Учебный процесс — это не только передача сакральных знаний, нужных навыков, и даже мучение обучаемого не сама цель. Нет, это все, конечно, присутствует и тоже важно, но самое главное, что достигается во время обучения и является его целью, это то, что разумный перестраивает свой разум на впитывание разной информации в зачастую диаметрально противоположных сферах наук. И главное, к чему стремится любой преподаватель, это не только, чтобы голова ученика была полна знаний, но и к тому, чтобы он научился правильно ими пользоваться. Даже когда ты, казалось, не знаешь ответ на поставленный вопрос, но манипулируя своими навыками, опытом и знаниями, все-таки можешь дать верный ответ.
И я это четко знал, и когда меня экзаменовали с особой дотошностью, предполагал, что мой опыт прошлой жизни, взрослый разум, и не маленькие знания, почерпнутые в библиотеке академии Данилага, сделают лучшим учеником на курсе в этом году, а возможно и за всю историю академии. Не буду скрывать, но я считал себя намного умнее многих здешних разумных, а опыта-то у меня за две жизни целая гора.
— Худший? — Шепотом завороженно проговорил я, смотря на экзаменационный лист. — Поверхностные знания, не достойные некроманта? Незнание традиций родной страны? Отсталость в умственном развитии ошеломила меня, как преподавателя с опытом в десять лет обучения учеников в лучшей академии империи Харсе?
— Аль, не расстраивайся. — Донесся из соседней комнаты слишком сладкий голос моей рыжеволосой сестренки. Она после череды вступительных испытаний готовилась к нашему первому свободному дню, который называла последним выходным в своей жизни. — Смирись с тем, что умные в клане Синигами исключительно женщины.
— Я не тупой! — Взревел я, чуть не разорвав листок с моими результатами, и бросил его к другим документам, которые с посыльным прибыли к нам до того момента, как я проснулся. Их приняла Астрид, и она же их первая распечатала.
— Ты тупой, Аль, смирись с этим. — Произнесла Астрид, выходя из своей комнаты, поправляя платье из белой ткани с вышивкой, которая могла быть лишь на одежде клана Синигами.
Миуюки всегда следила за тем, что мы носим, и её маленькое хобби иногда превращалось в искусство. Немногие портнихи могли сравниться с ней в вышивке. Только теперь, после событий практически годовалой давности, в её вышивке мелькали те рисунки, которые в качестве оберегов использовал на нашей с Астрид броне дед Брани. На мне также была надета одежда из белой ткани с красной вышивкой, на которой словно украшение поблескивал найденный мной на башне дома мертвого бога, золотой Шерм. Именно его, как гласил ненавистный листок с результатами, надо снять с меня. И выгнать из столицы обратно к северным варварам, которые посмели заявить, что я готов обучаться на втором курсе славной академии имени Хауси, двуликого триста двадцать пятого правителя Величайшей Империи Харсе, рождённого со светом во тьме, которому подчинялось само время и все остальные стихии.
— Аль? — Спросила меня Астрид, когда я сел на кровать, и не мигающим взглядом начал всматриваться в небольшое зеркало на стене. Я искал в своем отражении ответ, когда же стал самым тупым учеником академии пустынной империи за всю историю ее существования. — Ты же прочитал все документы, или схватил первый попавшийся и уже уверовал в своей тупости?
— А ты уже сунула свой носик в мои документы и знаешь то, чего я не знаю? — Спросил я её и кинулся к документам, увидев ехидную улыбку Астрид.
— Конечно, я самая рассудительная и спокойная, и проверила несколько раз весь пакет документов, и даже уже отправила ответ в академию, пока ты спал. — Констатировала Астрид, а я бегал глазами по остальным экзаменационным листам. И да, там было не все так радужно, но я не завалил ни единого экзамена. А на все вопросы отвечал, если и не правильно, то только из-за малых знаний и разности систем обучений в северном королевстве и пустынной империи. И мои ответы, как решили иные экзаменаторы, были признаны не полными, искаженными, но верными. И тогда я взглянул на первый листок, который был подписан странной, рваной подписью какого-то магистра с очень сложной фамилией
— Я бы не стал утверждать ничего про Юкогаму. Не забывай, мы еще с бабушкой не знакомы, а она у нас очень экстравагантная родственница. — Пробурчал я, вновь и вновь читая лист с результатами Астрид. — Ну, вот как тебе удалось не разгневать экзаменатора?
— А ты вспомни, что ты натворил на экзамене по истории и традициям народов мира? — Лукаво спросило меня огневолосое чудо и село рядом на кровать, протянув мне свой экзаменационный лист, где так же, как и у меня было отмечено неудовлетворительно, но сухо и даже оправдательно выглядело.
