Второй лесовоз с заметным дифферентом на корму, выскакивал носом и сваливался днищем. Третий лесовоз шел с опасным креном на левый борт. «Камчатка» вела на буксире танкер, у которого окончательно выдохлись дизеля. На нем еще оставались запасы горючего. Флотилию яростно потрепало при переходе мыса Горн, и лишь только чудом не потеряли ни одного судна, а четвертый лесовоз и вовсе шел без течи и поломок.
С «Академика Ерофеева» спустили катер и по высокой волне понеслись к «Камчатке». Командир с начальником флотилии долго обсуждали что-то в ходовой рубке. Наконец катер ушел.
Трое суток чинились, подвели под осевший лесовоз огромный пластырь, закрепили. Откачали из трюма воду, приободрились и рано утром, заправившись остатками горючего с танкера, малым ходом, осторожно маневрируя, направились в квадрат №188, пустынный и забытый, мрачный далекий уголок океана.
Погода портилась, по небу шли редкие черные тучи. Шквалистый ветер приносил мелкую противную морось. Палуба, надстройка и борта покрылись белесым налетом морской соли. Далеко на юге просматривались вершины ледяных айсбергов. Океанские глубины обрели светлый, зеленовато-фиолетовый цвет. Оттуда дышало холодом, суеверный трепет охватывал не робкие моряцкие сердца. Все понимали, что до Владивостока им не дойти…
Самый исправный лесовоз получил по семафору сообщение от плавбазы, резко набрал обороты и отвернул круто на зюйд. Больше его никто никогда не видел. Он шел в 318 квадрат.
Пустой танкер, который тащили на буксире, оставили на месте. Остальные три лесовоза рассредоточились в пределах видимости. Тут же получили приказание Кривошеина: собрав все документы, ценности и личные вещи, всем экипажам покинуть суда, перейти на «Камчатку». На все отвели шесть часов. «Академик Ерофеев» издали наблюдал, как люди садятся в спасательные шлюпки и гребут к «Камчатке». Приняв на борт всех моряков, помигав «Академику» семафором и издав на прощание долгий гудок, плавбаза, увеличив до максимума обороты гребных винтов, на полном ходу пошла во Владивосток, где благополучно опустила якоря через двадцать три дня морского перехода.
Командир Кривошеин знал, что произойдет дальше. Распорядился подготовить видеозаписывающую аппаратуру, приготовиться к радиационной тревоге. Находясь в режиме радиомолчания ждать один лишь сигнал. Быть в состоянии готовности предстояло двадцать четыре часа, после чего, в случае неполучения сигнала, уходить в 318 квадрат.
Глава 7
Американская субмарина «Батон Руж», имеющая на вооружении двадцать четыре крылатые ядерные ракеты «Трайдент» зависла на стометровой глубине в семидесяти милях юго-западнее Шпицбергена. Лодка несла в режиме полного молчания и абсолютной секретности боевое дежурство. Иногда тихо подрабатывала себе винтами и рулями глубины, борясь с сильным подводным течением, уводящим с заданной позиции.
Здесь, в этом районе Северной Атлантики расходились курсы советских подводных лодок, идущих на задания во все уголки мирового океана. Приоритетом Северного флота была Арктика и Атлантический океан. Появлялись и в морях Индийского океана, поэтому географический спектр боевых маршрутов был разнообразен. На Северном флоте сосредоточены главные ударные силы, – лучшие корабли и современные лодки последнего поколения, представляющие угрозу для США.
«Батон Руж» вышел из базы на одном из островов Бермудского архипелага. Командир лодки Джефф Дарси получил приказ: выйти на позицию и, слушая глубину, перехватить советский подводный крейсер класса «Эхо-II», идущий на секретные испытания. Установив гидроакустический контакт следовать за лодкой, понять место назначения и цели испытаний.
