Весь вид Масленникова говорил об обратном, гляделся он как кот обожравшийся сметаны, но слушали его с удовольствием. Не нашлось тут никого, кто не понимал бы, что самое трудное уже позади. Будут, конечно, сложности, но в сравнении с Главным - это будут такие мелочи, о которых сейчас и говорить-то неудобно.
- Ну, что... Давай пробовать.
Он, прищурившись, оглядел хазар, так словно из двоих следовало выбрать кого-то одного, и задержал взгляд на Правом.
- Может быть, для начала одного с той стороны пропустим? - предложил киевлянин, - чтоб нам на развод хоть один остался.
- Ничего с ними не случится, - махнул рукой Избор. - Он везучий...
И показал на каменную арку. Мол, нечего время терять.
- Давайте. Обнимитесь и разом!
Исины не торопились. Сотники переглядывались, странно улыбаясь. Ветер шевелил одинаковые прядки волос на головах.
- Нда-а-а-а-а...И вроде бы это те самые хазары, что только что друг друга порезать собирались... - негромко сказал Гаврила.
- Да мы вроде как привыкли друг к другу... - неопределенно объяснил один из Исинов.
- А ты кто?
- Я Левый.
Гаврила вздохнул. Кому как не ему было знать упрямство товарища, но ведь не стоять же тут вечно?! Масленников чувствовал себя заводилой, а значит, ему и браться за самое трудное, за самое опасное...
Он поднялся с земли.
- Ладно, родственники. Если вам вдвоем веселее, что я вам это легко устрою.
- Ты чего? - встрепенулся Избор.
- Да что мы злыдни какие, братьев разлучать? - спросил киевлянин, отряхиваясь.
- Не понял... - нахмурился Избор, честно пытаясь понять, что стоит за словами товарища. Вместо ответа Гаврила обошел камень и бросил через дыру кошель с золотом.
- Да, ладно... Что тут понимать-то?
Он нарочито лениво подошел поближе, положил руку на замшелый бок волшебства. Никто не усмотрел бы в его движениях неуверенности, возможно Избор, хорошо знавший киевлянина, и уловил бы заминку, но Гаврила не дал ему этого мгновения.
Шаг, какая-то дрожь, словно каждая его частичка встряхнулась, а потом богатырю показалось, что он стал водой, по которой бежит рябь от брошенного камешка и при этом...
Гаврила не успел дочувствовать это, как его стало двое. В шаге от самого себя стоял он сам, словно отражение в воде. Он, конечно, ждал этого, но естество брало свое. Ему страшно, до боли в прикушенной губе, захотелось задать самому себе тот же вопрос, что и Исину, но он сдержался.
- Ну, это мы уже видели, - прозвучал голос Исина. - Дальше-то что?
- Погоди, - остановил его Избор. - Дай хоть поговорить людям - сто лет не виделись...
- А чего разговаривать? - просил Гаврила сам у себя. - Захотим - так хоть вшестером поговорим. Как это все тут делается уже ясно. Давай? Чего тянуть-то?
Его отражение, а может быть и сам он, настоящий, кивнуло.
- Давай!
Они обнялись и словно в омут бросились обратно под арку.
Дрожь, потемнение в глазах... Гаврила невольно закрыл глаза и от этого споткнулся и повалился в траву.
Один.
- Вот как-то так...
Неспешно он поднялся и отряхнулся, глазами отыскивая Исинов, но там теперь стоял только один. Не Правый, не Левый, а основной и единственный. Сын своей хазарской матери.
- Что ж, - сказал Избор, подводя черту под всем, что случилось. - Если не с кем будет в зернь играть, то теперь знаете куда приходить.
- Да что там, зернь-то.. - взвился Исин. - Мы теперь можем сразу на все четыре стороны идти. Нас теперь много. Кто-нибудь что-нибудь да найдет. Любой слух проверим. Найдем! Из-под земли достанем!!
Немного погодя на поляне было уже не протолкнуться.
Около побросанных кое-как мешков и вещей сидели, лежали и бродили двадцать четыре человека. Настроение витало в воздухе какое-то расслабляющее. Все как один понимали, что все самое неподъемное уже сделано. Осталось сделать совсем немного - все этой толпой разбрестись по окрестностям и сыскать одного разединственного богатыря. Если уж они втроем собирались сделать это, то что говорить о такой куче достойных людей которым сделать это - раз плюнуть...
