Я встала из-за стола и направилась к магу. Он тепло поприветствовал меня, и я присела рядом.
— Уважаемый Ваал, — обратилась к нему, — просветите меня насчет обсидианов. Я слышала, они бывают такой мощи, что даже обладают собственным разумом.
— Бывали, княжна, — поправил он. — Нынче уже не сыскать такого обсидиана. Да что там, сейчас вообще никакого не найти. Все давно перевелись.
Он вздохнул, печалясь по этому поводу. Уж он бы нашел применение обсидиану подобной силы. Вот только для Эсфера это закончится гибелью. Маги есть маги. Я убедилась, что поступила верно, спрятав Шар.
— А если вообразить, что обсидиан такой силы существует, каковы были бы его возможности? Он, например, умел бы показывать прошлое.
— Без сомнений, — кивнул маг.
— А врать он способен? Показать то, чего не было.
— Нет, ни в коем разе. Когда я еще ходил в учениках придворного мага, у него был обсидиан размером с кулак. Собственным разумом он не обладал, зато мог показывать хозяину все, что тот пожелает. Потом правда учитель его опустошил, но до этого я кое-что узнал об обсидианах. Они могут отказаться что-то показывать, но создать иллюзию им не под силу. Это противоречит их природе.
— Вот как, — я кивнула. — Спасибо за ответ, уважаемый Ваал.
— А почему вы спрашиваете, княжна?
— Из чистого любопытства, — я улыбнулась, стараясь при этом выглядеть как можно более глупой. — Люблю узнавать новое.
— Похвальное стремление для девушки.
Мы распрощались, и я вернулась на свое место. Глядя на пирующих, как будто увидела их в новом свете. Все ложь. Дед, подвигами которого я гордилась, оказался убийцей и грабителем. А отец? Он знал? Или тоже верил в героические баллады? Не удивлюсь, если так. Все произошло до его рождения, а те, кто участвовал в битве при Орулле, позаботились, чтобы потомки услышали историю в выгодном им свете.
Мои мысли прервало оживление среди пирующих — явился отец. Он и Дариус одновременно с разных концов зала шли к нашему столу. Я приготовилась наброситься на них с расспросами, но ожидания разбились о грубую реальность.
Отец, как будто не заметив меня, сел по левую руку от Дариуса, тогда как я сидела по правую. Между нами образовалась преграда в виде княжича и его матери. Отец даже не кивнул мне! Ничего, я выведаю у него, где держат Дракона, и сама пойду в темницу.
И все же поведение отца было далеко от нормальности. Почему он не поздоровался со мной? Еще ничего не случилось, ничего не было сказано, а я уже чувствовала, как мой мир пошел трещинами. Я пыталась не дать ему рассыпаться, уговаривала себя, что все в порядке. Отцу просто надо поговорить с княгиней. Вон он наклонился к ней и что-то шепчет на ухо. Наверняка дело не терпит отлагательств.
Да, я нагло себе лгала. Придумывала отцу оправдания. О, я была изворотлива как никогда. А все потому, что где-то глубоко внутри в ту самую минуту, когда он вошел в зал и не улыбнулся мне, я уже знала — это конец. Знала, но не желала признавать.
В этот момент всеобщее внимание привлекла небольшая толпа на другом конце зала. За спинами людей я не видела, что происходит, но там явно было весело. Мужчины и женщины хохотали, громко переговаривались, что-то выкрикивали.
— Что там творится? — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Я решил соблюсти один местный обычай, — усмехнулся княжич. — Он показался мне занятным.
— О каком обычае речь?
— О том, по которому проигравшего, во время пира вешают на стену.
Толпа немного расступилась, и я увидела мужчин, прикованных к стене. Неужели Дракон? Я вскочила на ноги, но тут же поняла свою ошибку. Мужчин было пятеро и все с открытыми лицами. Будь среди них Дракон, ему бы завязали глаза. Я рухнула обратно в кресло.
Вид этих пятерых вызвал у меня смешанные чувства. С одной стороны я радовалась, что там нет Дракона, и он не терпит подобное унижение. С другой, гадала: если Дракон в порядке, почему его нет на стене? Разве Дариус упустит шанс показать превосходство над врагом?
Люди выкрикивали ругательства в адрес прикованных и кидали в них обглоданные кости и другие остатки пищи. Меня передернуло от этой картины. Вот и свершилась твоя месть, Касильда. Я должна быть довольна и праздновать победу. Откуда же этот горький привкус во рту?
