— Давайте поговорим о Глебе, — предложил я. — Знакомые с ним говорят, что он довольно инфантилен и совершенно не способен на убийство. Как думаете вы?
— Если бы не смерть Ксении, я бы согласилась, — кивнула Лара. — Он вполне ей подходил. Мы даже рассматривали его как будущего зятя. По своему темпераменту Ксюша была гораздо живее, ярче. Она его подавляла. Думаю, Глеб был ведомым в их паре. Но иногда и марионетки бунтуют. Если Глеб действительно виновен, что могло там произойти кроме банальной ссоры или несчастного случая… Нет, я не уверена, что он намеренно убил Ксюшу. Я могу допустить, что это была трагическая случайность или несчастный случай, после которого мальчик просто испугался…
Я напрягся. Где-то совсем недавно я слышал это определение. Кто-то точно так же назвал Глеба мальчиком, и это неприятно резануло мой слух. Если от Лары, практически матери Ксении, назвать Глеба мальчиком было вполне естественно, то тогда меня это напрягло. А затем я вспомнил, и автоматически сунул руку в карман, где лежал украденный телефон. Лара молчала и глядела на меня, а затем, наклонившись так, что в вырезе кимоно мелькнула ее роскошная грудь, произнесла вкрадчивым, слегка съезжающим от спиртного, голосе:
— Я могу у вас кое о чем спросить?
— Да, конечно, — ответил я. Лара положила ладонь на мою руку.
— Вы ведь не женаты, Иван?
— Я вдовец, — ответил я, но руки не убрал. Лара помедлила, но свою руку не одернула, и провела большим пальцем по моей коже.
— О, простите… — с сочувствием, которого наверняка не испытывала, произнесла она, — Я не собиралась бередить ваши раны, но… вам не бывает одиноко?
— Почему вас это интересует? — тихо спросил я, глядя ей в глаза. Лара достойно выдержала мой взгляд, а в ее глазах я прочел понятный каждому мужчине призыв.
— Я часто чувствую, что одинока. И как все, хочу немного тепла и заботы. Десять, пятнадцать лет назад я бы никогда не поверила, что золотая клетка, действительно, может тяготить. Мне совершенно нечем заняться. Я не знаю, куда себя деть, — промурлыкала она совершенно пьяным голосом.
— Займитесь благотворительностью, — посоветовал я почти грубо. — Или заведите себе хобби.
— Ай, прекратите, вы мыслите какими-то шаблонами, — вспылила Лара. — Большинство благотворительных фондов — фикция, лавочка для наживы аферистов. Те, кто реально хотят помогать детям или животным просто делают это, не посещая тусовок. В наше время все благотворительные марафоны — просто очередной повод выйти в свет, показать бриллианты и новую пассию. А хобби… не крестиком же мне вышивать?
— Боюсь, я вам ничем не помогу, — сказал я и поднялся, попытавшись освободиться, но Лара вцепилась в меня словно клещ. Она оказалась почти одного со мной роста, что позволяло ей не отрываясь глядеть мне в глаза, и ее взгляд был неприятным, как у голодной кошки.
— Неужели? — томно прошептала она. — А мне кажется, вы вполне могли бы оказать даме небольшую услугу.
Она потянула мою руку к своей груди. Я сжал кулак и вырвался.
— Вынужден вас разочаровать, — холодно произнес я. — Мне платят не за это.
Лара провела пальцами по моей шее, и ногти слегка, по-кошачьи, царапнули кожу, заставив ее гореть изнутри.
— Очень жаль, — протянула она. — Но вы подумайте. Я никуда не спешу.
18/1
Уходя от огорченной Лары, я завернул в гостевой туалет, сел на унитаз и торопливо вынул из кармана телефон Лели. К счастью, телефон не был снабжен блокировкой, что позволило мне без труда войти в журнал ее звонков и сообщений.
Среди звонков от хозяев, Фиронова, родственников (преимущественно мамы) я увидел в списке вызовов телефон, обозначенный как «Макаров». Чуть ниже в списке был еще один номер, по которому звонила Леля. Он был подписан «Макарова». Даты говорили, что она звонила чете Макаровых уже после смерти Ксении. Я успел задать себе вопрос, которому из Макаровых звонила Леля, как ниже обнаружил еще один номер, подписанный четко и лаконично: «Глеб М.». После смерти Ксении Леля Глебу не звонила. Звонков Ксении было немного.
