Начался опрос гостей и докторов, информация о пропавших при подозрительных обстоятельствах подтвердилась. А когда дело дошло до допроса управляющего, Гаренье никто не смог найти.
Когда полиция взломала секретный лифт и спустилась вниз, то нашла все то же, что видели мы, а заодно и карамеданцев в компании лаборанта-экспериментатора. Карамеданцы попробовали отстреливаться, но были быстро успокоены парализующим газом. Использовать свои смертоносные препараты они то ли не успели, то ли не решились.
Допросы пойманных ничего не дали, кроме того, Гаренье, бесследно пропал. Куда подевались мы, полковник и его свита якобы не знали. Был отправлен особый запрос в ближайшее посольство Карамеданы, и на следующий день пришел, ответ, что, разумеется, о подобных экспериментах на людях Империи неизвестно, а схваченный полковник ни кто иной, как дезертир и фанатик, самолично придумавший весь этот коварный план.
Эшли настаивал, что карамеданцы знают, где мы, и раз уж наши тела не были обнаружены вместе с остальными, мы можем быть еще живы. Как назло, в полицейском участке не обнаружилось ни единой дозы, так называемой «сыворотки правды», в последнее время активно используемой на просторах Вселенной. За ней был послан курьер на станцию Форс, который, как ни парадоксально, прибыл на день позже официального письма Карамеданы, хотя ему нужно было преодолеть куда меньшее расстояние.
Только после получения «сыворотки правды» допрос дал результат, правда, не совсем ожидаемый: у полковника оказалась искусственно вызванная аллергия на препарат, и он скончался на месте от анафилактического шока, зато его парни раскололись. Тогда-то Эшли и помчался в пустыню за нами.
— Я думал, свихнусь за эти двое суток, — признался Рис. — Но я полагал, что они спрятали вас в какой-нибудь тайной комнате под замком, мне и в голову не пришло искать вас в пустыне.
— Идеи больного мозга не всегда постижимы, — философски заметил Тайлер. — Главное, ты успел вовремя. Мы не в обиде, правда, Морган?
— Еще бы, — подтвердила я, и, кажется, Эшли, наконец, избавился от чувства вины, мучавшего его все это время. — И что дальше? — спросила я.
— А что дальше? — удивился Тайлер моему вопросу. — Уходим, это задание выполнено, нас ждут новые и «Прометей».
— Когда?
— Когда ты встанешь на ноги. Доктор обещает пару дней.
— Нееет, — простонала я, — два дня здесь? Я не выдержу.
Но Тайлер был безжалостен, как моя двоюродная бабушка, заставляющая меня в детстве есть ненавистный суп из брокколи.
— Почитай, — равнодушно посоветовал он и подтолкнул Риса к выходу. — Пошли, Эш, нашей больной надо спать и набираться сил.
— Выздоравливай, — пожелал мне Эшли и безропотно вышел из палаты.
А Александр обернулся уже у самой двери, подмигнул мне и скрылся раньше, чем я нашла что-нибудь, чем можно было бы в него кинуть.
Дверь закрылась, а я поймала себя на том, что лежу и тупо улыбаюсь.
15
Перелет со Сьеры выдался утомительным и неожиданно напряженным. Видя, как мы с Александром всю дорогу то и дело обмениваемся взаимными подколками и постоянно вместе над чем-то смеемся, Эшли все больше молчал и бросал на нас задумчивые взгляды. Сначала я не обращала внимания, а когда заметила мне стало не по себе.
Нет, это не то, о чем он подумал. Ерунда, мы просто, действительно, нашли с Тайлером общий язык, это ничего не значит…
«Прометей» отстыковался от станции Форс, стоило нам взойти на борт.
Уже в шлюзовом отсеке нас встретил почти весь экипаж корабля, счастливые улыбки, похлопывания по плечам, даже объятия. Лора умудрилась повиснуть одновременно на Тайлере и Рисе, а меня сгреб в охапку кок.
Такие знакомые и в то же время чужие лица. Мне казалось, что мы виделись с ними в последний раз не две недели, а целую вечность назад. Или это во мне что-то успело измениться за этот срок?
Как ни странно, меня окутало странное чувство спокойствия, будто я вернулась домой из долгой командировки. И я, правда, была рада видеть всех этих людей, мою команду.