Аналогичные задания кэп Дарси выполнял не раз, имел в этом большой опыт. Мощная система «Condor» в режиме пассивной гидролокации позволяла улавливать все идущие надводные и подводные цели в районе шестидесяти миль. Морская разведка предоставила данные кавитационных шумов всех советских военных кораблей и транспортов. Загруженная в компьютер, эта информация позволяла с большой долей вероятности идентифицировать идущие корабли и подводные лодки.
Информация о морских силах НАТО и флотов стран Варшавского договора, также имелась в хранилищах памяти компьютерной системы.
Субмарина лежала в полной тишине как огромная мертвая рыба, пропуская над собой спешащие торговые и пассажирские суда, рыболовецкие сейнеры, контейнеровозы. Несколько раз улавливали шум лодок вероятного противника, но все это было не тем. Акустики сузили набор звуковых частот до минимального коридора и ни на секунду не отрывались от приборов поисковой системы. Наконец на четвертые сутки томительного ожидания засекли нужный диапазон. Звук приближался, нарастал, усиленный мощной гидроакустической установкой. Компьютер захватил подводную цель и уже не отпускал.
– Сэр, это русский атомный крейсер «Мурена», идет со скоростью двадцать четыре узла. Направление зюйд-зюйд вест, – доложил помощник. – Контакт надежный.
– Приготовиться к подвсплытию! Пропустим и двинемся следом, – Дарси ликовал. – Приготовить выдвижные антенны СВЧ! – необходимо было сообщить на базу.
На небольшой глубине держались в приповерхностных слоях, шли за «Муреной» имея дистанцию в десять миль. Вцепились крепко, следовали осторожно, не приближаясь и не удаляясь, твердо уверенные в незаметности для противника.
«Мурена» шла боевым курсом, не подозревая о преследовании. И только через семь суток движения, много ниже экватора, акустики уловили чужие шумы.
– Машина, стоп!.. – Никифоров, раздосадованный непредвиденной задержкой, кинулся к акустикам.
– Кто? – командир волновался. Остановили ход, зависли и долго вслушивались в шепот морских глубин.
– Субмарина класса «Лос-Анджелес», – скорее всего «Батон Руж» или «Халибат», – сообщил капитан второго ранга Громов.
– Черт! – Сергей выругался. – Вот привязался…
– Контакт потерян, – доложил акустик.
– Ясно, тоже турбину застопорил, ждет! – командир принял решение:
– В машину: малый ход! Будем запускать «Скунса».
«Скунс» – недавняя разработка советских конструкторов, был обычной самодвижущейся торпедой без боевого заряда и детонаторов. Вместо этого был наполнен аппаратурой гидроакустического глушения. А шум винтов этого агрегата напоминал звуки гребных винтов подводной лодки. В таком радиочастотном хаосе казалось, что лодка уходит, включив электронную защиту. Выталкивался «Скунс» пневматикой из торпедного аппарата и на длинном лине буксировался некоторое время. После того как трос обрубали автоматически включалась глушилка и «Скунс» на скорости в двадцать узлов шел в заданном направлении вводя противника в заблуждение. Аккумуляторы позволяли работать в таком режиме до двух суток при дальности двухсот миль. Потом заряд батарей заканчивался, и торпеда падала на дно.
Осторожно выпустили «Скунса» из кормового аппарата. Повернули резко на ост, поднялись до ста тридцати метров, долго шли на этой глубине, затем, обрубив линь и застопорив винты, опустились на двести сорок метров. Затаились в полном молчании на три часа и, не услышав ничего подозрительного, с облегчением взяли прежний курс.
