- Ты ходишь на спорт какой-то?
- Записался в секцию по баскетболу. А как ты узнала?
- Уже две недели подряд нахожу в корзине для белья твою спортивную форму, - лишь хмыкнула она – Тоже мне загадка. Ну, спорт – это хорошо. Молодец.
И мне хотелось иногда спросить ее, а что ты думаешь о наших с тобой колючих отношениях? Ну, кроме того, что я ходячая проблема, а все дети как дети? Есть мысли, которые человек подпускает к себе только наедине с собой. И это самые важные мысли. Но максимум на что я был способен, так это спросить, что на работе. И она рассказала бы мне долгую историю про какие-то судебные тяжбы, которые ничего бы мне не рассказали о ней. А задать вопрос напрямую я не мог. Иначе получился бы откровенный разговор.
- Есть хочешь? – спросила она.
- Нет вроде…
- Предлагаю пойти в твой любимый торговый центр и съесть в честь моего дня рождения эту пиццу с грибами, которую ты так любишь…
- Мам, ну это же не мой день рождения.
- Ну, я тоже съем немного.
Она хотела провести со мной время. В свой же день рождения на моих условиях. Такие я по крайней мере ставил в детстве, взымая взятки в виде фасту-фуда. Я вспомнил, что пытаюсь быть лучше.
- да. Пошли. Только возьмем, что ты хочешь.
***
У нее были сложные вкусовые предпочтения. Очень многое она не могла позволить из-за больного желудка, а что могла, то выбирала с излишней придирчивостью. Поэтому вместо фаст-фуд забегаловки мы выбрали дорогой ресторан вдали от фуд-кортов, где из еды воротили такие произведения искусства, что было потом жалко есть. Мне понравилось, что мы пошли туда, потому что на фуд-кортах обязательно попались бы одноклассники, а никто не хочет светиться где-то с родителями.
А в таких заведениях они не бывали.
Мы заказали какие-то морепродукты и пытались общаться. Выходило не очень складно.
- Зачем ты куришь?
- Я не курю.
- а зачем ты врешь?
- А зачем ты спрашиваешь, если знаешь правду и знаешь, что я совру?
- Так ты можешь сказать мне причину?
- Просто так. Многое в этом мире делается без особой цели.
- я не даю тебе карманные деньги на сигареты, понимаешь?
- Мам, давай сменим тему.
Беседа опять скатывалась в какую-то ссору. Я уже поглядывал на часы, а официанты все не торопились. Я не мог долго находиться в ее присутствии. Все казалось избыточным и тут же возникали какие-то перехлесты во всем. Разговор оборачивался ссорой, невинная реплика превращалась в хамство и так далее…
- Ты ничего мне о себе не рассказываешь, - с заметной печалью сказала она.
- потому что у меня ничего не происходит.
- что же должно произойти, чтобы ты хоть что-то рассказал? Мне иногда кажется, что ты как чужой в своем доме. Вернее… ты хочешь быть чужим.
Я глядел на ее усталое лицо, выглядящее моложе ее лет. Ей давали тридцать восемь навскидку. Но в нем было много тяжести. Такое выражение лица образуется с возрастом от каких-то глубоких переживаний, и его уже невозможно спрятать за дежурной мимикой. Стоит только человеку остаться наедине с собой, как все тут же сползает, как краска, и остается лишь одна грустная гримаса.
Мне хотелось обнять ее и попросить прощения за все мое безобразное поведение. За курение. Скрытность. Грубость. За то, что я демонстративно отсекал ее от своей жизни. Но на такой шаг у меня не хватало кишков. Истинная трусость в таких вещах.
- Спроси у меня все, что хочешь.
Не это надо было конечно сказать. Я словно оказывал какую-то милость.
- У тебя есть девушка? – мигом спросила она.
Я вытаращился, менее всего ожидая услышать такой вопрос.
- Нет.
- а нравится кто-нибудь? – с пристальным взором осведомилась она.
- нет!
Она поскучнела. Принесли креветки с какими-то овощами и рисом. Все дымилось и вкусно пахло.
Официант разлил нам по бокалам белое вино, а затем мы чокнулись.
- за тебя.
- И за тебя.
