— Да будет так, — резко вставая, сказал Фазар, — я прикажу собрать твои вещи, Славий будет сопровождать вас и останется там с тобой охранять тебя и моих наследников.
При упоминании имени Славия, которого она не видела со дня ее свадьбы, когда он официально поклонился перед новой королевской парой, преподнося свадебные дары, и удалился, сославшись на неотложные королевские дела, сердце девушки забилось сильнее. Какой-то внутренний подъем обуял ее, она поняла, что рада наконец-то увидеть своего друга, по крайней мере, для нее это было именно так.
На следующее утро она встала рано, приняла прохладную ванну и надела легкое крепдешиновое зеленое платье, плотно облегающее ее пополневшую грудь и каскадом спадающее до пола. Под грудью был укреплен легкий пояс из драгоценных камней. В ушах красовались длинные серьги с изумрудами, на шее изумрудное колье подчеркивало грацию плеч. Рыжие волнистые пряди, собранные золотыми заколками наверху, спадали на спину. Арайя накрасила глаза, подчеркнув бирюзовый цвет оттенками черного, серого и синего. Она светилась. Наконец-то она вернется туда, где ее любят и ждут.
Когда она, несмотря на свое положение, буквально выпорхнула из своего маленького храма Геры, который вовсе не был Храмом семьи, которым он должен был стать, превратившись в золотую клетку для одинокой птицы, Славий уже ждал ее у белоснежной кареты, запряженной четырьмя превосходными лошадями. Было заметно, что он изо всех сил пытался сдержать напряжение, его спина была натянута, как тетива, а скулы нервно подергивались. Завидев девушку, его глаза блеснули восхищением, она была восхитительно невинна и потрясающе соблазнительна даже в том положении, в котором она находилась.
— Если ты посмеешь называть меня ваше высочество, — пропела она с улыбкой, — после того, как посмел пропадать целых восемь месяцев, бросив меня тосковать в одиночестве, я распоряжусь, чтобы ты остался во дворце.
Она не могла знать, что он был осведомлен о каждом ее шаге, о каждом мимолетном движении или желании. Каждый вечер он наблюдал за ней из тени деревьев, это уже стало его традицией. Сначала он убеждал себя в том, что в этом был его долг — заботиться о его королеве, затем он привык, и даже не замечал, как несмотря на любые другие срочные дела, никогда не находилось ничего более важного, чем провести час возле ее окон в компании с ночными совами.
Его взгляд выражал тоску, но при виде ее тепла он смягчился.
— Мне это уже не удастся, я обязан называть вас ваше величество, — он шутил.
Она укоризненно посмотрела на него и рассмеялась.
— Хорошо, Арайя, я буду называть вас так.
— Вас — это меня и моих будущих детей? — она подхватила его шутливую манеру общаться, — неужели ты все-таки хочешь остаться здесь? Тебе придется лишиться удовольствия купаться в ночном океане, — она дразнила его.
— Тогда мне определенно придется поехать, чтобы не допустить твоего сумасшествия, ты же не думаешь, что полезешь в воду в твоем положении, — сдаваясь, он перешел на ты.
— Разумеется, полезу, вода для меня — чудесный способ снять напряжение с поясницы, хотя тебе, безусловно, это должно быть не известно.
— Совсем наоборот, — продолжал словесную игру Славий, он подал ей руку и усадил в карету, — мне не раз приходилось принимать роды, и я прекрасно осведомлен о беременности.
Арайя вскинула на него удивленный взгляд.
— Ты подрабатывал акушером? — она смеялась.
— Моя мать была акушеркой, когда я был маленький, мне много раз приходилось помогать ей тогда, когда помогать больше было не кому. Поэтому я отлично понимаю, что очень опасно лезть в вечно волнительную и штормовую воду, потому, что всегда существует возможность падения.
— Тогда тебе придется все время держать меня, чтобы я не упала, — она сама не понимала того, что сказала.
Славий слегка покраснел, ничего не ответив. Он перевел тему на расспросы о том, чем она занималась во время своего вынужденного заключения. Ему просто нравилось слушать, как она сладко щебетала, шутила и смеялась, подкалывая его, демонстрируя природное остроумие и скорость мышления.
