* * *
Игорь — исключительная свинота. Надутый, самовлюбленный, эгоистичный индюк, который считает себя вправе вмешиваться в чужие судьбы! Нет, это подумать только — он решил, что если Матвею показать Риту в непривычной обстановке, так он сразу и влюбится? Бредятина! Матвей полночи не мог уснуть, пока наконец-то не дошел до мысли: во всем виноват Игорь!
А начал он размышлять с того, почему не предложил Веронике остаться. Ему было непонятно, что невеста сама не горит желанием лишний раз встречаться, но только сегодня он задал себе вопрос: а разве он сам горит? Вероника красивая — от таких девушек мужчины слюной захлебываются, о таких многие даже мечтать не смеют. Но надо признать, осознанного сексуального влечения Матвей так и не почувствовал. До сих пор он этому не придавал значения, а теперь впал в ступор. Вспомнил о Наташе, своей недавней любовнице. Она веселая, раскованная, довольно привлекательная, но исключительной красотой не обладает. И тем не менее Матвея два года подряд она полностью устраивала. А теперь и найти Наташин номер не было никакого желания… Возможно, он окончательно погрузился в бизнес, на личное не остается сил. Отсюда и эта холодность. И все бы ничего, если бы не… если бы он ко всем без исключения был так же холоден.
Матвей перевернулся на другой бок, снова закрыл глаза и попытался уснуть. Рита такая нерешительная, вовсе не из тех, от кого «в зобу дыханье сперло». Веронике в подметки не годится. А когда танцевала с ним, то иногда поднималась на цыпочки, то ли чтобы казаться выше, то ли неуверенно себя чувствовала. Смешная в своей неумелости. Рита, поднимающаяся на цыпочки, чтобы быть на два сантиметра ближе… Матвей лег на спину.
Она влюблена в Диму, туда ей и дорога. А тот весь из себя шустрый, стишки сходу сочиняет, еще недавно нормальный парень, отличный сотрудник, а теперь раздражающий каждым словом. Девушки любят симпатичных брюнетов, это факт. Рита как раз ему подходит, тоже факт. Факт и в том, что она и без Димы никогда бы не согласилась на роль любовницы — до отвращения правильная. Матвей не переносил неуверенных в себе девиц, захороненных под грудой условностей и ханжества. Рита сошла бы за такую, факт, факт. И у Риты нет отца, владеющего финансовой империей. От последнего факта Матвей перевернулся и уткнулся лицом в подушку.
Во всем виноват Игорь. Кажется, Матвею с самого начала просто нравилось ее присутствие в офисе. Приносит ли она удачу — дело десятое, важнее уверенность, что приносит. Ему просто стало спокойнее. Она с самого начала импонировала ему, как человек, но никогда не нравилась, как женщина. И тут вдруг Игорь решил показать Риту в непривычной обстановке. Показать вот в этом ее платьице, купленном за копейки, но почему-то так хорошо сидящем. С распущенными волосами, на которые с утра без слез невозможно было смотреть. Нет, Игорь просчитался — она не стала вдруг в глазах Матвея привлекательнее. Она просто теперь не давала уснуть. Не влюбленностью и не желанием, ничего подобного не было, а мыслью, почему он даже не подумал предложить Веронике остаться.
Исключительная свинота, надутый, самовлюбленный, эгоистичный индюк, который только называется другом. Зачем ему была нужна эта сумятица в мыслях Матвея? Ведь свадьба уже скоро, он на попятную не пойдет. Даже если влюбился бы в эту девочку на цыпочках, все равно бы не отступил от Вероники. Утром он позвонил Игорю и высказал ему все придуманные во время бессонницы эпитеты. Друг почему-то не огорчился, а чтобы отомстить, еще раз поинтересовался о споре и заверил, что Матвей проиграл. Матвей вообще не любил проигрывать, но в данном случае он проиграл именно Рите — и это неожиданно быстро успокоило. Жаль, что он никак не может на нее всерьез разозлиться, можно было бы раскачаться и на порыве уволить. Пусть бы шлепала обратно в свою школу, зла на нее не хватает. Но идея эта ни разу в голове так и не прижилась.
