Вздохнув, дрек вдруг резко наклонился вперед, ухватил меня за шкирку и, подняв наверх, усадил перед собой. Не вежливо. Я, между прочим, обиделся. Вот.
- Можно было бы и повежливее. Ты мне всю шерсть на загривке примял, - я демонстративно пригладил помятое место.
- Извини. Приедем в город, я тебя причешу. А пока держись. Поедем быстро, мы и так много времени потеряли, до полудня бы успеть.
Лось сорвался с места и понесся вперед аршинными прыжками. Вы когда-нибудь ездили на крыше автомобиля по ухабистой дороге? Не советую и начинать. Трясет сильно. А уж, как попке больно, когда она, бедненькая, о жесткое седло бьется. Первое время я терпел, а потом начал ерзать, пытаясь устроиться поудобнее, но ничего не выходило. Только дрек несколько раз нервно взрыкивал. А я что? Я ничего. Мне неудобно-о.
- Да прекратишь ты вертеться? Я все-таки не железный.
- Так и я тоже не железный. Я очень мягкий и местами пушистый, а ты…
Застонав, дрек подхватил меня за подмышки и, приподняв, опустил себе на колени так, что я теперь сидел боком. Не сиденье мерса, но все же намного удобнее, чем раньше.
- Спасибо.
Простая вежливость. Мне не сложно, а кому-то приятно, и можно надеяться, что в следующий раз обо мне тоже позаботятся. В ответ дрек буркнул что-то и подстегнул своего лося. Не думал, что он может нестись еще быстрее. А еще я совсем забыл, что высоты боюсь, а он, в смысле лось, здоровенный! Мама! За что мне все это?
Ехали долго. Дерево, куст, дерево, дерево, куст, дерево... Надоело. Скорей бы уже приехать. Кушать хочу.
Словно в ответ на мои мысли живот заурчал, только почему-то возле уха. Ой, это не у меня. Это у Саршана. Получается, он мне все продукты отдал и голодным остался. Не знаю, умеют ли краснеть неки, но я точно умел. Сразу почувствовал, как горячая кровь прилила к щекам. Бедненький дрек.
Я поднял голову, пытаясь заглянуть ему в глаза и извиниться. Наши глаза встретились. А они у него ничего так, красивые. Янтарно-желтые с зеленоватой каемочкой на радужке и вертикальными, как у меня, зрачками. И ресницы прикольные, черные с красными кончиками, как когти. Здорово.
- Нарис… - Тихий шепот, и наши губы встретились. Я уже говорил, что он божественно целуется? Могу повторить еще раз, нет, еще сто раз или тысячу.
- Нарис, - дрек тяжело дышит, глядя на меня, - мы скоро будем в городе. Извини, но я закрою плащом нас обоих, и прошу тебя не высовываться. Хорошо?
Конечно, я пообещал не высовываться. А что, мне и самому не хочется появляться на людях в таком виде, словно я пугало огородное. Вот приедем, дрек мне обновки купит, тогда и погулять можно будет. И, кроме того, я ванну хочу принять, горячую. А еще Саршан меня расчесать обещал. Надо будет напомнить. И кушать. Много, вкусно КУШАТЬ.
Глава 4
Саршан Риориз Шоор.
Прижав к себе пушистика и укрыв его полами своего плаща, я молился Великой Сиэле, матери богов и покровительнице нашего рода, чтобы у него хватило ума посидеть тихо, не привлекая к себе внимания. Пока Нарис не произнесет перед алтарем брачные клятвы, он очень уязвим. Боюсь даже представить себе, какая охота может начаться, стоит только кому-нибудь его увидеть.
Маленький пушистик. Это чудо, что он натолкнулся на меня первого. Спасибо тебе, Великая Сиэла, за малые радости в нашей жизни.
