— И где же нам ее оставить? — покорно спросила Эдме, как будто объяснения пророка показались ей абсолютно убедительными. Фаолан бросил на нее такой взгляд, словно волчица стала кэг-мэг.
— Там, у камня. Это шепчущий камень. Там она будет в сохранности, и мы пошлем сообщение. Он придет. Он всегда приходит.
Фаолан с Эдме переглянулись. Вот он, их шанс увидеть пророка, заманить его в ловушку и прекратить эти безумные танцы. Оставалось только надеяться, что пророк захочет полакомиться мышью и действительно придет. Ради этого было бы не жалко и более крупной добычи.
Они подошли к большому камню и положили мышь у его подножия. Потом к этому камню подошел белый волк, такой же тощий, как и тот, что говорил с ними, и зацарапал когтями по твердой поверхности.
— Благодарю вас, — сказал танцор перед возвращением в круг. — Пророк отблагодарит вас!
Некоторые волки уже едва держались на ногах. Когда один пошатнулся и упал, другой прохрипел:
— Ах, его душа стала более прозрачной! Какой же у него прекрасный дух!
— Скоро ли придет пророк? — нетерпеливо спросила Эдме того волка, который заговорил с ними первым.
— Сейчас пророк идет к нам с юга, как мы полагаем. Ветер же дует с севера, так что… — он настолько устал, что даже не смог закончить фразы.
«Время у нас есть!» — подумали Фаолан с Эдме одновременно. Немного времени — это все, что им требовалось.
* * *
Сгорая от нетерпения, Фаолан с Эдме пустились в обратный путь к дереву обеи. Им нужно было отдохнуть и восстановить силы, поев мяса из запасов пророка. Иначе, чего доброго, они его упустят, так что рисковать никак нельзя. Танцы Скаарсгарда и так уже погубили больше волков во всей стране Далеко-Далеко, чем холод и голод вместе взятые. Нужно это остановить.
У дерева их встретила Сарк. Гвиннет крепко спала, несмотря на то что солнце едва взошло.
— Уже вернулись? — спросила Сарк.
— Мы кое-что нашли. Неподалеку отсюда, — сообщила Эдме.
— Пахнет мышью, и довольно упитанной. Но, как я погляжу, вы хотите сказать мне что-то еще.
Фаолан с Эдме рассказали о своей встрече с танцорами.
— Духовная пища! — иронично воскликнула Сарк. — Ну и ну! Как вкусно! Я уже чувствую, как обрастают жиром мои кости. Что за кусок оленьего навоза этот ваш пророк! Куча погадок, выражаясь по-совиному, а не волк.
Глава двадцать шестая
Явление пророка
Пророк услышал послание. Его ожидала духовная пища. Но он только что обошел круги на юге, ночь выдалась долгая. Нужно было вернуться к дереву обеи, отдохнуть и немного подумать. Шлем натер ему кожу под ушами, где крепилась маска. Нужно снять шлем, полежать немного и полакомиться вкусным горностаем, которого он когда-то оставил про запас.
Иногда, поглощая пищу на глазах своих голодных последователей, он испытывал сомнения. Но такова уж его роль. Он дает им не волю к жизни, а прекрасный способ умереть и возродиться. Пророк открыл его, когда исчезли стада. Недостаток пищи очистил его ум и наградил способностью понимать тайные небесные законы. Однажды ночью, когда он обезумел от горя настолько, что был готов сброситься со скалы, звезды заговорили с ним. Не словами, а тихим мелодичным звоном. Пророк посмотрел вверх и увидел, как озарилась светом звездная лестница, на ступенях которой танцевал Скаарсгард. Свет пульсировал, и сердце волка билось с ним в унисон. Тут-то он и понял, насколько важную роль предстоит ему сыграть в той великой драме, которая разворачивается в стране Далеко-Далеко. Нет, это был не голод, это было освобождение от бренной оболочки, и он должен был возглавить очищение волков. Сначала он нерешительно переминался с лапы на лапу под мелодичные звуки, потом ускорил движения. «Я избранный! Избранный, — повторял он. — Я пророк, который поможет Скаарсгарду опустить небесную лестницу на землю, соединить дух с костным мозгом!» Он почувствовал, что поднимается над своим телом и впервые смотрит на него сверху вниз. Оно было всего лишь сосудом, обреченным на разрушение, — сосудом, который неизбежно разобьется, но заключенный в нем дух воспарит в вечность.
