Вице-адмирал Максимилиан рейхсграф фон Шпее происходил из знатной прусской семьи, что вела свою родословную задолго до крестовых походов в Палестину. Но вот военную службу Рейху выбрал не армейскую — недаром Пруссия считалась самой воинственной землей Германии с великолепной инфантерией, а морскую, и на ней достиг немалых успехов, став командующим Восточно-Азиатской эскадрой, что с началом войны стала именоваться Крейсерской.
Он вовремя увел ее из Циндао, германской военно-морской базы в Китае, прекрасно понимая, что японцы, вкусив победу над русскими в 1905 году, теперь воспользуются моментом. Ведь они союзники Англии, а воевать предстоит супротив гораздо более слабого противника, чем северный сосед страны Восходящего солнца. Циндао, судя по радиограммам, вот-вот разделит участь блокированного с моря и суши русского Порт-Артура, и гарнизон не имеет ни малейшей надежды — слишком далека Германия.
Адмирал Шпее уводил свои крейсера в Полинезию, затерявшись среди множества островов, среди которых заметную часть составляли германские владения. По лицу адмирала пробежала гримаса скорби и ярости — уже бывших колоний его родного фатерланда!
Японцы раскинули огромную сеть из новых линкоров и старых броненосцев, вывели два десятка своих крейсеров и принялись захватывать Марианские, Маршалловы и Каролинские острова, нацелились на архипелаг Бисмарка и ту северо-восточную часть Новой Гвинеи, что принадлежала Германии. Принимать бой было безумием — слишком велик перевес в силах у противника. А с юга явственно ощущалась новая угроза — британский доминион Австралия тоже отправила корабли и транспорты с войсками для захвата Самоа и Соломоновых островов, торопливо прихватывая то, на что отказались претендовать японцы. Заблаговременно разделили между собой богатую добычу, и теперь рвут ее как шакалы кусками.
С кораблями из страны кенгуру граф Шпее рискнул бы сразиться, если бы не одно обстоятельство — наличие в прикрытии десантов линейного крейсера «Австралия», что мог легко догнать любой корабль его эскадры и раздавить огнем двенадцатидюймовых орудий. Еще бы — вес бортового залпа быстроходного дредноута был гораздо больше, чем у всех кораблей, вместе взятых, находящихся под его командованием. Приходилось уходить, и лишь однажды, в отместку за пленение германского губернатора Самоа немецкие крейсера обстреляли Таити, потопив дряхлую французскую канонерку и перепугав до смерти аборигенов. У острова Рождества все германские крейсера, затерянные на просторах Тихого океана встретились и отправились в плавание к берегам Чили. Вот тут то неделю назад была встречена британская эскадра, почти равная по силам.
И впервые в истории германский флот одержал победу над англичанами, «владычица морей» потерпела первое поражение за последнее прошедшее столетие. Максимилиан фон Шпее гордился этой победой, хотя прекрасно понимал, что противостоять его броненосным крейсерам, что брали приз кайзера за меткую стрельбу, более слабые британские корабли с экипажами из резервистов не могли. Но все же с немцами отважно сразились корабли знаменитого Ройял Нэви, даже такая победа очень многого стоила — недаром жители чилийского Вальпараисо устроили экипажам германской эскадры торжественную встречу. Не слишком любили британцев в Южной Америке, если так чествовали победителя над ними. Впрочем, относительно случившегося адмирал не обольщался — проигравших не уважают нигде.
Адмирал тяжело поднялся из-за стола и подошел к открытому настежь иллюминатору с видом на чудесный, покрытый зеленью остров. А ведь его имя связано с легендарным героем любимой книги детства, пусть он и был англичанином. Знаменитый Робинзон Крузо, прототип которого провел на нем долгие двадцать лет. Флагманский «Шарнхорст» покачивался на легких волнах, стоя на якоре прямо в территориальных водах Чили. Рядом находился «Гнейзенау», на котором служил младший сын адмирала Генрих. Чуть дальше транспорты с углем, госпитальное судно, потом «Зейдлиц», большой океанский лайнер «Принц Эйтель-Фридрих», который сейчас спешно вооружали снятыми с броненосных крейсеров 88 мм орудиями, превращая во вспомогательный крейсер. А вот легкий крейсер «Нюрнберг» стоял мористее, выполняя функции охранения рейда — на нем служил старший сын адмирала Отто. Да, сыновья выросли, пошли по его стопам — и их вместе ждет неизвестность. Кольцо облавы рано или поздно будет стянуто, слишком много у Британии с союзниками кораблей, победят простым численным перевесом.
