Морские ведьмы уходили. Ошеломленный король и не менее ошеломленный граф проводили их взглядами.
Хлопнула парадная дверь, обалдевший церемониймейстер на выходе с запозданием шлепнул по медному блину.
— Ваше величество…
Граф поклонился. В его голове никак не хотела укладываться мысль, что вот он — молодой король, живой и здоровый, стоит и смотрит на него черными глазами, ничуть не помутневшими, живыми и яркими, как много лет назад. И точили, точили сердце подозрения. С чего ведьме отдавать архей? С чего ей умирать? Тело их дочери они не нашли, обязательства свои не выполнили, а подарок все равно получили, да еще такой… Что же здесь нечисто?
— Ваше величество, — продолжил граф, — прикажите задержать ведьм. Что-то тут неладно.
Король нахмурился.
— В мой кабинет, граф Лод, и давайте поторопимся. Вы все — вон, и чтобы ни слова. И другим передайте. Хоть капля того, что тут случилось, выйдет за пределы этой комнаты… Ну, сами знаете. И ведьм проводите как положено.
Археи короля полыхнули в крови. Приказ короля — есть приказ. Ему нельзя не подчиниться.
Граф, тяжело вздохнув, проследовал за помолодевшим на полжизни его величеством. И тоскливо думал о том, как жутко ему хочется надраться в ближайшей таверне.
Король же шел впереди быстрым, размашистым шагом в свои покои. В роскошных комнатах все еще пахло старостью, болезнями и целебными составами.
Его величество, войдя в свои комнаты, развернулся на каблуках, стремительно подошел к столику с многочисленными лекарствами и одним движением смахнул все пузырьки и скляночки. Расхохотался, давя сапогами разбитое стекло. В воздухе душно запахло травами. Полетела в стену специальная подушка для лежачих больных, потом вторая. Король резвился, как малое дитя, праздновал свою победу. Сколько лет он провел в агонии? Сколько лет он страдал? Теперь-то начнется новая жизнь! Молодое здоровое тело — и опыт глубокого старика. Как же замечательно!
А еще и дары морских ведьм… Что там говорил шут? Ведьмовские археи могут подчинять себе воду? Проверим!
Архей горел в груди, полыхал, как новое солнце, наполнял изможденное тело силами. Кровь, горячая молодая кровь, грела его, разгоняла уставшее сердце. Черные следы вен полностью исчезли.
Король схватил таз с водой, сосредоточился. Тоненькая струйка вытянулась в жгут, поднялась над тазом и рассыпалась снопом капель. Король рассмеялся, повторял снова и снова новую для него игру, заставляя воду принимать угодную ему форму. А когда устал, выплеснул весь таз усилием воли на шута и расхохотался снова, глядя на жалко стекающие по лицу бедняги-графа капли.
— На, держи, — король кинул в шута полотенцем.
Сам уселся в кресло, довольно прищурился, покачивая ногой и наслаждаясь отсутствием боли.
Шут стоял у дверей, униженно вытирая с лица воду. За годы болезни короля он уже успел позабыть, какой мерзкий у Его Величества характер. Да и умом король за годы своего правления не блистал, перекладывая львиную долю своих обязанностей на шута. Человеком король был импульсивным, поддающимся своим мимолетным настроениям. Не просто так археи не желали разделять с ним смерть, покидая его еще при жизни.
— Ваше Величество, я не понимаю, зачем ведьмы подарили вам архей. Нужно что-то делать…
Король нахмурился.
— Ты хоть понимаешь, что несешь? Сделать что-то с той, что равна мне по статусу? Дочь Каспады? Ты в своем уме? Да еще и после того, как мне даровали архей…
Шут едва не застонал. Ну не просто так они подарили свой архей, не просто так!
