— Иди, — киваю и отхожу. Парень осторожно трогает место разрыва, зажмуривается и облизывает губы. Шепчет чары один раз, другой… на третьем я моргаю — и Тиу нет.
— Круто, — оценивает Райх. Тяну Триш за руку:
— Пошли искать гостиницу.
Мы находим забитый приезжими хостел в нескольких кварталах от старого кладбища. Свободных комнат всего две, и я выбираю жить с девушкой: не оставлять же ее с Айви или Райхом. Последний сумрачно смотрит на нас и отворачивается, первым скрываясь за дверью.
— Увидимся в кофейне через дорогу, — говорю блондину.
— Хорошо, мы быстро, — Айви бледен и выглядит встревоженным. Как и девушка, только она еще и недовольно поджимает губы, роняет в номере:
— Зря.
— Что? — Я думаю, она говорит о Тиу и непенфе. Триш останавливается посреди комнаты спиной ко мне:
— Райх Ирве. Ты. Зря.
Ощущаю, как теплеют щеки:
— Сам разберусь.
— Я в этом не уверена, — девушка кидает вещи на ближайшую кровать. — Он странно на тебя влияет. С ним что-то не так, но я не…
— Ты не видишь, что именно, — а Триш видит все.
— Это отсутствие магии мешает разглядеть, — она наконец поворачивается ко мне. Кривится, сцепляет руки на набалдашнике трости. — Я различаю только мутный силуэт, как у прочих пустых, но… есть что-то еще. Что-то внутри. Темное. Ненасытное.
Сжимаю кулаки, силясь унять раздражение.
— Ты и сам знаешь, о чем я говорю. Он забивает это травой и алкоголем, но все равно Райх… не так пуст, как кажется.
— Не вижу здесь проблемы, — отвечаю резче, чем собирался. Девушка хмурит тонкие брови. Молчит. Достаю из сумки дневник Раймонда и словари, растрепанные листы перевода. Отворачиваюсь уходить, когда она наконец отмирает:
— Ты торопишься. Ты ничего о нем не знаешь.
— Я не буду обсуждать это, — хлопаю дверью громче, чем следует. В коридоре встречаюсь с Райхом и Айви, последний скрестил руки на груди.
— Милые бранятся? — Ухмыляется пустой. Очень хочется отвесить ему затрещину.
— Пойдемте. Мне нужна ваша помощь.
Время поджимает. Записи Раймонда после смерти жены — путанные, повторяющиеся, многословные, не ускоряют процесс работы. Маг погряз в своем горе на долгие пять страниц, и только в конце шестой мы приблизились к чему-то важному:
— Пишет, была годовщина смерти супруги, и он пришел на кладбище с букетом ее любимых садовых роз, которые… так, это неинтересно.
Пробежавшись по строчкам, прошу ребят отыскать в словаре несколько непонятных слов. Растираю уставшие глаза:
— Он предавался воспоминаниям о разном, говорил вслух… много говорил… тут вроде обычные воспоминания… ага, вот! В какой-то момент Раймонд зарыдал и ударил по саркофагу, и тот вдруг раскололся. Раздался грохот, вздрогнула земля. Раймонду показалось, что склеп сейчас обрушится, поэтому он бросился наружу. И с удивлением увидел, что все статуи и надгробия рухнули со своих пьедесталов, многие разбиты на части неведомой силой. Все кладбище превратилось в руины. Испуганный и оглушенный, маг поспешил уйти восвояси, но через несколько часов в дверь постучали.
— Пришли из Университета, — говорит Айви.
— Да. Его отвели в орден, и дальше… — я перелистываю последние страницы. Осталось всего две. Тревога сворачивается тугим комом за ребрами. Все, что нам нужно — здесь, среди убористых колючих строчек, на ветхой бумаге. Раймонд выводил каждую букву, пряча подсказки и расставляя ловушки, чтобы запутать вероятных преследователей. Отнять драгоценное время.
Сейчас он играет против нас.
— Что уже есть? — Смотрю на салфетку, где Айви выписывает возможные ключи. Жирным обведено горе, под ним — вина, грусть, боль, потеря, ярость, обида.
— Он скучал по ней, давайте добавим… скучание, — предлагает и сразу дописывает блондин. Райх поднимает голову, когда в кафе входит Триш. Недобро прищуривается. Я в два глотка допиваю остывший кофе и встаю, собирая бумаги, не глядя на девушку:
— Не будем терять время, пойдем за вещами и давайте сразу на кладбище, — парни тоже вскакивают.
— Зачем вообще заселялись, — бурчит Райх.
