— Тебе точно хорошо?
Он выставил из воды переднюю лапу и указал на край ванны.
— Дай, — сказал он полусонным голосом.
Сначала я не понял, о чем он говорит, а потом сообразил, что он показывает на тарелку.
— Ты серьезно?
— Дай.
Не зная, что еще делать, я взял с тарелки одну печеньку и уже хотел вложить ее Рейчису в лапу, но он успел убрать ее под воду, а вместо этого открыл мохнатую пасть. Я положил туда печенье и вскоре услышал чавканье белкокота, который жевал и мурлыкал от удовольствия одновременно.
— О да, — пробормотал он, за жеванием разобрать его слова было трудновато. — Вот так я теперь хочу жить.
— А как насчет охоты… то есть насчет того, чтобы прикончить кролика?
Рейчис проглотил печеньку.
— Сейчас я хочу прикончить еще одно печенье. Дай.
Я реально не понимаю белкокотов.
Я, должно быть, заснул, потому что разбудил меня стук в дверь.
— Келлен? — спросила Сенейра.
— Секундочку!
Я выбрался из ванны, умудрившись не перевернуть табуретку Рейчиса, что закончилось бы немалым количеством укусов и царапин на моей наконец-то чистой коже. Я схватил полотенце и быстро вытерся, потом взъерошил волосы. Над маленькой раковиной висело зеркало, отражавшее мое свежевымытое лицо. Вот, значит, как я выгляжу.
— Келлен? Я только хотела…
Ручка двери начала поворачиваться.
— Не входи пока, — взвизгнул я и обернул полотенце вокруг талии. Фериус как-то сказала мне, что людей в приграничье нагота не заботит так, как джен-теп, но я всегда подозревал, что она просто хотела, чтобы я опозорился.
Удостоверившись, что хотя бы мало-мальски соблюдаю приличия, я открыл дверь. Сенейра держала в руках стопку вещей, в которых я узнал свою сменную одежду. Когда я еще учился магии дома, у меня был порядочный большой гардероб — для занятий, на каждый день, для торжественных случаев. У человека, объявленного вне закона, обычно всего две пары одинаково грязного дорожного платья — и то если повезет.
— Отец вернулся к Тайну. Я, как смогла, привела твою сменную одежду в порядок, — сказала Сенейра. — Она вроде уже высохла — я повесила ее у огня.
Я хотел было извиниться за то, что выбежал из комнаты Тайна, но потом подумал, что, если Фериус прикрыла меня перед Береном, может, и Сенейра в это поверила. Наверно, я был просто не готов к тому, что она узнает, какой я трус.
— Спасибо, — сказал я, взяв у нее одежду.
Она, кажется, смотрела на мой торс, поджарый и загорелый после четырех месяцев в приграничье, но все равно особо разглядывать там было нечего.
— Что-то не так? — смущенно спросил я.
— У тебя шрамы, — ответила Сенейра.
— У кого их нет, — я схватил рубашку и поскорее напялил на себя.
— Не в нашем возрасте. И не столько, сколько у тебя, — она поймала мой взгляд, похоже, она мне сочувствовала. — Извини, Келлен, я не хотела…
— Все нормально, — ответил я. Не то чтобы меня всю жизнь избивали, но за последние несколько месяцев я попадал в такое количество передряг, немудрено, если вид у меня немного потрепанный.
Сенейра перевела взгляд на Рейчиса, который все еще лежал на своей табуретке.
— Ты принимаешь ванну вместе со своим зверем?
В устах Сенейры это прозвучало куда хуже, чем мне казалось.
— Я… не всегда, он просто…
— Келлен, — прорычал Рейчис, все еще лежа в воде, — скажи этой девчонке, что если она сейчас мне все испортит, я клянусь всеми девятью богами белкокотов, что вырву ее глаза и заставлю их съесть.
— Что он сказал? — спросила Сенейра.
— Тебе лучше не знать.
Она кивнула.
— Я пойду. Тебе, наверно, уже спать хочется. Я просто надеялась…
До меня вдруг дошло, что стою перед ней в одном полотенце и совершенно не готов услышать конец этой фразы — что бы она ни хотела сказать.
— Что такое?
— Фериус говорит, что завтра вы возвращаетесь в Академию. Я… отец не разрешит мне туда пойти. Он говорит, слишком велик риск, что кто-нибудь меня увидит, — она показала мне маленький предмет, сшитый из ткани, который держала в руках, и я не сразу догадался, что это детская игрушка, отдаленно похожая на лошадку. У моего народа нет кукол — они слишком похожи на симпатические фигурки, которыми некоторые маги пользуются, чтобы мучить своих врагов. — Ты не мог бы передать ее Тайну? Она долго была его любимой игрушкой. Он уже года два твердит, что уже вырос из этих игр… я не знаю. Может, я просто веду себя глупо.
Этого я не ожидал.
Я взял у нее куклу.
— Я передам ему.
— Спасибо, — поблагодарила она, а потом посмотрела мне в глаза. — Скажи ему, что я его люблю. Наверно, он не понимает по-настоящему, что происходит. Когда я уходила из лечебницы, он подумал, что я снова сбегаю, снова бросаю его. Я не хотела, чтобы он думал… Я все испортила, Келлен.
Пока я придумывал, что бы такое утешительное сказать, она уже исчезла, а я остался стоять в своем полотенце.
— Брысь, Рейчис, — сказал я, одеваясь. Он мрачно посмотрел на меня, но все-таки встал и перепрыгнул с табуретки на край ванны.
— Вытри меня, — приказал он, указывая на чистое полотенце.
