В тот день я шел по своему обычному маршруту, то есть просто прямо. Так, я и сам не понял, что оказался у реки. Зимой тут было пусто, хотя с приходом весны тут часто бегали любители здорового образа жизни, гуляли парочки и извращенцы.
На улицах опасно, говорят все. Но не более опасно, чем в вашей голове. Я знаю это, потому что, если бы я сидел целый день дома, я бы сошел с ума, и возможно тоже повесился бы.
После смерти Саши самоубийство внезапно стало казаться до жути реальной опцией, просто потому, что это случилось с кем-то, кого я, как думал, знал. Вспоминая раньше о Саше, я всегда рисовал примерно такую картину: мы все окончим школу, и он поступит на какой-нибудь технический факультет. Будет усердно учиться, станет асом в своем деле. Так же тихо, как он жил всегда, он плавно вклинится в мир трудоголиков, и будет очень тщательно делать свою работу. Он станет профессионалом и с возрастом к нему придет уважение других людей, которого у него не было в детстве и молодости. Он встретит девушку, какую-нибудь тихоню, которая будет поддерживать его замкнутый образ жизни, потому что сама будет страшно застенчивой, и они поженятся. И дети у них будут. И так далее…
Мне казалось, что я знаю его будущее. Но, как выяснилось, я вообще ничего не знал о нем.
Я облокотился на перила моста, чувствуя, как холод сковал мои пальцы, а перчаток я никогда не носил. Вокруг постепенно начинало темнеть и рядом один за другим зажигались огни. Позади меня проносились вечные машины, но я едва различал шум их колес.
Неужели его жизнь была настолько невыносимой? И кто в этом виноват? Наш тупой класс, его родители? Какая-нибудь девушка? Я? Все сразу? Это была бесконечная игра в вопросы, ловушка причин и следствий, в которую попадались все.
Внезапно картина перед глазами приобрела четкость. Я смотрел на окружающий мир и переливы света, а сердце вздрагивало все чаще и чаще. Меня охватило глубокое отчаяние от того, что никогда не понимаешь, куда именно закралась ошибка. Я не знал, в чем она заключается, но она определенно была. Это как чувствовать занозу в теле, но не иметь возможности ее вытащить.
***
Наша школа самая обычная. Это два больших здания в центре города, в первом корпусе находятся младшие классы, во втором старшие. Долгое время она считалась престижной, и все родители любили поговаривать, что здесь хорошие учителя. Но с тех пор, как сменили директора, что-то неуловимо разладилось.
Впрочем, это наивно полагать, что в школах все идет гладко. Знаете, где начинается большинство проблем? Здесь. Это начало всех персональных драм.
Что я могу сказать о своей школе? В первую очередь, все не такое, каким кажется. И главный подвох кроется вовсе не в том, что здесь, как и везде, действуют двойные правила и запреты. Все дело в проклятом возрасте.
Когда тебе шестнадцать, тебе необходимо решать кем стать. Весь подростковый период, в сущности, одно сплошное самоутверждение. За счет других, за счет каких-то атрибутов, вроде навороченных аксессуаров, за счет бесконечных субкультур, за счет противостояния, в конце концов. Каждый пытается стать кем-то, но не знает, как сделать это безболезненно и легко. Никто не говорил, что взрослеть приятно.
И самый доступный и примитивный способ самоидентификации в нашем возрасте - это противопоставление себя чему-то другому. Панки против рэперов. Гламурные фифочки противнеформалок в черном. Качки против рахитиков. Двоечники против отличников. Белые против черных, и те и другие против желтых. Богатые унижают бедных. Кастовость и расизм. Показуха, как единственное средство самовыражения. Изгнание из компании, как самое страшное наказание. Бесконечные «свои» и «чужие». Дикие разборки на заднем дворе.
Это все обычная проза школьных будней. Шестнадцать лет самый ужасный возраст, потому что все на самом деле в панике. Пришло время стать кем-то, но никто на самом деле не знает, кем именно. И от отчаяния все кидаются в крайности. Я не помню ничего хорошего из этого времени. Все, что сделал я, это отстранился, потому что не видел смысла в этих соревнованиях ради одобрения окружающих и не считал нужным кому-либо что-то доказывать.
