Наверняка, всё это – просто шутка. Не может человек не помнить два года своей жизни. Бред какой–то.
Остановившись у стойки, я смотрю на календарь и застываю.
Сегодня восьмое июня.
Две тысячи, сука, пятнадцатого года.
Что за херня?
Смотрю на календарь ещё раз. Моргаю. Снова смотрю.
Нет, мне не кажется и на календаре действительно пятнадцатый год.
– Пиздец, – шепчу я.
– Глеб, – Анжела по–прежнему рядом, – Пожалуйста…
– Это не шутка? – я резко разворачиваюсь к ней лицом и в панике озираюсь по сторонам, надеясь увидеть камеры, или улыбающихся людей.
Господи, сейчас я был бы счастлив, если бы увидел, как кто–то надо мной смеётся.
– Нет. Глеб, – её ладонь ложится на мою щёку и тут же одёргивается, когда я морщусь, – Давай я отвезу тебя домой, и мы поговорим. Ты успокоишься, выпьешь кофе, и…
– Я терпеть не могу кофе.
– Ну, в последние два года ты его любил, – мягко улыбнувшись, говорит она, – И очень крепкий.
Продолжая озираться, я замечаю какую–то девушку слева от себя. Она что–то спрашивает у регистраторши, а потом поворачивается и смотрит прямо мне в лицо. Её рот приоткрывается, без того огромные глаза расширяются до невозможности, и она резко выдыхает.
Мне кажется, что она двинулась в мою сторону, но я нахмурился и внимательно оглядел её с ног до головы. Нелепую дешёвую одежду, спутанные волосы. Оборванка какая–то.
– Отвези меня домой, – наконец–то говорю я.
Анжела берёт меня под руку, и мы проходим мимо этой странной девчонки с большими карими глазами. Та провожает нас взглядом, на что Анжела спрашивает, когда мы поравнялись:
– Ты её знаешь?
– Впервые вижу, – честно ответил я.
ГЛАВА 15
'Cause the will to fight
Gets you slowly dying
In the heart of night.
How can you survive
When the dimest light
Barely touched your eyes.
Loreen «Heal»
«Дом, милый дом» – кажется, так обычно говорят.
Мой изменился. Не сильно, но всё же не заметить эти изменения невозможно.
И дело не в интерьере, мебели и цвете стен – они остались прежними. Кустарники и цветы, что появились на месте некогда ровного газона – небольшая перемена.
Атмосфера стала другой. Словно время в этом доме застыло, заморозилось.
Из отражения в зеркале на меня смотрит чужой человек. Сеточка морщин вокруг глаз – это в тридцать-то лет? И борода. Потирая волосатый подбородок, я нащупал нечто похожее на длинный шрам на челюсти, но густая растительность вполне удачно его скрывала.
И я поправился. Не сильно, но все же.
Жесть…
Я вышел на веранду и сел на деревянные ступеньки, разглядывая окрестности и соседский особняк вдалеке – в этом районе люди любят жить разрознено, скрываясь за высоким забором. Мне всегда нравилось это уединение, но сегодня я чувствую себя как–то иначе.
Позади раздаётся тихий шорох отодвигаемой стеклянной двери, а затем Анжела садится рядом со мной.
– Сигареты есть? – спрашиваю я, даже не взглянув в её сторону.
– Бросила год назад, – буркнула она.
Я ухмыльнулся и вытянул ноги, разглядывая куст каких–то причудливых цветов впереди. Затем повернул голову и пригляделся к Анжеле.
Она тоже изменилась. Оттенок волос стал пшеничным, более благородным что ли. И, кажется, она перестала делать эти жуткие коллагеновые губищи, которые, откровенно говоря ей совсем не шли.
Странно, я ведь был в неё влюблён. Без памяти, без…
– Мне надо кому–нибудь позвонить, – произношу я, отворачиваясь, – Я не могу поверить в то, что это правда.
– Ты можешь связаться с кем угодно, но за эти два года ты не соизволил поговорить даже с моими родителями, – с укором говорит она.
– Звучит хреново.
– Ага, – Анжела хмыкнула, – Особенно учитывая то, что я делала это за тебя, использовав, наверное, тысячу отговорок, почему ты не берёшь трубку и не являешься на семейные ужины, – она горько усмехается и бросает на меня взгляд исподлобья.
– Мы жили вместе? – уточняю я, оглядывая сад в очередной раз.
