Размеренная, спокойная жизнь Китежа казалась Александре теперь настоящей и единственно правильной, а суетливая Москва, запыленная, стоящая в бесконечных пробках, перенеслась в область сказочную. Саша уже сама едва верила, что спешила куда-то, толкалась в душном вагоне метро, слушала не пение птиц, а музыку, доносящуюся из плеера, смотрела странный ящик под названием «телевизор». Все это стало вдруг ненужным и ненастоящим. Без всего этого оказалось очень легко обойтись. Настоящая жизнь была только здесь, в Китеже.
Вечером ребята снова собрались вместе. Каждый из них выглядел довольным. Динка хвасталась освоением прекрасного магического артефакта, Северин с горящими глазами рассказывал о вольном лесе — живом, не похожем на давно исхоженные и испорченные подмосковные леса, Глеб изучал устройство и функционирование города. Только Ян не особо распространялся о своих занятиях, но и без того было понятно, что и для него здесь нашлось интересное дело.
Ребята проговорили какое-то время каждый о своем и замолчали — общие темы исчезли как-то сами собой.
— Я, пожалуй, пойду, — первым выразил всеобщее устремление Северин, — у меня еще планы были…
— И у меня, — подхватил Глеб, — княгиня обещала рассказать мне о том, как все было устроено в уделе ее отца…
Они быстро, словно неловко, распрощались и вернулись к своим интересам.
Так прошло несколько дней. Александра почти не выходила из книгохранилища и только спустя достаточно продолжительное время осознала, что виделась с друзьями лишь мельком, издали.
«Странно, — подумала она в первый момент, — мы же вроде команда и прибыли сюда за…» Девушка нахмурилась, потому что не могла вот так с налета вспомнить, за чем именно они здесь. «Ну конечно, изучить этот необыкновенный город!» — осознала она и вернулась к своим книгам.
* * *
— У тебя ведь есть тайна, но ничего не бойся. Китеж — особенное место, здесь всех принимают такими, какие они есть, — сказала княгиня, но Северин ей не поверил. Он не верил в то, что люди могут принять таких, как он. Не верил — вот и все! Из страха ли, из зависти ли их всегда будут гнать хуже, чем прокаженных.
Но странно, слова Ирины Алексеевны подтвердились на деле.
Получилось так, что его обращение видели. Северин сам не знал, как допустил этот промах. Наверное, в нем был виноват свежий, пьянящий пуще вина воздух, а еще настойчивый призывный шепот деревьев…
В общем, когда Северин, носящийся по всему лесу так, словно у него сорвало крышу, немного пришел в себя и перекинулся в человеческое обличье, рядом оказалась пигалица лет шести.
— Здравствуй, волчок, — сказала она, протягивая к парню руку, — можно тебя погладить?
Он смутился и присел перед девочкой на корточки.
— Никому не говори. Пусть это будет секрет, хорошо? — попросил он.
Малышка кивнула и тут же закричала так громко, что у Северина едва не заложило уши:
— Мама! Мама! Здесь волчок! Иди скорее!
В воспоминаниях Северина разом возник догорающий дом и напирающая толпа — страшная, непрощающая.
Он вскочил, готовый бежать, но из-за дерева уже появилась молодая женщина с длинной каштановой косой.
— Устал? — она улыбнулась ему! Северину! — Хочешь молочка? Я только корову подоила.
— Этот дядя волчок! — продолжала донос несносная девчонка.
Северин вздрогнул.
— Вы уж ее простите, — молодая женщина посмотрела на Северина, — она очень животных любит. Лучше не попадайтесь ей в волчьем обличье — затискает.
Это было нечто невероятное. Его не боятся?..
— А вы знаете, кто я? — растерялся парень.
Собеседница пожала плечами:
— Вы уж простите, у нас тут все рядом… видели…
— И… — Северин не мог поверить собственным ушам. — И вы не боитесь?
— А нужно бояться?
Похоже, женщина кокетничала с ним, и Северин еще больше растерялся.
— Нет… — пробормотал он.
— Вот поэтому и не боюсь! — она рассмеялась. — Ну, пойдем молоко пить, остынет!
Возвращаясь в палаты, которые княгиня отвела им для жилья, Северин прошел не через главные, выходящие на рыночную площадь ворота, а через другие. Там, подальше от покоев княгини, чтобы не тревожить ее шумом и молодецкими криками, тренировались гриди — младшие дружинники.
