Едва успела переодеться и принять душ, как вернулась Аркханна.
— Ты где была? — удивилась я, совершенно позабыв, что сама устроила ей свидание с эльфом. — Так он пришел?
Анька мечтательно кивнула.
— И как? Что? — подлетела к подруге, — не томи! Требую подробностей!
— Теворий рассказывал о себе, своей работе…
О, ну да! Эльфам так близка тема самолюбования!
— Мы гуляли по парку. И говорили, говорили, говорили. А потом он проводил меня до дверей и…
— Поцеловал? Да?
— Ага, — на лице Аньки расплылась идиотская улыбка, — руку. Вот, — подруга показала пальцы.
И что? Целая. Обычная. Без засосов или следов от зубов. На ладошке ничего не было.
— Кхм, Теша поцеловал тебе ручку, а ты и растаяла?
— Ну, как же… мне до этого никто… Никогда… А он такие слова говорил.
— Да ты никак влюбилась?
— Не знаю. Но он такой. ТАКОЙ.
— Какой? — передразнила я восторженную интонацию подруги.
— Необыкновенный.
— Ясно. Значит, влюбилась. Ну, вы хоть о новой встрече договорились?
— Нет. То есть да. Не знаю.
— Кхм. Это как?
— Ну, он сказал, до завтра.
— Ладно. Разберемся, — я махнула рукой. Портить подруге впечатление от первого свидания не собиралась. Если парень не договорился о встрече, то, скорее всего, не хочет продолжения. Хотя у эльфов все не как у людей. Кто знает? Лучше бы мне ошибаться. — Слушай, — я вдруг сообразила, что меня насторожило в рассказе подруги, — Теша тебя коснулся и…
— И? — не поняла Анька.
— Ну, ты же говорила, что силу тянуть начинаешь…
— О! — на хорошеньком личике отразилось недоумение, — а я ведь совсем забыла про это. И мне же ни капельки не хотелось его съесть!
— Это же здорово! Значит, когда ты испытываешь к кому-то сильные чувства, то инстинкт не срабатывает?
— Получается, так, — подтвердила Анька, — я же весь вечер только и думала о том, как бы не коснуться Тевория. И в то же время какая-то часть меня страстно желала этого. Но… не в гастрономических целях. А просто. Случайно… или…
— Это же отличная новость! — обрадовалась за подругу, — вы и дальше сможете встречаться как обычная пара.
— Обычная, — мечтательно повторила Аркханна.
Затем в порыве чувств, она стиснула меня в объятиях и тут же отпрянула. Потом просто дотронулась рукой, будто проверяя, подействует или нет.
— Ну, как?
— Я… так счастлива. Здорово быть обычной. Пусть и ненадолго, но…
— Вот видишь. Все получилось.
— Аленка, с тобой тоже работает!
— Класс! Я рада, что тебе не хочется меня выпить. Значит, всего-то и нужно было, влюбиться.
— Да! — просияла аракна.
— Ладно, влюбленная, пойдем спать. На сегодня и так много событий.
Тяжело вздохнув, подруга отправилась в свою комнату. Очевидно, ей хотелось еще поболтать. Но слушать про то, какой Теша хороший…
Тьфу, прямо как попугайчик: Теша хороший, Теша красивый…
Приняв душ и нацепив ночную рубашку, выданную эсте Аунт вместе с остальными вещами, бухнулась спать. Нда, вот только вместо сна, проворочалась полночи, прокручивая все, что произошло за день.
Глава 13
Утро — сложное время суток. Для меня. Особенно когда не выспалась. А если прибавить тяжелую, налитую свинцом голову, то можно посочувствовать любому, кого встречу на своем пути. Ну, Аркханна исключение. Ей я благодарна за простое привет и терпеливое ожидание. В столовую шли в полном молчании. И если подруга мечтательно улыбалась, то я, чуть ли не искры пускала. Вдобавок к плохому настроению меня терзало чувство, что должно произойти нечто неприятное.
Набрав еды, направилась за свой столик. Анька легкой тенью последовала за мной. Уткнувшись в свой поднос, я методично поглощала углеводики.
Ага. Мучное и сладкое всегда успокаивающе действовало на меня.
— Смотри, жрет, как свинья, — сказал кто-то довольно громко. С соседних столов послышались смешки.