— Отвратительный обычай, — произнесла я. — Нам обязательно уподобляться варварам? Даже люди Дракона вели себя лучше. Они хотя бы не сквернословили и не трогали пленников.
— Я согласен с Касильдой, — кивнул отец. — Воинов надо снять со стены. Я с самого начала был против этой ненужной демонстрации силы. Мы и так победили. Морабатур наш. Мудрый князь в подобной ситуации предпочтет показать себя рачительным хозяином, а не сумасбродным мальчишкой.
Шея Дариуса пошла красными пятнами. Больше он ничем не выдал, что слова моего отца его задели. Княжич хорошо владел собой. Он умел скрывать эмоции не хуже своей матушки. В этом он точно пошел в нее.
Дариус распорядился снять воинов со стены и увести их обратно в темницу, а потом повернулся ко мне.
— Ты великолепно выглядишь, Касильда, — сказал он. — Мне отрадно снова видеть тебя и любоваться твоей красотой. Надеюсь, и ты рада встрече.
— Ты бросил меня и свою мать в логове врага, отказавшись заключить перемирие с Драконом, — заявила я. Голова раскалывалась так, что я с трудом сдерживала слезы. На любезности не было сил.
— Такова была необходимость, — вздохнул Дариус. Раскаивался он очень правдоподобно. — Я не был уверен, что вы живы. И хотя мое сердце разрывалось от тоски и скорби, приходилось помнить о долге перед отечеством. Ноша князя тяжела, порой хочется сбросить ее на чужие плечи и быть просто человеком… просто мужчиной, который любит и рассчитывает на взаимность. Но долг есть долг.
Дариус говорил красиво, этого у него не отнять. Дракон так не умеет. Его слова прямые, порой обидные, речь звучит грубо. Зато он всегда говорит, что думает. А Дариус? Я пригляделась к бывшему жениху. Голубые глаза смотрели прямо и открыто. Так и не скажешь: врет или нет.
— Ты же знаешь: я замужняя женщина. Между нами ничего не может быть.
Но Дариуса так легко не выбить из колеи. Он хитро прищурился и произнес:
— Нет непреодолимых препятствий, моя дорогая. У меня для тебя хорошая новость. Нет, — повторил он громче и вставая из-за стола, — у меня хорошая новость для всех.
Музыка тут же стихла, голоса умолкли. Все, включая меня, смотрели на Дариуса, ожидая его следующих слов. А он держал паузу, наслаждаясь триумфом.
Наконец, улыбнувшись, он выкрикнул в зал:
— С Драконом покончено раз и навсегда!
Я не шелохнулась.
— Ты не жена, Касильда, а вдова, — сказал Дариус тише, чтобы слышала только я. — А значит, можешь выйти замуж во второй раз.
— Как это? — глухо спросила я, еще не осознавая до конца происходящее.
— Дракон казнен.
— Когда это произошло? — я не поверила. Так не может быть. Дракон живой. Живой!
— Сразу после того, как мы его пленили. Я решил не тянуть. Опасно сохранять чудовищу жизнь. Да и какой в этом смысл?
Я наклонилась вперед и поймала взгляд отца. Он смотрел виновато. Теперь понятно, почему он избегал меня. Боялся принести дурные вести. Лекарь велел мне не волноваться, и отец таким своеобразным способом проявлял заботу. Он не мог спасти Дракона. В тот момент, когда я умоляла его поговорить с Дариусом, того уже не было в живых.
— Почему я впервые об этом слышу? — голос против воли звучал выше обычного, лишь чудом не срываясь на истерические нотки.
— А ты хотела присутствовать на казни? — оживился Дариус. — Может тебе показать его отрубленную голову? Так я распоряжусь, чтобы принесли.
Не знаю, что меня ужаснуло больше: то, что я увижу отрубленную голову Дракона или тот факт, что Дариус якобы ее сохранил. Я отшатнулась от мужчины. Боги, как же больно! Я схватилась… нет, не за голову, а за сердце. Болело именно оно.
И вдруг вулкан ожил. Загудело так, будто сотни воинов одновременно дунули в рог. Зал наполнился визгом. Гости метались в поисках укрытия от камней, что сыпались с потолка. Одни прятались под столами, другие хватали большие блюда и прикрывали ими макушки. Хаотичное, бессмысленное движение. Когда вулкан рванет, их ничто не спасет.