Я выехал в Ларк по приказу главы клана, третьим сыном которого я являюсь, чтобы встретиться с информатором по очень важному делу. Месяц назад в клановую сокровищницу было совершено проникновение. Три человека неизвестно как проникли в самое охраняемое помещение так, что никто их не заметил. Мало того, ни одно сторожевое заклятие не сработало, а это уже работа мага высочайшего класса. Причем, мага человеческого. Другим расам - вилгам и, тем более, роанам, ошейник Ваала был ни к чему. Это был последний артефакт, оставшийся после Большой Войны, и его наличие, как и местонахождение, хранились в строжайшей тайне. Только человеческий маг мог им воспользоваться, и только на дрека он действовал. Отец давно хотел уничтожить артефакт, угрожающий шаткому миру на этой земле одним своим существованием, но совет кланов выступил против. И вот мы едва не потеряли его. Ворам почти удалось покинуть территорию клана вместе с похищенным, но они были замечены одним ребенком, поднявшим тревогу. Ребенок погиб, а в результате подоспевшие к месту трагедии дреки просто разорвали всех троих на куски. Тогда у одного из них и был найден ошейник. Дети всегда были для нашего народа самым дорогим сокровищем, поэтому дреков, убивших людей, никто не винил, но, к сожалению, допросить воров нам тоже не удалось. Только спустя десять дней, специально приглашенный некромант смог призвать дух одного из них для допроса, но ничего особенного нам узнать так и не удалось. Он не видел лицо заказчика, тот был в маске. Знает только, что человек. В сокровищницу проникал не он. Сам он, как и еще один человек, только стояли на страже. А с заказчиком для расчета они должны были встретиться седьмого дня в оговоренном месте в городе Ларк.
Ко времени встречи мы уже опоздали, но отец все-таки настоял на моем отъезде. А сам отправился на спешно созданный совет кланов, чтобы решить вопрос со смертельным артефактом. Еще до моего отъезда вперед был послан флан с известием, так что к моему приезду наш информатор должен был собрать всю возможную и невозможную информацию о таинственном покупателе.
В тот день, когда мы встретились с Нарисом, я ехал по лесной тропе с особой осторожностью. До Ларка оставалось меньше суток пути, дреки здесь встречались редко, так что я скрывал свое происхождение всеми доступными мне средствами, то есть – плащом.
Вскоре после полудня мне почудилось, что за мной следят, но все было тихо. А потом чувство чужого внимания пропало, оставив после себя какой-то странный след, словно сожаление. В тот день я планировал ехать до темноты, но, слава Великой Сиэле, на Клапе лопнул один из седельных ремней. В принципе, ничего страшного, можно было бы ехать и дальше, но я решил остановиться на ночь пораньше и починить упряжь.
Несколько позже, когда я заканчивал ужин, мне снова почудилось чужое внимание. Просканировав пространство, я точно определил, где засел невидимый наблюдатель. Угрозы от него не исходило, поэтому я решил подождать и посмотреть, что он будет делать.
Доев кашу, я расстелил одеяло, лег и сделал вид, что заснул, не сомневаясь в том, что вскоре наблюдатель, уверенный в своей безопасности, проявит себя. Так оно и получилось.
Вскоре кусты слегка зашуршали, и на поляне появился он. Тогда я принял Нариса за смешного зверька – жертву эксперимента какого-то мага. Зверек тихо крался к оставленному мной пустому котелку, время от времени замирая, пока, наконец, не добрался до цели. Заглянув в котелок, зверек разочарованно вздохнул, а затем полез в мой мешок с остатками припасов. Зверек, конечно, был забавным, но голодать из-за него я не собирался. Поэтому, переместившись к нему за спину, я ухватил его за шкирку, отрывая от земли.
Испуганные зеленые глаза на миг привлекли мое внимание, поэтому я и пропустил удар в грудь, заставивший меня выпустить добычу. Моментально развернувшись в воздухе, зверюшка устремилась к деревьям, на ходу вытаскивая колбасу из мешка. Ругнувшись, я бросился следом. Почему-то из головы вылетело, что я мог бы переместиться вперед и встретить его там. Я вообще обо всем забыл, увлеченный погоней. Я уже готов был схватить зверя, когда он метнулся на дерево и залез почти на самый верх. Вот удачливый воришка! Я мог, конечно, влезть следом, но как-то не солидно было мне, знатному дреку, по деревьям лазить как ребенку. Поэтому я попытался уговорить зверька спуститься. Не получилось. Ни на уговоры, ни на обещания он не реагировал. Сидел на ветке, вцепившись в нее когтями и даже хвостом, а колбасу, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор, он держал в зубах. Странно, мог бы уже давно съесть ее, а не ждать неизвестно чего.