— Астрид Синигами требуется изучить историю моей родной страны империи Харсе? — Прочитал я и уставился на свою сестренку. — Но тебя-то не просят выгнать!
— А я не спала во время экзамена, как некоторые, и не метала в уважаемого магистра кинжал, когда тот окрикнул спящего. — Улыбаясь, парировала Астрид, накручивая на палец белоснежный локон, которые лишь в нескольких местах были в огненно-рыжей копне волос. — И главное, я не кричала в лицо до смерти испуганного историка забытое имя бога смерти.
— Я же извинился! — Горестно воскликнул я, понимая, что кара за мой проступок была заслужена. — И Живур не забыт, просто его имя не любят произносить местные.
— Это уже не имеет значения. Отчислять тебя не будут, но больше постарайся так не пугать преподавателей, иначе нас и правда, выгонят с позором. — Попросила Астрид, вставая с моей кровати. — Аль, ты со мной пойдешь гулять по столице или останешься дома?
— У меня сегодня первый урок у Кхала днём, а вечером за меня возьмется Кьярта. — Горестно проговорил я, начиная листать бумаги, просматривая каждый листок, ища хоть одну оценку удовлетворительно.
— Жаль. Ну, тогда я пошла пить травяной отвар, и попытаюсь уговорить Кхаргов дать тебе один выходной. — Тоскливо произнесла у самых дверей Астрид.
— Удачи тебе в этом. — Ответил ей я, полностью погружаясь в бумаги и взяв листок, который был моим позором. Я начал вспоминать все, что привело к тому, что магистр Егри ибн Дарструкитовор просит меня отчислить. — Клан Барду не позволит мне отдыхать, чтобы ты не сделала.
— Посмотрим. — Лукаво улыбнулась мне Астрид, выходя из наших комнат и направляясь в общую столовую, которая практически никогда не пустовала.
Клан Барду был на меня немного зол, так как я помог их врагу. Но с другой стороны они не вмешивались и не стали меня осуждать, так как пока что, не сказала своего слова жрица клана. Кьярта, которая пострадала по воли Халифа и Шурада, пока хранила молчание и вот уже как сутки я не смог добиться с ней встречи. И только вчера вечером перед таким желанным для меня сном, мне сообщил лично Кхал о том, что завтра в наш выходной день мной займутся учителя. А вечером я буду в полном распоряжении Жрицы клана Барду, которая попытается вселить в меня дух Кхаргов, и уважение к их законам и обычаям. Мои отношения с Кхаргами сейчас очень натянуты, я видел на их лицах молчаливое осуждение.
А еще этот проклятый Шурад нагнетает и так не простую ситуацию. Ну, вот зачем этот молодой, но всё же не тупой будущий правитель целого города приперся к воротам поместья клана Барду с подарками, как мне, так и примеряющими подношениями клану Барду.
Если бы не глава клана Кхал, который молчаливо указал направление, в котором стоит Шураду уйти, то могло все закончиться кровопролитием. Шураду напомнили, что я член клана Синигами, а не клана Барду, и мои действия не отменяют вражды между ними. Но безбородый, слишком счастливый юноша, не придумал ничего лучше как поклониться, как равному Кхалу, и в его лице поблагодарил за жизнь своего отца моих учителей магии песка, которые меня обучали.
Я хотел прикончить его тем же вечером. Раствориться в ночи и прийти в дом, где был прошлой ночью и не оставить в живых ни единого существа. Во мне кипела злоба на Шурада, но вчера вечером я был на последнем издыхании. Серые пределы, сданные экзамены и практически сутки без сна просто убивали меня, и когда я вошел в комнату и сел чтобы переодеться, то так и уснул сидя. А заботливые руки Астрид уложили меня спать, и мне никто не мешал. И даже когда мне показалось, что меня перемещают на встречу с покровительницей, эта связь внезапно оборвалась. Я остался нежиться в объятиях сна, ведь после стольких ошибок за слишком длинный день мне нужен был отдых. Такие дни мог выдержать не каждый разумный, а пережить мои ошибки в тот день могли и вовсе единицы счастливчиков.
Первой моей ошибкой была схватка с Живуром в тот день. Не стоило злить смертного, который стал богом, и пугал смертных до мокрых штанов. И я головой это понимая, решился на отчаянный шаг. Герой недобитый, и к тому же тупой. По-другому это уже не воспринималось и не вспоминалось. С Хель мне тогда просто повезло, когда я был в серых пределах год назад. Но удача не может быть постоянной спутницей, и сейчас я четко понимал, что смерть в тот момент, когда я направил свой колун на Мертвого бога, была бы не самым худшим, что могло со мной случиться.
