Не дождавшись ответа, он продолжил: — Хочешь, верну тебя к себе, первой женой? Посажу в почетный угол и буду показывать остальным женам: видите, как сладостно любить чужого мужчину? Какие от этой любви получаются черные очи, впалые щеки и синие губы?
— Хватит паясничать, Азиз, — прервала его жена. — Ничего ты не вернешь и сердце свое не утолишь. Не спорю, я ошиблась, только не с Андреем, а когда-то с тобой. Но что об этом говорить, пустое дело. Моя участь мне известна, и ты не в силах ее изменить, даже если бы захотел. Ваш мир — душный мир. Жаль, что я этого вовремя не поняла.
— Наш мир — справедливый мир. Это вы живете как попало и с кем попало, то сходитесь, то расходитесь и плодите безотцовщину. У нас же каждый ребенок знает своего отца, дедов и прадедов. У нас все защищены законами шариата. Но если ты изменила мужу, то по тому же закону неминуемо понесешь кару и посмей мне сказать, что она не заслужена.
— Я уже все тебе сказала, Азиз.
— Но я не все сказал. Я ли тебя не любил? И тогда, в Москве, и здесь, в Адене. Знаю, тебя не смущали мои другие жены, потому что ты продолжала чувствовать мою любовь именно к тебе. Эта любовь меня и подвела, из-за нее я позволил тебе бывать с русскими, позволил им любоваться тобой, говорить с тобой, увлечь тебя. И вот теперь из-за своей любви я совсем тебя потеряю. Как мне жить после твоей смерти?
— Я верю, что ты горюешь искренне, Азиз. Но ты переживешь это горе. Напомню тебе французскую поговорку: лучшее лекарство от любви — другая любовь.
Азиз смешался, помолчал и вновь окрысился: — Значит, другая любовь? Как у тебя к тому шакалу? Внезапная, развратная? Как он тебя имел на этом приеме: стоя за пальмой? Или на перилах балкона? А может, ты минет ему сделала, сучка?
Ответом ему было полное молчание, только в глазах Кати, упертых в экс-мужа, усилился металлический холод. А еще за беснующимся арабом следили другие глаза: круглые, с вертикально-линзовидными зрачками, отсвечивающими в сумраке подкоечного пространства.
"Ну, давай, попробуй ее ударить, — почти умолял Молчун. — С каким удовольствием я вцеплюсь в эти толстые щеки и воловьи глаза!".
Но гнусный Азиз лишь смачно плюнул на пол и, колыхнув животом, вывалился из каюты на палубу. "Кот" в этот раз за ним не шмыгал, рассудив, что к Кате может зайти еще какой-нибудь гад.
Андрей был помещен в другую каюту, палубой ниже и потеснее. Он быстрее оправился после клинической смерти, но это вышло ему боком: сейчас он был прикован наручниками к какой-то вертикальной трубе и сидел на рундуке с руками, вывернутыми к затылку. Ступни его были опутаны цепью. Кто-то из почитателей шариата к нему недавно заходил, так как губы Андрея были свежеразбиты, а под левым глазом наливался синевой "фонарь".
Тут дверь открылась, и в каюту вновь зашел недавний посетитель: коренастый, с грубым лицом матрос. "Вот сволочь, мало ему показалось, добить, что ли, пришел?" — невольно съежился Андрей. Но, вопреки ожиданиям, матрос лишь внимательно осмотрел узника, затем его скрепы, и присев на корточки, стал вдруг распутывать цепь на ногах. Дверь опять ушла в сторону, и в ее проеме нарисовался Азиз.
— Ты что делаешь, сын собаки?! — вскричал он по-арабски. В ответ матрос, не вставая, необыкновенно ловко пнул босса в пах и затем в разгибе хлестко пробил ребром ладони в горло. Азиз упал мешком через порог, без признаков жизни. Матрос тотчас втащил его внутрь и закрыл дверь.
"Что за ерунда? — опешил Андрей. — Какие-то разборки?". Матрос же продолжил освобождать его ноги. Затем обшарил труп (?), нашел в кармане ключ от наручников и открыл их. Андрей молча стал массировать запястья, недоверчиво вглядываясь в недавнего обидчика, ныне освободителя.
— Я плехо не делать, — на ломаном русском сказал Молчун. — Твой враг — мой враг.
— Ладно, — скрепя сердце, согласился Андрей. — Что дальше?
— Ты лучше ждать здесь. Мочь попасть под пули. Мы все делать сами. Нас много.
— Я не согласен, — мотнул головой опекаемый. — У русских не принято прятаться за чужие спины.
"Молчун-2, как там у тебя? — ментально обозначился Молчун-1.
"Все штатно, — отозвался "матрос". — Куда теперь?
"Блокируй кубрик, мы идем к рубке. Каюту с оружием изолировали, но у кэпа и вахтенных есть пистолеты".
Молчун-2 сунулся к выходу, но обернулся, с сомнением посмотрел на русского и мотнул головой: — Идем. Строго за мной. Не слушать — возвращать в каюта.
Едва они вышли в пустой коридорчик, где-то наверху грохнул выстрел, и что-то упало на пол, потом еще. Тотчас в конце коридорчика отъехала дверь, из которой повалили свободные от вахты матросы.
— Что там? — крикнул навстречу коренастому "матросу" передний и вдруг увидел Андрея. — А этот откуда?
