимон? Оружие меня не интересует, даже не предлагай. Быть может... отдашь мне своих рабов?
- Что, всех?! - выпучил глаза титан.
- Ну зачем сразу всех? Можешь оставить себе одного, или двух.
- Нет, плут, так не пойдёт! - надул губы Огимон. - Меч Грома - оружие прекрасное, но моих рабов он не стоит. Может, тебя интересует что-то еще?
Силикус придал лицу выражение глубокой задумчивости, окинул взглядом бесконечный оружейный зал, даже прикусил кончик языка, закатывая глаза и натужно хмуря лоб... но, все же помотал головой.
- Нет, друг мой титанический, - улыбнулся он мягко. - Боюсь, нечем тебе меня заинтересовать.
- Больно надо! - фыркнул Огимон. - Пойдём, пойдём к выходу, пока пыль времён не добралась до моей коллекции... Да и тебе наверняка уже пора! И у меня свободного времени в обрез.
- Я что-то запамятовал, когда сообщал о том, что спешу! - хмыкнул Силикус, и по-дружески хлопнул титана по плечу. - Бывай, Огимон, рад был тебя видеть. Я уж было думал предложить тебе пари, но вдруг вспомнил о том, что мне и правда пора... Не поминай Хйодисом!
- Погоди-погоди! - всплеснул руками титан. - Ну и куда ты засобирался? Даже пировать еще не садились. Каким же меня хозяином назовут во всех Пределах, коль гостя великого за стол не усажу? А что там за пари ты упомянул?
- Да так, глупое пари, забудь, не буду отнимать твоё время...
- А у меня его навалом! Всю работу рабы выполняют, мне и заняться-то, по-хорошему, нечем. Давай, плут, не томи. Какое пари пришло в твою теневую голову?
- Ну коль ты так просишь, я не в праве отказать. Ты хвалился, мол, никого искуснее рабов твоих в мире больше не сыскать?
- Не хвалился, а говорил, как есть. Они лучшие из лучших!
- А мне вот сдается, что брешешь ты, милый друг, - ухмыльнулся Силикус. - Они мастеровиты, спору нет, но до оружейников Вольтира им, как от Небесного Предела до Царства Мёртвых.
- Что-о-о?! - возмутился Огимон. - А ну ка давай, сядем, сразимся в эти твои карты, я тебе покажу, за кем из нас правда! Или испугался быть побитым?
- Нисколечко. Просто не честно это будет. Карты дело не простое, а ты и правил-то не знаешь. А то вот возьму, выиграю, а ты меня после плутом клеймить будешь...
- Ты им и так по жизни заклеймён, - буркнул Огимон. - Хорошо, говори уж, что придумал...
- Пускай твои рабы докажут, что они настолько искусны, насколько ты их хвалишь. Докажут сами, без твоей помощи!
- И как же это сделать?
- Допустим, они выкуют для меня оружие. Скажем... молот. Да, молот подойдёт! Пусть не спешат, вложат в него душу, я подожду. А как закончат работу, так мы сравним их молот и мой меч. За кем будет правда - тот оба оружия и заберёт. Что скажешь?
Огимон размышлял долго, взвешивал все за и против. Наконец, махнул рукой и кивнул.
- Хйодис с тобой, плут. Твоя взяла. Выкуют они тебе такой молот, что даже дед твой царственный прибежит ко мне с поклонами!
- Посмотрим, - сверкнул жемчужной улыбкой Силикус. - Пускай берутся за работу. Ну а я, покамест, придумаю, как мы будем испытывать наше оружие.
***
Бородатый и низкорослый народец Огимона, который он именовал dwergara’s, что означало «каменные рабы», оказался шустер, ответственен и спор на дело. Получив заказ от владыки, они быстро пошептались, немного покричали, слегка даже подрались, а затем всё же сошлись в едином мнении и приступили к работе. Три года, три месяца и три дня ковали рабы великий молот на рунной наковальне, сплетая воедино все самые лучшие и чудесатые металлы, дарованные им как недрами земли, так и высотами небес. Затем еще столько же времени, одарённые даром волшбы дверги, вдыхали в тот молот силу, крепость и мудрость всех троих Великих Титанов Подгорного Предела.
Наконец, принесли они Огимону лучезарный молот на длинной рукояти, горящий мягким янтарным светом рун, вырезанных на бойке из заговорённого сплава. Сей молот был наречён ужасающим Цурвлагом, что означало Крушитель Гор. Как понял Силикус, маленькие крепыши благоговели перед всем, что крушит, и всем, что связанно с горами.
- Что скажешь, плут, - взвешивая молот в руке, горделиво произнёс Огимон. - Достойная ли вышла работа у рабов моих?
- Это нам покажет испытание, - улыбнулся Силикус.
- И что за испытание ты придумал?
- О, испытание это будет под стать испытуемым! Твои рабы сами мне его подсказали. Раз уж твой молот поименован Крушителем Гор, так давай же проверять его на право носить столь гордое имя! Согласен?
- Разрушить гору? - расплылся в широкой улыбке Огимон. - Ха! Да я это и без молота могу сделать!
- И всё же, спору быть. Условия таковы: я указываю тебе на гору - ты её разрушаешь. Одолеешь три - Тондардун твой. Но не порушишь хоть одну - забираю Цурвлаг себе.