Что должно было случиться — случилось, и я ни чего не смог сделать. Некоторые события не изменить. Нищий умер, а мертвый бог, улыбнувшись, вернул душу в тело обратно, даже не дав мне приблизиться.
— Он умер, но его путь не закончен. Все предрешено — из нищеты он выберется через месяц. — Проговорил Живур, смотря, как нищий сделал вдох и открыл глаза. А после этого Кошмар Ночи развернулся ко мне. — Прошлый он умер, а возродится новый! А вот насчет одного Синигами пока не понятно. Я, конечно, люблю храбрецов, но твое наказание за дерзость будет жестоким.
Два удара. Я пропустил всего лишь два удара, которые нанес немощный на вид старик, что смеялся словно ребенок. Он возник около меня практически мгновенно и первый его удар наотмашь ладонью я заблокировал колуном. Но сразу же последовал второй удар ладонью в грудь, который и отправил меня в полет. А в воздухе, летя и уже теряя скорость, я получил второй удар этого слишком прыткого старика. Я сразу же, как коснулся мостовой, попытался сбежать в реальный мир. Но моя рука была зажата ногой вновь мгновенно переместившегося мертвого бога, и он не пустил меня, как бы я не пытался запустить свое сердце. Какими бы методиками я бы не воспользовался и не пытался вернуться в тело, это у меня не получалось. Я был в полной власти Живура. А время мое в сером пределе было практически исчерпано. Живур неведомым мне образом изменил течение времени в сером пределе, и оно было слишком быстрым. И я уже могу не вернуться в мир живых. Если мое тело умрет, то и душа будет в полной власти Живура.
— Ну что, Синигами, обсудим правила твоего проживания на моей территории? — Со зловещей улыбкой проговорил мертвый бог, держа в одной руке мой топор, а другой он подбоченился и радостно улыбался, так и стоя на моей руке. — Или мне порвать твою ауру? Чтобы ты остался калекой или всё же пора тебе окончить путь в мире живых?
— Поговорим. — Прохрипел я, чувствуя, как моя энергия начала заканчиваться, и серые пределы уже пытаются растворять мою оболочку.
— Тогда пошел вон с моей части реальности! — Рявкнул Живур и, схватив меня за грудки, поднял с земли, словно пушинку. Я впервые посмотрел ему в глаза, и ужас вновь сковал мою душу.
Он кинул меня метров на пятьдесят, и когда я, словно мешок с мукой, упал на крышу, то очутился рядом со своим телом, и быстро в него нырнул. Мое время было на исходе, и мне не стоило нервировать Живура, ибо у меня нет ни единого шанса против него, по крайне мере, не сейчас.
Возвращаться в мир живых было болезненно. Но меня радовало то, что первое, что я ощутил, так это холодную рукоятку колуна в своей руке. А на краю крыши, свесив ноги, сидел Живур и приглашающе указал на место рядом с ним.
Мир вновь обрел краски, алый рассвет радовал глаз. А я сидел на крыше и разговаривал с мертвым богом, как со старшим наставником, который, как, оказалось, только чувствовался страшным. Но даже сейчас, после нашей скоротечной схватки, был уважительным и довольно снисходительным к простым смертным, каким был я для него. Он мне рассказывал правила, по которым мы с ним не поругаемся, и мне не придется сражаться с ним в серых пределах вновь. Он предлагал сотрудничество, делая упор на то, что Синигами — это инструмент не только моей покровительницы, но и остальных разумных, которые работают в сфере моей работодательницы. Как считал Живур, Хель не правильно со мной и Миуюки начала свое знакомство. Мы не враги и даже не соперники, и он, и я работаем на естественный ход вещей, а не против него, чтобы течение жизни и смерти не обрывалось. Живур — тот, кто следит за этим ходом обыденных вещей и прибирает души. А Синигами и мне подобные — это те, кто очищают русло либо замедляют течение, чтобы не нарушался ход событий в будущем, и чтобы прошлые события не мешали.
— Что должно случиться — то случится непременно. — Проскрежетал старческий голос Живура в рассветной тишине, и даже птицы замолкли, не мешая ему говорить. — Даже если в схватке с тобой я умру, значит, так должно было случиться, поэтому я не желаю с тобой лишний раз сражаться. Синигами — вестники, это те, кто меняют течение обыденных вещей, и то, что не может случиться с обыкновенным человеком, с тобой непременно случится. Враждовать с тобой опасно, как и с любым, кому покровительствуют Великие Силы. Поэтому, когда ты в следующий раз направишь на меня свое оружие, ты умрешь. Ты меня понял?