Запрокинув голову, я захохотала. Это была чистой воды истерика. Даже если бы захотела, не смогла остановиться. Было смешно до слез от осознания простой истины — они убили Дракона, но и им не жить. Без него вулкан рано или поздно рванет. Причем, судя по тому, как трясёт, скорее рано. Так им и надо, мстительно думала я.
— Дракон мертв, — выкрикнула я в зал. — Морабатур без него обречен. Вулкан не пощадит его убийц.
— Довольно! — княгиня влепила мне звонкую пощечину. — Это всего лишь скала. Мы как-нибудь справимся с ней.
— Желаю удачи, — зло процедила я сквозь зубы.
Вулкан затих, вместе с ним обессилила я. Откинувшись назад в кресле, я не то чтобы лишилась чувств, но и в сознании уже не была. Зато голова, наконец, перестала раскалываться. Физическую боль вытеснила боль сердечная. И всё вдруг потеряло значение. Абсолютно всё.
Глава 19. Хорошее чудовище — мертвое чудовище I
Землетрясение ознаменовало окончание пира. Перевернутые столы, пол, усеянный камнями, и перепуганные насмерть люди не располагали к веселью.
Отец немедленно вызвал ко мне лекаря, и вдвоем они проводили меня до спальни. Я не запомнила этот путь. Как будто моргнула и оказалась не в зале, а сразу в комнате, сидела на кровати, пока лекарь считал мой пульс.
Меня трясло при воспоминании о том, как люди радовались смерти Дракона. Они ненавидят его, но ведь я тоже отчасти дракон. Что они сделают, узнав мою тайну? Пришпилят меня к стене? Все может быть. Недаром отец велел молчать. Даже князь не уверен, что сможет уберечь меня от людского гнева.
Я послушно выполняла приказы лекаря: подними руки, следи за моим пальцем. Я все делала, впав в какое-то оцепенение. Вроде осознавала происходящее, но при этом ничто меня не трогало. Мне на все было плевать. Словно это была не я, тело и то не мое. Как будто я видела мир из глубокой ямы, до краев наполненной болью. Я плавала в этой боли, дышала ей и давилась.
Вспоминала голос и взгляд Дракона. Как он смотрел, как касался меня, как признался в любви. «Я пойму, если ты отвернешься от меня, но не притворяйся, будто не видишь моих чувств», — сказал он. Мне хотелось кричать: я вижу, вижу! Но что толку, он все равно не услышит.
Боль высосала из меня светлые чувства. Осталась только чернота. Она ела меня по чайной ложке, капля за каплей, а я молилась, чтобы она поторопилась. Пусть заканчивает со мной. Может, тогда станет легче.
Потеря Дракона обернулась настоящим горем. Я и не думала, что мне будет так его не хватать. Я словно сама умерла. Точнее омертвела.
— Физически княжна в порядке, — сказал лекарь, закончив осмотр. — Насколько это возможно после травмы головы. Но у нее был нервный срыв. Пусть ее поят чаем из успокаивающих трав. Это все, что можно сделать в данной ситуации.
— С ней все будет хорошо? — волновался отец.
— Разумеется, с Касильдой не случится ничего дурного, — вместо лекаря ответила княгиня. Ее ледяной тон я легко узнаю и с закрытыми глазами. Она тоже пришла с нами? Я не заметила. — Этот срыв от счастья. Бедная девочка и не надеялась, что ее мечта выйти замуж за Дариуса осуществится. И вдруг такая благая весть. Нам стоило преподнести ее деликатнее.
— Вы правы, Оквиния, — вздохнул отец. — Мне следовало лично поговорить с дочерью, а не ставить ее перед фактом. Я забыл, что имею дело с хрупкой девочкой, а не с воином. Завоевался.
— Постарайтесь оградить княжну от чрезмерного волнения, — повторил лекарь прошлые рекомендации. — Она еще слаба.
Отец благодарил лекаря, а я продолжала сидеть без движения. Меня постепенно захватывал холод. Начал с кончиков пальцев. Они заледенели, потом по рукам холод поднялся до плеч, спазмом сковал горло и подбирался к сердцу.
Наверное, надо было что-то сделать или сказать, но я не знала что, а главное не хотела ни двигаться, ни говорить. Пусть все уйдут и оставят меня в покое.