Я считаю, что наушники и mp3 -это лучшее изобретение человечества. Так я жил в своем мире, а они в своем.
***
Бывают ситуации, когда люди вдруг становятся единодушны в своих взглядах и манере поведения. Смерть Саши, например, вдруг стала невероятно важной темой для разговора, и все внезапно почувствовали, что необходимо как-то почтить его память.
Для этого всем классом было решено устроить вечер, посвященный ему. Алена раздавала всем пригласительные и что-то деловито говорила про то, что надо расставить свечи. Ян и прочие прихвостниКирилла обещали закупить какой-нибудь еды. Оставалось надеяться, что это не скатится в обычную попойку.
Когда Алена всучила и мне приглашение, я шел по коридору в сторону холла. Был перерыв, и я думал провести его где-нибудь на крыше или в близлежащем кафе.
- ты же придешь? – требовательно поинтересовалась она, деловито жуя жвачку.
Она красилась так, что краше в гроб кладут, и всегда занималась организацией различных мероприятий, которые выпадали на жизнь класса.
- Что? Нет, спасибо, - рассеянно отозвался я.
- В смысле? – протянула она – Ты должен прийти, все там будут.
- И что?
- Это надо сделать. Он умер, понимаешь? Мы должны… почтить его и все дела…
Я невольно выдохнул, чувствуя, что злосчастный комок обличительных слов, который я уже давно таскал у себя в груди, вот-вот вырвется наружу.
- Да вы же даже с ним не общались! Что вы вообще можете о нем помнить?
- Забей, - махнула рукой она – ты же всегда не в теме…
И она ринулась к кому-то еще, кто шел за мной, с тем же требованием. Я раздраженно смотрел на листок с адресом, а потом засунул его в карман.
Совсем забыл, еще одна характерная черта шестнадцати лет – это большая любовь к церемониям, будь то вечеринка или вечер в честь умершего одноклассника. И все это поверхностно в той же степени, как и все остальное, происходящее в этом возрасте. Подростки стараются имитировать образ жизни взрослых, воспроизводя какие-то модели поведения в своем микро-мире школьных страстей. Но чей образ жизни имитируют те же взрослые, остается загадкой. Наверное, повторяют то, что запомнили в свои шестнадцать лет.
***
- Ты хочешь сказать, что не пойдешь на вечер памяти Саши? – спросила меня она.
Моя мать никогда ни на чем не настаивала, но я всегда чувствовал ее скрытое неодобрение. Мы ужинали, хотя было уже поздно. На часах было десять часов. В тот день я опять вернулся домой под ночь, что в очередной раз вызвало волну упреков.
- Послушай, ты можешь избегать мира, но рано или поздно тебе придется стать его частью.
Абстрактные заявления вроде этого были редкостью.
- Я не вижу смысла в этой затее, - отозвался я, не чувствуя во рту вкус пюре.
Она нахмурилась, глядя на меня сквозь стекла легких полупрозрачных очков. Я смотрел в сторону.
- Сходи туда, Сергей. Это не самая плохая идея.
- Я не должен.
- да, тебя никто не заставляет. Но я считаю, что ты не потеряешь ничего, если просто там поприсутствуешь. Тебе что, все равно на Сашу?
- А что это изменит для него? Как ты думаешь, - медленно начал я – Он это почувствует? Ему это вообще важно?
- тебе лишь бы спорить с другими, - с досадой ответила она и поднялась.
Собрав тарелки, она направилась к раковине. Я холодно следил за ее передвижениями, чувствуя, что враждебная струна между нами снова натянулась.
- Дело не в споре.
Резко обернувшись, она сердито вопросила:
- а что подумают люди, тебя не волнует?
- Так тебя это беспокоит? Послушай, просто не говори никому, что я твой сын, и можешь дальше общаться с другими людьми.
- Сергей, это неприлично! – крикнула она мне в спину.
Я быстро прошел к себе и закрыл дверь. Мне сейчас хотелось оказаться где-нибудь на краю земли, где только звезды и ветер. Или же на берегу моря. Я бы закрыл глаза, слушая шум прибоя, и остался бы там навсегда.