— Да. — Тихо ответил ему я, любуясь рассветом и сжимая свой колун, который меня успокаивал, так как сидеть рядом с Кошмаром Ночи и не убежать, было довольно сложно. Особенно когда он тебе угрожает, и лишь слегка усиливает давление своей аурой.
Стражники перебинтовали нищего и потащили его к ближайшему лекарю. Раненый оказался относительно свободным и принадлежал к той касте жителей пустынной империи, которая подчиняется лишь Светлоликому. Но при этом он не был рабом и за его смерть придется ответить, даже за ранение придется ответить, так как нет ничего худшего, чем связываться с имуществом Светлоликого. Это не раб, ты не сможешь купить Светлоликому нового раба, и за утрату придется отвечать
Да, конечно стража переговаривалась, перед тем как действовать. Были разговоры и о том, чтобы перерезать глотку его сыну, добить полутруп и бросить их в канализацию. А потом пойти и заявить, что это несчастные жертвы ночных бандитов, и вновь организовать рейд по злачным местам столицы.
Но в их план вмешался Кошмар Ночи, они его не видели, но тот ужас и страх, который он источал, заставил стражников отказаться от этой затеи. Слишком их страшило то, что найдется тот, кто их увидит. И потому им, не смотря на проблемы, пришлось нести нищего к лекарю, а также хворост тащить на себе, так как за утерю имущества даже нищего, им придется отвечать. И самое малое, что они могут потерять, так это золото. Но главное, чтобы этой потерей не были их жизни и родных, которые могут сегодня стать рабами.
— Живур, тут правящий род империи Харсе беспокоится, что ты мне показался. Госпожа Хиара ждет, что ты заберешь кого-то из них в мир мертвых. — Спросил я, надеясь на ответ, которого могло и не последовать, так как я вмешиваюсь в чужие дела, но вражды с Хиарой мне не хотелось.
— Конечно, умрет. — Рассмеялся Живур и даже хлопнул себя по колену. — Альмонд, я не кровожаден, но наказываю за то, что не выполняют свои обязательства.
— А они об этих обязательствах хоть знают? — Спросил я, смотря на посуровевшее лицо Живура, и по тому страху, который начал ощущать, понял, что зря я влез не в свое дело.
— Моя последняя воля записана во множестве свитков. И я буду забирать жизни членов моего рода до скончания веков, пока моя последняя воля, как основателя и родоначальника, не будет исполнена. — Практически прорычал Живур и, взглянув на меня, улыбнулся и вкрадчиво произнес — Альмонд, на этом наш разговор окончен.
— Но… — У меня было еще так много вопросов к мертвому богу, но Живур скривился от того, что я вновь заговорил и решил ему перечить.
Я никогда не забуду, как в моих глазах потемнело, в голове началась паника, а старик, чьи глаза смеялись, просто произнес.
— Страх. — Живур даже не активировал навык, не создал заклинание, он просто немного надавил своей аурой и подстегнул мой разум. А я уже мчался по залитому солнечным светом городу как умалишенный, а в моей душе царствовал ужас. Беспричинный, жестокий и безжалостный Кошмар ночи решил еще раз меня немного наказать за дерзость, и когда я оказался в своей комнате, то меня вновь било мелкой дрожью. А в голове была лишь одна мысль, что мне надо узнать про мистиков все, что возможно. И научиться создавать ментальную защиту, чтобы Живур не мог надо мной так издеваться. И по первой его прихоти я бы не бежал быстрее ветра погоняемый страхом.
Вторая ошибка, совершенная мной в тот день заключалась в том, что после череды устных экзаменов на знание теории, как магии, так и естественных наук я должен был показать знания по истории и традициям народов мира. В академии в полутьме небольшого кабинета во время экзамена я страдал, и не только от того, что засыпал на ходу. Серые пределы и бессонная ночь нещадно ударили по мне. И когда я, прочитав экзаменационные билеты понял, что не знаю трех великих некромантов империи Харсе, и даже имени Светлоликого не знаю, который правит сейчас, то начал скучать и незаметно для себя уснул. А когда открыл глаза, то увидел, что в столе преподавателя, который проводил экзамен, торчит кинжал, а моя рука держит у горла магистра второй кинжал, а я ору, словно умалишенный.
— Я убью тебя, Живур! В этот раз уж точно победа будет за мной! — Кричал я, так как мне приснилось мгновение назад, что я вновь вышел против мертвого бога, и пути назад уже не было, либо я его, либо он меня.
А в глазах магистра, невысокого седого старца, плескался ужас, словно перед ним стоял не я, а сам Кошмар Ночи.