В офисе он вел себя сдержанно, а от Маргариты кульбитов и вовсе не ожидал. Это ее свойство и злило: Матвею было достаточно единственного кульбита, чтобы прийти уже хоть к какому-то решению. Потом зачем-то отправил ее на ужин к матери, в этом решении не было скрытых мотивов, он просто решил, что компания Риты ей понравится. Мама от секретарши вообще была в восторге: не зря же любой разговор сводился именно к ней. О чем бы они ни болтали, рано или поздно переключались на секретаршу. Вот и пусть дружат, раз у них такая симпатия.
Матвей хорошо разбирался в себе и не мог игнорировать общее изменение настроения. Спокойствие, которое приносила Рита ему еще совсем недавно, сменилось на постоянно растущее раздражение. Во вторник утром она еще осмелилась ему высказывать претензии о матери! Той, дескать, никакие деньги не нужны, если она родного сына слышит только по телефону. Ну да, много секретарша понимает. Это был удачный момент, но до того, как Матвей успел сказать эпичное «выметайтесь», она вдруг сменила тон:
— Я не собираюсь лезть в ваши дела, Матвей Владимирович! Но вы сами сделали меня посредником в ваших с Надеждой Михайловной…
— Так это я виноват?
— А кто же?
Было непонятно — шутит она или снова осуждает. Матвею до дрожи в пальцах захотелось, чтобы и она погрязла в том же раздражении, в котором прибывает он уже два дня:
— Маргарита, мама хорошо к вам относится — ума не приложу, с чего.
— Да ваша мама почти ко всем хорошо относится, не замечали?
— Почему вы до сих пор говорите о моих семейных делах? Может уже, наконец, перейдем к невыполняемым обязанностям?
— О чем вы?
— Я попросил передать партнерам болванку договора!
— Я и передала! Матвей Владимирович, неужели они не получили?
— Получили! Кое-как нашли в почтовой пересылке! У вас не нашлось нескольких листов для распечатки?
Она злилась. Говорила ровно, но порозовевшие щеки подтверждали догадку. Матвей был доволен непонятно чем.
— Да, Матвей Владимирович, — заговорила медленнее. Видимо, чтобы не сорваться на крик. — Я не сделала распечатки, потому что вы мне сказали отослать по электронке. И смею напомнить, что вчера, когда эти самые партнеры прилетели, я все равно не смогла бы отдать им болванку, потому что в это же время — вы представляете себе? — ужинала с вашей матерью. И снова — нет, вы только вслушайтесь! — по вашему распоряжению.
— И мы опять говорим о моих семейных делах? Вы бы рабочим делам столько внимания уделяли, как моей матери.
Она так зыркнула, что Матвею захотелось расхохотаться — от ее раздражения почему-то перестало невыносимо чесаться в груди. Он поднял обе руки вверх, сдаваясь с неожиданно ставшим легким сердцем:
— Простите, Маргарита. Я был неправ. Сделайте кофе.
— Конечно, Матвей Владимирович.
Он вошел в кабинет и прижался спиной к двери. Легкость постепенно исчезала, а в груди снова начало немного чесаться. Почему она уже две минуты не несет ему кофе? Сидит там себе, злится, наверное, о нем думает… Пусть со злостью, лишь бы думала. Матвей закрыл глаза и взял себя в руки. Глупая выходка, такое не должно повторяться.
Но он ничего с собой не мог поделать. Даже в дела с головой не мог погрузиться, пока считал, что Маргарита там за стенкой о нем перестала думать. Потому он провоцировал мелкие стычки, тем успокаивался и потом некоторое время мог спокойно работать. Хотелось поступать так чаще и кричать громче, но ему удавалось себя сдерживать. А если вдруг он перегнет палку, и Маргарита однажды не выдержит и уволится, то… Матвей не представлял, что тогда будет. Он не собирался этого представлять.
В среду вечером зуд в груди достиг такой стадии, что он чуть было не предложил ей подвезти до дома. Конечно, чтобы она отказалась, как и положено секретарю. Но он остановил себя и от этого порыва. Спокойно попрощался и сел в машину, включил музыку погромче и вывернул со стоянки, пока она не вышла из здания. Если бы он увидел, что она идет одна, без своего жениха, то непременно бы вышел и предложил бы… конечно, чтобы она отказалась. Он очень многое уже готов был ей предложить — лишь бы она ни в коем случае не соглашалась, а в груди свербило еще сильнее.