В другое время я бы сдержалась. Но сейчас у меня было кровожадное настроение. Медленно отложила надкусанный пирожок, отодвинула чашу с травяным настоем и развернулась в сторону шутника.
Добрман! Кто бы сомневался. Шавка!
Глядя на его глумливую рожу, лишь усмехнулась.
— Свинья? Ну, если только огромная. С клыками в два ряда. Мощным, покрытым стальными пластинками острых ворсинок, телом. Копытами, увенчанными бронированными шипами. Горящими красными глазами и звериным оскалом, от которых замирает сердце. И все это великолепие просто жаждет вкусить свежего мясца. Вон, даже слюна капает на пол, оставляя после себя выжженные кислотой следы.
Свинка в моем воображении получилась как живая. Если бы Добрман такую увидел, уделался со страху. А если животинка его за что-нибудь жизненно важно тяпнет, так и…
Но пофантазировать не получилось. С перекошенной рожей и выпученными от страха глазами, адепт сорвался с места и со скоростью бешеной болонки помчался на выход.
Свинка удивленно посмотрела на драпающего парня. Даже плюхнулась на пятую точку и озабоченно почесала макушку.
— Испугался что ли?
Затем я покрутила головой. Сидящие за одним столом с Добрманом ребята замерли, будто привидение увидели. Да и остальные пялились с открытыми ртами.
— Бу! — рыкнула на них. Громко так получилось. Особенно в той тишине, что воцарилась в помещении.
С визгом, от которого мои барабанные перепонки чуть не лопнули, женская половина находящихся в столовой адептов ломанулась к выходу.
— Эй, — Анька тронула меня за плечо, — может, хватит? Запугала всех до смерти.
Словно очнувшись от какого-то наваждения, я тряхнула головой, разгоняя столь животрепещущее видение моей свинки.
— Что случилось? — шепотом спросила у подруги, поглядывая на повальное бегство из столовой.
— Это у тебя надо спросить, — лукаво улыбнулась аракна, — здорово ты этого умника на место поставила. Но остальных-то зачем пугать?
— Кто? Я? Куда поставила? Кого напугала?
— Скажешь, что свира не твоих рук дело?
— Кто такая свира? Не такая свинюшка огромная с клыками? — припомнила зверька, которого только что нарисовало мое воображение.
— Ага. Она, — кивнула Анька.
— И чего? Я ж только в голове ее представила. Не мог же Добрман мои мысли прочитать.
— Ты не поняла, что сделала? — искренне удивилась подруга.
— Нет. А что? Разве сделала?
— Кхе, — Анька чуть не поперхнулась, — в общем-то, ничего такого, чего не сделал бы обученный иллюзор. Всего лишь качественный воплощенный морок с физически проявленными свойствами.
— А по русски… Тьфу! То есть, нормальным языком можешь объяснить?
— Твою свиру видели все. Посмотри вниз, там до сих пор разъеденные слюной зверя следы.
Я уставилась на пол и на почерневшие маленькие дырочки, уходящие глубоко вниз. Сказать, что была удивлена, значит, ничего не сказать.
— Это все я? — указала на половое безобразие.
— Ну, не совсем ты. Фантом свиры, воплощенный твоей волей. Теперь ни у кого нет сомнений в том, что ты будущий марг иллюзий. К слову, такие мороки не всем пятикурсникам под силу.
Слегка прибалдевшая от такого поворота событий, я молча дожевала свой пирожок. Потом еще один. Допила отвар. Осознание того, что создала свиру лишь силой воображения, не укладывалось в голове.
— Алена, ты бы убрала эти дыры в полу, — посоветовала подруга, оторвав меня от созерцания пустой чашки в руках.
— Что? А как?
— Ну, к примеру, так же, как и создала. Представь, что их нет, наверное.
— Да? Ну, попробую, — решилась я. Действительно, нехорошо оставлять такие следы. Вдруг кто споткнется. Да и обугленные доски паркета смотрелись некрасиво.
Внимательно уставившись на черные отверстия, я сосредоточилась. Провалы получились глубокими. Надо бы их заполнить чем-нибудь. Тоненькой струйкой влила цементирующий раствор. Зачистила края от черных пятен. А потом восстановила напольное покрытие. Единственное, что выделялось, так это блестящая поверхность новых досточек. Жаль было их затирать и старить. Поэтому я просто чуть обновила все остальные части пола.