Джефф Дарси потерял «Мурену». Он поверил уловкам «Скунса» и несколько часов следовал за ним. Компьютеры зависли из-за радиопомех, поэтому, не надеясь на них, шли за приманкой вслепую, доверяясь лишь акустикам. Когда кэп понял, что его провели, ярости не было предела. Собрал всех
офицеров для анализа и оценки ситуации. Он все же надеялся перехватить лодку. Однозначно решили, что «Мурена» шла в северо-западный район Антарктики. Где у них там морской полигон и есть ли он вообще, никто толком не знал. Но рассудили, что длительный переход обратно невозможен без пополнения запасов пресной воды и провизии, необходим заход в базу. А это мог быть только «Дружный-4». Именно там можно было перехватить русских.Кэп несколько успокоился:
– Лево на борт! Скорость двадцать семь узлов. Курс – зюйд-ост тридцать градусов!.. – «Батон Руж» рванулся, быстро набирая крейсерскую скорость. Проходили квадрат за квадратом, затем останавливались, слушали эфир, шли в новый район. «Мурена» исчезла…
На шестые сутки барражирования глубин услышали очередной шум винтов корабля. Сверились с данными компьютера. Оказалось, это «Академик Ерофеев», советское научно-исследовательское судно. Про него ходили в разведке различные слухи, и скорее всего он имел отношение к военно-морскому флоту. Никто на «Батон Руж» не представлял, что делает этот исследователь в пустынных водах Антарктики. Дарси уцепился за эту мысль и связал нахождение «Академика Ерофеева» в этих местах с походом русской лодки. Было принято решение следить за судном.
Всплыли на перископную глубину, осмотрели горизонт. Вдалеке виднелась высокая надстройка «Академика». Справа, на расстоянии двух миль, качались на волне три старых лесовоза и небольшой танкер. Судя по всему, команды покинули суда и в серебристых сумерках они напоминали забытых призраков, «летучих голландцев».
«Батон Руж» ушел в глубину и отошел на пять миль левее. Опять подняли перископ. Теперь лесовозы и научно-исследовательский корабль были хорошо видны на одинаковом удалении. Опустились на семьдесят метров и зависли, соблюдая тишину и обратившись в слух. Дарси даже не подозревал, что «Ерофеев» сможет их обнаружить. Сомнения, конечно, были, но ведь не противолодочный же это корабль, в самом деле? Однако на судне лодку заметили. Не зря была объявлена боевая готовность. «Академик» с особой тщательностью слушал гидролокаторами глубину, радарами эфир. Кривошеину доложили о незваном госте…
На кону был срыв всей операции. Командир сильно занервничал, приказал подготовить шифровку в центр. В оперативном отделе штаба Северного флота поднялась паника. Сообщили министру обороны. Тот ответил: мол, на ваше усмотрение и под вашу ответственность.
Адмирал провел экстренное совещание. Думали, что можно сделать. Проводить запуски или нет? Время поджимало, до начала испытаний оставались считанные часы. Наконец после долгого обсуждения командующий отдал приказ: боевую операцию продолжать. Доложили министру. Тот еще раз напомнил об ответственности перед партией, правительством и, со вздохом дав «добро», опустил трубку…
Командир «Академика» получил шифрованную радиограмму из штаба и ровно в 18.00 московского времени отправил короткий кодированный сигнал.
Глава 8
«Мурена» пришла в заданный квадрат, едва не опоздав. Потеряли время с «американкой» и потому приходилось торопиться, увеличивать крейсерскую скорость.
Командир в присутствии замполита вскрыл второй секретный пакет. Вместе прочитали приказ: «По прибытии немедленно отправить сигнал и ждать в течение двенадцати часов, сохраняя молчание и не выходя в эфир. После получения ответа приготовиться к ракетной атаке. Через сорок пять минут произвести пуск ракеты «Тангарра-С». В случае неуспеха, в надводном положении произвести пуск второй ракеты. Затем идти в базу «Дружный-4» ждать дальнейших указаний».
Никифоров дал команду к всплытию на перископную глубину. Осмотрели горизонт и, не заметив ничего подозрительного, послали кодированный сигнал. Через 2 часа 57 минут получили короткий ответ QZ, – что означало «готовность». Приготовились к ракетному запуску с глубины семнадцати метров. Доложили командиру о полной готовности.