— Эй, чужестранец, хочешь поборемся? — весело, но без насмешки крикнул один из них, молодой и вихрастый.
В любое другое время Северин бы отказался. В памяти еще жив был тот зверь, что иногда просыпался в нем в самые неподходящие моменты. Но сейчас, после леса и встречи с девочкой, он чувствовал себя так хорошо, что казалось, ничего дурного не может произойти.
— А давай! — задорно ответил парень, перемахнув через ограду.
Они разделись до пояса и стали кружить друг против друга, высматривая слабину в обороне противника. Остальные гриди с радостью включились в поединок в качестве зрителей, подбадривая противников криками. К удивлению Северина, кто-то «болел» и за него.
Вихрастый дружинник бросился вперед, желая схватить противника, но Северин быстро отскочил в сторону, подсечка, бросок. Он даже придержал парня, боясь ушибить слишком сильно, но тот все равно перелетел вверх тормашками и плюхнулся на спину.
— Силен! — только и сказал дружинник, потирая ушибленное при падении плечо.
Зрители разразились радостными и насмешливыми криками. Но вовсе не зло, скорее добродушно подшучивая над неудачливым товарищем.
— А со мной попробуй. — Новый желающий показать свою молодецкую удаль был высок, черноволос и худ. Он двигался плавно, словно танцор, но Северин знал, что означает эта плавность. Опасный противник.
Черноволосый оказался гибким как угорь и таким же вертким. Чувствуя, что проигрывает Северину в технике, он старался держаться подальше, не давая ухватить себя, осыпая юношу частыми, раздражающими ударами.
Кулак Северина в очередной раз пронзил пустоту, глухо зарычал и вдруг с ужасом почувствовал, как изнутри поднимается красная пелена ярости.
«Нет, только не сейчас», — взмолился он про себя.
— А ну хватит!
Чьи-то тяжелые руки опустились на плечи Северина. И зверь внутри сжался и исчез, будто испугавшись чего-то. Парень тряхнул головой, окончательно приходя в себя, и посмотрел на своего спасителя.
Это был огромный чернобородый мужчина. В памяти Северина почему-то всплыло словосочетание «дядька Черномор». Богато расшитая рубаха, меч на поясе… Похоже, тоже дружинник, но старший.
— Я Мирослав, — представился чернобородый, — смотрю за тем, чтобы они, — кивок в сторону гридей, — учились воинскому делу достойно… Ты, Горимир, — обратился он к противнику Северина, — помни, увертками да хитростью всего не добьешься, воин должен грудь в грудь с противником сходиться. А ты, чужестранец, не напрягайся так, а то, глядишь, хвост из штанов полезет.
Кто-то из гридей захихикал, но никто не казался испуганным или шокированным.
«Да что это за день такой! Они что, все издеваются надо мной? Ведут себя как будто у них тут оборотни каждый день ходят?!» — возмутился Северин.
— А вы видите… — он не окончил фразу.
— Что ты волк? Да вижу я, вижу. В воинском деле полезное умение. Но только полностью на него полагаться не стоит. — И, словно услышав мысли Северина, добавил: — Есть и у нас такие. Вон смотри, Велеслав, — он указал на здоровенного парня с жесткими темными волосами и низким тяжелым лбом. — Медведем по лесу бродит. Иной раз зимой беда… — чернобородый замолчал, оборвав речь чуть ли не на полуслове.
— Мое имя Северин, — юноша протянул руку.
— Ну, что ж, будем знакомы, Северин, — дружинник тщательно выговорил непривычное имя. — Ты вот что, сделай милость, приходи сюда еще. Посмотрел я, как ты дерешься, больно ухватки у тебя ловкие. Глядишь, и мои олухи у тебя чему научатся.
— Я приду, обязательно приду, — пообещал парень, чувствуя внутри какую-то странную легкость. Сейчас он был совершенно уверен: ничего плохого здесь с ним не случится. Такое чувство, будто он наконец-то вернулся домой. В тот настоящий дом, откуда он родом, а прошлое — всего лишь сон. Да и было ли оно, это прошлое?.. Пожалуй, что и не было…
Глава 6
Странный предмет
— Сашенька, просыпайся! — позвал над ухом ласковый голос.