Но молодой король сидел перед ним, небрежно откинувшись в глубоком кресле. С археем, с даром воды… А может, ну его? Просто порадоваться, просто расслабиться, выпить с королем за его возвращение, как в старые добрые времена…
Распорядиться после о том, чтобы хорошая новость обошла все королевство, запустить сплетни о даре богов, подготовить все к торжественному балу. Показать клыки песчаникам и мелким разорителям, которые нападали на долины. Отправить компромат на Ирдана Мавен, присовокупив его красочной историей. Да и с Мавен разобраться — серебряные рудники она не получит при любом раскладе. Есть масса способов выдавить ее людей со своих земель, начиная от классического саботажа и заканчивая «случайным» взрывом подземного тумана* (так в королевствах называли газообразные вещества).
В общем, просто работать, радуясь, что король теперь в силе и королевству больше ничего не угрожает. С этой мыслью шут, наконец, позволил себе успокоиться.
Спустя пару часов, после всех необходимых действий, указов и распоряжений король и граф сидели перед камином в королевских покоях. Бутылка драгоценного вина открылась сама — король, забавляясь, испытывал свою власть над водой. Бокалы сошлись с тонким звоном, тихое «поздравляю» от шута слилось с криками радости на улице: это первые «ласточки» разнесли хорошую новость о выздоровлении короля по территории дворца.
Перед королевскими покоями столпились позабытые бывшие фаворитки короля — они, как акулы, чувствующие каплю крови за несколько километров, уже сейчас готовились к битве за свою добычу. Молодые и прекрасные, в драгоценностях и в платьях настолько открытых, что можно было и не одеваться вовсе, снисходительно смотрели на побитых временем «боевых подруг» короля.
Король же, ощущая свою молодость и желая взять от нее все, изголодавшись за годы старости и болезни, выбрал сразу троих.
Шут, понимающе ухмыльнувшись, отправился к себе — отдохнуть после такого сумасшедшего денька.
Только отдохнуть ему, увы, не удалось.
Ночью молодой король умер.
ГЛАВА 13. ЗНАКОМСТВО С МОРСКИМИ ВЕДЬМАМИ
Олия держала на руках тело отомстившей морской ведьмы. Волосы Слаты почернели, потяжелели, потускли. Отказ отреченного от моря архея полностью изменил ее, и переродиться она не сможет. Хотя бы похоронить по заветам Хен, может, богиня простит. Олия бы точно простила.
А королю все же пришлось выпить из отравленного источника. Олия знала, что ведьма, отреченная от моря, теряет и свой архей, но не сразу. Расставание с ним причиняет страшные мучения. Знала она, что уже к утру короля не станет — архей, подчинившийся и принявший кровь короля, неполноценен, он бракован, полустерт, страшно болен. Эта страшная боль перешла к нему в полной мере. Поделом ему.
Если король будет использовать силу моря, то архея не хватит и на день — он уйдет, а с ним уйдет и жизнь горного властителя. А он будет ее использовать, ни о чем не подозревая.
Олия была полностью права.
Ночью король, счастливо потягиваясь после любовных утех, перевернул горлышком вниз бутылку вина. Багряные ароматные капли вопреки законам физики взвились вверх, рассыпались, как крошечные рубины, сияя в отблесках свечей. Красиво…
Только какой-то странный холодок поселился в груди. Выпитое вино не согрело, наоборот, стало еще холоднее. Знакомое ощущение горящих вен заставило короля замереть в ужасе. Он сидел в полумраке своих покоев, не решаясь посмотреть на зудящие вены. Минуты текли, а жар в крови становился все сильнее. Один из королевских археев вырвался из запястья, истаял в воздухе, заставив короля содрогнуться от боли. Потом второй, третий, пятый… Археи непрерывно взвивались огненными искрами, красными всполохами.
Холод в груди становился нестерпимым. Жар в венах давно отбросил короля на пол — он, подогнув колени, молча плакал, не в силах даже закричать, позвать на помощь.
А перед глазами вставали все его деяния, все его поступки. И на весах не было ничего, что могло бы их переломить, ничего, что заставило бы хоть один архей остаться и разделить смерть короля, даруя облегчение.