Музыка и скорость остудили мысли, и стало даже смешно. Что на него нашло? Как пацан, которому до смерти хочется дергать одноклассницу за косички! Хорошенько все обдумав, Матвей решил: он, само собой, женится на Веронике, Рита лучше бы поскорее выходила замуж за Диму. И тогда, если она продолжит его так раздражать, то Матвей начнет атаковать. Ведь между ними будет все честно! Он женат, она замужем, все довольны. Ему, быть может, нужно всего лишь раз с ней переспать. Или поцеловать. Точно — этого вполне хватит. Он не нравится ей, в этом нет сомнений. Так ведь и она ему не нравится до такой степени, чтобы ночи из-за нее не спать. Матвей не слишком умеет увлекать женщин. Но почему-то именно в этом случае казалось, что ему все под силу. Придется просто подождать, это ерунда. Придумав и утвердив в голове бизнес-план, Матвей наконец успокоился.
Глава 14
Ирине нравился Игорь. Что уж говорить, понравился сразу, а по мере узнавания это чувство только возрастало. И, конечно, ей нравились его звонки каждый вечер, которые неизбежно затягивались на пару часов болтовни ни о чем. Вот почему с некоторыми людьми и пять минут говорить сложно, а с другими даже ни о чем — так интересно, что сердце замирает? Коротко говоря, Ирине нравился Игорь, и впереди маячили еще более сердцесжимающие планы с его участием… но подвоха от него она не ожидала.
Ирина приняла вызов с незнакомого номера:
— Ирина? Это Вероника. Добрый день! Мне Игорь твой телефон дал.
— И тебе денечка…
Ирина растерялась. Элитная Вероника на нее не произвела ровным счетом никакого впечатления: она была ни плохая, ни хорошая, ни естественная, ни фальшивая, никакая, только лишь безусловно элитная. Даже ревновать к ней не получалось — Игорю явно по душе живые особи, а не вот это. И сейчас Ирина на него злилась. Зачем же совсем постороннему человеку передавать ее телефон? Сейчас придется о чем-то общаться, выбирая каждое слово, или быть самой собой, рискуя прослыть хамкой и навлечь на себя гнев начальника. Ну, кто так подставляет?
— Ты, наверное, удивлена? — продолжала Вероника своим ровным голосом. Никаким голосом, как и все в ней. — Но я решила обнаглеть. Не держи зла на Игоря. Можно сказать, что я на него надавила.
— Обнаглеть?
Самая лучшая стратегия — просто не проявлять инициативы в разговоре, повторяя за собеседником суть. А оборот-то какой — «не держи зла»! Бр-р-р. Живые люди так точно не разговаривают!
— Да, — Вероника, кажется, уловила ее настроение и теперь говорила чуть тише, словно пыталась добавить в тон мягкости. — Я ведь рассказывала, что почти никого здесь не знаю. Отец в Москве, Матвей… занят. Вы с братом рассказывали о пароме. Это не шутка?
— О пароме?
— Да, — снова чуть холоднее. — Я с воскресенья думаю, что никогда не каталась на пароме. Составишь компанию? Только прошу, никого больше не зови. Я трудно схожусь с людьми.
Это само собой! Таким проще найти общий язык с роботом-пылесосом. Ирина вовсе не хотела тратить время на развлечение ледяной барышни, потому добавила искренней вины в голос:
— Я бы с большим удовольствием, но работа, дела, сама понимаешь…
— Понимаю, конечно. Потому собираюсь позвонить Матвею — пусть отпустит тебя до конца дня.
— Отпустит?
— Думаешь, он мне откажет?
Ирина окинула взглядом бухгалтерию. Никто особенно загружен не был, да и сложно себе представить, чтобы Матвей Владимирович препятствовал невесте в такой ничтожной просьбе. В конце концов, почему бы и не прокатиться? Погода хорошая. Правда, придется придумывать темы для разговоров, но раз уж разнеженной приезжей угодно так развлекаться, то:
— Отличная идея, — прозвучало не слишком оптимистично. — Сама заедешь, или где-то встретимся?
— Сама. Буду ждать на выходе. Не волнуйся, я договорюсь. И спасибо.