Теперь он ел лишь для того, чтобы до поры до времени поддерживать существование этого сосуда, пока его дело и дело Скаарсгарда не подойдет к концу и не настанет пора прощаться с землей.
Сосуд этот был предназначен для света, который лился с небес. Свет пропитывал его насквозь, зажигал костный мозг, руководил его словами и движениями, учил его, как вести за собой волков из страны Далеко-Далеко. Волк задрал голову, и забрало соскользнуло назад, открыв глаза. Но небо покрывали плотные тучи, прибывшие с запада и не оставившие ни малейшего просвета. Он искал хотя бы крошечную прореху в этом темном покрывале, через которую мог проникнуть хотя бы один лучик встававшего на востоке солнца. Ага, вот он! Солнечный луч отразился от шлема, волк моргнул, опустил голову, и забрало вернулось на место.
Глава двадцать седьмая
Отблеск маски
Фаолан с Эдме легли немного отдохнуть и уснули. Спала и Гвиннет. Сарк посмотрела на сову и подумала, что та заснула в уж слишком неудобной позе — сидя строго вертикально в развилке корней. «Ну что ж, у каждого свои привычки», — пробормотала волчица, встала и решила проверить припасы. Фаолан с Эдме принесли две полевки — следовало признаться, что в последнее время эти грызуны Сарк нравились всё больше и больше. С каждым днем волки все искуснее охотились на мышей-полевок и, хотя по-прежнему считали их неблагородной добычей, на вкус уже не жаловались. Иное дело мясо летучих мышей, пресное и жесткое, — но сейчас не до жиру, быть бы живу! «Нищие не выбирают, а сейчас мы все нищие», — подумала Сарк.
Тут мысли волчицы перетекли к танцорам Скаарсгарда. Вот эти уж точно выбрали смерть вместо жизни. Что-то убило надежду в их душах, погасило внутренний огонь, как вода гасит пламя, и они предпочли умереть, а не бороться за существование до последнего вздоха.
Потом Сарк выбралась наружу, чтобы разведать обстановку. Их небольшое логово под корнями дерева выходило на запад, и не успела волчица высунуть морду, как заметила вдалеке загадочное сияние. «Это не солнце! — подумала она. — Солнце всходит на востоке». Но это может быть отблеск. Отражение солнечного луча от металлической поверхности. Когда-то Сарк уже видела нечто подобное в Топи: отблеск от шлема. «Наконец-то! Пророк пришел!»
— Гвиннет! Фаолан! Эдме! — разбудила она своих товарищей, стараясь не повышать голос.
Глаза совы широко распахнулись, и Сарк нежно, но уверенно сжала клюв Гвиннет зубами.
— Не ухай! Он идет! Не произносите ни звука, все вы!
Она разжала пасть и кивком указала на запад, где, отражаясь солнечным зайчиком от металлического шлема, мелькал свет. С такого расстояния они еще не видели, что к ним приближается животное, но ощущали его присутствие. «Что это за волк?» — подумала Эдме, и от волнения у нее в жилах и костях заструился холодок. Наконец-то они узнают, кто придумал всю эту затею с безобразными танцами.
Сейчас, когда они готовы были встретиться с загадочным существом, обладавшим такой большой властью над истощенными от голода волками, Фаолан тоже ощущал, как по его спине пробегает дрожь. Вдруг это существо настолько могущественное, что сможет и в них подавить волю к жизни?
Вспышки становились ярче, крупнее, но пророк пока оставался неизвестным существом, пришедшим из неизвестного мира. Ожидание становилось почти непереносимым.
Он подошел поближе, и Сарк смогла учуять его запах, показавшийся ей смутно знакомым, но лишь в общих чертах. Если бы только он снял шлем! И вдруг пророк как будто почувствовал, что за ним следят. Покрытая льдом и снегом шерсть на загривке у него встала дыбом, отчего волка окружил сияющий ореол, словно на землю действительно спустился сам Великий Люпус. Пророк сейчас походил не на волка, а на божество — ложное божество, подумала Сарк.
— Пора! — отдала она команду.
Гвиннет взмыла в воздух. Три волка выскочили из-под корней дерева.
