— Сержант, что там у вас было? — для проформы вызвал я десантников.
— Да посрать один ссукин сын ходил. Мы же не знали, что в бой вывалимся! Да и вообще не знали, когда именно вывалимся, — однако лицо десантника было чересчур мрачным для такого оптимистичного ответа. Но иного от него ждать было глупо — десант своих не выдаёт даже командирам. Это правило боевого братства. Сами разобрались. Я сделал Ри пометку потом поговорить с бойцами, и она полностью одобрила моё предложение.
— Поздравляю, господа, — подвёл я итог импровизированному голосованию. — Вы только что проявили гражданскую сознательность, достойную Республики. Поясню. По сложным вопросам команда корабля Республики голосует. Даже в дальнем рейде. Так что вы сегодня не просто выказали мне свою поддержку, но и показали, что здесь, на этом самом корабле, уже родилось будущее Литании.
Моя короткая ремарка заставила людей задуматься. По крайней мере, немного позже ко мне подошёл Критыч и достаточно подробно выспрашивал про практику голосования на кораблях Республики. Ушёл он после этого задумчивый, с горящими каким-то фанатичным огнём глазами: идея и её реализация явно легли на сердце техника целительным бальзамом. Он уже видел в подобной практике способ справиться с засильем несправедливости на кораблях Сектора, хотя лично мне эта практика казалась неадекватной основной массе населения не входящих в Республику планетарных образований. Это ведь в Республике столько тысячелетий ковалось взаимопонимание и полная лояльность принятым здесь ценностям, остальные народы запросто могут оказаться не готовы ко многим практикам республиканок. Неизвестно было, до чего доголосуются на флоте во время боя, или ещё какого знакового события. Нет, моим ребятам, я, конечно, доверял, и в их сознательности не сомневался, но вот что до остальных…
Мы вывалились из прыжка довольно далеко от основного сражения, пилить до сцепившихся кораблей нам было не меньше часа. Пока решили никого не вызывать и ни о чём не договариваться, нужно было сначала подойти поближе. Желательно на расстояние бортового залпа от намеченной цели, и только потом обозначать, к какой фракции принадлежим. Поэтому когда в нашу сторону прыснула стайка мелкоты, мы, на всякий случай, ответили всем, что свои. Флотские базы у нас были, причём в актуальном состоянии, недавно обновлённые, а республиканские в принципе нас не считали за врага, ведь половина электроники у нас была именно республиканского происхождения и давала автоматические отклики, плюс Ри отправила дополнительные коды по своей части. Однако отклики никак не повлияли на поведение стайки кораблей. Более того, нас тут же вызвали на связь и те, и другие. Решили сначала ответить республиканским. Перед моим лицом возникло миловидное личико черноволосой молодой девчушки.
— Говорит борт 178886. Ваши сигнатуры подтверждены. Прошу поддержки, — и тут девчушка обратила внимание на нашу сладкую парочку. Нет, она ничего не имела против валькирии, но вот увидеть на мостике мужчину, сжимающего её в объятиях, для молодой республиканки оказалось слишком. — Капитан?..
— Леон Иванович Познань, мечник. Выполняю задачу по линии дальней разведки. Говорите.
— Мы преследуем разведывательный борт. Не хватает скорости. На борту ценный заложник. Окажите поддержку.
— Не знаю… У меня крейсер, как я вам поддержку оказывать стану?
— Уничтожьте борт, как только он попадёт в зону поражения. Высылаю подтверждение приказа, — девчушка упрямо сжала губки. Ей был неприятен приказ, но она ничего не могла с этим поделать.
— Там наша сестра? — вопрошала напрягшаяся Ри.
— Да. Была операция разведки флота. Сёстры попались в ловушку.
— Приказ принял, — я вырубил линию, включив на её место другую. Только Ри попросил не отсвечивать.
Валькирия понятливо сползла к моим ногам и уложила голову на мои колени. Она первый раз так сделала! До этого просто поднималась и уходила, когда возникала потребность в привате, что, впрочем, случалось нечасто. Словно почувствовав моё недоумение, она ещё и коготки выпустила, обняв ими мои ноги, даже чуть надавила, чтобы лучше прочувствовал. Огромного труда мне стоило собраться с мыслями. Я перевел взгляд с Валери на вызывающего абонента. С голограммы смотрел коротко стриженный мужчина с холодным взглядом.
— Говорит борт 17849, - представился я. — Порт приписки планета Льега. Капитан Леон Иванович Познань. Что у вас?
— Говорит борт 564738. Майор Варис Минсон, флотская разведка. Выполняю первостепенную миссию флота. Прошу помощи с истребителями.
— Первостепенная миссия флота… Первый раз слышу, чтобы так говорили о побеге с поля боя, — состроив недоумённо-презрительную моську, заметил я.
— Капитан, не совестите меня! У меня чёткий приказ. Высшая степень секретности.
