Тренер собрал нас в кучу и стал рассказывать про эту секцию. Обычно в нашей школе был только футбол, и этот клуб стал «инновацией».
- В идеале вас необходимо разделить по уровню физической подготовки. Но так как нас не очень много, боюсь, что придется играть всем вместе. Те, кто почувствуют себя неуверенно, сразу скажите мне, - с беспокойством добавил он – Мы подумаем, что можно сделать.
Я скептически смотрел на тренера. Он был молод, похоже, что сам только начал свою преподавательскую карьеру. Чувствовал он себя примерно также неуверенно, как те о ком он говорил гипотетически. Великаны нагловато посматривали на него исподлобья, один жевал жвачку.
Когда видишь каких-то людей в сборе, объединенных общей целью сразу можно предугадать динамику развития групповых отношений. Эти амбалы будут играть на «ура». И задорно, и с самоотдачей. Они же будут задавать тон. Мы – средненькие – скорее всего будем ориентироваться на них, есть еще вариант развития, который я называю «темные лошадки». Кто-то из нас может оказаться лучше, чем он о себе думает. Толстяки будут ориентироваться на всех, и терпеть насмешки, а потом тренер, озабоченной их некомфортным состоянием, отправит их в запасные или же они сами уйдут после первых двух занятий.
- Также спешу вас обрадовать тем, что летом мы будем участвовать в межшкольных соревнованиях. И только от вас зависит попадем ли мы в финал, а затем на междугородний уровень.
И мы начали с разминки. Как ни странно во время занятий спортом мозги отключались сами по себе. Я никогда раньше не посещал спортивные секции, хотя быстро бегал. Было странно, что у меня возникло это спонтанное желание… нет, не взяться за здоровый образ жизни. Это было желание к чему-то приобщиться.
Тренер не смотря на свой нерешительный вид устроил нам адскую гонку, заставляя наматывать круги по огромному залу, а затем мы еще где-то почти час разминались на полу. С меня лил пот, и это походило на пробуждение.
Нас разбили в итоге на две команды, и верзил разделили. Я застыл рядом с одним таким, кажется он еще жевал жвачку. Тот оглядел меня свысока и спросил:
- Че у тебя с бровью? Кошка поцарапала?
- Нет, подрался.
- С кошкой?
Я ничего ему не ответил, и началась игра. Несмотря на то, что мы были все разгоряченные, почему-то процесс шел тяжело. Возможно, проблема действительно была в том, что мы были через-чур разными. И внутри самих команд шло, какое-то непонятное соперничество. Мы словно состязались друг с другом, и уж потом с другой командой. Под конец тренировки стало очевидно, что эти высокие пятеро играют скорее между собой, несмотря на то, что были по разную сторону баррикад. Тренер похоже это тоже заметил.
- Так, стоп, стоп! – воскликнул он, когда один из верзил подрезал своего же члена – Так не пойдет. Мы играем не друг против друга. Вы что просто хотите погонять туда-сюда мяч? Тогда можете это делать у себя во дворе. Здесь же вы должны действовать как команда, понятно?
- понятно, - нестройно ответили ему все.
На этом тренировка закончилась. Было уже десять вечера. Я быстро переоделся в свою любимую черную толстовку с капюшоном, и закинул спортивную форму в рюкзак. Внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, я увидел, что это тот самый тип, состривший про кошку.
- В чем дело? – спросил я.
- Что за хрень у тебя тут написана? – и он ткнул пальцем в принт на моей спине.
- Slipknot там написано. Группа такая.
Я старался звучатьнейтрально, но все равно выходило грубовато. Я больше не хотел влезать в темные истории. Но понимал, что и провокации не стерплю. Стоило кому-то заговорить со мной, все во мне инстинктивно напрягалось, и я чувствовал себя так, словно готовлюсь к битве, хотя умудрялся сохранять каменное лицо до последней минуты.
- В первый раз слышу, - нахмурился тот, подавив то ли отрыжку, то ли икоту – Я тебя раньше ни в одной секции не видел. А я тут везде ходил.
- А меня и не было. Ни в одной.
- Как тебя говоришь зовут?
- Сергей, - сказал я.
- Дэн, - и он протянул руку.
Я осторожно ее пожал.