— Уф! Кажется, получилось, — выдавила я. По спине стекла тоненькая струйка пота. А чувствовала я себя такой выжатой, будто стометровку пробежала.
— Ох! Спасибо, деточка, — подошла ко мне повариха, — давно просила ректора, говорила, что полы заменить надобно. А ты за полчаса управилась. Вот, держи, вымоталась, наверное, — женщина протянула плитку шоколада и сложенные в бумажный пакет пирожки.
— Да, что вы, — я смутилась, — не стоило. Тем более я же сначала испортила. Вот и убралась маленько.
— Да, портить многие горазды! А вот доброго дела не дождешься. Ты заходи. Я всегда накормлю. И в очереди не стой. Скажу ребяткам, они будут вперед пропускать.
— Спасибо.
Окончательно смутившись, я стала заливаться краской.
— Алена, занятия начнутся через пять минут, — напомнила Анька, — а нам еще до башни добраться надо.
— Ох! Точно!
Подхватив шоколад и пирожки, и еще раз поблагодарив за угощение, мы помчались на занятия. Опаздывать я не любила.
В аудиторию ввалились одновременно со звонком. По расписанию у нас должны быть проклятия. Преподаватель димарг Крайссер, что вел этот предмет, считался грозой факультета. Адепты не только никогда не опаздывали на занятия, но и сидели всегда тише воды ниже травы. А уж если Крайссер кого невзлюбил, то можно идти покупать мыло с веревкой. Димарг без стеснения отрабатывал на провинившихся практические занятия. Всю эту информацию мне успела рассказать Аркханна, пока мы неслись по коридорам академии.
— Доброго дня, — поздоровалась с преподавателем.
Приятной внешности. Можно сказать, красивый. Для человека. Среднего роста, худощавый, но крепкий. Под черным камзолом проступают рельефы мышц. Медные волосы собраны в небольшой хвост. Открытый широкий лоб. Немного грубые черты. Но мужественные. Такой тип внешности притягивал куда больше внимания, нежели смазливые красавцы. Портил все колючий взгляд карих глаз, под которым хотелось провалиться на месте.
— Темных вам, адептка…
— Суворова, — буркнула я, понимая, что неспроста димарг злобно усмехнулся, когда назвала свое имя.
— Так-так, — преподаватель просканировал мою упитанную тушку, затем обратил внимание на Аркханну. — Аракна и человек. Интересно. Что же, проходите. Занимайте свободные места.
Ага. Такие оказались как раз перед учительским столом. Желающих стать подопытными проклятийника не было. Все, кто мог, отсели подальше. С глаз долой, так сказать. Под сочувствующими взглядами адептов мы с подругой проследовали к своим местам.
Рассказывал Крайссер интересно, с жаром и увлечением. Оказывается, более всего к проклятиям предрасположены человеческие марги. Их воля, вкупе с силой, приправленной магическими атрибутами и заклинаниями, могла уничтожать города. Дабы не допустить бесконтрольной деятельности, проклятийники подлежали строгому контролю. Марги давали клятвы о не использовании некоторых видов заклятий без особого разрешения властей или смертельной опасности. Да и ступени посвящения насчитывали двенадцать уровней допусков. У самого Крайссера был десятый. Впрочем, уже одна классификация проклятийника отпугивала многих, а эмблемка в виде коршуна на камзоле отбивала у любого противника желание связываться с носителем такой силы. Страшнее были только некроманты и боевые некромарги. Но последние и вовсе наперечет во всей Альвадии.
Любопытно было узнать, что единственные, перед кем проклятийники были бессильны, это аракниды. Черная суть расы не воспринимала действие заклинаний как угрозу. Аракниды просто поглощали заклятия, становясь только сильнее. Что нам и было продемонстрировано на Аркханне. Димарг показал тройку смертельных заклинаний в действии. Дрызг, гниль и сушеницу. Подруга даже не поморщилась, тогда как от другого существа или человека остались бы ошметки плоти, сгнивший труп или усохшая до кости мумия соответственно. А вот для меня Крайссер заготовил пакостные проклятия.
Не зря же посадил к себе поближе. Видимо, в качестве жертвенной овцы моя кандидатура его вполне устраивала.