И что плохо — истрачено в победном бою при Коронеле половина боезапаса и нет возможности пополнить опустевшие погреба. Еще один бой, если они его переживут, и придется либо интернироваться в нейтральном порту, спустив германские военно-морские флаги, либо просто самим затопить корабли, предварительно сняв экипажи.
Два легких крейсера «Дрезден» и «Лейпциг» он отправил в Вальпараисо показать флаг кайзерлихмарине. Дело в том, что в столице Чили устойчиво ходил слух, что немецкая эскадра при Коронеле потеряла в бою два небольших крейсера, потому 2 ноября на рейд пришло всего три германских крейсера. Но это не так — по международным соглашениям, в порт нейтральной страны могло зайти одновременно не более трех военных кораблей. Теперь настала их очередь — передать в посольство зашифрованные радиограммы и принять оттуда депеши из Адмирал-штаба, если они поступили, и отобрать полторы сотни лучших моряков с германских транспортов, три десятка которых интернировались в чилийских портах, чтобы избежать захвата англичанами. Набрать, конечно, можно и больше в десять раз, примерно полторы тысячи человек, добровольно, в большинстве своем, рвущихся в бой, чтобы послужить далекому фатерланду.
Вот только экипажи его кораблей и так укомплектованы практически по штату, а на «Шарнхорсте», с учетом его штаба и намного больше — но лишних людей нужно кормить, а на довольствии и так почти три тысячи человек. И самое главное — разросшаяся эскадра поглощала очень много угля, и хотя продолжала действовать налаженная система крейсерских этапов, вице-адмирал Шпее прекрасно осознавал, что скоро бункеровка его кораблей превратится в одну большую проблему…
Офицер легкого крейсера «Нюрнберг»
лейтенант фон Шпее
О чем может думать молодой офицер, пристально разглядывая голубую гладь океана, подсвеченную восходящим солнцем, цепляя взглядом зеленое пятно острова с белой каймой прибоя?!
В обыденной жизни мечтают о любви, о доме, в котором вырос. А как иначе — ведь за два года службы в Тихом океане вся местная экзотика надоела до жути, до изжоги в душе. Вот только вернуться в Германию теперь суждено не скоро. Начавшаяся четыре месяца война перечеркнула все планы, но долг перед родиной превыше всего. Сражаться с врагом обязанность каждого уважающего себя офицера и дворянина, ведь на тебя смотрят многие поколения предков, что всегда держали оружие в руках.
— Внимательнее, Отто! Пусть твои сигнальщики внимательнее смотрят на ост, солнце слепит и можно просмотреть дальний дым.
Командир крейсера капитан цур зее фон Шенберг был собран и деловит, хотя стоянка у чилийских островов позволила команде немного расслабится и отдохнуть. Ведь приятно после четырех месяцев плавания, которое уже казалось бесконечным, ощутить под ногами земную твердь. Отто хорошо размял ноги лишь на Маркизовых островах, и раз покинул корабль в столице Чили — и то всего на несколько часов. Германская эскадра остановилась на рейде Вальпараисо лишь на сутки. Зато здесь за пять дней стоянки молодой лейтенант провел на берегу намного больше времени, хотя все достопримечательности практически безлюдного острова удалось посмотреть за один день. Рыбацкий поселок, горный кряж, заросли кустарников и деревья, несколько ручьев — источники бесценной для команд пресной воды, узкая полоска песчаного пляжа в небольшой бухте. Раньше он на такой унылый остров и не обратил бы внимания, но сейчас искренне радовался мимолетному отдыху, предвкушая, как вечером полежит на теплом, хорошо прогретом солнечными лучами днем, песке. И посидит у журчащего ручья, любуясь на освещенную багровым закатом воду.