Девушка открыла глаза и в первый миг удивилась присутствию в комнате незнакомой женщины, а потом устыдилась этого удивления, узнав маму.
— Вставай, красавица моя, — ласково повторила та, — я тебе сама косыньку заплету.
В окно светлицы заглядывало солнце.
— Проспала! — Александра потянулась и вынырнула из-под одеяла.
— Ничего. Небось не осерчает твой Павел, — мама укоризненно покачала головой, помогая дочери надеть нижнюю полотняную рубаху — совсем простую, украшенную лишь необходимой вышивкой. — Учение, конечно, хорошо, но уж слишком много времени ты над книгами проводишь. Вот и княгинюшка сетовала, что не бережешь ты себя.
Саша вздохнула. Сказать откровенно, она вовсе не испытывала раскаяния, а занятия по каллиграфии доставляли ей огромное удовольствие. Павел, писец и хранитель библиотеки, взялся ставить Александре руку, и она уже делала успехи в традиционном уставе [1], которым писались книги. Заточенное гусиное перо уже не оставляло некрасивых клякс и подчинялось набирающейся умения руке.
«Ладно, — хвалил Павел, оглядывая тщательно выписанные и украшенные буквы, — скоро и киноварь для буквиц освоишь, а там уже сможешь „Житие“ переписывать».
И Саша довольно улыбалась, гордая похвалой мастера.
Тем временем мама уже расчесала ее волосы и принялась заплетать аккуратную тугую косу.
— А… Лиза где? — вдруг спросила девушка, чувствуя при мысли о сестре какое-то странное беспокойство, словно бы с Лизой было связано что-то нехорошее…
— Встала уже, играет. Сейчас позову!
Александра не успела воспротивиться — мама хлопнула в ладоши, и тут же в комнату вбежала хорошенькая десятилетняя девочка, удивительно похожая на Сашу. Можно было бы поспорить, что Александра была в точности такой в свои десять лет.
— Привет, Алекс! — крикнула девочка с ходу. — Я пойду поиграю в саду, можно?
— Конечно, деточка, — мама надела на голову Саше украшенный каменьями обруч и с удовольствием оглядела результат своей работы. — Иди же, Лиза, не мешай сестре, — обратилась она к младшей.
Девочка засмеялась, кивнула и устремилась к двери.
— Не подходи к воде! — крикнула ей вслед Александра.
Мама посмотрела на дочь с удивлением, да Саша и сама смутилась: интересно, при чем тут вода?..
Тем временем девушки уже накрыли на стол, и Саша с удовольствием позавтракала теплым, только что из печи, хлебом, запивая его молоком. Такой простой, не боярский завтрак нравился ей больше всего, но мама никогда не спорила, а отец был слишком занят делами, чтобы следить за тем, что ест его дочь.
После завтрака Александра поспешила в писчую палату, где Павел уже действительно ее ждал.
— Ну что, начнем, боярыня, — приветствовал ее он, и день пошел по накатанной, ничем не отличаясь от многих других дней.
Однако после обеда произошло странное событие. Павел попросил Александру сбегать за свечами к Федору, свечных дел мастеру.
Федор, единственный в Китеже свечник, жил неподалеку от княжеских палат, и Саша уже бывала в его доме. Вот и сейчас она, накинув на голову платок, поспешила выполнить поручение.
— Входи, — приветствовал девушку Федор, невысокий темноволосый мужчина лет за тридцать. — За свечами небось? Садись-ка в горнице, сейчас принесу.
Он ушел, а Саша села на деревянную скамью и от нечего делать принялась крутить на руке браслет. Она забавлялась с ним до тех пор, пока не уронила. Украшение закатилось под лавку, так что пришлось лезть за ним туда.
Под лавкой вовсе не было пыли, зато рядом с браслетом лежал странный предмет. Девушка вытащила его на свет и принялась разглядывать. Он был черным, сделанным из какого-то непонятного материала — не дерево, не камень, не металл, — с выступом, напоминающим маленький рог, цифрами и буквами, написанными на самом предмете.
Предмет был донельзя странным и вместе с тем напоминал Александре что-то забытое, что-то, относящееся, кажется, к прошлой жизни.