***
Не знаю почему, но я все же решил пойти. То ли действительно из-за Саши, то ли из-за того, что в тот вечер на улице стоял странный привкус пустоты, и не было смысла шататься по темным дворам. Я пошел, хотя все во мне противилось этому.
Сама встреча проходила в доме у Кирилла, местного любимца, который представлял собой какую-то странную пародию на бомонд, но это никого не волновало. Для других он и был этим высшим светом, его родители владели фармацевтической компанией и зарабатывали бешеные бабки. Не знаю, насколько Кириллу передался предпринимательский талант, но преподнести в обществе он себя умел.
Я никогда особо не общался с Кириллом, даже с тем же Яном мы и то чаще разговаривали, чем с местным божеством и секс-символом семиклассниц. И дома у Кирилла я был в первый раз. Уже издалека я видел, что окна на первом этаже погашены, и в них мелькают лишь крошечные желтые точки, как светлячки. Алена и ее свечи.
Дверь мне открыла она сама. При виде меня у нее слегка вытаращились глаза, но она ничего не сказала, лишь посторонилась. Я вошел в парадную, настороженно оглядываясь вокруг. Все были в большом зале, вероятно, гостиной.
В сопровождении Алены, выряженной в какой-то траурный наряд, я оказался в их кругу. Здесь и впрямь были все мои одноклассники и много других ребят, вдруг почувствовавших неведомое участие к этой трагедии. Мне хотелось спросить, что они здесь делают, и половина из них не знала Сашу. В основном это были друзья Кирилла.
В гостиной на самом деле царила несколько эзотерическая атмосфера, виной тому были все те же несчастные свечи. На столе стоял большой портрет Саши с какой-то виньетки. Я сразу же увидел его, как только вошел. Он там был почти такой же, как и недавно. Светлые перистые волосы стояли слегка дыбом, глаза подслеповато щурились, а под кожей, которая была такой тонкой, проступали легкие синие полосы, его вены.
- Это же Сергей?
- Ну да точно, друг Саши…
Я слышал шелест вокруг меня.
- Закуски и напитки там, - послышался где-то сбоку голос Алены, но я не обратил внимание, куда она указывала.
Я увидел в углу Настю, первую королеву школы, которая постоянно сидела на диетах. Впервые я разглядел ее лицо, вытянутое, с пухлыми губами, на которых переливался блеск. Рядом с ней примостились Натали и Вера, две лесбиянки, которые гордились своей прогрессивностью и намеренно придерживались андрогинного стиля. Как ни странно их никто не мог игнорировать, и они собрали вокруг себя целую компанию подражателей. У всех них были похожие стрижки с косыми челками и хохолками на затылке, и они носилиисключительно мужские рубашки.
В другом углу я увидел Антона с Марией, так называемую пару года. Хотя вообще-то все считали, что это самая странная пара. Ни для кого не было секретом, что Антон был страшным бабником и поимел полшколы. Мария слыла образцовой девочкой, да к тому же была отличницей, правда не из-за мозгов, а благодаря хорошей памяти. Она училась с нами в классе, и все ненавидели, когда она начинала рыдать из-за низких оценок. Мне она не нравилась. И у нее были неприятные выпуклые глаза с застывшими зрачками, которые всегда были расширены. Эти двое вовсюсосались, не обращая внимания ни на кого.
Еще я отметил Яна, который что-то попивал в углу и мягко вещал о чем-то. Ян был не очень располагающим человеком, у него была отталкивающая внешность, и внутри он был не лучше. Он был из тех немногих здесь, кто неплохо разбирался, кто что из себя представляет. К тому же Ян всегда извлекал свою пользу, что бы ни происходило. Но от него исходило что-то липкое, и после общения с ним невольно хотелось себя обнюхать, потому что казалось, что после него оставалась какая-то вонь.
Ян тоже меня заметил и двинулся навстречу.
- ты все-таки пришел?
- я начинаю жалеть об этом.
Он лишь осклабился.
- А что ты хотел? Большинство просто хотели потусить.
- Включите музыку, - посоветовал я.
Пора было уходить. Я понял, что здесь было глупо оставаться.
- Ну это слишком, - хмыкнул он – Ты что нас совсем за идиотов держишь?
Ян поймал мой ищущий взгляд, а затем спросил:
- что ты вообще приперся? Тебе тут не особо рады.