Лейтенант с усилием оторвался от мыслей и стал прохаживаться по мостику, пристально смотря на горизонт. День обещал быть теплым — полоса субтропиков, к тому же в здешних краях скоро начнется лето. А здесь хорошо — океан смягчает жару, от него веет прохладой, а потому можно спокойно находиться даже на горячей палубе «Нюрнберга». Свой крейсер лейтенант искренне полюбил, считая за второй дом — да так оно и было на самом деле. Ведь корабль не только дом, он может стать и общей могилой. Это он понял в Гонолулу, на Гавайских островах, куда «Нюрнберг» пришел на бункеровку 1-го сентября. Отдав салют наций в 21 выстрел, Шенберг приказал всем готовиться к авралу, требовалось принять 1300 тонн угля, что на треть превышало нормальный запас. Зато этого «черного золота» хватило бы добраться до Циндао, если бы последовал приказ о возвращении. Жаль, но американцы разрешили взять только 700 тонн — моряки быстро загрузили ямы углем, да к тому же им помогали команды трампов «Сетис» и «Поммерн» интернированных с началом войны на Гавайях. Германский консул Георг Родик объяснил нехватку угля — за три месяца плавания «Нюрнберг» дважды принимал уголь на Гавайях. А еще извинился за чудовищный конфуз, что допустили гостеприимные американцы, хотевшие принять немцев как можно лучше и отправившие к пирсу оркестр. И музыканты сыграли один гимн, который знали лучше всего — британский «Боже храни короля».
Вечером по Гонолулу поползли панические слухи — на выходе из порта немцев ожидают «Австралия» и японский крейсер «Идзумо». Отто слышал и дословно запомнил ответ Шенберга — «Неважно, какой неприятель ожидает меня снаружи, и какова его сила. «Нюрнберг» никогда не сдастся. Мы встретим свою судьбу. Я полагаю, что мой крейсер станет стальным гробом для меня и моего экипажа».
Собравшиеся на причале немцы запели «Стражу на Рейне» провожая соотечественников, как им тогда казалось, на бой. Вот только по выходу неприятеля не оказалось и крейсер, по пути перерезав английский телеграфный кабель на Гавайи и полностью разгромив французскую радиостанцию на одном из островов, присоединился к эскадре. А первый бой произошел при Коронеле, и «Нюрнберг» внес свою лепту в победу, хотя и опоздал к самому началу схватки, прибыв на место боя уже в темноте.
Получив приказ атаковать англичан торпедами, «Нюрнберг» попытался догнать английский крейсер, но тот быстро скрылся в темноте, имея скорость намного больше, чем тот 21 узел, который едва выдавали истрепанные многомесячным плаванием машины германского крейсера, нуждающиеся в ремонте. Да и днище необходимо было почистить — порядком заросшее в тропических водах, оно существенно снижало скорость германского крейсера — а ведь тот мог развить на целых три узла больше. И вскоре немцы прямо нарвались на горящий «Монмут».
Британский крейсер имел крен на борт, орудия задрались вверх, не представляя угрозы для «Нюрнберга». Носовая башня разрушена взрывом, кормовая сильно повреждена и дымится, растопырив стволы. Отто почувствовал ужас, когда орудия его корабля стали всаживать в упор снаряд за снарядом в «Монмут». Но что делать — англичане отказались спускать флаг, и даже попытались развернуться, что бы ответить пушечным залпом с неповрежденного борта. В промежутках между выстрелами Отто отчетливо слышал крики британских офицеров, что звали своих матросов к пушкам. Нет, с ними сражались герои, которые уже ничего не могли сделать. Через несколько минут «Монмут» опрокинулся, а «Нюрнберг» ушел от двух дымов, что стали приближаться. Командир посчитал, что вернулся «Глазго» и привел на помощь «Гуд Хоуп», хотя такое было бы и глупо, и трусливо. На германском крейсере всего десяток 105 мм орудий, а на английском «Сити» тот же десяток 102 мм, и на баке и на юте по одной 152 мм пушке, вес снаряда которой весил втрое больше. Но «Глазго» не появился, а «Нюрнберг» из-за волнения не смог спустить шлюпки для спасения англичан.