Обед прошел в молчании. Я чувствовал глубокую подавленность. От чего? От неумения выразить лучшие чувства? Что я за человек такой? Мне даже хотелось плакать. Но я лишь ел эти креветки и думал, что сейчас выйду и пойду на ту заброшенную стройку.
- Что ты делаешь потом? – словно прочла она мои мысли.
- Погуляю… Ты?
- Я останусь тут.
- зачем?
- Я в кино иду.
- Одна?
- нет.
- А с кем?
- Ну… со знакомым, - с особым значением произнесла она, и у меня как от сердца отлегло.
Значит, появился какой-то ухажер. Это меня радовало. Личной жизни как таковой у нее не было, да и растила она меня одна, но когда кто-то появлялся, она зачем-то давала мне знать. И называла их «знакомыми». Я искренне хотел, чтобы один такой знакомый взял ее замуж, и она была б так счастлива, что забыла бы пронепутевого меня.
Мы доели. Я как-то чинно поблагодарил ее за обед, и оставил в ресторане допивать вино. На всякий случай, я спрятался за ближайшим фикусом снаружи, и ждал. Мне было важно увидеть, что ухажер и впрямь придет. Так и было. Зашел какой-то мужчина и подсел к ней за стол. В руках у него был букет белых роз. Дальше я подсматривать не стал и побрел вниз.
О ней больше думать не хотелось. Япростонаделнаушники.
“This was never my world[1]
You took the angel away
I killed myself to make
Everybooodypay” – пелМэрилинМэнсонвтактмоемусердцебиению.
Я шел к выходу. Внезапно дохнуло какой-то знакомой смесью душистых запахов. «Прованский сад». Я как раз проходил мимо магазинчика и невольно голова сама повернулась в эту сторону.
Я увидел знакомые цветастые банки и флаконы и суетящихся вокруг клиентов девочек в розовых фартуках. И у прилавка стояла Алиса, которая смотрела прямо на меня. Она вдруг счастливо улыбнулась и помахала мне.
Я не удержался от ответной улыбки. Ноги продолжали на автомате нести меня куда-то вперед, а в голове роились дурацкие вопросы. Ну зайду я, а дальше что? «Спасибо, Алиса, что натерла мне руки кремом, и, правда, стало лучше. А может еще чем-нибудь брызнешь?»Ну или «как дела?», а потом ступор, потому что нам в итоге окажется нечего сказать друг другу… Из потока этих мыслей меня вывел хлопок по плечу. Один наушник сам выпал, и я обернулся.
Она стояла позади меня и продолжала улыбаться. Совсем не фирменной улыбкой «Прованского сада».
- Привет! – радостно воскликнула она.
- Салют, - усмехнулся я.
При свете окна, у которого мы замерли, я увидел, что ее волосы отливают рыжиной. А кожа была очень белая.
- Как… как ты? – спросила она, слегка переводя дыхание.
Похоже она бежала за мной.
- Хорошо, - не переставая нервноусмехаться ответил я – Ты?
- Отлично, хотя работы навалом… Вчера весь день клеили новые ценники, - и она закатила глаза – Как маме твой подарок?
- Ну она еще не пользовалась им… Сказала, что красиво упаковано.
Алиса лишь посмеялась. Я не мог переставать улыбаться или выдавливать подобие улыбки при виде нее. В ней было что-то светлое. Какая-то хорошая атмосфера. Мне хотелось задать глупый вопрос, что-то вроде «а можно я буду смотреть на тебя долго-долго?» или «а можно я буду ходить в ваш магазин, что бы просто смотреть на тебя издалека?».
- У меня сейчас перерыв! – сказала она.
- Может тогда перекурим? – не нашел ничего умнее я, как спросить именно это.
Она кивнула, хотя даже слово перекур не вязалось с ее обликом. По дороге она захватила в каком-то кафе кофе на вынос, и мы вышли из торгового центра через боковую дверь для персонала. На заднем дворе было неожиданно грязно. Везде стояли какие-то грузовики с открытым пустым кузовом.
Я закурил, она все это время пялилась на меня.
- Как тебя зовут? – спросила она.
- Сергей.
- А я…
- Алиса.
- откуда ты знаешь?
- У тебя бейджик на груди.
- а-а-а, ну да, - рассмеялась она – и сколько тебе лет?
- шестнадцать.
- Мне тоже!