– Да.
– И готовились к свадьбе? – в моём тоне слышен сарказм и ирония, хотя я стараюсь быть вежливым.
– Да, – коротко отвечает Анжела, – После аварии мы отложили свадьбу на полгода, в надежде, что ты вспомнишь. Потом мы отложили её, потому что ты заявил, что это бесполезно, и ты хочешь немного оторваться. В последний раз ты сказал, что наша свадьба будет ошибкой и ушёл от меня.
– Вот как? – прозвучало так непохоже на меня, на самом деле, – И ты всё это терпела?
Замечаю лёгкое движение краем глаза и поворачиваю голову. Анжела просто пожала плечами, прижав колени к груди. На её безымянном пальце было кольцо, то самое, что я швырнул в неё в тот день.
То, что я сделал для неё. Лика.
Мы ведь были счастливы. По–настоящему счастливы. И дело не в том, что наши родители вместе строили бизнес. Не в том, что мы дружили с детства, с самых пелёнок. Не в том, что наша свадьба была предметом шуток в нашей юности, а затем стала чем–то большим, когда мы выросли.
– Почему ты так поступила? – вырывается у меня.
Она вздрогнула, но её лицо осталось невозмутимым. Лишь тонкая морщинка пролегла на идеальном лбу, когда она нахмурилась.
– Не знаю, Глеб. Я не знаю. Это было глупо и… Я не знаю, почему так поступила.
– Ты общаешься с ним?
– Нет. С той ночи я больше его не видела, – быстро выпалила она и тут же осеклась, – Я знаю, что ты не поверишь, но я не видела его.
Хмыкнув, я поднялся на ноги и глубоко вздохнул свежий воздух. Пахнуло сиренью, и я невольно нахмурился – запах раздражает и от него жутко болит голова. Одно время я даже думал выкопать этот злосчастный куст и отвезти его куда–нибудь подальше, но растение очень нравилось моей маме, царствие ей небесное.
– Ладно. Разберёмся, – произнёс я, направившись в дом, – Чай будешь?
– Буду.
– С жасмином? – я улыбнулся, припоминая её любимый напиток с горчинкой.
– Да.
– Тогда, жду на кухне.
ГЛАВА 16
I won't deny your lack of compassion
Pain is all you know
Even a life turn of a fire
Shouldn't burn alone
Loreen «Heal»
Сидя в уютном ресторанчике за столиком у окна, я разглядывал отремонтированную дорогу внизу и недоумевал – вот нафига здесь поставили круг?
То есть, раньше на развязке были светофоры. Вполне удобно, правда по вечерам скапливались пробки, но не смертельные.
Теперь же затор из автомобилей всех мастей стал, похоже, постоянным спутником этого места. За последние полчаса я не увидел ещё ни одной машины, что проехала бы тут свободно. Мысленно сделав заметку избегать эту часть Лиивалайя, я повернул голову и взглянул на своего старого приятеля.
– Так странно, – произношу я, – Вроде бы и город тот же, и люди, а всё другое.
– Мда, Глеб, – Илья передёрнулся, и отхлебнул вина, – То есть, я рад, что ты наконец–то объявился, но блин… Не помнить, что с тобой происходило два года?
– Если верить словам Лики и этого… – я запнулся, припоминая имя мозгоправа, – Георга, то я вообще не помнил своего прошлого. Ни родителей, ни друзей, ничего. Бред какой–то.
– Но теперь–то помнишь?
– Помню, конечно. Это и странно. Я чувствую себя так, как обычно, словно просто… Уснул ночью – проснулся утром и начался новый день, ничем не примечательный, – вздохнув, я потянулся к чайнику и плеснул в чашку на самое донышко, – Но, когда я выхожу на улицу, я не узнаю и половины того, что видел собственными глазами ещё вчера. Дороги, – я кивнул в сторону окна, – Вывески, рекламы. Новые магазины, в которых, оказывается, уже есть мои ювелирные салоны, а я даже не помню, как их открывал.
– Звучит неважно.
– Не то слово, – я отсалютовал своей чашкой и сделал глоток, чуть поморщившись от горечи, – Немного раздражает, если честно. Особенно то, как смотрит на меня Анжела – словно что–то знает, но не хочет рассказывать.
– Что думаешь делать с женитьбой? – Илья откинулся на диванчике и чуть прищурился.
Я, молча, пожал плечами.
– А ты, что сделал бы?
