Я сделал шаг назад, опустив колун ниже к земле и ожидал начала моей игры со смертью. Пространство словно сузилось, крики с трибун стали не слышны, и для меня существовала лишь Ария и её сабли. Она занесла свою ногу сделать новый шаг и начала размываться в воздухе. Я уже начал ощущать ветерок от бешено двигающихся лезвий, Ария за мгновение преодолела десяток метров, что нас разделяли. Я рванул колун вверх, что было сил, и, ощутив, что вложил всего себя, нанес простой удар вперед. Но затем я совершил то, чего никогда не сделал бы ни один воин.
— Г-р-а! — Разразился боевым криком северных воинов, отпуская рукоятку колуна, который крутясь, полетел в Арию. А за ним понесся и сам, без оружия в руках, размахивая кулаками.
Ария встретила колун блоком сабель, и не смотря на свой пятидесятый уровень, не смотря на чудовищную силу расы Варси, все же физику в этом мире никто не отменял. Лезвие с обухом она остановила блоком, перекрестив сабли, но вот рукоятка по инерции продолжила своё движение и даже ускорилась.
— Кх-а. — Выдохнула Ария воздух, вздрогнув от удара чудовищной силы по груди рукоятью колуна.
— Держи. — Прокричал я, нанося справа удар кулаком, обогнув сабли, и целясь в ухо Арии. И я совершил ошибку, обратив на себя внимание ошарашенной воительницы ударом рукоятки колуна.
Она взвилась в воздух, словно птица, и последнее, что я помню, это как мой кулак, так не достиг своей цели. А там где была прекрасная скула Арии, оказалась её не менее красивая задница. Ну, а потом появилась металлическая наклепка на небольшом каблучке изящных, кожаных, черных сапожек.
Я лежал на песке и смотрел на синее, без единого облачка, небо. И пытался сообразить — кто я, где, и почему лежу. И тут надо мной сперва появилась тень, а потом жутко довольное и счастливое лицо клыкастой, черноволосой красавицы, в глазах которой горели довольные огоньки.
— Это потрясающе! — Выпалила на одном дыхании Ария, а я нащупал языком, что у меня не хватает во рту зубов. — Ты как глина, податливая и жутко талантливая! Я вылеплю из тебя великого воина! Несмотря на твой путь, основа у тебя прекрасная.
— Мой зуб, сука. — Прошипел я на неё, пытаясь вскочить на ноги, но у меня это не получилось. Голова еще кружилась, и я вновь упал на песок.
— Клык за клык, мелкий гаденыш! И не сука, а Варси! И не забывай, что ко мне надо обращаться не как иначе, как Госпожа Ария. — Улыбнулась мне Ария и отошла, так как я уже перевернулся и пытался унять головокружение и встать на ноги, чувствуя солоноватый привкус своей крови во рту. — Я рада, что ты не молча наносил свой последний удар, иначе ты бы не пережил моего позора.
Я встал на свои ноги, и немного шатаясь, посмотрел на Варси, что радостно скалилась и практически светилась от счастья. На трибунах творился какой-то хаос, сотни разумных кричали и даже уже устроили драку. Они избивали и разрывали на части смотрителя, который принимал ставки. На трибунах появилась городская стража, что пыталась возобновить порядок и успокоить народ дубинками. А у самой арены, вся в огне, с мечом наголо стояла Астрид. Путь ей преграждал Гурам, который что-то неспешно говорил, пытаясь успокоить.
— Тебя ценит твоя сестра и переживает за тебя. — Ухмыльнулась Ария.
— Как и я за неё. — Кривясь от боли ответил я наглой Варси, и это было правдой. Даже зная о том, что так надо, и нас не убьют, мы переживали друг за друга. Тогда, в Сером пределе, я был готов на все и даже больше, и Астрид платила мне тем же.
К нам подошли судьи учебного экзамена по проверки наших сил в лице улыбающегося Гурама о чем-то разговаривающего с толстячком Ахимом, который был очень грустным и чем-то расстроен. Он как-то с сожалением взирал на меня, иногда оборачиваясь и сжимая свои кулачки, смотрел на смотрителя трибун, которого уже вырвали из лап беснующейся толпы. Весь народ уже успокоился и начал расходиться, покидая трибуны. А вот Гурам посматривал на меня с надеждой, а на Варси с ухмылкой взирал своим единственным глазом
— Хороший бой. — Констатировал Гурам и как-то ехидно посмотрел на Арию. — Что, сложно сражаться, не применяя свои пути, Ария?