Через сорок пять минут капитан второго ранга Никифоров отдал боевой приказ:
– Открыть крышку третьей ракетной шахты левого борта!
– Есть!
Радиобуй со спутника принял координаты морской цели. Сразу ввели коды в навигационную систему «Тангарры».
– Цель захвачена!
– Есть! – Командир набрал воздух в легкие:
– Ракета – «огонь»!
Из-под воды с ревом выскочила огромная крылатая сигара. Взлетев над поверхностью, ослепительно полыхнула в кормовой части; включая маршевые двигатели и резко набирая скорость, с оглушительным шипением оставляя дымящийся след, унеслась в серые небеса.
– Пуск успешный! – доложили.
– Есть! – Сергей Александрович улыбался.
– Поздравляю экипаж с успешным пуском! Приготовиться к погружению…
Через несколько минут «Мурена» летела под водой на самом полном ходу. Их ждал Дружный-4, где можно было отдохнуть и, пополнив запасы, продолжить операцию.
С борта «Академика Ерофеева» наблюдали, как четыре брошенных корабля блеснули яркими вспышками пламени. Гром взрывов прокатился по волнам.
– Полный вперед! – Кривошеин стоял на мостике. – Радиационная тревога!
Экипаж забегал, заторопился. Оделись в защитные костюмы и держась на дистанции от дымивших лесовозов, замеряли уровень радиации. Все записывали видеокамеры корабля. Уже совсем скоро три лесовоза пошли на дно. Разрушения были чудовищные. Танкер продержался недолго на поверхности и, клюнув носом, скрылся в холодных волнах. Близко подходить не стали, чтобы не нахватать лишних рентген. Все сняли, замерили и сразу отправили сообщение об успешно проведенных испытаниях крылатой ракеты «Тангарра-С».
После этого, проведя тщательную дезактивацию корабля, пошли в 318 квадрат.
Джефф Дарси услыхал прогремевшие взрывы и немедленно выбросил перископ. Корабли в огне скоро пошли ко дну. Невдалеке сновал «Академик Ерофеев». Ему было явно не до американцев. Сделав множество фотоснимков и, подробно записав о происшедшем в бортовой журнал, «Батон Руж» взял курс на советскую базу Дружный-4. Дарси рассчитывал перехватить «Мурену», предполагая, что это не единственное задание для нее.
* * * * *
Кривошеин через двое суток прибыл в 318 квадрат. Там его ждал четвертый, последний лесовоз.
«Академик Ерофеев» забрал остававшуюся на судне команду. Собрали документы, личные вещи и на максимальной скорости понеслись к зимовью «Мирный». Высадив экипаж лесовоза «Академик» вернулся к стоящему на якоре брошенному кораблю. Отошли на шесть миль и приготовились ждать. Через сутки получили вызов с базы Дружный-4. Ответили, приготовили видеоаппаратуру и затихли в ожидании.
«Мурена» вынырнула в полынье базы, где ее давно с нетерпением ждали. Для полной зарядки конденсаторов пушки была нужна большая электрическая энергия. Поэтому решили дождаться атомохода и подключиться к его реакторной установке, которая всего за четыре часа сделает им полный заряд.
Лодку накрыли маскировочной сетью. Команда сошла на берег размяться на свежем воздухе. Построились и по чистому снегу пошли на базу, в баню. Напарившись и освежившись, были гостеприимно приняты полярниками, экипаж ждал роскошный обед с фруктами. Всем в честь прибытия досталось по стакану красного вина.
На следующий день занимались погрузкой провизии и пресной воды, провели текущий ремонт агрегатов. Лодка и механизмы были в исправности. Потом команда отсыпалась. Командир Никифоров получил дальнейшие указания из штаба флота. После завершения испытаний электромагнитной пушки ждало возвращение домой.
Наконец вездеходом дотянули толстый кабель. Специалисты быстро подключили силовую энергоустановку атомохода к зарядному устройству конденсаторов.
«Батон Руж»