Тем не менее, такие эмоциональные приветствия были мне непривычны, и я постаралась скорее сбежать.
— Мне не очень хорошо, я к себе, — я вывернулась из объятий Кули и сделала шаг в сторону.
Нет, я даже не соврала, я на самом деле устала. К тому же, бедро еще не до конца прошло, я продолжала прихрамывать, и мне было тяжело долго держаться на ногах. А еще я мечтала принять душ и переодеться. За четыре дня, проведенных в госпитале, казалось, больничный запах медикаментов въелся в меня намертво.
— Помочь дойти? — предложил Александр.
Это прозвучало без всякого подвоха, совершенно искренне и даже естественно, но его слова заставили смолкнуть всех. Немая сцена, во время которой лондорцы удивленно переводили взгляды с капитана на меня, еще бы, ведь наше, мягко говоря, прохладное отношение друг к другу ни для кого не было секретом.
Мне стало неуютно. Неважно, как мы общались на задании и там, в пустыне, это все не имеет значения, мы снова на корабле…
А еще я разозлилась. На Тайлера, за то, что все это время вел себя так заботливо, и на себя, за то, что мне безумно захотелось, чтобы именно он меня проводил.
Ситуацию спас Ригз. Райан шагнул вперед и подхватил меня на руки, будто я весила не больше пушинки.
— Нашу пострадавшую доставим в лучшем виде, — весело пообещал он.
Еще никогда я не была ему так признательна, как в этот момент.
Ригз, и правда, доставил меня «лучшем виде», даже занес прямо в каюту и уложил на койку.
— Райан, я не умираю, — я невольно рассмеялась этой трогательной заботе. — Всего лишь растяжение, пара ушибов и легкое воспаление. Ерунда.
— Ага, — хмыкнул Ригз в ответ, — вредные девчонки не любят признаваться в своих слабостях?
На это мне нечего было возразить. Я только развела руками, мол, ты прав, что тут сказать.
— Давай отдыхай, — распорядился Райан, собираясь уйти. Он и почти ушел, когда остановился у самой двери и обернулся. — Здорово, что вы, наконец, подружились с Александром, — выдал Ригз на прощание и вышел.
А мне захотелось биться обо что-нибудь головой. Ну, подружились, с чего они все придают этому такое значение?
* * *
— Врачи на Сьере молодцы, — вынес вердикт доктор Генри, разглядывая мое бедное бедро, — заживает хорошо, — я сидела на его столе, естественно, сняв брюки, а Коллинз заканчивал осмотр. — Дам тебе мазь, поприкладываешь еще пару дней, чтобы воспаление окончательно спало.
— Отлично, — я обрадовалась, что мне не грозит перспектива таскаться к нему в медотсек на перевязки, а я вполне могу справиться сама. В последние дни я устала чувствовать себя инвалидом, которого все опекают, просто до чертиков.
— Это ты как так умудрилась? — поинтересовался медик, накладывая бинт.
— Проводила эксперимент, стоит ли выпрыгивать из флайера на ходу в платье, — пошутила я, и глаза доктора округлились. — Пришла к выводу, что не стоит.
— Веселое вышло задание, я погляжу, — хмыкнул Коллинз.
На самом деле, да, я давно столько не смеялась, как в эти дни, несмотря на опасность и возможность скорой смерти. Да, несмотря ни на что.
Я согласно кивнула:
— Я получила бесценный опыт. Как бы то ни было.
В этот момент двери медотсека распахнулись, и на пороге появился Тайлер.
— Ну что, как наша пациентка? — поинтересовался он, а я задохнулась от возмущения:
— Эй, я вообще-то не одета. Стучаться надо!
Брови Александра взметнулись вверх, он явно не ожидал от меня такой вспышки. Действительно, вышло чересчур эмоционально, я даже сама не поняла, что на меня нашло.
— Извини, не думал, что твоя честь будет поругана, если я увижу твое забинтованное бедро, — съязвил он.
— Моя честь тут ни при чем, — проворчала я. Доктор как раз закончил перевязку, и я спрыгнула на пол и торопливо натянула форменные брюки.