— Нет, господин Гурам. — Уважительно склонила голову Варси, что было для меня удивительно. — Я нашла того, кто станет великим воином. Сожалею, что он не подданный империи Харсе и я не могу его купить. Но всё же я вылеплю из него прекрасного бретера. Он станет прекрасным поединщиком, невзирая на разницу в уровнях.
— Думаешь, он хорош только в одиночном бою? — Вмешался в разговор Ахим, чем вызвал злой взгляд Арии, которая, видать, недолюбливала толстяка.
— Он убийца, толстяк. — С пренебрежением ответила ему Ария, и, взглянув на Гурама, добавила. — Как вам, господин Гурам, и обещала, я показала что Альмонд, как и остальные Синигами, немного большее, чем просто ученики по обмену.
— Ректор будет не доволен, что на боевом факультете будут обучаться сразу двое не подданных империи Харсе. Их королевство даже не наши союзники. — Задумчиво пробурчал Гурам, почесав свою лысую черную голову, которая имела совсем недавно полученный ожог, и теперь на ней не было ярко красной чалмы.,
Ария ничего ему не ответила, лишь ослепительно улыбнулась. А после, взглянув на меня, исказилась в брезгливой гримасе, но печально вздохнув и что-то решив для себя, повернулась ко мне, убрала сабли в ножны за свою спину и начала говорить.
— Я благодарю вас за бой, Альмонд. — Уважительно поклонилась она мне.
— И я вас благодарю, госпожа Ария, за хороший урок. — Моя спина со скрипом, лишь едва заметно наклонилась в сторону клыкастой красавицы.
— И какой урок? — Живо поинтересовалась Ария.
— Бей молча. — Хмуро ответил я ей и направился к Астрид, ожидающей у границы арены.
Она сильно за меня беспокоилась, и как-то зловеще проводила взглядом Арию. Моя сестренка оказалась более дальновидной, и верящей в меня больше, чем я в нее. Астрид поставила на меня ставку, конечно, не на мою победу. Она не верила, что я могу совладать с опытной воительницей, но надеялась на то, что поставлю Арию в неудобное положение и смогу своим оружием коснуться её. В такой исход событий никто не верил. Пятидесятый уровень Варси выносил мне вердикт заранее, не смотря на то, что наши пути были запрещены к использованию, и я не мог нанести ни единого удара, который бы коснулся брони Арии. И теперь, когда мы возвращались к Кхаргам, Астрид светилась и не могла нарадоваться выигранным деньгам, и все жалела бедного смотрителя арены, которому немного помяли лицо. Ну, а мой клык, который выбила Ария, еще отрастет, как пообещал мне Гурам на прощание. И взглянув на мой колун, сказал, что знает чему мне стоит научиться и в академии есть подходящий для этого учитель.
— Ладно, в первый раз ты мог и не знать, чья это крыша, чей это дом, но сейчас то, что? — Раздался за моей спиной приятный, глубокий, старческий голос, вырывая меня из воспоминаний и возвращая в ночную тишину. — Не пора ли тебя наказать за дерзость?
— Здравствуй, Живур. — Тихо, дрожащим голосом произнес я, не оборачиваясь, и коснулся рукой рукояти колуна, который сразу вылез из своих креплений на моей спине и был готов к бою. — Я не хотел оскорбить твой храм.
— Думаешь, твоя палка с железякой на конце мне повредит? Или помешает мне тебя наказать за дерзость? — Иронично проговорил мертвый бог с другого конца башни, так и не став ко мне приближаться.
— Нет, она всего лишь придает мне уверенности, чтобы не сбежать, как в прошлый раз. — Произнес я уже твердым голосом, положив колун себе на колени. — Но я не просто так пришел сюда, мне нужен совет.
— И какой же? — Произнес Живур за моей спиной и с каждым словом страх во мне становился все сильнее. Но я все крепче сжимал руками топор и страх понемногу сдавался под гнетом моей воли.
— Сегодня на рассвете сын убьет своего отца, и я могу помешать этому случиться. Но не знаю, что мне делать. — Тихо проговорил я. — Стоит ли мне помогать им, или пусть случится то, что должно.
— А чтобы ты не решил, чтобы ты не сделал. — Задумчиво проговорил Живур. — На рассвете с первыми лучами солнца на глазах сына умрет его отец. Ты бессилен что-либо изменить.