Молчун-2 молча влепил ему в торец и, не глядя на повалившегося, влепил с обеих рук второму и третьему, последнего же достал ногой. Андрей только диву давался, глядя на новоявленного Брюса Ли. Упавшие и не думали подниматься. Молчун взял последнего за ноги, втащил в кубрик и вернулся за вторым. Андрей через силу поволок оставшегося. Уложив всех, они закрыли дверь, и Молчун заклинил ее башмаком с ноги одного из поверженных. "Выстрел без последствий? — запросил он Молчунов-1 и 3. "Дыра была, — ответил Молчун-1. — И было больно. Сейчас кэп таращит глаза и, наверное, хочет помолиться да нечем — руки связаны. А ты тоже, вроде, шумнул?". "Пришлось махнуть конечностями. Матросы в кубрике, но скоро очухаются. Пойду гляну на кубриковый иллюминатор".
— Андрей, — сказал Молчун-2. — Смотреть на дверь и башмак. Я скоро приходить.
— О кей, — отозвался тот. — Других тоже блокируют?
— Тоже. Я проверить иллюминатор в кубрик.
— О кей, — начал верить в свою удачу бывший зэк. — А где Катя?
— Катя в порядке. Она под защитой. Как и ты.
"Зачем же ты тогда меня уродовал полчаса назад? — хотелось спросить Андрею, но он благоразумно промолчал.
Глава пятая
в которой советники российских консульств ведут себя по-разному
Лодку стремительно, но мягко вынесло на ночной песчаный пляж. Андрей, опершись ладонями о баллон, ловко прыгнул на берег и, подав руку Кате, принял еще слабую женщину в объятья. Молчун-2 заглушил мотор и тоже сошел на пляж. В стороне, вдоль берега, светили фарами и шуршали шинами по шоссе немногочисленные машины.
— Туда? — махнул Молчун в сторону запада.
— Да, — ответил Андрей. — По этому шоссе мы доедем до Адена, сменим машину и выберемся к консульству. Повторяю, что здесь нам вряд ли понадобится ваша опека и защита.
— Береженый бог бережет, — так, кажется, вы говорить?
— Действительно, есть такая пословица, — нехотя согласился Андрей. — Где же это Вы научились русскому языку?
— Я плавать с ваши моряки на траулер.
— Так что, лодку бросим здесь? А как Ваши товарищи выберутся с яхты?
— Ноу проблем, Андрей. Надо решать свои проблемы.
— Нет и еще раз нет, — категорически отреагировал старший советник российского консульства, вышедший по зову охранника к дверце в кованой ограде. — Вы что, не помните судьбу Грибоедова, который пытался вызволить из гаремов Тегерана русских невольниц? Между прочим, тогда вместе с ним толпа растерзала и остальных сотрудников посольства, о которых никто не вспоминает. А мы тоже люди и хотим жить. Это в социалистическом Йемене все были братья и сестры, а сейчас здесь разгул мусульманского фундаментализма. Узнают о помощи вам — не пощадят никого.
— Нам нужны лишь новые паспорта и немного денег, чтобы выехать из страны, — вновь воззвал Андрей к человеколюбию чиновника.
— Даже то, что я сейчас здесь с вами разговариваю, арабы могут расценить, как помощь преступникам. Вы сами заварили эту кашу, сами и расхлебывайте. Вот, у меня есть при себе немного денег, возьмите и уходите. В порту сейчас стоит под загрузкой наше судно, называется "Садко", может, его капитан возьмет вас на борт нелегалами…
— Что ж, спасибо и на этом. А все же американский консул вряд ли бы бросил соотечественников на произвол судьбы…
— Что теперь Америка и что Россия? Слон и моська, бывшая слоном… Идите с богом, не мозольте здесь глаза арабским сексотам.
— Я понял, вы получать отказ? — спросил Молчун, все прекрасно слышавший, присоединяясь к понуро шагающим от консульства нелегалам.
— А, Вы еще здесь? — вяло отреагировал Андрей. — Не надоело нас опекать? И вообще, что вам от нас надо? Какую банду или синдикат вы представляете? Задумали через нас поставлять в Россию наркотики?
— Как зовут вашего президента? — вдруг спросил Молчун.
— Борис Николаевич Ельцин, — машинально ответил Андрей и добавил в сердцах: — Гад, каких мало!
"Точно! — молнией сверкнуло в нутре инопланетянина. — Бор, никель, цинк! И гад! Все сходится!". Вслух же сказал:
— В Россия все так быстро меняться, русски моряки говорили, ваш президент — Горбачев.
— Был Горбачев да сплыл, — горько усмехнулся сухопутный русский. — Не гад, так придурок. Профукал великую страну… Но что тебе за дело до наших горе-политиканов?
— Какой президент — такие и помощники. Не надо искать от них помощь. Мы хотеть вам помочь.
— Но почему, черт побери?!
— Люди — братья! Это ваш кредо, русские.
Н-ну, так у нас говорили, — промямлил Андрей. — Твердили долгие годы. Сейчас уже не говорят. Стараются извлечь выгоду из человеческих отношений. Какая же ваша выгода, товарищ араб?
— Вы — красивые люди, Андрей и Катя, — мягко сказал Молчун. — Я хотеть продолжить ваши жизни. И все.
Андрей, устыдившись, промолчал. Но тут заговорила Катя:
— Как вы можете это сделать? И, кстати, как Вас зовут?
— Мое имя — Хасан, — выдал Молчун свою заготовку. — Яхта тоже пока наша. Африка — через пролив и там ваши паспорта быть действительны. Оставаться выбор страна и порт.