Мертвые по его вине люди, сказанные со злобой слова, бесконечные унижения тех, кто был рядом с ним все эти годы. Даже в старости король не изменил себе — сиделкам крепко доставалось, и мало кто соглашался по своему желанию прислуживать невыносимому старику с неограниченной властью. Все добрые поступки короля можно было бы написать на страничке, тогда как злым отвелось бы несколько томов.
Удивительно, что народ к королю относился с пониманием — потомок Акатоша, бога разрушения, что ж тут поделать…
А вот сам король в эти тихие ночные минуты раскаивался за все. За пытки, за смерти: за девчонку, которая не согласилась стать его фавориткой на одну ночь и оказалась казненной; за процветающий теневой квартал, где творились страшные вещи; за тысячи старых мастеров, горняков и рудокопов, которые были вынуждены умирать в нищете, так как король, ранее обещавший им пожизненное содержание, изменил свое решение, просто оказавшись в дурном настроении… За, за, за… Таких «за» набралось немало.
Король плакал, вцепившись почерневшими уже пальцами в ворс ковра. Несколько часов его раздирали жар в крови и холод в груди. Пока, наконец, ледяная вспышка не взорвалась где-то в сердце и не отправила туда, где ему, быть может, было бы даровано искупление и прощение.
Горное королевство оказалось без короля.
***
Олия шла к кораблю. Она не боялась, что их попытаются задержать. Пусть попробуют. Горная река, конечно, не море, но стихия-то одна. А она, как дочь Каспады, могла в случае необходимости постоять за себя и за сестер.
Но никто их не задерживал. Только люди, которым случилось оказаться в этот момент на их пути, застывали, разевая рты — мало кому доводилось видеть морских ведьм вживую.
Морские ведьмы добрались до корабля, в котором их уже ждали. Пора плыть домой.
Якорь сам собой поднялся над рекой, водяная плеть выбросила его на палубу. Изумленные матросики наблюдали, как корабль, ловко разворачиваясь в тесной гавани без помощи шлюпок с гребцами, уверенно вступил в реку.
Через несколько минут течение, повернувшееся вспять, понесло корабль морских ведьм к морю, ловко минуя многочисленные пороги и извилистые повороты.
Олия, закончив шептаться со стихией, опустилась на колени перед телами матери и дочери. Пусть они и не встретятся больше никогда, но девочка переродится. Может, и для матери, рискнувшей всей своей сутью ради любимого ребенка, найдется толика божественного прощения.
Сложив ладони в прощальном жесте, Олия шептала слова-поминовения, подготавливая тела к погребению, когда ощутила на корабле присутствие чего-то…чужого. Любимые ею ароматы моря, соли и сладковатых розовых водорослей перебил запах паленой плоти.
Так пахло от старого короля. На приеме Олию передергивало от отвращения, хотелось кричать, умолять открыть все окна, лишь бы не ощущать этот мерзкий запах — и вот опять он тут. Слабее, значительно слабее, но все же…
Олия поднялась с колен. Обратилась к своей сестре, старой хенинке.
— Грата, на корабле чужие.
Грату, старую морскую ведьму, которая уже пару веков ждала перерождения, дважды просить не пришлось.
Уже через несколько минут перед Олией стоял мужчина самого разбойничьего вида и девушка, которая пахла жженой плотью. Если мужчина вопросов не вызывал и был явно оборотнем, так как в нем ведьма не видела архея, то девчонка была крайне занятной.
Светлые волосы, но не белые, как у хенинок, голубые глаза, но не морская бирюза, светлая кожа и… королевский архей с печатью власти, который ярко горел в ее крови. Архей врага, архей убийц.
Олия молча смотрела на них, и под ее взглядом замялся оборотень, стараясь стать как можно незаметнее, а вот девчонка спокойно выдержала взгляд дочери Каспады, подняла выше голову, несмотря на то, что ее руки, как и руки оборотня, были накрепко связаны водными жгутами.
Глаза дочери Каспады потемнели, в бирюзу прокралась серая сталь. Как она смеет! Злость захлестнула ее, затянула, как в водоворот.