— Это мы еще посмотрим! — Воскликнул я, срываясь с крыши. Лезвие колуна, высекая искры и скользя по стене, замедлило мой полет вниз, и, зацепившись за трещину, остановило падение у самой крыши рядом стоящего, покосившегося дома.
Мне было плевать на то, что я произвел слишком много шума. Я несся словно обезумевший к дому, где моего возвращения точно не ждали. Я так и не решил, правильно ли мое решение помочь Шураду и его отцу. Но не стоило говорить Живуру о том, что все решено за меня, и я бессилен что-либо сделать. Ибо я решил хотя бы попытаться помочь, а там будь, что будет, по крайне мере буду честен с собой, сделав все, что смог.
Я не мог найти ту улицу, где стоял нужный мне трехэтажный особняк, словно сама судьба мешала его найти. А когда я всё же вышел на нужную мне улицу, то до этого дома было несколько километров, и повсюду была взбудораженная стража, которая кого-то искала в ночи. Они были везде, — в маленьких проулках, на крышах, и даже когда я заглянул в канализацию, то и там с ручными ящерами на привязи, ходили целые отряды.
— Ну, ничего, сейчас я проскользну, словно тень. — Пробормотал я, пытаясь слиться с тьмой ночи, но она не приняла меня, словно никогда и не принимала. Все было против, словно мои действия противоречили чьему-то плану. И теперь я просто не должен был добраться до своей цели.
Но меня это все уже не могло остановить, я мчался по крышам, спускался в проулки, при этом создавал огромное количество шума, словно никогда ранее этого не делал. Дважды в меня стреляли из арбалетов, а я только сейчас заметил, что на моей шее нет золотого шерма, но болты не попали в меня, и это уже было хорошо. По крышам за мной гнались ручные ящеры стражи, от которых, как я не старался, не мог оторваться. Сперва надеялся, что Кхарги помогут мне, отвлекая на себя часть внимания, но они отстали в самом начале моего забега от башни храма мертвого бога.
Когда я всё же приблизился к особняку и сбил хвост преследователей, то никак не мог понять, как прошел в первый раз энергетическую защиту особняка, как будто кто-то усложнил защитные контуры и заклинания на несколько порядков. Но все же смог проникнуть, и когда вошел в спальню с открытым окном, то на первый взгляд ничего не изменилось, кроме спящего Шурада.
— Твою-ж. — Оборвал я себя на полуслове, так как внезапно на ровном месте подвернул ногу и, упав на колено перед самой кроватью, коснулся руки Халифа. В этот момент могло произойти что угодно — меня мог атаковать Шурад, я мог разбудить Халифа, но я почувствовал в этом чужом пожилом мужчине что-то родственное мне.
Немолодой мужчина с черной, шикарной бородой спал, мучаясь в своем сне. Я почувствовал в нем песок и, закрыв глаза, активировал второй порядок прозрения. И песок в его теле мне ответил. Я видел, как он перемещается по всем его сосудам, портя их своими гранями. Камешки шли из мочевого пузыря и желчного непрерывным потоком, и возвращались к ним обратно, не выводясь из организма естественным способом. Как и пыль, что была в легких, она их покрывала и не давала пожилому отцу Шурада сделать полноценный вдох.
Первым делом я попытался управлять песком, который покрывал легкие, и мне эта пыль ответила. Халиф закашлял, и пыль начала выходить из его легких, не прилипая, как мгновение назад. Вторым действием я перенаправил поток песка в остальном организме, и результат не заставил себя ожидать, мелкие частички начали выходить из тела естественным путем. А в комнате неимоверно завоняло, но я знал, что этот запах всего лишь временно. Процесс улучшения ситуации пошел полным ходом, и я сумел хоть немного уменьшить страдания Халифа. Но ни о каком выздоровлении не могло быть речи, так как я не знал причину и не нашел источник этого странного проклятья. А это не могло быть чем-то другим. Все выглядело так, что тело Халифа притягивало к себе пыль и песок, но он не был магом песка. Потому-то песок его нещадно убивал, заставляя пройти через страшные муки.
— Твоя награда тебя поразит. — Проговорил позади меня, разрывая тишину, бледный Шурад. Когда я оглянулся, то заметил, что в его дрожащей руке был зажат нож, покрытый драгоценными камнями. Он, как и я, слышал, как через кашель Халиф дышит полной грудью. — Моя семья в долгу перед твоей семьей.