Он ухмыльнулся и постучал кончиками пальцев по поверхности стола, а затем наклонился вперёд, вытянув руки. Стол немного качнуло от этого движения и крышка на заварнике звонко стукнула.
– Ну, в народе наш с тобой возраст называют либо идеальным для первого брака, либо для первого развода, так что… – улыбнувшись и подмигнул мне, – Она, кажется, была с тобой всё это время и много вытерпела. Как минимум, ты можешь ей доверять, ведь так?
У меня перед глазами мгновенно всплыл образ из той ночи, когда я застукал Стаса и Лику вместе. Пришлось откашляться и поправить ворот рубашки – стало невыносимо жарко.
– Глеб? – послышался сбоку тонкий голосок.
Мы с Илюхой одновременно повернули головы. У столика стояла миниатюрная брюнетка в слишком коротком платье для дневного времени суток. Стояла и широко улыбалась, глядя на меня.
– Привет, – выпалила она, – Можно присесть?
– А ты кто вообще? – брякнул я удивлённо.
Она замолчала и приоткрыла рот, щедро намазанный помадой, а потом резко сжала губы и её лицо пошло пятнами.
– Козёл, – каркнула она, развернулась на каблуках с жутким визгом металлических набоек по полу, и быстро пошла прочь.
– Во дела, – промычал Илья, – Ты её знаешь?
– Вообще–то нет. Но она, похоже, знает меня. Блин, мне это не нравится, – я потёр лицо ладонями и глубоко вздохнул, – Я, похоже, перетрахал полгорода за эти два года, а теперь ни сном, ни духом. На меня некоторые бабы так смотрят, словно я им алименты задолжал или пожизненное содержание.
– На тебя это непохоже. Совсем, – Илья рассмеялся, – Альтерэго Глеба оказался мегапихарем.
– Заткнись, – простонал я, закрыв глаза.
– Ты лишился невинности, друг, – продолжил глумиться Илья, – Поздравляю.
– Если я этого не помню, значит этого не было, – покачав головой, я вытащил вибрирующий мобильник из кармана и посмотрел на мигающий значок электронной почты.
Судя по всему, сообщение от какой–то маклерской фирмы. Быстро пробежав глазами, я нахмурился.
– Странно, – вырвалось у меня, – Некто Пилле сообщает мне, что я задерживаю выплату за аренду квартиры на Тартусском шоссе, – из меня вырвался очередной разочарованный вздох, – Судя по всему, я ещё и снимал квартиру. Блеск.
– А ключей не находил?
– Нет вроде. Правда, я и не искал ничего толком. Может в машине есть?
– Давай поищем и посмотрим, что за квартира. Вдруг найдём что–нибудь?
– Ага. Гору использованных презервативов или ещё чего похуже, – пробормотал я, – Может я сторчался? Или проигрался в казино?
– Да брось ты, я думаю, что тебе бы уже об этом доложили. Пошли, поиграем в детективов на старости лет, – он поднялся на ноги и бросил на стол десятку.
Я последовал его примеру.
Ключи, предположительно от квартиры, были найдены в бардачке среди горы чеков. Пока я ехал по адресу, указанному в сообщении, Илюха перебирал бумажки и озвучивал суммы, которые я просаживал в барах и отелях вслух, гогоча, как баклан.
– Может, я просто ночевал в гостиницах, – попытался оправдаться я, – Это ничего не значит.
– Ну–ну, Глебушка, – продолжил смеяться он, – В Радиссоне тебя должны знать в лицо. Зайди туда на досуге и спроси, один ты приходил или нет. Ты там постоянным клиентом был, можешь даже скидку выклянчить. На будущее.
Закатив глаза, я наконец–то добрался до Fahle maja – бывший целлюлозный завод, который несколько лет назад перестроили под многоэтажку. Поглядел на стеклянные окна, прислушиваясь к внутренним ощущениям – ни–че–го. Пустота, полная пустота.
Пока поднимались на лифте и искали нужную квартиру, я без остановки озирался по сторонам, ища хоть какие–то отголоски воспоминаний. И опять полный ноль.
Квартира оказалась… Нетипичной. Без мебели, только большой матрас у окна, кухня и сантехника. Не думаю, что я стал бы снимать подобное жильё, если бы не только…
– Глеб, – Илья уже вовсю исследовал кухню, – Похоже, ты жил не один.