На радиограмму Шенберга о потоплении вражеского крейсера отец ответил коротко — «Браво, «Нюрнберг». Таким приветствием Отто гордился и был бы полностью счастлив, если бы не картина гибели англичан, что постоянно появлялась в мыслях.
Отто зазнобило, словно это он оказался в той самой холодной воде, что течением приносилась от ледяных чертогов Антарктиды. Страшная смерть для экипажа «Монмута», что отказались спускать флаг и не надеялись на спасение и милосердие от врагов.
— А ведь и с нами могут так поступить…
Командующий Крейсерской Эскадрой
вице-адмирал рейхсграф фон Шпее
— Моя добрая Маргарет, — Максимилиан Шпее посмотрел на фотографию жены, что постоянно стояла у него на столе. Урожденная баронесса Остен-Сакен загадочно улыбалась с карточки, глаза внимательно смотрели на него — и это помогало в трудные часы.
Он перечитал еще раз рапорт о ходе боя при Коронеле, Эскадра добилась победы совершенно ничтожной ценою — в «Шарнхорст» попало два снаряда, которые не взорвались, а «Гнейзанау» получил четыре — взрывы причинили легкие повреждения, три моряка были ранены. Одна проблема — истрачено около половины боезапаса, восполнить который нельзя. И одна беда — он не представлял, что делать дальше. А потому стоянка у берегов островов Хуан-Фернандес, так назвали их испанцы, а индейцы употребляли имя Чавас, затягивалась. Чилийские власти делали вид, что абсолютно не замечают германской эскадры, все равно выпроводить «гостей» силой было невозможно за неимением таковой. Нет, в Вальпараисо сам Шпее соблюдал соглашения — все же перед глазами дипломатов, аккредитованных военных агентов и множества шпионов нужно было блюсти международные обязательства. Но отнюдь не здесь, в затерянной в океане почти безлюдной чилийской провинции, удаленной чуть ли не на триста миль от побережья страны.
Нужен был уголь, чтобы плыть дальше — адмирал решил идти вперед и обогнуть мыс Горн. Целью этого похода становились Фолкленды — он решил захватить это колониальное владение Британии. Огромные, но почти безлюдные острова с тысячью-другой жителей, маленький городок — но при нем удобная бухта и угольная станция с большими запасами этого столь нужного для его кораблей топлива. Гарнизона нет, высадить десант и пленить губернатора можно, тем самым отплатить за Самоа. Из английских кораблей может быть старый броненосец, что не успел к бою и ушел обратно, и новый турбинный крейсер «Глазго», что удрал с места схватки. Плохо другое — истратить придется драгоценные снаряды, а их и так мало. К тому же, англичане успеют зажечь уголь. Правда, можно провести бункеровку у аргентинского побережья, в бухте Сан-Августин будут ждать транспорты. Вот только, чтобы добраться до Фолклендов нужен уголь. И его сейчас грузят на немецкие транспорты — чилийское правительство разрешило им выйти в море для бункеровки кораблей эскадры. Конечно, это некоторое нарушения соглашения об интернировании, но так победителей не только не судят, но и стараются им всячески угождать и ублажать.
Вот потому он стоял на якорях у здешних островов, а не пошел прямо на Фолклендские острова. Была и еще одна причина, которую осознавал его разум — адмирал не хотел вести свои корабли в неизвестность, возможно на грядущую смерть. Нет, и он сам, и два сына, и многие сотни моряков примут бой, не пятясь от страха — но нужна ясная цель, а ее то и не было. Один вопрос занимал его мысли — как добраться до берегов Германии?!