- я не знаю зачем…
- Хотя может присядешь? Кирилл собирался сказать речь.
Я нехотя опустился на ближайший пуф. Ян растворился где-то в полумраке, а все выжидающе уставились на Кирилла. Тот вышел к столу и пытался разобраться с микрофоном. Откуда-то, как черт из коробочки, выскочила Алена и стала ему помогать. Наконец-то они справились, и по комнате разнесся чуть хрипловатый голос Кирилла:
- добрый вечер всем. Спасибо, что пришли. Я думаю, что Саша оценил бы. Не знаю, что надо сказать в такой ситуации, просто стараюсь говорить искренне. Это большая утрата для нас.
И он сделал паузу. Я не сводил с него глаз.
- Мы все любили Сашу.
Это было уже слишком.
- Он был отличным, хотя немного странным парнем, - голос Кирилла звучал нервно – Но мы все знали, что он на самом деле хороший человек. И то… что с ним произошло, это шок и потрясение. Для всей школы. И особенно для нашего класса, ведь мы все очень дружны.
- Да неужели?
Все обернулись и уставились на меня. Свечи отражались в их глазах, и они казались пустыми и выжженными. Я не сводил взора с Кирилла.
- Ты называешь это дружным классом?
- тебе что-то не нравится… Сергей? – ледяным тоном осведомился Кирилл.
Краем глаза я заметил любопытную физиономию Яна, который следил за мной, как за тикающей бомбой. Я не раз замечала на его лице подобное выражение, у него ко мне словно был какой-то особенный интерес.
- Класс, в котором все гнобят друг друга – дружный? Кирилл, ты что обдолбался? Или наслушался речей и хочешь толкнуть свою? Тебе не стыдно врать и использовать мертвого одноклассника для поднятия своей репутации?
- да пошел ты! – раздалось со всех сторон, но мне было все равно.
- тебе не кажется, что ты зарвался? – спросил Кирилл – если не нравится, иди, вали, тебя позвали из вежливости.
- Разве не твои дружки регулярно спинывали Сашу с лестницы? – невозмутимо продолжал я, глядя ему в глаза – Разве не вы швырялись в него презервативами, наполненными водой?
- Это был не я! – возмутился Кирилл.
- Какая разница. Разве не вы оскорбляли его при каждом удобном случае? Дружный класс. Да, конечно.
Пара друзей Кирилла нарисовались рядом со мной. Я хорошо знал их, их вообще все знали, они были в футбольной команде, а заодно молотили, кого ни попадя.
- Пошли выйдем, - сказал один из них мне на ухо.
- Сам выйди, - огрызнулся я.
Ян тут же вклинился между нами, демонстрируя удивительную способность передвигаться в пространстве без звука.
- Так, без мордобоя, - предупредил он, а затем перевел на меня светлые глаза – Серый, ты вообще с дуба рухнул? Что тебе не нравится? Не нарывайся.
Я поднялся и отправился к двери. Да, глупая затея с самого начала, я же знал, что не выдержу и скажу им. За мной слышались тяжелые шаги, которые не приглушал даже ковер. Эти верзилы шли за мной. Ян так и остался стоять посреди гостиной, смотря мне вслед.
Выйдя на улицу, я обернулся.
- Что вам надо? – хмуро спросил я.
- Тебя, по-моему, плохо воспитывают, - сказал один из них.
- да пошел ты.
- ты что сказал?
- что слышал, я сказал отвянь! – гаркнул я.
Они смотрели на меня с легким недоверием, я же был готов к любому повороту событий. Драка? Отлично. Мне казалось, что по венам течет жидкая лава. В тот момент я ненавидел их всех, и я знал, что если кто-то из них меня не ударит, я сам наброшусь. Надо было уходить.
На крыльцо вышел еще кто-то. Я уже почти не различал звуки.
- С Сергеем надо поосторожнее. Я слышал, он в шестом классе кому-то челюсть сломал.
- да, его же исключить хотели. Псих какой-то…
Они ринулись на меня одновременно, и я молниеносно пригнулся.
Когда дело доходило до драки, я превращался в другого человека. У меня не было мыслей, я был просто сгустком какой-то безумной силы, которая хотела уничтожать и при этом быть уничтоженной самой.