Тайлер и Коллинз, оба, смотрели на меня с удивлением. А мне вдруг захотелось выкрикнуть: «Да, я психопатка! Оставьте меня в покое!». Но вместо этого я просто демонстративно застегнула на брюках ремень и вылетела из медотсека.
Куда делось мое только что бывшее хорошим настроение, одному Богу известно.
Что со мной? Реакция на стресс? Посттравматический синдром?
Забыв про ноющую боль в бедре, я ускорила шаг, чтобы поскорее скрыться от всех в каюте, своей маленькой крепости. Но не тут-то, Александр догнал меня, схватил чуть выше локтя, вынуждая остановиться.
— Капитан, вам не говорили, что это несолидно — бегать за своими подчиненными по коридорам? — прошипела я, вырывая руку.
Я хотела, чтобы он тоже разозлился на меня и, наконец, отстал, но я снова просчиталась. Во взгляде Тайлера на меня не было ни злости, ни раздражения, только тревога.
— Морган, что с тобой?
Я не могла ему ответить на этот вопрос, я сама не отдавала себе отчет, почему веду себя подобным образом.
Я отвела взгляд:
— Со мной все хорошо.
— Эй, — Александр без всякого стеснения протянул руку и приподнял мою голову за подбородок, — все же было хорошо?
Ох уж эти лондорцы с их постоянным нарушением личного пространства!
От этого невинного прикосновения я вздрогнула, но это было совсем не то чувство, с каким я отдергивала ладонь в капитанском кабинете около двух недель назад. Это было что-то другое, незнакомое и пугающее. И мне, как никогда, захотелось сбежать.
Тайлер все еще не убирал руку. А я чувствовала, что веду себя неправильно, но почему-то не могла смотреть ему в глаза, уставилась куда-то в район шеи и молчала.
— Не надо от меня шарахаться, — неожиданно мягко попросил Александр.
А меня до колик в животе пугало то, что я как раз и не хочу от него шарахаться.
Там, на Сьере, в пустыне, думая, что мы скоро умрем, все было просто, мне было все равно, что он лондорец, но стоило вернуться на «Прометей» я вдруг поняла, как далеко зашла, забылась, непозволительно расслабилась.
Я так ничего и не сказала. Александр убрал руку и даже отступил от меня.
— Вечером все соберутся в кают-компании, я обещал рассказать им, что произошло, — сообщил тоном, лишенным эмоций. — Тебя ждать?
— Бедро все еще болит, — ответила я, пытаясь подражать его интонации. — Я бы лучше отлежалась. Ты не против?
— Конечно, — его ответная улыбка показалась мне фальшивой, — отдыхай, — поле чего развернулся и направился обратно в сторону медотсека.
Мое сердце билось с такой скоростью, будто я пробежала марафон.
* * *
Я все-таки пришла вечером.
Подумала трезво и решила, что мой внезапный всплеск эмоций не что иное, как реакция на смену обстановки. Хотя, если быть объективной, очень бурный всплеск.
С чего мне вздумалось нападать на Александра за то, что он без стука вошел в медотсек? Во-первых, если бы осмотр оказался серьезнее, и мне пришлось больше раздеться, Генри отвел бы меня за специальную ширму, приготовленную как раз для таких случаев. Во-вторых, а даже если бы он и увидел лишнего? Так что с того? Я никогда не обладала «должным леди стеснением», как любила говорить мама. Иногда я даже шокировала своих прежних сослуживцев и сокурсников в КЛА, спокойно заходя в мужской душ после тренировок, если в женском была очередь. Так что случилось теперь?
Не желая врать самой себе, я все же пришла к неутешительному выводу: все происходящее — реакция не на стресс, а на Тайлера. То есть то, что мне в данных обстоятельствах нужно меньше всего. А самым глупым было как раз то, что он заметил, мое резко изменившееся отношение, а этого нам не нужно вдвойне.
Придя к таким умозаключениям, я и решила появиться вечером в кают-компании, сделать вид, что ничего не произошло, и по возможности вести себя как можно беспечнее.
— О, Морган! — первым заметил меня Ригз и подвинулся, освобождая место на диване возле себя. — Падай, ты вовремя.
Действительно, вовремя, все как раз собрались, включая даже пилота, который вообще редко покидал рубку. Он вообще напоминал мне крота, который старается не оставлять свою нору.