Пророк взвизгнул и повернулся, чтобы броситься прочь. Гвиннет сложила крылья и спикировала, намереваясь нанести оглушающий удар. Но волк встал на задние лапы, подпрыгнул, оттолкнул ее в воздухе и побежал. Фаолан с Эдме следовали за ним по пятам. Несмотря на свою худобу, пророк бежал на удивление быстро — быстрее любого другого волка, что им довелось повстречать в стране Далеко-Далеко за последние два месяца. И дело тут было не только в том, что он регулярно питался дарами своих последователей, — в нем ключом била маниакальная энергия, энергия фанатизма и страсти.
Эдме бросилась наперерез, стараясь зайти с фланга и выполняя обычный маневр загоняющей. Но он не сработал. Фаолан ускорил бег, но ему мешал порыв ветра, неожиданно сменившего направление. Пророк же тем временем спустился в ложбинку между сугробами, которые отчасти защищали его от ветра. Там он побежал еще быстрее.
— Урскадамус! — воскликнул Фаолан. «Неужели всё складывается против нас?» — подумал он в отчаянии. «Но разве не так было всегда?» — промелькнуло у него в голове. Разве его не бросили маленьким щенком умирать на тумфро у реки? Разве льдина не разломалась под ним, и он не упал в студеную воду? И все же он цеплялся за нее крохотными когтями и выжил. И сейчас у него все получится. Несмотря ни на какой ветер он обязательно догонит этого обманщика.
Лапы его налились свежими силами, и он побежал сквозь сугробы, взметая позади себя клубы снега. Пророк почувствовал, что его догоняют, и бросился в сторону, поближе к веренице сугробов. Фаолан предвидел и этот маневр. «Я просчитываю каждый его шаг. Он меня не перехитрит».
Неужели этот волк никогда не бегал в бирргисе? Каждый раз перед сменой курса он слегка колебался, и нерешительность его не скрывалась от Фаолана. Нужно обязательно этим воспользоваться. На первый план сейчас выходила не сила, не энергия, а стратегия. Фаолан круто отклонился от прежнего курса и углубился в туннель между сугробами, где его вовсе не доставал ветер. Но пророк успел скрыться за поворотом. Когда Фаолан добежал до поворота, пророка нигде не было видно. Фаолана охватил страх, он резко остановился. Неужели пророк исчез? Как это возможно?
В этот самый момент сверху, с нависавшего над впадиной козырька, ему на голову посыпался снег. Взглянув наверх, Фаолан увидел восемь ног, хаотично загребающих воздух. Четыре ноги принадлежали Эдме, зеленый глаз которой сиял, словно маяк, в этой кутерьме. По всей видимости, в последнем отчаянном рывке пророк запрыгнул на козырек, а теперь они вместе с Эдме провалились сквозь снег и съезжали вниз. «Откуда там появилась Эдме?» — недоумевал Фаолан. Но выяснять не было времени.
* * *
— Левый фланг! — крикнула Эдме, вставая на ноги и устремляясь в погоню за пророком.
Она быстро преодолевала разделявшее их расстояние, как в тот раз, когда они загоняли лося. Фаолан снова присоединился к погоне, забирая влево. Эдме отклонилась в противоположную сторону, и вместе они одновременно бросились на пророка, вцепившись ему в лапы. Пророк упал и забарахтался в снегу. Фаолан наскочил на него и прижал ногами. Гвиннет опустилась прямо на шлем и когтями подняла забрало.
— Лайам МакДункан! — воскликнула она.
Шлем упал с головы волка и откатился в сторону.
— Мой шлем! Мой шлем! — заверещал вождь клана МакДунканов.
— Твой шлем?! — гневно переспросила Гвиннет и испустила боевой клич сов. — Это шлем моего отца, Гвиндора!
Волк непонимающе заморгал. В его зеленоватых глазах зияла пустота, расширенные зрачки походили на мертвых жуков. Гвиннет подумала, что если бы это существо было совой, то все бы сказали, что ее желудок — керплонкен, то есть мертв. Волки же в таких случаях говорили, что из костей вытек мозг.
Тут к ним подбежала отставшая от погони Сарк.
— Давай, потанцуй теперь! — крикнула она.
Волка трясло, он едва мог говорить.
— Я… я не хотел…
— Не хотел что? Похищать шлем моего отца? — пронзительно закричала Гвиннет. — Потревожить дух совы, единственной удостоившейся метки героя от волков? Ты этого не хотел?
— Я хотел… я думал… — замялся волк.