Мессенджеры не принесли мне никакой полезной информации. Я пролистал сообщения, но они касались лишь какой-то ерунды или хозяйственных вопросов. Почти не надеясь ни на что, я открыл смс-сообщения, в которых тоже не увидел ни одной знакомой фамилии. Не знаю, что дернуло меня войти в сообщения с номером «900», с которого обычно приходят банковские извещения. Ежемесячно Леля получала заработную плату по безналичному расчету, что было совершенно естественно.
А еще каждый месяц на кредитку Лели приходило пополнение через банкомат. Кто-то, вероятно, сама хозяйка счета забрасывала в банк почти триста тысяч. По сравнению с этими суммами зарплата выглядела куда скромнее.
Сразу после звонков Макаровым счет Лели пополнялся на пятьдесят тысяч. Последнее пополнение на эту сумму произошло вчера утром. Вечером за мной всюду ездила машина, а затем меня избили в собственном офисе. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы определить стукача.
Суммы, которые ежемесячно поступали на счет Лели, практически полностью совпадали с суммами, снимаемыми со счета Ксении. Юная девушка по непонятной причине отдавала львиную долю своего содержания прислуге. Я подумал о шантаже, а еще о том, что убить Ксению могла физически сильная женщина, близкая жертве настолько, что та безбоязненно подпустила ее к себе.
Я сфотографировал содержимое телефона Лели, вышел из туалета и бросил мобильный на ковер неподалеку от входа. Воспользовавшись отсутствием Лели, я вышел во двор и заглянул в гараж. Там, рядом с хозяйским «мерседесом», «хаммером» и «инфинити» стояла маленькая спортивная «ауди ТТ» вызывающе-красного цвета, точно такая же, как машина, встреченная мной неподалеку от дома Фиронова. Я провел рукой по коже, там, где ко мне прикасалась Лара и подумал, что царапины на шее бывшего коллеги вряд ли оставила жена. Скорее всего, это была отметина женщины, остро нуждающейся в мужчине.
19
Новости, что мне вновь звонил маньяк, Базарова взволновали настолько, что он дважды перезванивал среди ночи, проверяя, жив я или нет. Телефон поставили на прослушку. Накануне Надежда отрапортовала, что она и мама устроились в санатории, недалеко от Москвы. Сестра была недовольна, но претензий не высказывала. Я поблагодарил и велел в случае чего звонить Кеше или Базарову.
Кеша оправдал мои надежды, притащив сразу целый ворох новостей. Мы собрались дома у Татьяны, которая изнывала от любопытства и на нервах наготовила еды на целый батальон. Мое разбитое лицо заставило ее вздрогнуть, но она воздержалась от расспросов. За столом, когда, наконец, явился Кеша, я рассказал о нападении, подозрениях насчет любовной связи Лары и Фиронова, и твердой уверенности, что Макаровым меня сдала Леля. Кеша слушал, жевал куриную ножку и кивал.
— Леля — казачок засланный, — согласился он. — Я тут покопался в ее личном деле, и у мадам весьма интересная биография. Вынырнула как чертик из табакерки пятнадцать лет назад, ни родных, ни друзей, ни образования. Воспитывалась в детском доме. Работала, преимущественно, в прислуге: начинала в дешевом мотеле на трассе, причем совмещала функции горничной и шлюхи, но в шлюхах долго не продержалась.
— Выгнали за профнепригодность? — усмехнулась Таня.
— Почти. Я поспрашивал. Однажды просто не пришла на работу, а после у ребят была куча проблем с ментами. Притон накрыли, девок отправили по домам, сутенеров посадили. И только Леля, то бишь Елизавета Разумникова вышла сухой из воды, появившись на новом рабочем месте с отличными рекомендациями от оперов.
— Она своих и сдала? — усмехнулся я.
— Безусловно. Потом ее биография была безупречна. Ну, почти. Росла по карьерной лестнице, устраивалась на работу в богатые дома. Угадай, где было ее предпоследнее место работы?
— В доме Макаровых? — предположил я. Кеша обглодал косточку и положил на тарелку.
— Именно. Она проработала там почти десять лет, долго совмещала функции няньки, так что Глеба Макарова вырастила именно Леля. Год назад перешла к Рокотовым.