- До пятницы? – спросил он у меня.
- До пятницы.
Выйдя на улицу, я зачем-то оглянулся, а затем закурил. Дым буквально зависал в воздухе и замерзал на ходу. Вокруг школы дрожали лишь огоньки фонарей и свет от фар проносящихся на шоссе машин. Февральская морозная безысходность. Я повел плечами, выпрямился и пошел вперед по одинокой промёрзшей дорожке.
Никто тебя не атакует. Расслабься. Ложная милитаризация.
***
Моя мама – человек функционирующий. Это верно описывает ее отношение к жизни. Она работает в какой-то свинской конторе, где людей заставляют пахать даже на выходных. Но она всегда выполняет свою работу качественно и трудолюбиво. Найти себе что-нибудь менее напряжное она не может, ведь у нее есть я. Когда она злится, это звучит как упрек, и я иногда чувствую себя виноватым, что вообще родился. Когда она радуется за меня, что бывает крайне редко, я превращаюсь в смысл ее жизни. И те, и другие крайности мне не нравятся. Быть виноватым кажется иногда даже привлекательнее, чем превращаться в какую абсолютную причину ее существования. Это большая ответственность быть смыслом чьей-то жизни.
Сколько я себя помню, я всегда обещал себе быть лучше по отношению к ней, но никогда не получалось. Поэтому я лишь наблюдал за тем, как она крутится и функционирует, приводя в движение маленький мир нашей трёхкомнатной квартиры. Мне часто казалось, что это создание иллюзии жизни, которой нет, потому что один из членов семьи всегда в себе, а другой всегда на работе. Кота это не касалось, ему было хорошо и без нас.
Иногда я думал, что она, как Сизиф, толкающий в гору неподъемный камень. В этом камне по большей части был я с моими непроходящими проблемами, чертов быт, ее работа, какие-то болячки. Она постоянно съезжала вниз, но находила себе в силы толкать камень дальше. Иногда я с легким ужасом и стыдом представлял, что однажды ее руки не удержат камень, и он покатится уже вместе с ней. И никто больше не будет толкать его вверх.
Камни надо толкать вдвоем или не трогать их вообще.
***
У нее было день рождения в марте. В самом начале месяца, когда март еще не отличить от февраля. И надо было купить ей какой-нибудь подарок, который бы ей понравился. Через подарки я старался показать ей без слов и объяснений, что мое истинное отношение не такое равнодушное, как ей кажется. Просто его сложно облекать в слова и всякие нежности.
Но с подарком попасть было непросто. Для функционирующего человека большинство вещей делятся на полезные и бесполезные. Ей будет сложно оценить красоту какой-нибудь милой репродукции на гениальный шедевр живописи, потому что он не практичен в жизни. Нет, у нее были свои эстетические предпочтения, но хлам она не любила. Картина в данном случае была бы хламом.
Полезными были кухонные принадлежности, но у нас все было. Что еще может быть полезного, что подросток мог бы купить на свои скромные накопления?
В прошлом году я дарил ей какой-то шарф, он вроде даже ей понравился. Угодить ее вкусовым предпочтениям в одежде было тоже сложно.
Главная проблема в вопросы выбора подарка здесь заключалась в том, что то, что я мог ей подарить со своими накоплениями, ей по сути было не нужно. То, что могло ее действительно порадовать, например поездка по Средиземноморским странам, я еще не мог себе позволить.
В итоге я побрел в наш торговый центр, огромное здание в пять этажей, которое ночью служило маяком для всех пьяных, замерзших и скучающих. Мы часто бывали тут с Сашей, и еще с какими-то эпизодическими знакомыми. Раньше, местом встреч были подворотни, гаражи, детские площадки, которые обживали совсем уже не дети. Сейчас этим местом стал этот центр.Да вся школа жила тут после уроков.
Я вошел в его сверкающий холл и окунулся в запах парфюма, идущий из магазина косметики, и кофе. Везде царил радостный гомон, а дорогу подрезали различные промоутеры, пытаясь приобщить вас к очередной акции.
Я шел без особой цели, просто разглядывая витрины. Мне казалось, я должен увидеть что-то, при виде чего в моей голове зазвенят колокольчики и кто-то скажет «Вот оно!». Я прошел мимо бутиков с дорогими шмотками, обувные, магазины часов, сувениров… Внезапно я наткнулся на какую-то новую витрину.