Чем больше я ждал под деревом, тем больше злился. Зверь на мое присутствие совсем не реагировал, так что я решил немного пугнуть его, стукнув несколько раз по дереву. Я ожидал чего угодно, но не того, что последовало за этим. Зверек вдруг расплакался. Небывалое зрелище – плачущий навзрыд зверь. Мне сразу стало ужасно стыдно, словно я ребенка обидел. А тут до меня еще дошло, что зверек, видимо, высоты боится, именно поэтому он так вцепился в злосчастное дерево. Значит, сам он спуститься не сможет, придется доставать.
Скинув плащ, я расправил крылья, сделав ими несколько взмахов, и взлетел. Зависнув в воздухе возле зверька, я уговорами и силой стащил его таки с ветки, при этом он вцепился всеми своими когтями в меня. К счастью, на мне почти все быстро заживает. Так что к тому моменту, как голодный и испуганный зверек проглотил последний кусок колбасы, на мне даже следов от его когтей не осталось. Поначалу он повел себя, как вполне разумный зверь, но когда пушистик заговорил, я понял, что передо мной не зверь, а разумное существо. Просто оно не из нашего мира, судя по тому, что оно ничего о нас не знало. Назвал себя этот зверек – нек, а имя выбрал, с моей подачи, весьма подходящее – Нарис. Милый такой цветочек, нежный и маленький, но стоило его чуть тронуть, как он превращался в колючку, и горе посягнувшему на него. Пушистик был страшно голоден, он слопал почти все мои продукты, а уж к хмельну присосался так, что я еле бурдюк у него отобрал. После этого мне удалось его немного разговорить. Он и, правда, оказался из другого мира. Более того, он не рвался вернуться в него, что меня обрадовало. Я уже решил оставить Нариса себе, а тут он спросил про мой хвост. Мало того, он мне свой начал демонстрировать. Это же равносильно предложению провести вместе ночь. Великая Сиэла, он, конечно, не понимал, что делает, но я-то начинал чувствовать к нему зарождающуюся симпатию. Причем, не просто симпатию, я, кажется, начал влюбляться в это непосредственное чудо. Он был наивен и открыт, словно ребенок, и мне стало вдруг страшно, что кто-то может причинить ему вред. Защитить любой ценой! - требовал мой внутренний голос. А какое у него аппетитное тело, руки так и тянутся пощупать, погладить, прижать. Так что, когда он повторил предложение стать моей парой, пусть и не совсем согласно традициям, я ответил положительно. Ему бы радоваться, что он приобрел себе самого сильного защитника в этом мире, а он расплакался, утверждая, что не хочет замуж. Пришлось утешать, уверяя, что я ничего не сделаю без его согласия. Наконец, наплакавшись, малыш заснул. Я обнял его, прижал к себе и заснул рядом с ним, представляя, как приведу домой свою половинку. Нарис – мой Ариэ, мой возлюбленный, хранитель моего сердца. Смешной маленький пушистик, сумевший украсть мою любовь. Нет, никуда я не отпущу это чудо.
Утром меня разбудила возня пушистика. Оказалось, что ему приспичило отойти в кустики. Я отпустил, предупредив, чтобы не отходил далеко. Стич всегда кричит, если рядом хищник. Около меня ему опасаться нечего, ни один зверь даже близко не подойдет к дреку, так что я был совершенно спокоен. Когда Нарис отошел, я еще немного повалялся под одеялом, пока меня не поднял сигнал опасности. Тут же я услышал крик пушистика:
- Саршан!
Меня словно резанули раскаленным железом по нервам. Мгновенный переход, и я возле него. Чуть не опоздал, на моего пушистика вздумал охотиться риск. Отбросив зверя в сторону, я закрыл собой Нариса, показывая, что зверь покусился на мое. Так что коту пришлось быстро уносить ноги, пока я добрый. Вот если бы он хотя бы немного задел Нариса, я бы его шкуру пустил на шапку для своего малыша, а так – пусть живет. Пока.
Прогнав зверя, я обернулся к Нарису и увидел, что малыш сидит на земле, испуганно глядя на меня. Сразу же возникла мысль, что я чуть не потерял его. Захотелось немедленно увезти его домой и запереть в самой дальней комнате, чтобы никто не то, что обидеть, даже тронуть не посмел. Так что, не особо церемонясь, я отнес пушистика обратно к костру. Выдал ему последние оставшиеся у меня лепешки с медом и пошел собираться в дорогу. Случайно оглянувшись через некоторое время, я вдруг увидел, как он весьма возбуждающе облизывает пальцы. Великая Сиэла, как я мог сдержаться? Никак. Я целовал Нариса самозабвенно. Мой пушистик, мой сладкий мальчик, и вкус меда на его губах тут совсем не причем.