Он вынес кружку, в которой на дне плескался уже заплесневевший кофе, но не это привлекло его внимание. След от светло–розовой губной помады по краю керамики.
Всунув найденный предмет мне в руки, он удалился, а я посмотрел на него с абсолютно пустой головой. Чьи–то розовые губы касались этой чашки – и что? Даже цвет помады не вызывает никаких ассоциаций. Я стёр большим пальцем пятно и помыл кружку, поставив её у раковины.
Бред, сюрреалистичный берд.
– Глеб, тут помада, – Крикнул Илья из ванной, – И отпечатки ладоней в душевой. Определённо, – он высунул голову и улыбнулся, – Ты жил не один.
– Может, она просто приходила на ночь или что–то типа того.
– Может и так, – пожав плечами, Илюха снова скрылся в ванной, а затем вышел оттуда и оглядел комнату, – Сирень.
Я проследил за его взглядом и нашёл букет осыпавшихся цветов в стеклянной банке на полу.
– Я терпеть не могу сирень. Голова от запаха болит, – поморщился я, – И кофе. Судя по всему, я пил кофе, но я его на дух не переношу.
Чёрт… Может, я правда сошёл с ума? И это что–то вроде раздвоения личности?
– Здесь мои старые эскизы, – я кивнул на барную стойку на кухне, – И отчёты.
– Наверное, ты проверял дела. Ну что, глухо? Ничего не вспомнил?
Оглядевшись, я подхватил листки бумаги со стола и ещё раз внимательно осмотрел квартиру.
– Нет. Ничего.
– Может, стоит съездить в гостиницу?
– И что они мне скажут? – фыркнул я, – Ну ходил я туда, ясно, что не один. А толку?
Ответить Илья не успел, потому что из кармана моих брюк раздались трели мобильника. Я вытащил трубку и покрутил её в руке, гадая – стоит отвечать или нет.
В итоге я сдался:
– Да.
– Глеб, ты где? – голос Анжелы был напряжённым, и от этого, раздражал ещё больше.
– Я с Ильёй встретился, – я покосился на друга, который продолжал разглядывать квартиру с нескрываемым любопытством, – Скоро буду.
– Хорошо. Я жду тебя дома, на ужин.
– Угу, – промычал я, сбрасывая вызов.
– Лика? – уточнил Илюха, скалясь, когда я положил трубку.
– Да.
– Что будешь делать?
– Не знаю, – я вздохнул и подошёл к панорамному окну, разглядывая вид за стеклом.
Такой знакомый город, но всё в нём стало чужим. Знакомо–незнакомым.
Парадокс.
– Ладно, – я развернулся, – Здесь больше делать нечего.
– Хочешь совет?
– Валяй.
– Не расторгай договор аренды, – Илья задумчиво взглянул на меня и быстро добавил, – Вдруг пригодится.
Смотря в окно, как мой друг превратился в крошечную точку, двигающуюся по переулку, я еще раз вздохнул и оглядел квартиру. Затем подхватил ключи и спустился вниз, на парковку. Подумав пару минут под тихо гудящий в салоне кондиционер, я завел мотор и поехал туда, где по определению должен был чувствовать себя лучше. Или хотя бы близко к тому.
Лика встретила на пороге, кутаясь в вязаную шаль, что принадлежала моей матери. Я взглянул на неё, отмечая про себя точёные черты лица – удивительно, как из пухлощёкой девочки с вечным румянцем и веснушками на щеках выросла такая красивая девушка. «Порода» – обычно говорят про таких. Я породы в ней не видел никогда, напротив, для меня она остаётся простой, как пять копеек – все эмоции написаны на лице, даже когда Анжела молчит.
Наверное, поэтому я настолько доверял ей – ведь если лжёт, сразу видно по глазам и прикусанной нижней губе. А ещё, у неё есть эта дурацкая привычка теребить золотую серёжку в ухе, когда нервничает. Вот и сейчас – теребит.
Нервничает.
– Привет, – она привстала на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щёку.
– Привет, – щёку я подставил и тут же отстранился, самым наглым образом игнорируя банальный жест вежливости.
Ни к чему.
Я ведь не простил. Ну не могу я перебороть в себе отвращение, что испытываю каждый раз, как она проходит в нижнем белье мимо меня после душа. Всегда красивом нижнем белье, соблазнительном – такое надевают, чтобы привлечь внимание. У меня же внутри ничего, кроме брезгливости.