— Ничего ты не думал, — отрывисто пролаяла Сарк. — Ты предал свой клан и других волков. Ты всего лишь никчемный трус.
— Я хотел дать им надежду!
От этих слов Фаолан пришел в ярость и заколотил своей мощной кривой лапой по груди Лайама.
— Ты называешь надеждой «духовную пищу», которую тебе оставляли голодавшие танцоры?
Глаз Сарк задергался, волчица задрожала от возмущения.
— Фаолан прав. Не смей говорить о надежде. Ты предлагал не надежду — отчаяние. Ты слишком глуп, чтобы понять разницу? Думаешь, стоит надеть шлем настоящего героя, и просьба о смерти тут же превращается в надежду?
Лайам МакДункан что-то залепетал, но Сарк сжала ему лапой пасть.
— Я дарую тебе смерть, раз ты так просил об этом! Но ты умрешь в одиночестве и в отчаянии. Ты этого боялся? Умереть одиноким, никому не нужным? Захотел и других повести за собой, чтобы не было так страшно? Только так ты мог стать настоящим вождем. Но никакой ты не вождь. Великий Люпус, как твой отец, должно быть, сокрушается сейчас в Пещере Душ, опустив хвост между ног и прижав уши к голове в знак позора! Даже на небе его душа не смогла найти покоя!
— Не надо! Не убивай его! — крикнула Гвиннет, увидев, что Сарк раскрыла пасть и приготовилась вонзить зубы в горло Лайама. — Он единственный знает, где умер мой отец. Пусть отведет нас туда.
— Я отведу! Покажу путь! — умоляющим голосом завопил Лайам, словно щенок, которого оторвали от матери. Зрелище было настолько отвратительным, что Гвиннет срыгнула погадку.
Сарк немного успокоилась, пришла в себя, посмотрела на Фаолана, Эдме и Гвиннет и сняла лапу с морды Лайама.
— Ладно, живи пока, — сказала она тихо. — Ты еще должен исправить то, что натворил. Понятно?
Она вздохнула и продолжила:
— Я всегда была одинокой волчицей, но я знала свое место в мире и в стране Далеко-Далеко. Да, я косилась на некоторые обычаи и ритуалы волков, на клановый кодекс поведения, но ты, Лайам, перешел все границы! Ты происходишь из старинного, достопочтенного рода, начало которому положил первый фенго, основатель Стражи Кольца Священных вулканов. И ты докатился до такого! Своими безумными плясками ты сводил волков с ума и обещал им легкую смерть. Ты должен остановить эти пляски, слышишь? Должен остановить! — возвысила она голос. — Сейчас мы переживаем худшие времена, а в тебе не осталось и капли той храбрости, которая всегда отличала представителей клана МакДунканов. Вместо того чтобы придавать нам силы, ты подталкивал нас к пропасти. Страшной, вонючей пропасти. И сейчас я чую только эту вонь, ничего больше.
Сарк замолчала и склонила голову.
Глава двадцать восьмая
Слишком поздно
Офицеры Кровавого Дозора собрались на гаддерхил, на который допустили и Мхайри с Дэрли. Фаолан и Эдме с двух сторон охраняли Лайама МакДункана, а Сарк стояла позади него. Чуть поодаль расположилась Гвиннет, поставив лапу на шлем своего отца.
— Объясните, что произошло, — сказала Тамсен, строго посмотрев на Лайама. — И почему ты, Гвиннет, принесла шлем своего отца?
— Так вы узнали его? — спросила сова.
— Конечно узнала. Я успела принять участие в Войне углей, хотя и была тогда совсем еще юной. Но, насколько я помню, в честь заслуг Гвиндора в той войне над его могилой оставили метку героя. Шлем с забралом должны были вечно покоиться в том месте. Таков был приказ великого Дункана МакДункана. Твоего отца, Лайам.
— Они там и покоились, — ответил Лайам.
Зрачки Гвиннет расширились. «Неужели это правда, и Лайам действительно знает, где это место?» — подумала она.
— Так почему они здесь?
— Они здесь, потому что я оскорбил честь и достоинство своего древнего и благородного клана… Позабыв, что мне нужно решать насущные дела своего клана, я увлекся ложной надеждой, и решил, что смогу повести за собой всю страну Далеко-Далеко. Я пытался призвать на землю Скаарсгарда и вбил себе в голову, что стал его предвестником… пророком.