— Дело ваше. Но у вас неплохо получается выполнять свою… первостепенную миссию и без моей помощи.
— Они сейчас врубят форсаж. Эти республиканские камикадзе уже достали, — скривился майор. — Жахните по ним какой-нибудь ракетой, чтобы отстали, капитан!
— Не вижу смысла тратить ценный боеприпас. Мы готовимся вступить в бой. Предлагаю принять вас на борт.
— Капитан! Мы должны пробиться к выходу из системы!
— Вот вместе и пробьёмся, когда флот организованно начнёт отступать. У меня приказ немедленно вступить в бой. Там наши погибают, майор! Моя ракета может спасти сотни жизней! Я готов начать шлюзование. Истребители попробую отогнать. Если захотите, потом свалите, но не раньше, чем я окажусь в бою.
— Вас понял. Готов к шлюзованию. Только… почему шлюзование? У вас нет нормального внешнего ангара?
— Корабль старой конструкции. Плюс, все ангары каким-то говном завалены. Меня незнамо откуда сюда выдернули.
— Вас понял. Жду указание на точку.
Ри всё поняла без слов. Подарив мне напоследок горячий взгляд, она унеслась к десантникам, я же вызвал истребители.
— Говорит борт 17849. Сестра, начинаю операцию по захвату разведывательного бота. Прошу оказать содействие. Создам видимость заградительного огня, пропустите борт к моему шлюзу.
— То есть как к шлюзу? Он что, будет садиться?! — глаза девчонки сделались большими-большими.
— Я же вас предупредил, что работаю по дальней разведке. Операция под контролем Высшей валькирии Республики Ноч. Её кондиции не вызывают сомнений… — затем подмигнул расслабившейся женщине. — Мне часто говорят, что у меня язык без костей. В кои-то веки он службу Республике сослужит!
— Я тебя найду, мечник. Тогда он точно службу сослужит, — многообещающе фыркнула чертовка и отключилась.
— Рубенс, заградительный огонь по сектору 147. Только в корабли не попадите!
— Что за заградительный огонь такой, если никуда попадать не надо? — пробурчал бомбардир, однако приказ выполнил.
Истребители выпустили облако противолазерной взвеси и начали имитировать манёвр ухода от огня лазерных батарей, а разведчик, воспользовавшись этим обстоятельством, нырнул к шлюзу. Приказав снизить скорость и в бой не вступать, я пулей метнулся к ангару. Там уже стояла представительная комиссия по встрече, во главе с моим Сержантом. Ри благополучно пока не отсвечивала, и я даже не знал, где именно она затаилась. А то, что она затаилась, сомнений не вызывало. Вот из кораблика в шлюзовую камеру вылез давешний майор. Я шагнул вперёд и встретил его на корабельной палубе.
— Майор? Раз уж вы у нас, не сообщите обстановку? У меня такое старьё на корабле, что всё оборудование в помехах тонет.
— Капитан, у меня важный заключённый. Попрошу никого к кораблю не подпускать, — офицер не счёл необходимым что-либо пояснять, его явно волновали только собственные проблемы.
— Могу вам выделить десантную партию. Сколько нужно бойцов?
— Поставьте пяток по периметру. Главное, чтобы никто к кораблю не лез, внутри мы сами управимся.
— Угроза от заключённого большая? Моим орлам на какие сектора ориентироваться?
— Вам заключённый проблем не составит. Это наша забота. Только на внешние сектора, — поморщился майор. Он уже явно что-то подозревал. И не удивительно, ведь в моём корабле всё было странно, начиная с его внешнего вида.
Я поравнялся с майором и протянул ему руку для рукопожатия. Он не стал отнекиваться, но когда его рука оказалась в моей, я резко киданул его через плечо и добил коротким энергетическим импульсом. Теперь он не скоро придёт в себя. Ри как будто только этого и ждала. Она возникла словно из-под земли, смазанной тенью метнувшись через шлюзовую камеру на борт разведчика. Я метнулся следом, жестом запретив остальным приближаться, но когда оказался внутри, там всё уже было кончено. Разведчики были без брони, они ничего не успели противопоставить когтям опытной валькирии. Троих она буквально распотрошила. Результат настоящей работы этих жутких орудий убийства оказался крайне неприятным зрелищем. На контрасте с этой жутью, использование коготков той же Тиш казалось просто игрой, каковой оно и было на самом деле. Я прошёл в единственный транспортный отсек и обомлел. И я ещё думал, всё самое страшное в коридоре!
Здесь была установлена кушетка, затянутая каким-то полем. На кушетке лежала женщина, явно республиканка. Она была прикована хитрыми энергетическими браслетами по лодыжкам и запястьям, и таким же поясом была охвачена её талия. Женщина была обнажена, её ноги раздвинуты, а из влагалища торчало нечто. Всё тело бедняжки сотрясали конвульсии то ли боли, то ли наслаждения. Что же с ней делал майор?
— Ри, что это?