Шансы проскочить были бы у небольшого крейсера, который мог бы перегрузить уголь с захваченного парохода. Именно поэтому он отправил в Индийский океан в долгое рейдерство четвертый легкий крейсер эскадры — «Эмден» под командованием энергичного и предприимчивого Карла фон Мюллера. И судя по отзывам прессы, тот устроил настоящее каперство, и, такое, что британские газеты в один голос требовали как можно быстрее найти и потопить дерзкого корсара. И в то же время весьма уважительно отзывались о его благородстве — лишних жертв не было, а все пленники отпускались. А сделал фон Мюллер очень много — потопил уже более двух десятков транспортов в полном соответствии с нормами призового права, обстрелял нефтехранилище в Бомбее, вызвав там просто грандиозный пожар. Поставив фальшивую трубу, нанес «визит вежливости» в порт Пенанг, захватив там врасплох русский бронепалубный крейсер «Жемчуг» — ветерана злосчастного Цусимского боя. Торпедировав и потопив его, «Эмден» артиллерийским огнем отправил на дно французский миноносец «Муске» и благополучно вырвался в океан. Дерзкая, и очень смелая до отчаянности акция, набег в стиле знаменитых пиратов Карибского моря.
Под стать ему действовал и командир «Кенигсберга» капитан цур зее Лооф, оперировавший у восточных берегов Африки. Он потопил несколько транспортов, в том числе, судя по статье в газете, лишив Англию урожая цейлонского чая. Так что с традиционным чаепитием у джентльменов возникнут определенные трудности. А потом не менее дерзко, чем фон Мюллер, атаковал остров Занзибар, потопив артиллерией старый бронепалубный крейсер «Пегасус», причем англичане спустили флаг.
Свою инструкцию кайзер Вильгельм лично написал, оценив действия этих лихих капитанов. Строки из нее сам фон Шпее знал наизусть — командир каждого крейсера «должен принимать все решения сам, учитывая свою главную задачу — нанести как можно больший урон врагу. Груз его ответственности усиливался изоляцией корабля. Часто ситуация выглядела безнадежной, однако он никогда не должен был выказывать слабость. Если он сумеет заслужить почетное место в истории Германского флота, то может быть уверен в благорасположении императора».
— Да, одиночный крейсер может проскочить, у большой эскадры практически нет шансов, — тихо произнес Шпее, в глубине души у него все же теплилась надежда на благополучный исход. Адмирал-штаб способен выслать в Атлантику линейные крейсера 1-й Разведывательной группы вице-адмирала Хиппера — под прикрытием орудийных башен «Зейдлица», «Мольтке», «Фон дер Тана», «Дерфлингера» можно прорвать блокадную линию патрульных британских крейсеров и добраться до Гельголандской бухты. Но вот скорость броненосных крейсеров далека до «паспортных» 23 с половиной узлов. Поизносились машины, нужно отремонтировать котлы — едва 19 узлов даст «Шарнхорст», на самое короткое время 21 узел. А этого крайне мало, до прискорбности — англичане ведь постараются перехватить германские крейсера, что нанесли им крайне обидное поражение.
А вот в здешних водах наоборот — британские колониальные владения охраняют старые корабли, которым проблематично догнать его эскадру. Это касается броненосцев и броненосных крейсеров. «Сити», конечно, могут преследовать — вот только шансов у английских «городов» в бою перед «Шарнхорстом» и «Гнейзенау» нет абсолютно. Отличные «бегуны», но они бессильны что-либо сделать хорошо бронированным противникам. Хотя немецким «городам» лучше не попадаться этому опасному врагу в одиночку.
В то же время есть два положительных момента, если продолжать следовать всей эскадрой дальше. Он выберет ей одну дорогу, а англичане будут перекрывать несколько направлений сразу, причем достаточно сильными отрядами — несчастливая судьба погибших при Коронеле кораблей заставит их сделать выводы. Пусть даже соберут старые, уже не состоящие в составе Гранд Флита корабли — но их будет много стянуто против него, а значит действия против «Эмдена», «Кенигсберга», «Карлсруэ», а также вспомогательных крейсеров из наскоро вооруженных быстроходных лайнеров будут серьезно затруднены. Дырявыми там станут кольца облав, и будут неплохие возможности у отважных капитанов нанести противнику еще больший ущерб и благополучно вернуться в Германию.
