– Предупрежу! – сухо ответил доктор, а потом в голове у него словно щелкнуло. – А скажите, Ариадна, откуда вам стал известен адрес ЛДК… Я хотел сказать, Леонида Мстиславовича Державина-Клеопатрова? Он ведь в Интернете на странице издательства «Ктулху» не значится!
Вместо того чтобы дать ответ, девушка вдруг развернулась и зашагала прочь из подъезда. Доктор бросился за ней.
– Ариадна, подождите! Вы так и не ответили на мой вопрос!
Она обернулась, ее темные глаза светились странным огнем – и Бергамотов впервые за все время разговора отметил, что она очень даже симпатичная.
– Вы только и знаете, что задаете вопросы! – крикнула она, и он уловил в ее голосе отчаяние. – А мне эти вопросы надоели, понимаете, надоели! Да у меня и нет на большинство из них ответов! Но это не значит, что я сумасшедшая! Я вас предупредила, вы мне пообещали, что предупредите любимого писателя, моя миссия на этом завершена!
И, распахнув тяжелую дверь, она вышла на улицу.
Доктор снова кинулся за ней, но тут зазвонил его мобильный. На связи была Эльвира Ильинская.
– Бергамотов, вы что, решили заодно в Пекин смотаться? Ушли и пропали с концами! Клиент проснулся, начал буянить! Немедленно возвращайтесь в квартиру! Вам не за променады, в конце концов, платят!
И все же Михаил Николаевич выбежал на улицу – и заметил на углу знакомую тонкую фигурку с длинными светлыми волосами, развевающимися на осеннем ветру.
– Ариадна! – крикнул доктор, устремляясь за ней, но в этот момент с улицы вывернула кавалькада черных джипов – прибыл именитый жилец одного из соседних домов.
Конечно же, они перегородили дорогу, потом пришлось пререкаться с охраной, и когда доктор наконец подбежал к тому месту, где видел Ариадну, ее и след простыл. Он крутил головой, стараясь понять, куда же она делась, – но тщетно.
Та, которая должна была вывести его из лабиринта, бросила его, предварительно забрав клубок с волшебной нитью.
Снова завибрировал его мобильный.
– Не надо обращаться со мной так, словно я алкаш какой-нибудь подзаборный! И к тому же контуженный на всю голову!
Леонид Мстиславович Державин-Клеопатров, он же ЛДК, уставился своими большими голубыми глазами навыкате на Эльвиру Ильинскую, которая, вся, как водится, в черном, замерла перед креслом, в котором восседал известный писатель, автор детективов о приключениях Ореста Бергамотова.
Они находились в небольшом помещении внутри металлической конструкции, примыкающей к стенду издательства «Ктулху» в одном из павильонов ВВЦ – Московская книжная ярмарка была в самом разгаре.
Эльвира хотела что-то возразить, вероятно что-то дерзкое и оскорбительное, но, естественно, сдержалась. Она только перевела взгляд на плотного, загорелого, спортивного вида мужчину в дорогущем костюме – он стоял в углу и рассматривал что-то в своем мобильном.
– Юрий Викторович! – воскликнула с надрывом Эльвира, и генеральный директор издательства «Ктулху», спрятав мобильный в карман пиджака, поднял голову.
ЛДК, смахнув со своего бархатного пиджака невидимую пылинку, передразнил ее:
– Юрий Викторович! Может, объясните нашей всезнайке, кто тут главный?
Юрий Викторович Генералов, вздохнув, сказал:
– Леонид Мстиславович, может, обойдемся без сцен и взаимных упреков?
Писатель (костлявый, с испитым лошадиным лицом, стильной седой бородкой и стянутыми в конский хвост седыми же волосами) воскликнул:
– Ах вот как вы запели! Стоило тиражам немного упасть, сразу решили обо мне забыть! А вот они – не забыли!
Он рывком встал из кресла, подошел к лестнице, которая вела на подиум, и произнес, тыча вверх пальцем, увенчанным большим старинным перстнем с плоским изумрудом:
– Все они ждут моего выступления! Павильон переполнен! У меня от автографов, которые я буду раздавать, рука потом отвалится! И это все – мои читатели! И корреспонденты с Первого будут снимать репортаж именно обо мне, а не об этой клуше с ее сатирическими детективами!