Я слегка отвел руку в сторону, чтобы дым не шел на нее. Она уже и так отчаянно моргала, но вежливость или не знаю что, не давали ей отойти в сторону или даже поморщиться.
- извини, ты же не куришь, - заметил я – я с дуру предложил. Тебе,наверное, хотелось поесть…
- У меня всего двадцать минут, - пожала она плечами – так что, считай, я перекуриваю. Где ты учишься?
Я назвал нашу школу, она свою. У нее была какая-то гимназия, где половина предметов велась на английском.За двадцать минут я узнал обАлисе многое, она любила поболтать.
В «Прованском саду», она подрабатывает после школы в будни. Ей очень нравится вся эта косметика, парфюмерия, и в первый рабочий день, она думала, что стресса в таких местах не бывает. Она ошибалась. Клиенты попадались самые разные. Но она не собиралась бросать эту подработку.
«От хороших запахов хорошее настроение, понимаешь?»
Ее отец был профессором социальных и политических наук и преподавал в университете, а еще чаще катался по всему миру с лекциями. Мама была домохозяйкой. Еще имелись братья-близнецы, но им было всего по два года. Недавно они завели собаку, сенбернара.
«Когда он подрастет, можно будет на нем катать близнецов!»
У нее есть лучшая подруга Вероника. Они дружат с тех пор, как она переехала в этот город. Она всегда ей обо всем рассказывает.
«Не могу иначе, я вообще открытый человек».
Учеба давалась Алисе легко, особенно английский. Она мечтала учиться в Лондоне, и с возможностью ее отца, это было в общем-то реально.
«Он хочет, чтобы я стала экономистом, а мне нравится история искусств. А ты?»
- Кем хочешь стать ты?
Я посмотрел на часы. Двадцать минут уже давно прошли.
- Мне кажется, тебя будут ругать, - заметил я.
Алиса спохватилась, и мы быстро побежали к «Прованскому саду».
- Слушай, ты что делаешь завтра? – спросила она.
- Да ничего…
- Завтра же суббота. Позавтракаем вместе в “TangenteJour”, там очень вкусные завтраки!
- Да, давай, - ситуация начинала мне напоминать день нашей первой встречи, когда она вовлекла меня в какой-то водоворот своих действий, а я лишь кивал и шел за ней вдоль банок с кремом.
- В десять! – весело заявила она – буду ждать тебя в кафе!
- Да. До завтра!
Мы смотрели друг на друга как идиоты еще полминуты, а затем быстро разбежались.
***
С Алисой все было как-то безумно и быстро. Только мы увиделись, как мгновенно пересеклись в сотни тысячи совпадений, которые превратились обстоятельства нашего знакомства. Хотя вернее будет сказать, она взяла дело в свои руки. Это же она сказала мне напоследок приходить даже просто так. И она догнала меня, пока я шел мимо против воли, пытаясь придумать достойный повод снова зайти в «Прованский сад». Она же позвала меня на завтрак в это французское кафе.
И я не пришел.
Я не проспал. Я встал в восемь утра, и закрылся в ванной. Теперь уже чахлый мартовский свет проливался сквозь маленькое окошко, а я смотрел на себя в зеркало, пытаясь понять, куда меня вдруг понесла жизнь.
Все было очень внезапно.
Хотя, казалось бы, это была самая естественная вещь пойти на свидание с девушкой и просто с ней поговорить. Как минимум подружиться. Узнать, что она за человек и что есть в ее жизни кроме семьи, сенбернара и школы. Это было бы очень естественно.
Но не для меня. Я чувствовал приступ паники. А что бы я мог рассказать Алисе? Она была словно соткана из света. В ее жизни было все очень ясно. Я уже успел понять, что она относится к такому типу людей, которые не замыкаются в себе. Наоборот, они очень открыты, и мир любит их за это. Я принадлежал другой стороне жизни. Мне не очень нравилась та сторона, но и оставить ее так просто у меня не получалось.
Я часто влезал в неприятные истории. Драки случались минимум раз в два-три месяца. Постоянно хамил учителям, потому что ненавидел дутые авторитеты и их злоупотребление собственными полномочиями. Я был честен с другими, потому что я ненавидел лицемерие.
Но я до чертиков боялся попробовать стать проще. Это я понял, глядя на себя в зеркало в воскресенья третьего марта. Я не хотел легких путей. Я боялся что не справлюсь там, где не надо было быть грубым и жестким, а надо было лишь открыться и показать свою человечность.