Ну, а если все же что-то не получится, ну сложится так, то всегда можно будет прийти сюда же и превратить себя в вовсе уж устрашающее число воинов.
Каждого тут стояло-ходило-сидело по шесть штук и один из Гаврил, самозвано присвоивший себе старшинство, вразумлял собравшихся.
- ...так-то, братцы... Нам теперь работы хоть и непочатый край, а сделать мы её должны. Только на нас у волхвов надежда.
Семь остальных Гаврил кивали, переговариваясь друг с другом. Исины и Изборы его тоже не очень-то слушали - и так все знали, что придется делать: сразу после того, как Гаврилы стали раздваиваться, Избор с каждым из них беседовал, отозвав в сторонку, и решил, что урону в уме новые их товарищи, хоть и не поворачивался язык называть их иначе как братья, не понесли и головами один от другого не отличались, а значит, в голове каждого из них имелось то, что они и так знали. После этого и он с Исином несколько раз прошли сквозь камень.
Остановив речистого Гаврилу, один из Изборов сказал:
- Да что тут языком трепать? Все и так все знают. Давайте-ка так поступим. До ближайшего места, где люди живут, вместе доберемся, а там - расходимся и ищем, что попадется: реликвии военные, что от старых богатырей остались, к самим богатырям присматриваемся, вдруг, кто из достойных на глаза попадется...
Встретимся через неделю в корчме...
- В какой?
- В самой наилучшей, конечно... -ответил Гаврила, подкидывая на ладони немалый мешочек с золотом и серебром. Его жест машинально повторили все другие Гаврилы. - Кстати, едой-то озаботились?
Тут все засуетились, поскольку Масленников оказался прав. Все так увлеклись друг другом и золотом, что о еде позабыли, а ведь наверняка ужинать и завтракать придется в лесу и на такую ораву еды точно не хватит...
Организовав кольцо-цепочку, изборы-исины быстренько побросали сквозь камень дорожные мешки, обеспечив себя провизией на несколько дней.
- Ну, хватит, - сказал, наконец, Гаврила, уставший от суеты. - Поднялись и пошли...
Приложив ладонь козырьком ко лбу и поглядев на клонящееся к закату солнце, добавил:
- Нам еще ночлег готовить...
На мгновение все застыли - понимали, что расходиться придется по трое, но вот кого выбрать в попутчики... Один из Изборов, чувствующий тоже, что и все, хмыкнул:
- Ладно... Я ж говорю - до корчмы вместе пойдем. А кто с кем - по дороге разберемся...
Шли дружной толпой, временами оглашая окрестности взрывами хохота. Среди деревьев становилось все темнее. Когда стволы стали сливаться в непроходимую стену они поднялись по пологому склону холма.
- Сушняк, сушняк захватывайте, - подал голос кто-то. - Костер запалим, каши наварим...
Это воодушевило всех и уже подуставшие люди зашуршали по кустам. Вскоре всей гурьбой они собрались на вершине холма. Вниз уходил пологий склон, залитый спускавшимся за край земли солнцем.
Они стояли на вершине холма и смотрели, как оно садится, одеваясь в дымку плотных облаков.
- Ну, что пора и о ночи подумать? - сказал один из Гаврил.
- Мои мысли читаешь! - хохотнул другой Гаврила. - Вон там станем...
Солнце скатывалось за Земной круг, погружая лес в темноту, а у подножья холма несколько деревьев обступили облюбованное место, оставив меж собой полянку шириной в десяток сажен. Туда и направился первый Гаврила.
За ним потянулись все остальные, спускаясь вниз компаниями, по три-четыре человека.
- Эй! - крикнул вдруг кто-то. - Эй!
Удивление билось в этом крике. Не страх, не предчувствие опасности, а удивление. Человек, сверху не понять кто, в одно мгновение исчез.
Не упал, просто пропал, словно растворился в воздухе.
Потом второй, третий... Внизу остался только один из Исинов, нелепо растопыривший руки в накрывшей его тени от деревьев.
- Назад!!!- заорал кто-то, но люди и сами сообразили. Все бросились назад, словно наступавшая тень стала водой, и они могли спастись от неё на вершине холма, но тщетно. В поднявшемся шуме - не разобрать было, что кто кричал - солнце скатилось вниз, и тень добежала до вершины холма. Гаврила оглянулся. Избор стоял чуть в стороне с обнаженным мечом, словно это могло чем-то помочь. Снизу с выпученными глазами поднимался Исин, тоже со сталью в руке.