Его костлявый палец указал на подиум, на котором восседала и рассказывала что-то в микрофон ярко разодетая дородная дама.
– Саркастические, Леонид Мстиславович, саркастические! – подал голос сидевший на верхней ступеньке лестницы Славик Столяров, облаченный, как водится, в классическую жилетку, экстравагантные джинсы и ядовито-зеленые боты. – Народ ее тоже любит…
– Но тиражи у нее упали сильнее моих! – процедил с ядовитой ухмылкой ЛДК. – Намного сильнее, ведь так? Странно, что вы вообще взяли ее в программу. У нее же таланта ни на евроцент! И вообще, как можно женщине заниматься творчеством! Детектив – мужская епархия! И не только детектив!
И он выразительно посмотрел на Эльвиру, которую, мягко говоря, недолюбливал. Впрочем, она тоже не скрывала своего прохладного отношения к «звезде».
Доктор Бергамотов, стоящий за креслом, в котором недавно сидел его подопечный писатель, ничуть не удивился злобным словам ЛДК в адрес авторши саркастических детективов, с которой около часа назад мирно чирикал, восторгаясь ее «гениальными произведениями».
Писательский мир, как успел уяснить для себя за прошедшие годы Михаил Николаевич, подобен террариуму, населенному гадами – совсем маленькими, чуть побольше, средних размеров, крупными и, наконец, настоящими гигантами.
ЛДК, вне всякого сомнения, был одним из этих самых гигантов. Дородная авторша саркастических детективов, наконец ответившая на последний вопрос ведущего и перешедшая к раздаче автографов, была классом пониже. Возможно, даже сразу двумя.
Но факт оставался фактом: каждый из обитателей этого террариума был гадом. Доктор обвел взглядом собравшихся. Что ж, они все – занятная коллекция рептилий! И он, конечно же, не исключение.
– Почему все затягивается? – капризно спросил автор романов о приключениях Ореста Бергамотова. – Отвели ей сорок пять минут, значит, должна уложиться. И ведущий этот мне не нравится, я вам уже говорил. Мямля мямлей, голос какой-то визгливый, да и руками машет, как ветряная мельница. И вместо того чтобы следить за соблюдением графика, отпускает сомнительные комплименты.
Михаил Николаевич понял, что ЛДК злит то, что к столику, за которым восседает авторша саркастических детективов и деловито подписывает собственные книжки, выстроилась солидная очередь. Так что около стенда издательства «Ктулху» собрались поклонники отнюдь не только его таланта.
– Леонид Мстиславович, вы получите дополнительную четверть часа! – сказал Генералов. Эльвира попыталась что-то вставить, но директор сделал предупреждающий жест рукой.
– Четверть часа! – фыркнул ЛДК. – Да тут и целого дополнительного часа не хватит!
Появилась миловидная девица, сообщившая, что прибыла команда Первого канала. Писатель приосанился, а генеральный директор, сопровождаемый Эльвирой, спустился по лестнице к телевизионщикам.
– Меня сейчас будут снимать! – разорялся беллетрист. – А где эти криворукие стилисты? Славик, посмотри, что они сделали с моим пиджаком! Они его пудрой обсыпали!
Столяров, помыкать которым Державин-Клеопатров ой как любил, тотчас стал отряхивать с пиджака писателя воображаемые остатки пудры. Пришел стилист, и писатель тотчас накинулся и на него с претензиями, приказаниями, пожеланиями.
– И у меня в горле пересохло! – объявил беллетрист, властно вскидывая вверх руку с перстнем. – Пить мне кто-нибудь принесет или мне придется умереть от жажды?
Ему тотчас подали минеральную воду – конечно же, без газа, конечно же, безо льда, конечно же, в хрустальном бокале с соломинкой. Любой другой вариант вызвал бы у ЛДК припадок звериного бешенства.
Для человека, который накануне и двух слов связать не мог и еле-еле стоял на ногах, писатель, по мнению доктора Бергамотова, держался вполне презентабельно. Пришлось, конечно, постараться, сделать еще одно промывание желудка, а потом пару бодрящих инъекций. Ну и стилист, которого ЛДК крыл на чем свет стоит, приложил все усилия, чтобы скрыть красные прожилки на римском носу, припухшие мешки под глазами и морщинистую шею.