Осмыслив свой психоанализ, я оделся и пошел на свою стройку. Бродил там до обеда, как идиот, в наушниках, ни о чем не думая. Хотя в голову все равно лезла картина того, как Алиса сидит в этом кафе и ждет меня, она же упертая. Она будет ждать час с лишним. Но никто не придет.
При мысли об этом мне хотелось взять ближайший лом и вдарить себе меж глаз.
***
Тренировки с каждым разом шли все лучше и лучше. Мы перестали валять дурака, пытаясь показать себя, и стали больше тянуться за каким-то командным духом. Один толстый паренек, как я и предсказывал, ушел сразу после первого занятия. Второй остался, заявив, что ему плевать, что мы там про него болтаем.
- Я хочу играть в баскетбол, понятно? Кому не нравится, можете валить сами.
Все заулюлюкали, но к нему больше не приставали, да и играть он стал лучше. Когда кто-то показывает характер, он становится интереснее. Топтать же принято тех, кто не может оказать сопротивления.
Мы как-то естественно заобщались с Дэном. У меня вообще хорошо получалось случайно сходиться с людьми. Когда никого не ищешь, все находятся вдруг сами.
Сначала я думал он типичный накачанный придурок, который гордится каждым бицепсом. Про остальных его друзей из секции это оказалось правдой. Но Дэн был как-то проще и дружелюбнее. Во время тренировок он бегал в угаре и орал на всех в команде с озверевшим лицом: «Шевелись! Шевелись!». Поэтому его сделали капитаном. Однако после очередной игры на него снисходила нирвана, и он обнимал каждого с блаженной улыбкой, даже если проиграл. Это было наглядным примером всем, что происходит после выплеска агрессии в спорте.
Мы часто возвращались с ним домой. Дэн, как и Алиса, принадлежал к открытому типу разговорчивых людей. Я же любил слушать.
Дэн говорил в основном про баскетбольные матчи, обсуждал игроков НБА и обожал Майкла Джордана и Яо Мина. Его любимой темой было объяснение любому почему баскетбол лучше футбола:
- Потому что баскетбол - это игра, в которой ход встречи может переломить разозлившаяся команда, или даже один игрок! Баскетбол динамичен до чертиков, более подвижен. И вообще играть руками естественнее, чем ногами! Ногами и так все умеют! К тому же в баскетболе надо думать головой! И в баскетболе ты можешь себя показать. Ты можешь играть по-настоящему красиво… Понимаешь?
- Понимаю.
Мне нравился баскетбол за его быстроту. Я очень любил скорость, и мог ловко перемещаться с мячом, обходя всех вокруг. Но в кольцо попадал не всегда.
- Я не буду рядом, чтобы перехватить у тебя мяч, когда ты его доведешь, чтоб забить! – драматично вещал Дэн – ты должен попадать, это просто практика!
- Мне нравится просто бегать меж вами. Давай я буду просто бегать? - с ухмылкой вопрошал я.
- Нет, ты должен попадать!
В итоге мы стали приходить в зал пораньше, чтобы тренироваться швырять мяч в кольцо. Меня и в правду охватило что-то вроде азарта, которое передалось наверное от энергии Дэна.
- Размазня! – орал он, когда я в очередной раз промазывал – косой!
Это меня здорово злило, и я хотел уже попасть в кольцо просто наперекор ему. Дэн это понимал и обзывал меня еще хлеще. Правда в итоге, я швырял мяч в него.
- делай так, - объяснял он мне - Смотри на то, как расположены ноги. Правую ногу немного вперед, если бросаешь правой. И колени согни! Когда бросаешь - кисть вверх!
Разумеется, мы говорили не только о баскетболе, хотя в июне матч с соседней школой, был самой животрепещущей темой.
- Что за школа? – спросил я.
- Какая-то полуанглийская что ли… Там богатенькие в основном учатся и умники на грантах, - поморщился он.
Я ощутил непроизвольный укол в сердце. Алиса.
Только в одной школе города уроки велись на английском.
С нашей встречи прошло две недели, и я так и не извинился перед ней. Я просто пропал, хотя мысли о нашем несостоявшемся свидании изъели мне всю голову. Но когда не знаешь, что с чем-то нужно делать, то не делаешь ничего.