Девушка повертела находку в руках, и та внезапно ожила, засветилась. «Введите пин-код» — показалась надпись на одной из ее сторон.
Пин-код — это тоже нечто смутно знакомое. Саша нажала четыре единицы, и аппарат довольно принял их. В верхнем окошечке появилось слово «Меню». При открытии его обнаружился список контактов, в котором значились несколько ничего не говорящих девушке имен.
«Телефон! — вдруг поняла Александра. — Как же я могла забыть, что это телефон! Когда-то и у меня был почти такой… Только этот какой-то странный… Старый, наверное… Сколько же он у Федора под лавкой валяется?! Нужно вернуть».
И тут странная мысль заставила Сашу замереть. Что же получается, мобильники были в Китеже еще со времен домонгольской Руси?! Нонсенс! Чушь! Но тогда откуда пусть и устаревший, допотопный мобильник в доме свечных дел мастера Федора?!
Она полистала меню, отыскала эсэмэски. В телефоне их было несколько штук. Последняя — от абонента, обозначенного как жена: «Возвращайся скорее, Федечка. Ждем и целуем».
Аппарат едва не выпал из ослабевших рук.
Как раз в это время в дверях появился Федор, неся завернутые в небеленый холст свечи.
— Вот, — протянул он их девушке. — И кланяйся от меня Петру.
Саша не взяла свечей, а вместо этого протянула телефон мастеру.
— Что это? — спросила она дрожащим голосом.
Федор посмотрел на аппарат и равнодушно пожал плечами:
— Знать не знаю, боярышня.
— Знаешь! — крикнула Саша, наступая на него. — Вы же… Вы же не из Китежа! Вы из другого времени! Ну, вспоминайте же! Вероятно, вы поехали на Светлояр, а потом что-то случилось, и вы оказались здесь! Ну, вспоминайте же! Я сама обо всем забыла! Это… какое-то колдовство!
Ей хотелось потрясти его за плечи, чтобы пробудить от странного сна, но мужчина испуганно отпрянул и перекрестился.
— Бог с вами, боярышня! Что же вы такое говорите! Это же никакому сказителю не приснится!
Он казался испуганным.
— Ну вспомните! — умоляла Александра, едва не плача. — У вас же есть семья! Жена, которая вас любит и, наверное, до сих пор ждет! Вспомните!
Мужчина покачал головой.
— Не бойтесь, боярышня, отмолит тебя святая София! — жалостливо произнес он. — Исцелишься.
И Саша поняла. Поняла, что этот человек, давным-давно позабывший обо всем мире, что лежит за пределами Китежа, считает ее больной, сумасшедшей.
Она и была больной. До сих пор. А теперь вдруг исцелилась. Случайно. Как же случилось так, что она позабыла обо всем и считала, что родилась и прожила всю жизнь в этом самом Китеже?!.
«Глеб! Северин! Динка!.. Ян!» — вдруг вспомнила с ужасом девушка. Странная магия Китежа поразила их всех, и в отличие от нее друзья еще не проснулись! Надо отыскать их и помочь! Немедленно! Пока не поздно!
Она выскочила из дома и бросилась к кремлю, судорожно размышляя, где могут быть сейчас друзья.
— Сашенька! — окликнул ее чей-то голос.
Александра оглянулась и увидела маму… Нет, это была не мама, а вовсе не похожая на нее чужая женщина, которую до момента прозрения Саша отчего-то принимала за свою маму. «И сестра! — обмирая, подумала она. — Мне же казалось, что с нами живет Лиза, только не взрослая, а десятилетняя, как тогда… Выходит, Лиза тоже не Лиза! Боже! Что же делать?!»
— Ты бледна, Сашенька. Все ли в порядке? — спросила незнакомка, выдававшая себя за ее мать.
Нельзя показывать, что ты обо всем догадалась. Ни в коем случае нельзя. Иначе… Что будет иначе, Саша не стала додумывать. Она сглотнула тугой комок, перекрывший дыхание, и попыталась принять как можно более равнодушный и отвлеченный вид.
— Нет, все в порядке. Ходила за свечами к Федору. Сейчас возвращаюсь в книжную палату, Петр меня ждет, — сообщила она, — извини, побежала, мне некогда!
— А свечи-то где? — плетью ударил в спину голос «матери».