– Леонид Мстиславович, к нам гости! – раздался сладкий голос Эльвиры, и ЛДК, оттолкнув стилиста и даже не соизволив извиниться (не говоря уже о том, чтобы поблагодарить), поднялся на ноги.
Доктор Бергамотов всегда поражался тому, как его подопечный может в считаные мгновения перемениться. У себя дома он был алкоголиком. Пять минут назад – великим писателем с желчным, склочным характером. Теперь же, при появлении съемочной группы, он играл роль великого писателя, но на этот раз наидобрейшего и наилюбезнейшего.
И роль эту ЛДК играл отменно.
Когда десятью минутами позднее под громовые аплодисменты собравшихся Леонид Державин-Клеопатров величественно ступил на сцену, шоу продолжилось. Доктор Бергамотов, попивавший тем временем кофе, любезно предложенный одной из ассистенток, наблюдал за всем этим со стороны. И поперхнулся, когда приветствовавший публику на манер политического деятеля ЛДК зазевался и задел ногой какой-то кабель.
Доктор побледнел, представляя, какой будет кошмар – в особенности для него и для «ктулхушников», – если ЛДК растянется при всем честном народе на подиуме и, чего доброго, расквасит себе нос.
Но обошлось – ведущий успел элегантно подхватить пошатнувшегося писателя, и тот, метнув полный ненависти взгляд василиска в сторону стоящих около подиума представителей издательства, вальяжно опустился в кресло и, закинув ногу на ногу, стал велеречиво отвечать на заранее согласованные вопросы ведущего.
Доктор Бергамотов совершенно случайно посмотрел на Эльвиру – и заметил, что на лице пресс-секретаря «Ктулху» играет злобная ухмылка, которая, впрочем, быстро сменилась милой улыбкой. Но Михаил Николаевич был уверен – ей бы доставило огромное наслаждение, если бы ЛДК кувырнулся со сцены. Судя по всему, Эльвира просто ненавидела ЛДК. Только, собственно, почему?
Впрочем, как знал на собственном опыте доктор Бергамотов, Эльвира ненавидела почти всех – в том числе и его самого. Может, ЛДК тоже когда-то отказался воспользоваться ее услугами эротического характера? Михаил Николаевич знал, что впоследствии Эльвира распускала слухи, что, мол, бедняжка доктор Бергамотов – «голубой». То же она твердила и о Славике Столярове.
А вот интересно, как бы она отомстила ЛДК за некое реальное или вымышленное оскорбление?
Или, например, своему бывшему любовнику, генеральному директору издательства Юрию Викторовичу? Ведь, кажется, Эльвира всерьез надеялась, что он бросит свою жену и предложит руку и сердце ей. А он, грубо говоря, поматросив, – элементарно ее бросил. Странно, что такая гордая особа, как Эльвира, после трагического адюльтера не ушла из «Ктулху», а осталась работать бок о бок с экс-любовником. Неужели смирилась – или…
Ход мыслей доктора прервало появление Владислава Столярова, который, как и он сам, был нянькой ЛДК – только доктору приходилось заботиться о физическом и отчасти душевном здоровье писателя, а заместителю начальника секции классического детектива – о том, чтобы ЛДК вовремя сдавал романы надлежащего качества.
– Отлично держится, не находите? – спросил Столяров и отхлебнул кофе. – Фу, какая гадость! Как вы можете это пить?
Доктор добродушно усмехнулся – гурманом и привередой он не был. А потом мысленно вернулся к странному происшествию накануне. Эта девица Ариадна и ее рассказ о маньяке, убившем женщину и вырезавшем ей сердце… И об опасности, нависшей якобы над ЛДК.
Тогда, вернувшись в квартиру писателя, Михаил Николаевич никому ничего не рассказал, ограничившись фразой, что с большим трудом избавился от журналисточки, которая выдавала себя за эксцентричную поклонницу романов об Оресте Бергамотове.
Однако он чувствовал, что ему нужно поделиться с кем-нибудь этой информацией, рассказать о более чем странном рандеву.
Потому что он боялся. Нет, тому, что рассказала Ариадна (если ее вообще так зовут), он не поверил. Ну почти не поверил… Но разве он мог брать на себя функцию судьи и подвергать опасности жизнь ЛДК?