Уже после этого звонка Ирине вдруг стало страшно. Почему именно она? Вероника точно так же поверхностно знакома и с другими! Странная девица прямо вцепилась в нее своими холодными пальцами и не выпускала! А вдруг у той недоброе на уме… Но если прикинуть, то похищать выгоднее Риту — за ту хоть Матвей Владимирович что-то отстегнет. Чтобы подстраховаться, она набрала номер брата:
— Димыч! Я еду кататься на пароме с Вероникой! Если не вернусь, ты знаешь, кого винить!
Он только рассмеялся над ее тревогами и заявил, что если Иринка в процессе прогулки пострадает, то он непременно отомстит и Веронике, и всему ее роду до седьмого колена.
Потом то же самое сообщила и Рите. Реакция была аналогичной. А если невеста подозревает тайную связь Риты с шефом и хочет выведать подробности, то Иринка сможет отстоять секретарскую честь!
И чтобы окончательно успокоиться, Ирина вытащила кубики и бросила на стол. Четыре-пять. Это означало, что никаких катастроф сегодня судьбой не планируется, но встреча может оказаться важнее, чем сейчас кажется. Ирина недоуменно пожала плечами и отправилась собираться.
Машина фифе была под стать: шикарная, новенькая, блестящая, красная — точь-в-точь под цвет помады. Простому смертному лучше не задумываться, что под что подбиралось. Ирина окатила взглядом новоявленную «подружку».
— Мы ведь рассказывали, что на той стороне только лес и плохие дороги! — она многозначительно указала на изящные сапожки с высокими шпильками.
Вероника посмотрела на ноги и легко пожала плечами:
— Не подумала. Заглянем по пути в магазин, возьму там что-то более подходящее.
Простые решения простых вопросов, кто бы сомневался. Ирина до сих пор считала Веронику никакой, но теперь видела в ней недостатки: богатые не должны так открыто хвалиться благосостоянием! Это некрасиво, особенно если хочешь наладить отношения. Но пока и в последнем были сомнения, Ирина не могла понять, зачем вообще этой цаце понадобилась.
Во время поездки до реки Вероника интересовалась только маршрутом, потом им долго пришлось стоять на причале и ждать рейса. Молчание окончательно испортило настроение Ирине, но когда паром уже принимал пассажиров, Вероника вдруг схватила ее за локоть и зашептала:
— А как же билеты? Вон, тот мужчина что-то дает работнику!
— Ты что так паникуешь? У мужчины того мешки с картошкой, рублей триста выйдет. А мы с тобой вместе и на сотню не потянем!
— Сотню рублей?
— Японских тугриков! Рублей, конечно.
— Но… Мне крайне неловко признаваться, но я совсем забыла прихватить наличные…
«Крайне неловко признаваться» — это надо своими ушами слышать, а иначе не поймешь всей глубины. Ирина не удержалась и хлопнула потерянную Веронику по плечу:
— Не переживай, заплачу.
— Безусловно, в долг?
— Безусловно, в долг! — смилостивилась Ирина, которой очень понравилось первые проявления хоть каких-то эмоций, пусть даже неправильных. — С процентами, если пожелаешь!
— Спасибо!
На этом запал Вероники иссяк, и она снова превратилась в бездушного робота. Пока паром медленно двигался к другому берегу, та вообще ни слова не произнесла. Возможно, любовалась видами, хотя, если уж начистоту, то в начале ноября любоваться особо и не на что: вода темная и спокойная, а растительность уже скинула листву и торчала с обеих сторон голыми ветками. Ирина не расслаблялась. Быть может, Вероника просто выжидает подходящего момента, чтобы перейти к допросу.
Но она продолжала молчать и после того, как вышли на берег. Оглядывалась и словно думала, в какую сторону пойти. Ирина не выдержала, затяжная тишина вообще не была ей по душе:
— Вот эта дорога ведет к поселку. Километра два. Там и мост есть, а паром пока еще оставили — то ли как пережиток прошлого, то ли еще рентабельный. Сюда чаще грибники переправляются, лес тут хороший, чистый. А в той стороне заводь сделали. Дети летом купаются.
— Как интересно.
Вероника медленно направилась в последнем указанном направлении. Дорога здесь была неасфальтированная, но достаточно ровная, чтобы ноги не переломать. Ирина, снова уловив уже привычное равнодушие, замолчала и зашагала следом. Ничего, она и в молчании час пережить сможет. Или два, если высокоблагородной гостье так будет угодно.