— Что на тебя нашло? — спросил я. — Одной ванны хватило, чтобы превратить тебя в испорченного домашнего любимца?
— Вытри меня, — повторил он, встав на все четыре лапы, и приготовился отряхнуться, отчего я почти непременно снова вымок бы насквозь, — а не то я обойдусь сам.
Что я точно знаю о белкокотах? Иногда они бывают редкими засранцами.
25
АКАДЕМИЯ
Я спал допоздна и проснулся смурной и раздраженный. Даже Рейчис как-то почувствовал, что сегодня лучше держаться от меня подальше. Мало того что все вокруг меня в последнее время стремительно разваливалось, так теперь я еще буду выглядеть бессовестным нахлебником, который живет в доме Трайнов, кормится за их счет и спит до полудня. Мне придется извиниться, а потом… что потом? Что, во имя предков, я должен был сделать?
Я оделся и спустился вниз, где обнаружил, что события продолжали развиваться и без моего участия.
Сенейра, Фериус и Рози сидели за столом.
— Седлай коня, малыш, — сказала Фериус, увидев меня. — Нам надо ехать.
— Что…
— Я по дороге объясню.
Рейчис притрусил вниз, и палец Фериус немедленно указал на него.
— Даже не думай, белкокот. Ты остаешься здесь.
Рейчис посмотрел на меня.
— Келлен, скажи аргоси, что, если она еще раз ткнет пальцем в мою сторону, она будет выковыривать этот палец у себя из…
— Ты… ты и сам не захочешь ехать с нами, Рейчис.
— А ты откуда знаешь? Она даже еще не сказала тебе, куда вы направляетесь.
— Потому что я абсолютно уверен, что ни воровства, ни убийства там не планируется.
Рейчис секунду сверлил меня взглядом, а потом повернулся и вразвалочку пошел вверх по лестнице.
— Я иду обратно в постель. Разбудите меня, когда закончится эта скукота.
Когда возможный кризис был предотвращен, мне в обрез хватило времени напялить сапоги и надеть пояс с порошками, а Фериус уже торопила меня отправляться в путь.
— Погоди секунду. Куда мы едем?
— В Академию. Посмотрим, что нам удастся узнать про это место.
Я замер в дверях.
— Разве не стоит взять с собой Сенейру? Она-то уж знает, как устроена Академия.
— Я не могу, — сказала Сенейра, и по ее тону было понятно, что она не слишком счастлива по этому поводу. — Если другие студенты увидят меня в повязке, они начнут задавать вопросы, — она указала на линии вокруг своего глаза. Казалось, они стали чуть-чуть длиннее, чем накануне. — А если увидят меня без повязки, будет еще хуже.
— Пошли, малыш, — сказала Фериус, хватая меня за плечо. — Двигаемся.
— Можно Келлена на минутку? — спросила Сенейра.
Фериус на мгновение подняла бровь, но потом кивнула и вышла на улицу.
— Что такое? — спросил я.
— Я хотела бы попросить об одолжении, — неуверенно сказала девушка. — Я беспокоюсь об одном человеке, и я надеялась, что ты сможешь аккуратно разузнать, как у него дела.
— Могу попробовать. Кто это?
— Его зовут Ревиан. Мы… учимся вместе.
Ревиан. Знакомое имя, но я не сразу вспомнил, где его слышал.
— Ты называла его имя, когда у тебя был приступ Черной Тени.
Когда я сказал ей думать о тех, кого она любит.
Вид у Сенейры был наполовину смущенный, наполовину такой, словно ее предали.
— Забудь. Не надо было…
О предки, ну почему я совсем не умею общаться с девушками?
— Как он выглядит? Я поищу его. Аккуратно.
Она благодарно мне улыбнулась, а потом описала человека, словно сошедшего с картинки, изображающей бога солнца и неба. А потом она живописала его доброту, сострадательность, достоинство, отвагу и прекрасное чувство юмора. Я уже заранее ненавидел этого Ревиана.
Я уже уходил, когда Сенейра схватила меня за руку.
— Если увидишь его, скажи, что я…
— Что ему сказать?
Она покачала головой.
— Извини. Просто скажи ему, что я по нему скучаю.
Мы с Фериус проехали полмили до Академии, привязали лошадей и вошли внутрь.
— Первая остановка — двенадцатый этаж, — сказала она.
Если Фериус не тащится еле-еле, как она иногда нарочно делает, она ходит так быстро, что мне пришлось почти бежать рядом, чтобы за ней угнаться.
— А с чего ты взяла, что ее учителя и другие студенты вообще захотят с нами говорить? — спросил я.
— Все просто, малыш. Я очарую ее учителей, а ты, — она повернулась и взъерошила мне волосы, — ты попытаешься выглядеть красавчиком, идет?
Ух ты. Фериус умеет озадачить меня в считаные минуты.
— И что именно я должен делать, чтоб выглядеть красавчиком?
— Действительно хочешь знать? То есть если я тебе скажу, ты, для разнообразия, меня послушаешь?
Я кивнул.
— Хорошо. Во-первых, давай кое-что исправим, — она мягко прижала меня к стене. — Встань так, чтобы попа, плечи и затылок касались стены.
— А это как…
— Будешь задавать мне вопросы или научимся быть красивым?
— Ладно, — я откинулся назад.
— Нет, выпрямись. Запомни: попа, плечи, голова.
Я выгнулся и принял ужасно неудобную позу.
— Хорошо, — сказала она. — Теперь притворись, что тебе очень удобно.
Я так и сделал, но она сказала:
— Нет, не горбись.
Я хотел заговорить, но она заткнула меня одним взглядом. Я предпринял еще несколько попыток, и, наконец, Фериус осталась довольна.