«Прованский сад».
Похоже, что эта лавка открылась недавно. По крайней мере еще пару месяцев назад ее тут не было. Я застыл напротив витрины, всматриваясь в людей и товары. Это было что-то вроде парфюмерного, где продавались дорогие шампуни, мыла ручной работы и все в этом духе. У витрин столпились женщины, что-то самозабвенно нюхая в красивых флаконах, а вокруг них суетились продавщицы в розовых фартуках с эмблемой магазина.
Я мялся пару минут, а затем зашел. Мое появление вызвало несколько недоуменных взглядов. В «Прованском саду» видно я не смотрелся.
Растерянно оглядевшись, я подошел к какому-то стеллажу, заставленному кучей разноцветных баночек. «Скраб с лепестками роз» - прочитал я.
Одна из продавщиц постарше, пристально разглядывала меня минут пять, пока я пытался понять различия между всеми этими банками. Краем глаза я следил в ответ за ней. Она что-то шепнула молоденькой продавщице, и та поспешила ко мне. Наверное, они подумали, что я вор. На всякий случай я зачем-то пригладил волосы, хотя не думал, что выгляжу так плохо.
- Добрый день, - прощебетала она.
Я покосился на нее, а она продолжала улыбаться. В этой улыбке не было вышколенного профессионализма, но и совсем искренней я тоже не мог ее назвать. Светло-каштановые волосы собраны в аккуратный хвост, чистая кожа и большие карие глаза. Пара веснушек на носу. Похоже ей самой было не больше шестнадцати.
- Могу я вам чем-то помочь?
- Я ничего не украду, - успокоил ее я.
Она слегка вытаращилась и сказала:
- Что вы, я вас ни в чем не подозреваю. Это моя работа. Консультировать.
- Да я… - хотел было возразить я, но понял, что она мне действительно нужна. Я ничего не смыслил в этих склянках - короче. У моей мамы день рождение. Скоро. Ей нужно что-нибудь…
- Пойдемте, я продемонстрирую вам наши подарочные наборы! – с энтузиазмом воскликнула она и потащила меня к противоположному концу магазина.
Старшая продавщица наконец-то перестала на нас пялиться и отвернулась. Мы очутились около деревянных коробочек, в которых были набиты какие-то средства по уходу за телом, а еще вдобавок засушенные цветы и ленточки.
- Здесь очень практичный набор! Гель для душа с запахом персика, абрикосовый скраб для тела, мыло с отшелушивающим эффектом и молочко для тела с экстрактом авокадо. У нас все ингридиенты абсолютно натуральные! Более того политика нашей марки выступает за экологически чистое производство.
- Разве в Провансе растет авокадо? – спросил я, читая этикетку.
- что? – замерла она – ну… У нас… э-э-э… широкий спектр… спектр… производства. Также мы принципиально отказываемся тестировать продукты на животных, что является…
- На ком вы их тогда тестируете? На себе что ли? – усмехнулся я.
Она была забавной. Явно только вступила в должность. Некоторое время я с интересом разглядывал ее исподлобья, и она тоже пялилась на меня в нерешительности. Затем ситуация показалась нам обоим странной, и мы снова вернулись к склянкам.
- Или вот еще хороший набор, если твоя мать… в смысле ваша, чувствительна к парфюмированнымпродуктам. Здесь исключительногипоаллергенные компоненты и никакой отдушки. Только мыло оливковое, но это очень ненавязчивый запах, нейтральный… А если твоя… ваша мать предпочитает наоборот изысканные ароматы, то прошу пройти сюда… Сколько ей лет?
- Э-э-э… сорок пять.
- Тогда я думаю нужно обратить внимание на эту коллекцию под названием «Марокканская Роза». Этот утонченный запах очень подходит к женщинам в среднем возрасте и прекрасно оттеняет их зрелую красоту.
- зрелую красоту, - чуть не по слогам повторил я, впервые в жизни находясь под таким шквалом маркетинговой обработки.
Она испуганно заглянула мне в лицо, думая, что сказала что-то не то.
- Давайте… давайте марокканскою розу, - не очень уверенно сказал я.