Когда карета въехала на территорию дорогой сердцу Ари местности, ее счастью не было предела. Дикие ивовые рощи, сосновые леса, ананасовые, апельсиновые и мандариновые плантации, а вдали виднелись драгоценные ее сердцу горные цепи Апелан. Сколько месяцев она провела там в детстве, собирая целебные горные травы и живя в маленьком домике, стоящим на холмах среди огромных сосен. Под руководством Кайлимы она изучила древние целительные рецепты, способные восстанавливать организм даже после самых страшных поражений и огромных энергетических потерь. Бережно они собирали коренья и травки в те лунные дни, которые лучше всего подходили для той или иной цели, готовили снадобья и лечили нуждающихся. И сейчас, сидя в карете, ей казалось, что мир повернулся вспять, и она снова окунулась в мир своего детства, счастливого и теплого.
Карета приближалась к храму, уже миновав густое лесное ограждение, и Арайя чувствовала волнение Кайлимы, поджидавшей ее у подъездной. И вот дверь кареты распахнулась и две красавицы, две старые подруги, ученица и ее наставница, две близкие души слились в долгожданных объятиях.
— Доченька, — Кайлима плакала, — я так ждала твоего приезда.
— Кайлима, родная, — они смеялись и плакали. — Позволь представить тебе фарвата Славия, начальника службы королевской охраны, по приказу моего мужа он сопровождает меня в поездке и останется охранять меня здесь со своими людьми весь срок моего здесь пребывания, — Ари была счастлива, ее глаза сияли алмазным светом.
— Рада знакомству, — сказала Кайлима тепло, но со скрытым пониманием чего-то, и это не ускользнуло от внимания Ари, так хорошо знавшей свою наставницу.
После сытного и полезного обеда Арайя проспала почти два часа в своем любимом цитрусовом парке. Ароматы деревьев смешивались с морским бризом и горным воздухом, и девушка буквально оживала от недавней затянувшейся депрессии. Ари проснулась от ощущения, что кто-то рядом. Кайлима присела на краешек летней кровати, стоящей под тентом от солнца. Протянув своей воспитаннице стакан молока со специями, наставница погладила ее по округлившемуся животу. Ее взгляд выражал нежность и любовь.
— Твои дети скоро родятся, малышка. Они родятся здесь, и это хороший знак.
— Да, я знаю, — Ари села, облокотившись на подушку, и с удовольствием потягивала любимое молоко.
— Ты приехала сюда не просто так, почему твой муж отпустил тебя?
— Кайлима, — ее лицо стало серьезным, — наша страна в опасности.
— Да, я знаю, — женщина улыбалась, и Арайя поняла, что ее дар ясновидения уже давно все ей объяснил. — О чем твой муж просил тебя?
— Он просил меня молиться.
— Он умнее, чем я думала, — непозволительно грубо для служительницы Храма ответила Кайлима. Ее лицо стало глубоким и задумчивым, затем она сказала:
— Мы молимся о том, чтобы Демид не стал захватчиком и насильником нашей страны уже больше месяца. Селена в своих откровениях предупредила нас об опасности. После того, как ты родишь детей, ты должна будешь оставить их здесь нам на воспитание, а сама должна будешь вернуться к мужу, так как не только твоя страна, но и твой брак под угрозой.
Сердце Арайи стихло от волнения.
— Что ты имеешь ввиду?
— Не беспокойся сильно, ты должна верить, дорогая, твоя вера спасет тебя. То положение, в котором ты оказалась, и явилось причиной того, что на тонком плане для вторжения захватчиков появилась брешь. У вас нет семьи как таковой, твой муж спит с другими женщинами вместо того, чтобы проводить ночи со своей женой.
Лицо Ари стало красным от приливающего гнева.
— Тише, — Кайлима приложила к ее руке какую-то траву. В мыслях Арайя поняла, что и молоко, которое она сейчас выпила, содержало в себе какие-то успокоительные снадобья.
— Раз нет семьи, — продолжала Кайми, значит нет и государства, королевская семья — это тот фундамент, который держит все остальное здание Амалонии. Если фундамент подорван, все здание начинает шатать, и, в конце концов, все может рухнуть. Ты должна научиться женской энергии, дорогая. Ты обладаешь природной красотой Венеры и спокойствие Луны для тебя вполне понятно, но в тебе еще живет детская невинность и наивность, в тебе нет женского лоска, хитрости и уверенности. Ты абсолютно неискусна в плане секса и любовных ласок и должна просить своего мужа научить тебя. Ты должна настоять на том, чтобы переехать из Храма Геры в его спальню, отвадив тем самым тех наглых развратниц, с которыми твой муж впадает в вожделение.