- Спрячьте, дурни...
Произнеся это, киевлянин только понял, что и сам держит клинок в руке. Выручил вбитый жизнью навык встречать опасность с оружием в руках. Какое-то время они стояли, надеясь на чудо, только Боги не спешили.
Масленников первым уселся на траву. Рядом, прижимаясь к нему плечам, уселись товарищи. Они сидели тесно, словно хотели доказать самим себе, что не одни.
В один миг все пошло прахом. Ноша, только что казавшаяся такой легкой, вдруг опять стала неподъемной. Мгновение - и все. Словно ветер дунул и унес... Никому ничего и объяснять не пришлось.
- Вот и конец волшебству, -вздохнул Исин.- Все коту под хвост.
- Богам виднее - отозвался Исин, покусывая губу. - Видно слишком многого мы захотели. Похоже, Боги считают, что мы и сами справимся....
- Ага, - поддержал его Избор, - а то повадились чуть что на волшбу надеяться...
Гаврила покосился на него и подумал: "А что еще тут скажешь? Не кусать же локти в самом-то деле? Вон у хазарина морда какая унылая... Подбодрить бы их как-нибудь..."
Перехватив его взгляд, сотник как-то тускло улыбнулся.
- А ты чего такой?
- Какой? - переспросил Гаврила.
- Спокойный как конь. Неужто не жалко?
- Так не в первый же раз... - подумав немного, сказал киевлянин.
Что у Исина, что у Избора брови полезли вверх. Гаврила пожал плечами.
- Случалось со мной такое уже.
- Ну-ка, ну-ка...
Масленников помолчал, словно вспоминая что-то.
- Выпили мы тогда много... И пошел я вперед. Или в лес... Сейчас точно уже не помню. Точно не в степь...
Гаврила задумчиво оглянулся, словно хотел увидеть лес - не тот ли самый.
- Заколдованный? - спросил хазарин, понизив голос, но киевлянин только рукой махнул небрежно. Мол, заколдованный или нет, не так уж и важно. Мелочь это незначительная.
- Иду я, иду и вдруг вижу впереди...
Исин подался вперед.
- ...я сижу.
Хазарин вздрогнул.
- Что?
- Я сижу!- повторил Гаврила.
- Колдовство?
Киевлянин опять отмахнулся.
- А я не с пустыми руками шел. У меня с собой кувшин вина имелся. Подошел к себе, рядом сел. Сидим, молчим. Друг другом любуемся... А что думаю, просто так сидеть. Предложил себе выпить. Хорошо я не отказался. А ведь мог бы обидеться, но ничего. Потом думаю чего это мы тут сидим, когда у меня дом есть. Пошли домой ко мне, пока меня там нет.
Исин дернулся, переглянулся с Избором, но ничего не сказал.
- Ну, пришли...
- Дома-то хоть пусто? - спросил Избор.
- Да нет. Я, кстати, дома оказался. Обрадовался! Стал все из печи доставать - знаю, как гостей встречают. Еще три кувшина медовухи выставил - компания-то большая собралась. Хорошо сидим! Песни петь начали на три голоса! Тут в дверь стук. Ну, думаю, кого это несет? В это время только я домой прихожу... Смотрю - точно. Я пришел!
Исин сглотнул, а Исин только головой покачал.
- Да-а-а-а-а... Хорошо, что это я пришел, - продолжил Гаврила, глядя на хазарина. - А то, кто знает, кто мог бы на шум припереться? Сердитый! Ну, я себе налил, и отпустило, вроде. Так хорошо уже четверо сидим, вспоминаем приятное, только вот чувствую, что кто-то мне в карман лезет. Я его за руку цап, а рука такая знакомая, знакомая... Поворачиваюсь. Точно. Я это. Только пьяный... Ну не стерпел, конечно.. Как дал в глаз... Позволю я, как же, руки у себя в дому распускать.
Избор покачал головой, но ничего не сказал. Сдержался.
- Ну, тут и началось... Лавки, ухваты, кулаки, посуда. Я и сам в стороне не остался. Шум, гам... На шум соседи набежали. Стали всех нас вязать, по возам распихивать - слыханное ли дело - такая потасовка! Всех повязали и к Князю на правеж!
Уже непонятно на что рассчитывающий Исин спросил робко.