- Ага! – кивнула она.
Я был, если честно, дезориентирован. Слишком много информации, - хотелось сказать. И я не понимал в чем принципиальная разница между несколькими видов лосьонов кроме отдушки. Но для женщин рядом, выбиравших себе флакон уже полчаса, похоже разница все-таки была.
- Не хочешь что-нибудь себе? – спросила она, оборачиваясь ко мне.
«Алиса» - мелькнул бейджик.
- В смысле… вам!
- мне?!
- У нас есть отличные мужские наборы.
- Нет, спасибо, - растерянно усмехнулся я – у меня все хорошо.
Алиса подавила смешок и добавила:
- ну, не обязательно ждать, когда все будет плохо, чтобы начать пользоваться, допустим, одеколоном после бритья!
- сильный аргумент, - вынужден был согласиться я – но наверное все же нет…
- да ты попробуй, - она уже окончательно перешла на «ты» - есть классный. Пошли, я тебя подушу!
«Да что ей надо от меня?» - промелькнуло в голове.
Алиса, не выпуская из подмышки мой подарочный набор, привела меня к мужскому стенду и ловко брызнула чем-то в шею. Запахло экзотическими травами.
- Здорово, да? Основная нота бергамот и кедр.
- Я пахну как свежий газон.
Она уже смеялась, и я тоже улыбнулся.
- ну, хотя… - нахмурилась она – не твой запах. Тебе пойдет что-нибудь… шипровое. Холодное. Но глубокое.
И на меня опять что-то брызнули. В этот раз пахло лучше, ну потом я снова стал чувствовать бергамот. Я слегка сжал пальцами нос, чтобы прийти в себя после смеси запахов. Ее взгляд вдруг упал на мои руки.
- Эй, ты что без перчаток ходишь?
- Ну да.
- Руки тогда надо мазать кремом, - деловито сообщила она, хватая мою ладонь и щедро выдавливая на нее что-то белое – давай втирай. А то потом как наждачка будут…
Обилие душистых ароматов, витавших здесь, полностью лишали способности сопротивляться.
- Да уже скоро тепло будет, - хило сопротивлялся я, и тогда она сама размазала крем по моей шершавой руке.
Мы снова посмотрели друг на друга, и опять стало как-то странно. Она вдруг смутилась, и сказала:
- Ну, в общем… имей в виду.
- Хорошо, - кивнул я – я рассчитаюсь?
Она повела меня к кассе, и я заплатил за набор.
«минус десять твоей фантазии», - сказал себе я, получая в руки нарядный пакет с лавандовыми полями.
Алиса проводила меня до двери, а затем вдруг резко выпалила:
- Если что заходи… Просто так.
Я удивленно на нее посмотрел, она махнула мне и ушла к новому покупателю.
«Забавно», - только и подумал я.
***
Мама рассматривала набор с легкой растерянной улыбкой. Все выглядело очень красиво, они знали свое упаковочное дело в этом «Прованском саду». Алиса наложила туда еще каких-то лепестков и прилепила их фирменную открытку с поздравлением, которую коряво подписал я.
- «Марокканская роза»… - с интересом произнесла она.
- Сказали выгодно оттеняет зрелую красоту, - не удержался я от ремарки – Ну… я не знаю, я просто подумал, женщины такое любят.
- Замечательный подарок! – воодушевленно ответила она.
Позже выяснилось, что отдушка ей не понравилась, но об этом она мне никогда не сказала. Я понял это лишь по тому, что из набора мы использовали только мыло в виде розочки. Все остальное просто осталось где-то на ванных полках…
Мы сидели за столом, царила неловкая пауза. Последние несколько месяцев ожесточённой ругани вдруг сменились тишиной, в которой нам нечего было сказать друг другу. А день выдался солнечным, и снег грязными ручьями потек куда-то вниз…
- Как дела в школе? – спросила она.
- Нормально, - уклончиво ответил я.
- Учеба? Справляешься?
- Сойдет.
Я был как всегда очень разговорчивым. Но я не понимал, как можно было так просто сидеть и рассказывать обо всем. Мне было сложно говорить откровенно даже о таких повседневных вещах. И этого я не мог понять в себе. Хотя в других людях я понимал все.