Ари чувствовала. Как какая-то странная сила тормозила ее волнение и она, не веря своим ушам, не понимая почему, спросила:
— Но если эти женщины так искусны в том, в чем я слаба, тогда, что же может заставить моего мужа выбрать меня?
— Твоя чистота, девочка, будет влечь его, он знает, что ты любишь его и что ты прекрасна как внутри, так и снаружи. То, что есть в них — ты можешь достичь, но то, что есть в тебе — недостижимо для них. Ты Старшая Правительница, ты королева по рождению, твое благочестие дало тебе твое положение, и оно заслуживает уважения, а их пороки и низменные страсти привели их в положение ночных развратниц. Так, что твой муж не будет глупцом, если ты придешь к нему и соблазнишь его однажды, дав понять, что ты его жена, ты завладеешь своим местом, которое принадлежит тебе по праву.
— Но я не умею соблазнять мужчин, Кайлима, — Арайя злилась сама на себя. — Наш первый раз…. - она осеклась, стыд от того, как это случилось, заставил ее слегка задрожать.
— Ты не должна думать о том, что ты лишилась своей чистоты из-за того, как твой муж поступил с тобой однажды. Ты должна понять, что нет смысла все время переживать об одной какой-нибудь вещи, постоянно теряя свою силу. Запомни, ты должна жить настоящим, не цепляясь за вещи, которые причинили тебе боль или вред. В том не было твоей вины, но и не вини своего мужа. Его невежество не должно стать причиной твоего осуждения, а значит падения. Прими его и помоги ему стать благочестивым мужем своим благочестием. Ты должна представить тот вечер и наполнить его светом Всевышней Любви. Не прекращай это упражнение до тех пор, пока полностью не избавишься от негативных чувств, обуревающих тебя.
Пока Кайлима говорила своим мягким и нежным женским голосом, Арайя чувствовала, как ее спокойствие и уверенность вливается в нее, теплом и светом растекаясь по ее телу. Она уже видела, как беседка, в которой ее муж навалившись на нее, услаждает свою плоть, наполняется светом. Кайлима ждала несколько минут, пока Арайя не открыла глаза. В них читалось облегчение.
— Спасибо, Кайми, я так благодарна тебе, — Арайя прижалась к своей учительнице и второй матери, — я так давно не говорила тебе, как я тебя люблю.
— Все будет хорошо, сейчас, когда ты осознала проблему, ситуация с нападением должна измениться, но ты должна сделать все возможное, чтобы сделать крепкой свою семью.
— Кайми, но как я смогу оставить своих детей без моей любви и опеки?
— Ты пробудешь здесь три месяца после их рождения, отдавая им любовь своего грудного молока, после этого мы зарядим кристаллы лунного камня твоей любовью и будем наполнять молоко кормилиц через них. Так, что твои дети не будут чувствовать потери связи с матерью. Как только ты наладишь отношения в своей семье и наведешь порядок в государстве, ты приедешь и заберешь своих детей. Это займет не больше восьми месяцев, — этот срок искажения энергии священного брака, допущенного вами, который нужно будет перекрыть благочестием, смирением и любовью. Ты все еще помнишь мои советы, дорогая?
— Да, я изо всех сил пыталась быть смиренной и не обижаться на Фазара за его отсутствие, но я уверена, что он не приходил ко мне вовсе не из-за государственных дел, — Арайя снова начала волноваться.
— Да, ты права, но если ты будешь открыто давить на него, используя мужскую энергию Марса, то он перестанет воспринимать тебя, как женщину и вы вступите в войну, разрушив тем самым не только вашу семью, но и все государство. Но если ты сумеешь своей женской хитростью заставить его вести себя правильно, вот тогда победа будет за тобой.
— Это все так сложно, Кайми, мне кажется, я не справлюсь одна.
— Ты вовсе не одна, — женщина улыбнулась, — у тебя есть твоя подруга…
— Нали, — весело подхватила Арайя.
— Да, Нали, и есть еще кое-кто, кто послан тебе свыше.
Арайя была вся внимание.
— О ком ты говоришь?
— О том человеке, который будет служить тебе всю твою жизнь из-за своей преданности и любви к тебе не только, как к его королеве, но и как к женщине.