Чтобы оторваться от Нариса и двинуться в путь, мне понадобилась вся моя сила воли. Приложив титанические усилия, я разорвал поцелуй. Нам надо было выезжать как можно скорее, чтобы быть в городе до вечера, но Нарис вдруг заявил, что голым ехать не желает. Пришлось отдать ему мои запасные штаны. Сиэла, до чего же смешно он в них смотрелся, но я сдержался и не подал виду, чтобы не обидеть.
На Клапа его пришлось буквально втаскивать, потом пообещать, что расчешу его примятую шерстку, как только приедем в город. В общем, выехали с благословения богов, но сама поездка не была легкой. Попробуйте сами ехать спокойно, когда впереди вас ерзает такая аппетитная маленькая попка. В результате, я не выдержал и посадил его к себе на колени боком, ну и без поцелуя не обошлось, конечно.
В общем, намучился я с ним в дороге, а перед въездом в город закрыл плащом и себя, и его, чтобы не привлекать лишнего внимания. Стража на воротах пропустила нас без слов, только лениво проводив взглядом, так что я без проблем добрался до одного из лучших постоялых дворов Ларка. Хозяин «Золотой Луны» вышел навстречу, стоило мне остановить Клапа возле дверей его гостиницы.
- Прошу Вас, господин, проходите. Желаете отдохнуть с дороги или поселиться? – хозяин был вежлив и предупредителен, впрочем, как и все вилги, за что я их и ценю.
- Поселиться. На три дня. Лучшая комната с большой кроватью, горячей ванной и полным столом.
- Конечно, господин, прошу за мной, слуги позаботятся о Вашем ласне.
Глава 5
Спуститься вниз, все еще держа на руках под плащом Нариса, было бы невозможно, если бы не один маленький трюк, которому я обучил Клапа. Свистнув особым образом, я дал команду ласну опуститься, и он медленно лег на землю. Теперь я мог спокойно встать, не выпуская свое чудо из рук, а плащ только чуть колыхнулся.
Хозяин лично проводил меня на второй этаж в предназначенные мне комнаты, выслушал распоряжения на счет обеда и ванны, оставил мне ключ и, пожелав приятного отдыха, удалился. Теперь можно было вздохнуть спокойно и выпустить пушистика на волю.
Нарис посмотрел на меня немного обижено и заявил:
- Теперь тебе точно расчесывать меня придется.
Я рассмеялся.
- Причешу, только сначала мы пообедаем, а потом мне придется уйти, у меня очень важная встреча в три пополудни. И не дуйся, это действительно очень важно. Меня не будет часа два- три, а вот после возвращения я тебя и причешу, и все, что захочешь.
- Одежду хочу, - Нарис повозил мои штаны по своей талии, - нормальную. И обувь.
- Будет тебе одежда и обувь, а пока иди, мойся. Судя по стуку в дверь, ванная готова.
Что мне нравится в дорогих гостиницах, так это расположение ванной комнаты. Она имеет два входа. Один - для гостей, и идет он из гостевой комнаты, а второй из коридора – для слуг. Слуги наполняли ванну, не мешая гостям, потом можно было закрыться изнутри. А когда воду нужно было уже сливать, достаточно открыть защелку и позвать слуг. Все. Никакого мельтешения слуг с ведрами туда и обратно. Нарис тоже оценил такое удобство, но помогать себе не позволил, выставил за дверь, заявив, что сам справится. Жаль, я бы помог, спинку бы потер и все такое.
Пока Нарис купался, нам принесли обед. Слуги скоро расставили все на маленьком столике и удалились, как раз вовремя. Мокрый пушистик, завернутый в полотенце, вышел из ванной, привлеченный запахом.
- М-мясо!
- Жареная курица, каша из слогра, овощной суп, пирог с ягодами и горячий напиток – ланг, - озвучил я меню, но пушистику, похоже, было все равно, что есть. Он жадно ухватился за курицу и, не успев прожевать первый кусок, уже потянул в рот ложку с кашей.