Первым делом я стала жутко чесаться. Казалось, под кожу въелись тысячи мелких жучков. Зуд был настолько нестерпимый, что хотелось разодрать плоть до костей. И для устранения действия проклятия димарг вызвал Добрмана. Эта сволочь делала все настолько медленно, что я чуть не взвыла, до крови расчесывая кожу на сгибах локтей и под коленями.
И как только Сторис понял, что именно этот адепт испытывает ко мне жгучую неприязнь? Ведь специально вызвал его. Может, уже прознал про столовую?
Когда Доберман справился с первым заданием, Крайссер похвалил, сказав, что мы как нельзя лучше подходим и для следующего опыта.
Я приготовилась к худшему.
Это было проклятие видений. Жертве начинало казаться, что на нее сыпятся личинки жуков, пауки, слизни, в общем, вся ползуще-бегающая мелкая живность, какую можно представить. Злорадно ухмыльнувшись, Добрман прочитал слова заклинания. Первые пять минут ничего не происходило. Я уж подумала, что не подействовало. Но нет, что-то коснулось ноги и поползло по голени. Едва увидев жирную многоножку, взвизгнула и щелчком отбросила ее в сторону. Тотчас волосы на голове пришли в движение. Крохотные лапки перебирали по коже, создавая впечатление, что моя шевелюра резко решила мигрировать в теплые края. Я тряхнула головой. На нос плюхнулся паучок. Черненький с мохнатыми ножками и красными глазками. Визг перерос на новый уровень. Вскорости я валялась на полу, пытаясь избавиться от многочисленной мерзопакостной братии, лезущий везде и отовсюду. Было страшно и противно. Я ничего вокруг не видела, барахтаясь, как перевернутый на спину жук. Молилась только о том, чтобы все закончилось.
А потом я услышала смех. Приоткрыв глаза, которые тут же зажмурила, чтобы туда не пролезла скользкая личинка, я выцепила взглядом Добрмана, который откровенно надо мной ржал. Да и Крайссер, стоящий неподалеку, усмехался.
Сволочи! Гады! — разозлилась я. Никто и не думал прекращать весь этот цирк. — Сейчас устрою вам представление. В конце концов, это всего лишь действие заклинания. Вполне возможно, что на самом деле мне только все кажется. А если так, то нужно представить, что ничего и никого на моем теле нет. Еще лучше, если подпалить это огнем. Но таким, чтобы меня не обжигал, а вот насекомых прогнал куда подальше.
Сразу стало легче. Я вздохнула, радуясь передышке. Теперь осознала, что все это время валялась на полу.
Некрасиво как-то. Всю грязь собрала!
Поднялась, усердно отряхивая мантию и платье. Сразу и не обратила внимания, как в аудитории все затихли. Ненадолго. Минут на пять. Ровно столько, сколько понадобилась мне, чтобы встать и недобро посмотреть на остальных адептов.
— Ой! — послышалось из первого ряда.
— Что это?
— Фу!
— Гадость!
— Дрянь!!!
— А-а-а, — теперь кричали и извивались все адепты.
С удивлением и нескрываемым удовольствием смотрела на безумную пантомиму, сопровождаемую воплями и криками. Хаотичными движениям адепты что-то стряхивали, стучали по собственным конечностям, трясли головами и отплевывались. Единственные, кого не затронула участь сумасшедших конвульсий, это Добрман и Крайссер. Они стояли позади меня и с вытянутыми от удивления лицами наблюдали за происходящим. Ну, еще Аркханна, потому как на нее проклятия не действовали. Также я заметила всклокоченную макушку Ника, моего вчерашнего знакомого. Он расширенными глазами наблюдал за своей рукой, будто видел нечто удивительное. На всякий случай представила парня в коконе не обжигающего огня. Адепт дернулся, осматриваясь вокруг себя, затем бросил взгляд в мою сторону и благодарственно улыбнулся.
— А это на самом деле весело, — улыбнулась ему в ответ, правда, Добрман? — развернулась к адепту.
Последнюю фразу я сопроводила маленькой армией паучков и личинок, высыпанных из воображаемого ведра ему на голову. Препода трогать не стала. Чревато. А вот долговязый шарахнулся в сторону и, рухнув на пол, стал изображать бешеного майского жука.