- А ты как же?
Гаврила улыбнулся.
- Повезло... Всех повязали, а я убежал.
- Хорошая история, - сказал Избор. - Жизненная... Прям все про нас. Только опять-таки не ясно где тут повод для веселья?
Гаврила перестал сдерживать улыбку.
- Вы, плохого слова не скажу, в корень не зрите... Вы что, действительно главного не поняли?
- Главного? - нахмурился Избор.
Гаврила покивал.
- Главного, главного... Вы что не поняли, что с восхода до заката, пока волшебство действует - наше время.
Глава 10
Её любимый варвар куда-то пропал...
Анна ждала его знака уже семь дней, но знак так и не приходил.
Она кусала губы, сердилась... Любимая подруга, чувствуя ее настроение, старалась не попадаться на глаза, и это оказалось несложно.
Принцесса и сама теперь старалась не выходить из комнаты с зеркалом, часами просиживала, не отводя глаз от блестящей поверхности, ожидая, что вот-вот стекло затуманится, и из него на неё посмотрят горячие, ласковые глаза любимого, но время шло и ничего не происходило. Первую пару дней она представляла как обиняками, между делом, выяснит, где находится его царство, но потом эти мысли исчезли и в голове поселились иные. Думалось о неприятностях: бедах, соперницах, несчастьях.
Чтоб прогнать от себя скверные мысли, она начала готовиться к путешествию в Русь.
Летучий ковер уже несколько дней лежал в её комнате, но летать она еще не пробовала - потерялся свиток с заклинанием. То есть не то чтоб потерялся. Где-то он лежал, втихомолку посмеиваясь над принцессой, но вот где? Она точно помнила, что отпорола свиток от ковра, еще и порезалась при этом, но вот куда его потом дела - оставалось тайной, покрытой мраком. Принцесса переоткрывала все свои тайные ящички и пересмотрела все укромные места, но тщетно - свиток исчез. Получалось, что он все-таки остался в сокровищнице.
Искоса поглядывая за волшебным стеклом и водя пальчиком по щеке, принцесса вспоминала, где именно. Скорее всего, сунула в одну из ваз, что торчали там по углам. Точно. По вазам змеились голубые крылатые драконы, и она тогда решила, что именно там и место для летучего заклинания... Ковер отдельно, заклинание отдельно. Мало ли что? Вдруг кто-то еще захочет поинтересоваться, что лежит в Императорской сокровищнице?
Теперь, когда она все вспомнила, можно было бы пойти туда в любое мгновение дня, но принцесса оставалась на месте, потому что зеркало могло ожить в любой момент.
И вот через несколько бесконечно длинных дней зеркало, наконец, ожило. Закружился в нем белый пух, так похожий на вьюгу, о которой ей рассказывали. Белые клочки рассыпались невесомым туманом, потянулись по всей поверхности волны, что бывает, если в гладкую воду пруда или аквариума уронить камень и сквозь него... Вместо княжеского лика из зеркала глянула какая-то харя - человек - не человек. Зверь - не зверь...лица нет, вместо положенных человеку носа, губ, глаз - звериный оскал. Глаза невольно искали за его спиной зелень листьев и медь сосновых стволов.
Она закрыла лицо руками, хотела оттолкнуть зеркало, но голос из зеркала, человеческий голос, остановил её.
- Князя ждешь?
- Вы кто? - не дрогнувшим голосом спросила принцесса и тут же поправилась. - Кто ты?
Принцесс воспитывали не так, как обычных людей. Она не имела права терять своего лица ни перед кем - ведь её лицо когда-нибудь могло стать лицом Империи. Кто знает, может быть совсем скоро подданными Византии станут и дикие медведи...
Медведь хлопнул себя рукой по лбу (она не заметила пальцы у него или когти), сделал круговое движение и в долю мгновения морда превратилась в лицо старика. Благообразное и мудрое.
- Беда у нас, дочка.... Твой князь...
Голос замялся, словно не мог сказать страшного и тогда она почти выкрикнула, зажав рот кулачком, выплескивая страх предчувствий.
- Погиб?
- Нет, нет...
В зеркале замелькали медвежьи лапы, полосуя когтями безумное предположение.
- Нет, слава Богам!
- Что с ним?
Её сердце ворохнулось не в ожидании беды, а оттого, что кто-то еще, кроме неё самой назвал его "её князем".