Но кому рассказать? Явно не Эльвире. Можно Юрию Викторовичу, однако тот наверняка сразу же подключит службу безопасности издательства, а доктору не хотелось, чтобы у Ариадны возникли из-за визита в дом писателя неприятности.
Да, девушка была явно не в себе, но если к ней заявится группка вежливых молодых людей с квадратными головами и в черных костюмах, то это вряд ли улучшит ее состояние.
А вот Столярову он доверять мог – молодой человек пришелся ему по душе, с ним можно было поговорить начистоту, не опасаясь истерик, обвинений в бездеятельности или ненужного акционизма.
– Мне надо с вами поговорить! – произнес Михаил Николаевич, и Владислав, внимательно взглянув на него, произнес:
– Об ЛДК? Только не повторяйте снова, что его надо отправить в клинику за границу. Знаю, что надо, но он не согласится. Да и Генералов не согласится. Они его губят, я знаю, однако мне было в лицо заявлено – или я держу язык за зубами и делаю так, как приказано, или могу в конце месяца рассчитаться. Я люблю ЛДК, но все же не настолько, чтобы жертвовать местом и карьерой… Что, думаете, я конформист и трус? Да, я такой!
Он залпом допил кофе, а доктор, испытывая после столь откровенных заявлений еще большую симпатию к заместителю начальника секции классического детектива, сказал:
– Да я и сам такой! Вы правы, дело в ЛДК, но не в его здоровье. Точнее, надеюсь, и очень сильно, что не в его здоровье… Вчера я был неискренен, когда сообщил о столкновении с журналисткой, выдававшей себя за поклонницу творчества ЛДК…
Доктор, стараясь припомнить каждую деталь, пересказал то, чему стал свидетелем. Когда он завершил свое повествование, Столяров присвистнул и в изумлении воскликнул:
– Мать честная, вот это да! Неужели такое бывает? Хотя кто знает, не врет ли эта Ариадна… Но ведь история сенсационная! Правильно сделали, что мне рассказали. Советую вам до сведения Эльвиры не доводить, потому что эта мегера…
– Потому что эта мегера, Славик, все слышала! – раздался мелодичный голос, и доктор Бергамотов, коря себя за невнимательность, заметил Ильинскую, поднимающуюся к ним по лестнице.
– Голос у вас, Бергамотов, громкий, а слух у меня, несмотря на шумовой фон внизу, отличный. Вы молодец, что отшили эту девицу. Но круглый идиот, что не узнали, как ее найти! Да, ваш тезка Орест такого промаха не допустил бы!
Она одарила его взглядом королевы, только что отказавшейся помиловать бывшего фаворита.
– Наверняка его проделки! – сказала Эльвира, указывая на замершего в толпе посетителей солидного лысого господина в светлом костюме. – Он же пытался переманить у нас ЛДК, а когда не вышло, они создали клон и решили уничтожить оригинал!
Речь шла о господине Сизых, генеральном директоре издательства «Вольдеморт», главного конкурента «Ктулху». По стечению обстоятельств господина Сизых звали, как и генерального Генералова, Юрием Викторовичем. Более того, некогда они были закадычными друзьями, учились в одном вузе и вместе начинали окучивать издательский бизнес. А потом, разбогатев, заматерев и повзрослев, жутко и до гробовой доски рассорились. Ни для кого не было секретом, что в каждом из издательств тезку из конкурирующего печатного дома называют исключительно «ненастоящим Юрием Викторовичем», подразумевая, что настоящий только один – их собственный босс.
– Думаешь, ненастоящий Юрий Викторович разработал эту подставу? – с сомнением спросил Славик. – А смысл какой, не понимаю?
– Да такой, чтобы алкаш ЛДК, услышав потрясающую исповедь этой подсадной утки по имени Ариадна, тотчас разболтал о небывалом совпадении сегодня на подиуме! И в результате стал посмешищем не только среди своих поклонников, но и среди приехавших специально ради него телевизионщиков! – уверенно произнесла Эльвира. – Говорю же, они не сумели его заполучить, поэтому решили дискредитировать!
Версия была складная. Если бы ЛДК рассказал эту невероятную историю, то, приправив ее слухами о его проблемах с алкоголем, можно было бы запросто объявить создателя Ореста Бергамотова страдающей белой горячкой развалиной.