А вот его два броненосных и три легких крейсера способны своим присутствием совершенно дезорганизовать британское судоходство. Сейчас у берегов Чили оно полностью остановлено, английские трампы или бегут из ставших опасными вод, или прячутся в нейтральных портах. А там находиться долго нельзя — они могут быть запросто интернированы. А морские перевозки и торговля есть то, без чего островная империя не выживет. Расстройство ее судоходства может привести к существенным трудностям в работе английских заводов, что поглощают привозимое из колоний сырье в огромных количествах. А сейчас им остро не хватает чилийской селитры, главного компонента пороха. То есть, все эти обстоятельства прямо говорят о том, что следует подольше задержаться в здешних водах.
— Надо думать, нужно найти решение…
Офицер легкого крейсера «Нюрнберг»
лейтенант Отто фон Шпее
— Это самый странный корабль, который я видел в жизни, — задумчиво пробормотал капитан Шернберг. Отто был с ним полностью согласен и знал, что к этому мнению присоединится вся команда «Нюрнберга», на котором давно пробили боевую тревогу. Да и броненосные крейсера эскадры готовились к бою, на них спешно поднимали пары. А вот легкий крейсер бросился на перехват. Вот только «гость» под флагом САСШ вел себя на удивление мирно — массивные трехорудийные башни в диаметральной плоскости, стволы вспомогательной артиллерии зачехлены, а свою скорость таинственный корабль сбросил вдвое и сейчас шел на девяти узлах, показывая самые миролюбивые намерения. По ветру трепыхались сигнальные флаги — «Имею важное сообщение для адмирала», «К бою не готов» и «Прошу не открывать огня». Весьма странный набор флагов, если не сказать более.
— Вот вам загадка, лейтенант, — отрывисто бросил Шенберг молодому Шпее. — Какие у вас есть соображения по данному «визитеру»?!
— В «Джейн» нет ничего похожего, майн герр, а значит корабль новейший. Похож на броненосец, но обводы крейсерские, котлы на нефтяном отоплении. Это «гросскрейсер», господин капитан!
— Это очевидно и так, Отто, у него водоизмещение побольше, чем у нашего «Шарнхорста», скорее ближе к «Фон дер Тану». «Гросскрейсера», они ведь разные бывают, лейтенант, — рассмеялся фон Шенберг. Под этим термином в кайзерлихмарине подразумевали новые турбинные линейные и старые машинные броненосные крейсера, хотя разница в классе и боевых возможностях более чем разительная и очевидная. Первые могли разделаться со вторыми в реальной схватке очень быстро.
— Это дредноут, майн герр, хотя у него всего две башни, но в них по три орудия. Не слышал, чтобы англичане сконструировали такие башни. По-моему, в мире еще так никто не вооружает новые линкоры…
— Три года тому назад итальянцы перешли на них. Строят также австрийцы и русские. Англичане даже на заказ ничем подобным не вооружали дредноуты, а это одно говорит, что это американский корабль — только они склонны к таким экстравагантностям. Я самим видел их «двухэтажные» башни, — Шенберг усмехнулся. Отто тоже видел эти странные корабли, которые американцы построили лет десять назад. А поступили они просто — на башнях с 12-ти дюймовыми пушками установили башни меньшего размера с парой орудий в 8 дюймов. Такие корабли рисовали юные кадеты — уж очень у них угрожающий вид.
На самом деле вышел преизрядный конфуз — тяжеленные конструкции поворачивались с трудом, часто ломались, излишний верхний вес снижал остойчивость, и, главное — одновременное заряжание оказалось совершенно невозможным делом. Американцы всячески пытались чередовать залпы, пускались на разные ухищрения, чего только не перепробовали, но все было бесполезно. Один из американских адмиралов, немец по происхождению, в сердцах назвал этот крайне неудачный конструкторский замысел «преступлением против белого человека».
— А вот скорость у него однозначно превышает 26, а то и все 28 узлов. Как у «кошек адмирала Фишера»! На 18-ти из единственной трубы дым валил слабо, а, значит, в качестве топлива только нефть используется, а на полной мощности турбины обеспечивают высокую скорость. Наш «Нюрнберг» догонит быстро, — Шернберг бросил угрюмый взгляд на «броненосец», и Отто сразу понял, что с таким противником его бесстрашный капитан все же не хотел бы сразиться — слишком неравны будут силы.