— И по старой памяти постукивала Макаровым? — невесело предположила Таня. Кеша развел руками.
— Уверен, что это так. Так что почему ей отстегивали бывшие хозяева понятен, все-таки, не каждый день сыщик ходит за их сыном. Вопрос только: за что ей платила Ксения? И она ли это делала?
— У нас есть только суммы наличными, которые совпадают. Леля вносила деньги через банкомат, так что мы перевод не отследим, — вмешался я. — Но учитывая то, что ты сейчас рассказал, я бы предположил, что она вспомнила былые навыки и шантажировала девчонку.
— Чем? — спросила Татьяна. — Что такого могла скрывать семнадцатилетняя девушка, что с готовностью расставалась с серьезными деньгами?
— Что угодно, вплоть до убийства. Может, человека сбила насмерть, а Леля ее покрывала, а потом передумала. Ксения терпела, а затем перестала платить, может, пообещала, что все расскажет отцу. Леля — женщина сильная, вполне могла выпихнуть ее из окна и уйти незамеченной. На территорию жилого комплекса чужие машины просто так не заедут, а вот свои авто, в том числе и прислуги, внесенные в списки — запросто. Если охранники там халтурщики, они могли никуда не вносить ее машину. В прошлый раз она просто показала охраннику пропуск.
— Думаешь, менты это не проверили? — недоверчиво спросила Таня.
— Уверен, что не проверили. Нет дела о насильственной смерти, есть самоубийство мажористой девицы, зачем людей напрягать? Так что я не удивлен желанию Лели настучать на человека, который сует нос куда не просят, если у нее самой рыльце в пушку. Но этот момент меня заботит меньше всего.
— Это даже странно, учитывая состояние твоей физиономии, — хохотнул Кеша. — А что тогда тебя заботит?
— Чигин. Его звонок, — серьезно ответил я. — Он знает, что мне его пообещали. И эта осведомленность очень настораживает. Кто ему сказал?
— Рокотов? — предположила Таня, но ее голос звучал неуверенно. — Хотя ему-то зачем?
— Чтобы меня мотивировать, — пожал я плечами. — Не позволять засиживаться. Зная, где скрывается маньяк, он не сдает его властям. Почему?
— Они как-то связаны, — медленно произнесла Таня. — А не могла тебя Чигину сдать Леля? Помните, вы говорили, что у Чигина была сестра, но она воспитывалась в другом детском доме, ее удочерили, и с тех пор следов нет. Может, это как раз она?
Версия показалась мне любопытной, и я решил ее проверить, но посоветовал не увлекаться.
— Наиболее вероятным кандидатом мне кажется Рокотов. Наверняка между ними есть хоть одна нить.
— Еще какая, — хмыкнул Кеша. — Я на сто раз проштудировал его биографию и не нашел никаких пересечений с Рокотовым… До вчерашнего дня, пока ты не озадачил меня с этим звонком. Угадай, откуда тебе звонил Чигин?
— Понятия не имею, — ответил я, чувствуя давно забытый азарт, от которого зачесались ладони.
— Из города Красногорска. Если я не ошибаюсь, именно там живет бывшая жена господина Рокотова. И именно туда безутешный отец ездил не так давно.
Я вынул из кармана телефон и набрал номер бывшего шефа. Базаров ответил сразу же, словно держал телефон в руках.
— Проверьте сводки по Красногорску, — сухо сказал я вместо приветствия. — Не находили ли там обезображенные трупы женщин.
Базаров помолчал, а затем ответил со вздохом.
— Хорошо, что ты позвонил. Мы уже проверили. Год назад домой не вернулась некая Оксана Воронина. Ее тело нашли в городском сквере заваленное камнями. Судя по почерку, это был наш дружок Чигин. Ты знаешь, что он звонил тебе из Красногорска?
— Знаю, — ответил я.
Таня и Кеша молча глядели на меня. Здоровая половина лица Тани наливалась смертельной бледностью.
— Год назад Чигин убил женщину в Красногорске, — зло сказал я. — Черт возьми, он все время был рядом! Человек проходит по всем сводкам! И никто ничего не заподозрил!