Вздохнув печально еще раз, я убрал документы в свой небольшой сундучок и, заправив кровать, неохотно поплелся искать Кхала, который еще раз мне напомнит о том, сколько ошибок я вчера совершил, и чем за них придется заплатить.
Конец главы шестнадцатой.
Глава 17
Огромная, залитая солнцем поляна с густой, мягкой, зеленой травой у одинокого дерева заменяла собой учебную аудиторию. Небольшие плетеные коврики заменяли всю мебель, а двадцать учеников с нескольких курсов сидя на циновках, прямо на траве, внимательно вслушивались в неспешный и негромкий голос учителя. Его лик был немного странен для местных, но не для меня. Высокий мужчина с длинным и узким змеевидным шрамом на пол-лица, с красноватой кожей, и гребнем волос, который был окрашен в синий цвет, когда остальная часть головы была чисто выбрита. В его волосы было воткнуто перо черного каменного орла, которого я видел лишь на рисунках в бестиариях. Одет он был в грубую на вид, песчаного цвета армейскую форму, которой обычно комплектовались войска, ведущие боевые действия в пустынях в моей прошлой жизни. Но самое главное, на что не обращали внимания остальные ученики, так как не понимали, что это такое, лежало у его ног. Он сидел на камне у самого ствола дерева, и, взирая на нас с небольшой возвышенности, медленно, словно нехотя, говорил.
— Не знаю, что говорят у вас в семьях либо племенах, но ваш мир не одинок, и называется он Перекрестком в древних свитках не просто так. — Голос Агра Тору разносился по округе, не смотря на то, что он говорил тихо, ученики с жадностью ловили каждое его слово. Но я слушал его лишь в пол уха, так как мой взор был прикован к оружию, что лежало у его ног. Два странного вида автомата, пять пистолетов, два гранатомета и одна снайперская винтовка с оптическим прицелом притягивали мой взор и заставляли сердце биться через раз.
— Мой мир с вашим миром практически не соединен порталами, и это не ваша вина. Ваши порталы нельзя закрыть, а вот портал на моей планете практически всегда закрыт либо сломан нами. Так как мы слабее вас в магии, и как оказалось, наши хваленые достижения в технике и науке не являются залогом победы. Когда технологический мир начинает воевать с магическим миром, есть слишком много тонкостей, о которых технологический мир и не догадывается, а для вас это обыденная реальность.
Агра Тору вел первый урок по военной тактике при сражении с инопланетными воинами, а также объяснял их действия, и возможные традиции, по которым можно попробовать наладить контакт. Но первое правило, которое постоянно повторял Агра Тору — при малейшей агрессии — атакуй, а потом разбирайся в том, враг перед тобой или заблудившийся путник, который по воли богов попал в этот мир. И это нам говорил житель технологического мира, правительство которого открыло портал в империю Харсе и послало дивизию мотострелков на разведку. Ну, как на разведку.
— Мы пришли с одной целью — захватить ваш мир. — Тихо и проникновенно проговорил Агра Тору, и расстегнул кобуру, что была на его поясе. — В любом мире разумные жаждут власти и богатств, но мы думали, что мы самые сильные, а оказалось, что это совсем не так.
Агра Тору изо всех сил постарался резко выдернуть пистолет из своей кобуры. Но на полпути, когда он еще не направил его на нас, все двадцать учеников, вместе со мной, уже активировали свои прозрения, и закрылись своими щитами, как общими, так и теми щитами, что присущи их стихии. Рядом сидящая со мной Астрид даже успела подготовить атакующее заклинание, и теперь при первой возможной опасности, была готова сжечь сидящего перед нами Агра Тору. Но наш учитель замер, так и не направив, на нас пистолет, и взглянув на лежащий перед ним свиток на незнакомом нам языке, немного нахмурился. Потом найдя нужную строку, посмотрел на Астрид, сидящую рядом со мной
— Госпожа Синигами, я сейчас произведу выстрел из этого оружия. Из него вылетит снаряд, что по касательной врежется в ваш щит, но я вам не нанесу вреда, пуля пройдет в метре от вашего тела. — С небольшим поклоном обратился к Астрид Агра Тору. И только сейчас, на втором порядке прозрения, я увидел на его шее невидимую без активирования навыка прозрения рабскую печать, а его уровень и вовсе был лишь первым. — А всех остальных я прошу внимательно следить за тем, что произойдет и не применять боевые навыки и заклинание. Госпожа Синигами, вы готовы исполнить мою просьбу?
— Да. — Только и успела проговорить моя сестра, а Агра Тору вытянул руку и нажал на спусковой крючок.