— Это океанский корабль, лейтенант, специально построенный для борьбы с вражескими крейсерами. Или это рейдер — а такие корабли могут иметь только одно предназначение…
— Наносить ущерб британскому судоходству, майн герр?
— Вы правы, Отто. К тому же на нем аэроплан, правда, мало похожий на «этажерку», более совершенный. А эксперименты по запуску их в полет проводили только одни американцы, три года тому назад лейтенант Эли взлетел с крейсера. А ведь сверху все видно лучше — хорошее средство для разведки, я бы не отказался иметь подобное на своем «Нюрнберге». Заметьте, Отто — янки не представились, название корабля полностью закрыто, а одно это наводит на мысль, что миссия крайне важная и серьезная. Так, их сигнальщик машет флажками! Генрих! Что передают?!
— Желают вам доброго утра, майн герр! «Положенными салютами обменяемся на рейде, но лучше этого не делать, как и вам пользоваться радиостанциями. Ваши «Телефункены» имеют характерные щелчки и британцы, как и мы, их всегда отслеживают. Следую с важной миссией, передаю лучшие пожелания фон Шенбергу. Находится ли сейчас на «Нюрнберге» лейтенант Отто фон Шпее — у меня для него срочное послание, обещал осчастливить его первым, лишь потом встретится с его отцом, рейхсграфом. С наилучшими пожеланиями, контр-адмирал Лангсдорф».
— Передавайте ответ — «здесь фон Шенберг и лейтенант фон Шпее — и вам самых наилучших пожеланий, герр адмирал», — усмехнулся командир «Нюрнберга». — Узнаю обычную бесцеремонность янки — даже немцы ее воспринимают, если живут здесь относительно долго. Судя по всему, вам, Отто, этот человек знаком?
— Нет, майн герр. Просто у меня остался друг в фатерланде, графского рода Лангсдорфов. Он часто говорил, что родственники рассеялись по свету, один даже стал министром иностранных дел в России, а другой служит командором флота САСШ. Выходит, так оно и есть. Но предполагаю, что прав на графский титул контр-адмирал Лангсдорф не имеет, а приставка фон американцами никогда не используется.
— Майн герр! Адмирал Лангсдорф пожелал прибыть на наш крейсер незамедлительно, с борта броненосца спустили на воду катер.
— Вахтенный! Спустить трап! Нужно встретить американского адмирала как положено. Отто, вам быть рядом — послание адресовано вам в первую очередь, а лишь потом нашему командующему. И все же… Какая-то странность в этом броненосце, в глаза бросается, а понять в чем дело пока не могу. Но странность присутствует…
Командир «Нюрнберга» внимательно посмотрел на броненосец, и что-то тихо произнес, Отто послышалось ругательство. Потом с кривой ухмылкой Шенберг громко сказал, глядя на приближающийся катер, что быстро резал волну острым носом:
— А ведь корабль похож на драчливого пса, весь в отметинах от снарядов, причем небольшого калибра. «Заплаток» много, вот в чем странность — а ведь американцы не воюют! А потому возникает вопрос — кто оставил эти отметины? Наши крейсера исключаются, тогда остаются англичане?! Теперь понятна та таинственность, с которой прибыл сюда корабль US Нэви, и его намеки по поводу наших «Телефункенов». И что это за странный флажок на корме катера, больше похож на пиратский?!
Отто присмотрелся — на красном фоне в центре белый круг, в котором рунический с изломанными концами крест, именуемый «свастикой». Действительно, во все времена пиратским цветом считался красный, но вот сочетания с такой древнегерманской символикой не было. Отто вообще не мог припомнить такой флаг, и, судя по изумленному лицу капитана цур зее Шенберга, тот тоже не встречал столь странное сочетание.
Катер быстро догнал медленно идущий крейсер и на нижнюю площадку трапа, со сноровкой бывалого морского бродяги, отклонив руку матроса, протянутую для помощи, лихо спрыгнул моряк в черном мундире. Невысокого роста, с небольшой шкиперской бородкой на властном лице, с живыми умными глазами. От него прямо веяло властностью и аристократизмом, походкой уверенного в себе человека «гость» быстро поднялся на палубу.