Я встретилась глазами с Александром, получила приветственный кивок и едва заметную улыбку. Я сразу поняла, что он рад, что я перестала ребячиться и пришла.
Когда все устроились поудобнее, капитан и старпом просветили остальной экипаж о том, что произошло на Сьере. Я почти не дополняла их рассказ, лишь кое-где вставляла свои реплики, когда ко мне обращались напрямую.
— Я не рассказчик, я пилот, — извинилась я перед слушателями, чтобы объяснить свою излишнюю молчаливость и заранее уберечь себя от ненужных вопросов.
— Для пилота ты неплохо справилась, — заметила Клавдия.
Я пожала плечами:
— Новичкам везет.
А потом снова поймала на себе взгляд Тайлера. Интересно, это он так часто смотрел в мою сторону или я в его?
По окончанию истории капитан продемонстрировал всем заранее припасенное фото Гаренье, который теперь был объявлен в розыск.
— Ему может быть многое известно, — предупредил Александр. — Если вы где-то столкнетесь с ним, нужно постараться взять его живым.
— Но лучше мертвым, чем упустить, — перефразировал понятливый Ригз.
— Совершенно верно, Райан, — температура в голосе Тайлера понизилась сразу на несколько градусов, — и мое мнение: мертвым он будет куда полезнее, чем живым.
Сержант даже растерялся от такого напора.
— Ладно, — пробормотал он, — как скажешь.
В этот момент я понимала Александра, как никто, ведь остальные не видели своими глазами, что эти «испытатели» делали с людьми. Я даже в чем-то могла оправдать мотивы карамеданцев, они участвовали в разработке оружия для своей Родины, могла понять лаборанта, он ученый, фанатик, люди для него лишь расходный материал для достижения цели, но Гаренье… Творить все эти зверства… Ради чего? Ради денег? Как мне рассказали, на одном из допросов лаборант признался, что Гаренье согласился «участвовать в проекте» за кругленькую сумму, будучи совершенно равнодушным, как к интересам Карамеданы, так и противоборствующей стороны. А оставаясь в живых, человек, способный за деньги продать родную мать, может быть смертельно опасен.
— Я думаю, на сегодня все, — Тайлер чуть тряхнул головой, наверное, тоже отбрасывая от себя видение мертвых тел из катакомб «Райских кущ», и снова заговорил вполне бодро. — Сейчас держим путь на Альберу, там мы встретимся со связным, передадим отчеты и получим новое предписание. Лора, проложи, пожалуйста, кратчайший маршрут и передай Мэтту, — Стэнли с готовностью закивала. — А ты, Стив, — Кленси тут же вскинул голову, — будь добр, сооруди мне новую чудо-штуку взамен потерянной, — попросил Александр, как я поняла, имея в виду свой погибший планшет.
— Без проблем, — пообещал юноша. — Дай мне два дня.
— Даю три, — разрешил Тайлер, — но чтобы не слабее предыдущего.
— Понял, не дурак, — отозвался Кленси скороговоркой, прищурившись в предвкушении, чем еще новеньким оснастит заказанную вещь.
— Мэтт, с тебя отчет о событиях, происходивших в мое отсутствие, — продолжал раздавать указания капитан. — Клавдия, отчет о проделанной диагностике судна.
— Бу сде, кэп, — козырнула та.
А я могла лишь очередной раз даваться диву, как у Александра так получалось. Ведь он, по сути, даже не приказывал, но слушались его беспрекословно.
— Эшли, Морган, — задумавшись, я вздрогнула, услышав свое имя, — от вас мне тоже нужны письменные отчеты об операции, нужно будет приложить их к моему перед отправкой командованию.
— Конечно, — кивнул старпом, по-видимому, заранее знавший, что это придется делать.
Что же касается меня… Я никогда не была на подобных операциях и, соответственно, ни разу не писала таких отчетов. Как правило, мои письменные изложения для начальства были не чем иным, как объяснительными: «я превысила допустимую скорость, потому что…», «я пошла на этот маневр, потому что…» и так далее. Все мои записи такого плана всегда были максимально краткими и содержали в себе одну единственную мысль: «я в своих действиях уверена, при необходимости повторю, оставьте меня в покое».
— …Э-э… — виновато улыбнулась. — Ты дашь мне образец?