— Дурак! Быстрей снимай поле! Нужно тащить её в регенератор.
Я не стал спорить, хотя слова женщины ничего для меня не прояснили. Защитная плёнка быстро погасла, стоило надавить на неё собственным полем. Сразу стали слышны сдавленные стоны женщины, хотя она уже давно охрипла, и стонами это можно было назвать только по их функции, но не по звучанию. Браслеты я также погасил своими полями, а вот странную штуковину между ног Ри категорически запретила трогать до регенерационной камеры. В результате я так и нёс женщину на руках, а валькирия аккуратно придерживала её ноги, чтобы они не слишком сжимали ту непонятную штуковину, потому что каждое такое сжатие заканчивалось новым спазмом по всему телу и хриплым стоном. Десантники провожали нашу странную процессию полными недоумения взглядами, кто-то даже попытался позубоскалить, но ему хватило одного взгляда валькирии, чтобы заткнуться. Только уложив женщину в регенератор, Ри извлекла штуковину, вызвав у боевой сестры какой-то даже не стон, а всхлип, и тут же заработали механизмы аппарата. Сквозь закрывающийся купол я видел, как женщину под ним корёжит, словно от нестерпимой боли или… ломки? Б…дь, что же они такое ей воткнули?
— Ри, что это было?
— Всё просто, милый, — глаза валькирии всё ещё горели неприкрытой ненавистью. Даже кулачки были сжаты, а когти так и норовили выскочить из своих «гнёзд». — Высшую валькирию не взять болью. А вот удовольствием и возбуждением — вполне. Мы ведь сильно подсажены на секс, да чего я тебе говорю, ты сам это знаешь…
— И они этим пользуются? Они что, планировали допрос вести?
— Да. Не спрашивай больше, меня всю трясёт, когда я об этом думаю. Майор, надеюсь, жив?
— Да, я посчитал правильным оставить его в живых.
— Ты молодец! — Ри вдруг метнулась ко мне и буквально повисла на шее. В её глазах, ещё недавно пышущих ненавистью, лучилось едва ли не первородное счастье. Она прильнула ко мне вся, обняла ногами, руками, впилась поцелуем. Смогла оторваться только минут через пять, не меньше. — И сестру спас, и возможность отомстить подарил! Она тебя так благодарить будет! Ты даже не представляешь, что сделал!
— Какая благодарность, ты о чём, Ри?! Да как это вообще можно, такое с женщиной творить? Это даже не изнасилование, это что-то совсем за гранью. И кто это у них делает? Контрразведка? Разведка флота?
— Да все по чуть-чуть, Леон. Ты… ты просто дикий. У них это естественно, ведь мы все — женщины. Мы, в смысле активная часть тех, с кем они дерутся. Вот и вымудряются, уроды! По нашим слабостям проходятся, чтобы результат получить.
— Нет, Ри, я этого так точно не оставлю. Это не я дикий — это они уроды отмороженные. Так нельзя с женщинами, даже если эти женщины — твой самый страшный кошмар. Есть же какие-то представления о… морали, о том, что женщина ещё должна детей рожать, а эти… Нет, Ри, так не должно быть. Ты сможешь найти записи, где над сёстрами вот так же… изгаляются?
— Что ты задумал?
— Пока не знаю. Пока только команде покажу, чтобы знали, что творят их соотечественники. Пусть начинают понимать, кто тут по-настоящему страшный монстр.
— Мы тоже не ангелы, Леон, — тихо ответила валькирия, неожиданно отстраняясь и отворачиваясь. — Они, во многом, это у нас перенимают. Это наша тактика допроса. С использованием сексуальной техники, с использованием контроля над нервной системой, с жуткой болью и не мерее сильным половым возбуждением. Я сама так работаю.
— Плевать. Я всё для себя решил. Найди мне записи, Ри.
На мостике мы застали самое начало боя. Корабль всё же окунулся в его жуткое великолепие, потому что картина сражения банально сместилась в нашу сторону. Информационные системы корабля тонули в океане новой информации, транслируемой республиканской группировкой, куда нас сразу же включили. Командиры эскадры тут же нашли нам место в строю сражающихся кораблей, тут же определили наши задачи, исходя из боевых возможностей. Вокруг нас уже сновали истребители прикрытия, отряженные для работы по таким же москитным целям, а также призванные составлять основу нашей противоракетной обороны. Корабль намертво вклинился в ряды врагов и друзей, и выйти из боя ему теперь будет ой как непросто. Любое лишнее движение, не обусловленное тактикой атаки и уклонения, не вписанное в противоракетные и противокорабельные манёвры, рисковало в доли секунды похоронить пусть и мощную, но всё же уязвимую тушу нашего крейсера.
— Капитан, тебя тут какая-то дамочка вызывает. Она меня чуть взглядом не прожгла, когда я сказал, что ты на боевой операции! — наш связист пребывал в каком-то странном состоянии. Его явно зацепила «дамочка». — Но как она хороша, чертовка!