На улице давно стемнело. Холодный ветер задувает под одежду, треплет волосы и бросает в лицо. Пляшут оставшиеся с праздников гирлянды. Свет и тени дрожат на стенах, шелестят на балконах пальмы. Магазины закрыты, редкие прохожие торопятся домой. Я прячу руки в карманы и ускоряю шаг. Думаю о Тиу — уже в Университете? Его допросили? Конечно, допросили. Только ничего не узнали.
Тиу и сам не знает, за каким чертом отправился с нами и почему решил вернуться. Я чувствую укол вины: он ведь решил добиваться Мары, а теперь и не вспомнит.
Впрочем, у парня все равно ни единого шанса.
Старое кладбище уже виднеется вдалеке, когда Триш останавливается:
— Там группа магов, это наши, — девушка обхватывает себя за плечи. — Охотники. Я знаю… видела раньше их силу. Они довольно далеко от склепа, но…
Замираю. В желудке — лед. Нас засекли: видимо, магии белого пятна не хватило. Можно просто уйти — сейчас-то чары активны и надежно сокроют от врагов, но… время. У нас нет времени. Нахмурившись, командую:
— Проведи нас к склепу так, чтобы они не увидели.
— Эрлах? — Удивляется Айви.
— Ты слышал.
У Райха азартно блестят глаза:
— Если нас заметят — то что?
— Нападут, — Триш сворачивает в темный переулок. — Тихо.
В молчании мы обходим кладбище по широкой дуге, проникая через калитку с другой стороны.
— Ого, — выдыхает Айви. На каждой могиле горят красным лампадки. Сотни огоньков сияют среди плющей и мха, старого камня. Я сжимаю карточки в кулаке, нахожу подходящую для атаки.
Осторожно, прячась за шумом ветра в кронах дубов, двигаемся по аллее между вечнозеленых кустов. В черном небе над головой летят седые облака. Плачущие ангелы глядят нам вслед.
— Что ты хочешь сделать? — Шепчет Айви. Тихонько огрызаюсь:
— Молчи.
Возле нужного склепа пустынно, но на открытой местности шансы попасться возрастают. Волоски на затылке поднимаются дыбом, острый край карточки до боли врезается в ладонь. Морщусь, отпуская. Все хорошо. Мы одни.
— Пригнулись и тихонько идем к порталу. Айви, ты первый.
Бледный как призрак, он кивает. Опускается на корточки и, прячась за надгробиями, пробирается к усыпальнице. Спотыкается о ступеньку и прикладывается коленом — морщусь, оглядываюсь. Тихо. Толкаю Райха в спину: твоя очередь. Парень медлит, но подчиняется. Следом перебегаем мы с Триш, взявшись за руки. Я тихонько шепчу:
— Надгробие, осторожно, — помогаю преодолеть лестницу и притворить тяжелую дверь. Хриплый скрип разносится по кладбищу. Черт.
Оказавшись в кромешной темноте, зажигаю фонарь, спрятав в кармане, чтобы свет оставался тусклым и невидимым снаружи. Страх бьется в горле: накатывает портальный морок. Указываю на начертанный в мраморе пола знак:
— Мы будет пробовать, сколько нужно и пока они не уйдут. Магию не применять, — Айви застывает с занесенной для чародейства рукой. — Спящий портал же, до активации нельзя, только после. И охотники заметят колдовство, найдут нас. Знаю, тут холодно, — дыхание вырывается паром изо рта, — но нужно потерпеть. Давайте, что там первое.
— Горе, — брови Триш сходятся на переносице. Киваю: хорошо. Знакомо.
Первым опускаюсь на колени. Ледяной пол обжигает сквозь брюки. Закрыв глаза, вспоминаю день смерти Висии, день похорон, многие дни после — одинаково черно-белые, будто мир лишился разом всех красок. Как тяжело было дышать, как горела кожа — даже после заживления ожогов. Как хотелось кричать, как кричал — в подушку, наскоро начаровав ватную тишину. Как клеил фотографию на стену в красном свете барных ламп, среди сотен похожих снимков погибших парней, и запоздало писал: я люблю тебя. Прости.
Прости, что струсил, не заметил, не спас. Прости — наворачиваются горячие слезы. Опускаю голову, чтобы никто не увидел. Внимательный взгляд Райха ощущается кожей. Против воли возвращаюсь в холод портала, ощущая жгучий стыд: я давно должен был пережить горе, отпустить.
Я не могу даже этого. Горько усмехаюсь. Куда уж метить в Советники.
— Вина, — предлагает следующий ключ Триш.