Но это было бы слишком прекрасно. Рядом со мной на кровать присела княгиня. Я невольно сжалась под ее пристальным взглядом. Казалось, она смотрит прямо в мое растерзанное сердце, в которое словно воткнули копье. Оно пробило меня насквозь, оставив зияющую, кровоточащую рану.
Дракон мертв. Я повторяла это про себя снова и снова. Не может быть! Не верю! Не хочу верить. Он же сильный, его нельзя просто так убить. Зачем вообще это делать? Он никому не мешал и не желал зла.
Я моргнула, вцепившись в покрывало. Потом моргнула еще раз и еще, пытаясь удержать подступающие слезы. Если заплачу при всех, придется объяснять причину.
Но слезы были сильнее. Они распирали меня изнутри, и я отвернулась к стене, пряча их.
— Я хочу побыть одна, — выдавила еле слышно.
— Конечно, — отозвался отец. — Отдыхай, дитя. Набирайся сил.
Скрипнули дверные петли — отец вышел, но княгиня все еще сидела подле меня. Наклонившись, она прижала ладонь к моей спине, и я задрожала. Ощущение было словно между лопаток уперлось острие кинжала.
— Поплачь всласть, — прошептала она мне на ухо, — а потом утри слезы и забудь о нем навсегда. Он всего лишь мужчина. Ты же в первую очередь княжна, а уже потом женщина. Не забывай об этом, Касильда. У тебя есть долг перед отцом и княжеством. Думаешь, я в свое время горела желанием выходить замуж? Но я знала, что так надо и что это правильно. Ваш с Дариусом союз выгоден двум княжествам. Пора взрослеть и выполнять свои обязанности, княжна.
Слова ее светлости жалили меня как укусы ядовитых насекомых. Чего она хочет? Почему не отстанет? Если княгиня думает, что я пойду за Дариуса, то ее ждет разочарование.
Но ее светлость не привыкла отступать. В ее голосе звучала уверенность, что я послушаюсь.
— Эта ночь твоя. Посвяти ее своему горю, а завтра утром я пришлю к тебе Дариуса. Будь благоразумной, скажи ему «да».
Договорив, она убрала руку и ушла. В комнате после ее ухода стало светлее, точно княгиня унесла с собой частичку тьмы. Но как бы плохо я о ней не думала, отмахнуться от ее слов не выходило. В чем-то она была права. Личные желания не имеют значения, если ты родилась княжной. Два моих старших брата женились не по любви, а по долгу.
Но стать женой Дариуса? Все во мне противилось этому. Кто угодно, только не он! Не тот, кто убил Дракона. Когда завтра он явится, я скажу ему свое твердое «нет». В тот момент я еще верила, что Дариусу можно отказать. Наивная.
Глава 19. Хорошее чудовище — мертвое чудовище II
Едва все ушли, дамбу слез прорвало. Я рыдала, зарывшись лицом в подушку, чтобы никто не слышал моих всхлипов. Час, может, два, а потом незаметно для себя уснула. Сказалась прошлая бессонная ночь и травма головы. Организм просто отключился, такова была его защитная реакция на стресс.
Мне снился дивный сон. Сквозь дрему ко мне прорвался голос Дракона. Он звал меня.
— Милантэ, — ветерок принес до боли знакомый шепот.
Я резко села на кровати.
— Эйрих? — осмотрелась, но в спальне никого кроме меня не было. Только ветер колыхал занавес у балкона. Мне все привиделось. Осознав это, я снова заплакала. Так и прошла ночь — в слезах и тревожной полудреме.
Утро не принесло облегчение. Княгиня велела поплакать и забыть Дракона. Вычеркнуть его из памяти, будто его и не было. Но как это сделать? Я не могла даже заставить себя думать о ком-то или чем-то другом помимо Дракона. Сколько ни старалась, мысли все равно возвращались к нему.
Завтрак принесла Ларра. Я обрадовалась ей как родной. Словно лучик света блеснул в царстве тьмы. А все потому, что Ларра — частичка прошлого, в котором Дракон был жив. Если постараться, можно притвориться, что я перенеслась во времени назад и все как прежде.
Я засыпала девушку вопросами: все ли у нее в порядке после захвата замка, ее не обижают, она всем довольна.
— Благодарю, княжна, — кивнула Ларра. — Со мной хорошо обращаются. Мне не на что жаловаться.
Голос девушки звучал неестественно спокойно. Возможно, ее в самом деле не трогают, но вряд ли она в восторге от сложившейся ситуацией.