19/1
Намеки, что я бы хотел поучить записи с камер наблюдения дома, где жила Ксения, а также камеры банкомата, расположенного напротив, были проигнорированы экс-начальником, который даже после весточки от маньяка-убийцы не собирался помогать бывшему подчиненному, переметнувшемуся на другую сторону баррикад.
— Ты берега-то не путай, — строго сказал Базаров, когда я позвонил ему. — Нет у нас дела об убийстве Ксении Рокотовой. И оснований для расследования тоже нет. То, что Чигин проявился в связи с твоим заданием, к смерти этой девочки вообще может никак не относиться.
— Я же по старой дружбе прошу, — буркнул я.
— Дружба дружбой, а служба службой, Иван. Ты же сам погоны носил. Должен понимать, что можно, а что нельзя. Это же банк, и система безопасности, как я такие запросы объясню? А вдруг они нажалуются? У меня тоже начальство есть.
Я понимал и потому не настаивал. Звонок Рокотову с просьбой о помощи мог сдвинуть дело с мертвой точки, но когда я явился в службу безопасности, где скучал за мониторами пожилой охранник, меня ожидало разочарование: записей не было.
— Ничего не пойму, — бурчал охранник, просматривая файлы. — Семнадцатое вот… Восемнадцатое… И двадцатое. А девятнадцатого нет.
— Как нет? — спросил я. — Не записывали что ли?
— Да ну, так не может быть, — отмахнулся он, в очередной раз перезапуская систему. Когда компьютеры загрузились, охранник вновь просмотрел список файлов. — Хм… Дичь какая-то. Стерли что ли?
Его пальцы тряслись, когда мужчина нажимал на клавиши компьютера. Я молчал. В подвальном помещении пахло скверной копченой колбасой, кофе и сигаретами, несмотря на огромный знак, запрещающий курение. На столе умирал чахлый фикус, который поддерживала фигурка пластикового лягушонка с отбитой лапой. Охранник проследил за моим взглядом, покраснел и сдвинул цветок подальше. Я сделал вид, что не обратил на это внимание и спросил:
— А это возможно?
— Не знаю, наверное. Я тут сильно ничего не трогаю, возраст не тот. Надо сисадминов звать, может, восстановят. Но я не знаю, чем мы можем вам помочь, у нас камеры за окнами не следят, тем более на такой высоте. Мы можем только за парковкой и входом наблюдать, ну и придомовая территория.
Я заверил его, что записи падения Ксении вряд ли мне помогут и задал еще один вопрос:
— А посетителей, которые прибывают в гости, вы записываете? — спросил я.
— А как же!
Охранник выпучил глаза от старания и с готовностью бросился к пульту, принявшись рыться в стопке одинаковых по форме и цвету журналов, но вскоре по его напряженной позе я понял, что и здесь что-то не так. Охранник грузно осел в кресло, вытер испарину и бросил на меня затравленный взгляд.
— Журнала за прошлый месяц нет, — беспомощно произнес он.
— У вас на каждый месяц свой журнал? — зло спросил я.
— Ну, так удобнее просто. Обычно мы их заполняем и складываем в стопочку, редко когда просят что-то показать, но чтобы пропадало… Такое впервые.
Вид охранника был самый жалкий. Он испугался до такой степени, что щеки ввалились, а губы посинели. Учитывая его солидный возраст, я испугался, что его может хватить удар. Но церемониться было некогда. Кто-то старательно заметал за собой следы, а я обругал себя за то, что не подумал забрать записи раньше.
— Кто-то посторонний мог взять журнал? — продолжил допытываться я и по лицу охранника, невыразительно пожавшего плечами, я понял, что это возможно. Но в это верилось с большими оговорками. На лице мужчины мелькнуло озарение, которое он поспешно подавил. Скорее всего, он догадывался, кто мог взять журнал, но открыть мне эту тайну не хотел. Замкнувшись, мужчина угрюмо копался в стопке бумаг, демонстрируя невероятную занятость. Елейность и желание угодить мне, а, стало быть, Рокотову, испарилось.
— Когда в дом приходит прислуга, вы это фиксируете? — спросил я.
— Разве что только чужие… — буркнул он. — Клининг или доставщики. Своих мы в лицо знаем. Раньше фиксировали, а сейчас как-то подзабили на это… У нас же приличный район, и дом элитный, я уже три года тут работаю, никогда никаких ЧП… Да вы не думайте, найдется журнал, скорее всего, куда-то засунули…