Арайя покраснела. Она понимала, что Кайлима говорила о Славии.
— Но я не могу поощрять его влечение, и я не смогу сопротивляться, — Ари замялась, затем продолжила, — Кайлима, что мне делать, ведь он мне очень нравится, он мне близкий друг и я не могу без него, когда его нет, я тоскую по нему, но ведь он мне не муж.
— А когда нет Фазара, ты тоже тоскуешь?
— Да, но по-другому, помимо того, что я скучаю по своему мужу, я еще постоянно испытываю какую-то мучительную боль, разрывающую меня изнутри, а когда Славия долго нет рядом, я всегда радуюсь, когда вспоминаю его, представляю, как нам будет хорошо вместе, когда мы увидимся.
— Вот ты и ответила сама себе, девочка. Ты поймешь с годами, что любовь бывает разная, привязанность всегда причиняет боль потому, что она несвободна, а любовь дарит лишь радость и восторг потому, что она крылатая птица, парящая в небесах Вечности. Ты научишься, дай себе время, а пока ты просто должна выполнять свои обязанности. Твоя обязанность — быть верной своему мужу, так что постарайся сдержать свое слово, данное ему перед Богом.
— Да, но ведь Фазар уже предал меня, Кайми, — Ари снова начинала воспламеняться.
— Каждый имеет право на один шанс. Ты можешь простить его один раз, признав, что не только его молодость и невежество могло ошибаться, но и твоя наивность и неопытность. Вы будете бороться за свой брак, вы должны это сделать не ради себя, но ради людей, за которых вы, как король и королева несете ответственность. Ты станешь очень мудрой, — Кайлима заговорила тише, всматриваясь куда-то вдаль, — ты сделаешь то, на что другое сердце было бы неспособно.
Арайя почувствовала внутри ужасающе щемящую боль, боль, которую нельзя было вынести, она вдруг увидела своих детей, сына и дочь в возрасте примерно пяти лет. Мальчик стоял, одетый в белую тунику, обрамленную золотом, его рыжие волосы сбивались ветром вправо, его бирюзовые глаза, распахнутые от ужаса, он смотрит на нее, словно она убивает его чем-то. И ее дочь, в розовом сарафанчике, малышка с длинными русыми волосами и цветами, вплетенными в локоны, своими зелеными нежными глазами кричит ей что-то. Арайя резко вскрикнула.
— Нет, с ними что-то должно будет случиться, Кайми, я не вынесу этого, — глаза Ари были наполнены слезами.
Каймила обняла Ари и тихо сказала.
— Ты сможешь вынести все, что Бог тебе отмерил, душа моя, — она гладила ее по голове. Запомни одно на всю свою жизнь, дочка, все не так, как кажется. Ты никогда не должна быть привязана к чему-либо настолько, чтобы не смочь оторваться от этого в нужный момент. Иногда нужно потерять что-либо, чтобы потом обрести навсегда. Запомни долг и обязательства превыше всего. Твои привязанности не имеют значения.
Ари плакала от отчаяния, она была так юна, но ее боль была уже достаточна сильна, чтобы она начала понимать, что нужно учиться жить в том мире, в котором она оказалась.
— Неужели мне придется потерять своих детей? — она всхлипывала.
— Нет, — тихо сказала Каймила, твоя вера спасет тебя, я знаю точно.
Слегка успокоившись, Арайя решила одеться в легкое купальное платье и сходить к океану. Жара потихоньку спадала, и девушке захотелось смыть с себя все тревоги. Когда она вышла на хвойную аллею, откуда-то появился Славий, в белой рубашке, наполовину распахнутой и влажной, его волосы сырые, легкие штаны, закатаны по колено. Вид у него был абсолютно счастливый. Это оказалось настолько заразительным, что Арайя непроизвольно заулыбалась.
— Откуда это ты такой мокрый и довольный?
— Форелевые пруды за Храмом оказались потрясающим местом для рыбной ловли. Мои солдаты должны что-то есть, я имею ввиду что-нибудь, кроме трав и молока, — он смеялся.
— Поэтому вы переловили всех рыб из наших прудов? — она смеялась.
— Их нам хватит на многотысячную армию, уверяю тебя, мы поймали столько, чтобы повариха пожарила нам на ужин. Я вижу, пока я потерял бдительность, ты уже направилась в направлении запретной территории?