— Шурад, мне ничего не надо, — Тихим шепотом произнес я. — Прошу лишь об одном, сделай так, чтобы я не пожалел о своем решение помочь твоему отцу.
— Ты не пожалеешь. — Тихо ответил мне он, а я подошел к окну и, оглянувшись напоследок, проговорил Шураду.
— Я его не вылечил, я пока не знаю, как это сделать, но готов через неделю еще раз попробовать облегчить его страдания. — Шурад поклонился мне, на его измученном лице сияла улыбка, а из его руки выпал нож, чья рукоятка была усыпана драгоценными камнями.
— Я услышал тебя, Синигами. Мы будем тебя ждать через неделю. — Слова Шурада были последним, что я услышал перед тем, как вновь понесся по городу, который последние минуты утопал в ночной тьме.
А горизонт уже заалел, и первые лучи солнца начали рассеивать ночную тьму, а я чувствовал себя победителем, несясь по крышам зданий. Я смог изменить течение событий, и хоть пока не понятно, правильно ли я поступил. Слова Живура не воплотились в жизнь, и не стали настоящим, так и оставшись всего лишь словами. Я скользил по крышам домов к башне мертвого бога, надеясь найти там свой утерянный Шерм, который должен был висеть на моей шее.
— Зард, ну как так-то? — Донесся до моих ушей грубой мужской голос снизу, из одной улочке подо мной.
— Я не видел их во тьме, думал это тот убийца, за которым мы гнались. — Послышался где-то внизу в переулке еще один голос.
— Папа, не умирай! — При моём приближении к голосам стражников, донёсся детский плач. — Папа, не оставляй меня, папа!
Я смотрел вниз с крыши во тьму переулка, куда еще не проникали первые лучи утреннего солнца. У стены дома возле двух вязанок хвороста лежал нищий с торчащим арбалетным болтом в груди, его обступила стража, а около лежащего плакал мальчик лет семи.
— Ты бессилен. — Раздался вновь голос Живура за моей спиной, вселяя страх в сердце… — То, чему суждено — случится, чтобы ты не делал. И с первыми лучами солнца на глазах сына умрет его отец, и это уже твоя вина. Течение событий не изменить, и то, что должно было, обязательно произойдет.
Я не ответил мертвому богу, да и он не ждал моего ответа. Смотря на нищего и его сына, я четко знал, кто виноват в бессмысленной смерти. Да, случайность, и я могу быть честен с собой, не я убил его, не я забрал отца у ребенка. Но случайностей не бывает. Когда проглядывается закономерность, то, что должно случиться, произойдет, чтобы я не делал. Халиф должен был выжить, а этот нищий должен был умереть по плану неизвестной мне силы, которая, словно в компьютерную игру, играет жизнями разумных, не жалея ни кого — ни богатых, ни нищих, ни рабов, ни властителей миров.
— Могу ли я помочь? — Спросил я себя, заранее зная ответ. А сердце уже остановило свое биение, Серые пределы раскрыли объятия, и пропали все яркие краски и звуки.
А у нищего, улыбаясь мне, стоял старик в белом халате и с черной чалмой на голове. Я видел, что нищий еще жив, его сердце билось. Стражник склонился над ним, чтобы вытащить болт, не зная, что именно это его убьёт. Его душа вот-вот отделится от тела и ничто не сможет вернуть его в мир живых. Так как Живур рядом и готов забрать душу в мир мертвых. Как говорила Миуюки, нескольких секунд иногда достаточно, чтобы не дать душе уйти, чтобы разумный выжил. И вот настало время проверить то, чему меня учила мама на деле. Надеюсь, это не будет последним, что я сделаю в мире живых.
— А вот за эту дерзость тебе, Альмонд Синигами, придется ответить. — Улыбнулся мне мертвый бог, а я вновь почувствовал ужас к нему в своей душе.
— Чему суждено случиться, того не миновать. — Улыбнулся и я, игнорируя страх в своей душе и касаясь рукоятки колуна за спиной. — Бедный, богатый, какая разница? Жизни достойны все, а правилен ли мой выбор, покажет время.
— Г-р-а! — Разразился я боевым кличем северных воинов, возвещая Серые пределы о начале схватке не на жизнь, а на смерть.
Конец главы.
Глава 16