— Ну, тогда начнем? — Ласково спросила пожирательница, перейдя в боевое состояние и дождавшись кивка, вновь склонилась над тушей овечки и рявкнула так, что вздрогнули и я и король. — Всем занять свои места! И под страхом мучительной смерти не покидать их!
В аудиторию забежали еще около пятидесяти человек, и многие из них не были учениками академии, это были воины короля и маги, что жили в столице. Я даже узнал одного жреца пантеона богов, что, как и я, сел на первую парту. Король же недолго выбирал место и сел рядом со мной, положа на деревянный стол, что заменял парту, свой тяжелый топор, чье лезвие слегка светилось от наложенных на него заклинаний. Асина обвела всех взглядом и, подойдя к дверям из аудитории, закрыла их на засов. Это только ухудшило атмосферу, а её постоянное отпивание из кувшина, и вовсе пугало.
— Свет, тьма, огонь и вода. — Громко заговорила Асина, подойдя к трупу овечки. — Жизнь и смерть — все это обычное, то к чему привыкли все, но есть в нашей вселенной то, что пугает и свет и тьму, и даже жизнь со смертью обходят её стороной.
Асина перевернула кувшин и вылила его на каменный пол чуть позади мертвой овечки и от пролитой крови начал исходить чёрный дым, он поднялся на полметра в высоту, и начал формировать зияющий черный диск, это был проход для той, которой служат все пожиратели, чьим воплощением силы они являются.
— Бездна. — Тихо проговорила Асина, смотря на то, как за первые секунды побледнели от ужаса все, кто сидел в подвальном зале. — Когда приходит она, свет и тьма, вечные враги объединяются против их общего врага!
Из зияющей черной дыры вылезло небольшое щупальце, сотканное из тьмы, и, коснувшись ноги Асины, отпрянуло от неё, а устремилось к туше овечки, и жадно оплела её и начала понемногу тащить к темному и идеально круглому проходу, который вел в бездну.
— Но бездна не враг всему живому — Продолжила говорить Асина, как будто ничего не случилось. — Она просто иное, и да, её боятся не зря даже мертвые, ибо она страшнее, чем загробный мир, но в тоже время ласкова со своими проявлениями силы.
Вторя её словам, уже мертвая овечка вдруг попыталась встать с разорванным горлом, её глаза вновь открылись, и она попыталась вырваться из щупальцев. Но все было тщетно, её задние ноги уже зашли в проход, и послышалось жадное чавканье, а овечка словно обезумела.
— Беееее! — Жалобно взвыло животное, исчезая в зияющей тьмой дыре, и я не понимал, как мертвая овечка могла последний раз взвыть. Ведь она не могло этого сделать из-за отсутствующей части горла, но все же проблеяла
Дыра в бездну пропала, словно её и не было, но ужас к ней не пропал, мои руки дрожали, а король сжимал рукоятку топора и готов был его метнуть в Асину.
— Ну, а теперь перейдём к классификации порождений бездны и тех, кто является её воплощением силы, а также затронем хаос, который я продемонстрирую на следующем занятии. — Как ни в чем бывало, проговорила Асина, добавив после секундного молчания. — И помните, не стоит вам всматриваться в бездну, ведь она может вас заметить и улыбнуться вам.
Асина кокетливо нам улыбнулась своей клыкастой пастью, по которой стекала кровь к подбородку моей тети, и эта улыбка словно говорила нам, что улыбка бездны не понравится никому.
Конец главы.
Есть мнение? Предложение? Жду. Да-да, коменты полезны,
Глава 5
В обширной подвальной аудитории было непривычно тихо, и царил полумрак. Ученики погасили все источники света, так как не место сейчас ему на занятиях темного факультета.
Вокруг нас с архимагом образовали круг двадцать учеников первого курса, и могущественный маг сейчас старался помочь мне нащупать свою силу. В подземной аудитории царила тишина и напряжение, и юные ученики с удивлением смотрели на нас. Вот уже как две недели каждый ученик смог воспользоваться своей силой, хотя бы выплеснуть в сыром виде её наружу. Около четверти учеников первого курса уже выучили заклинание боли и теперь ждут, не дождутся, когда они его применят на человеке, а не на крысах, которые умирали в мучениях десятками за одно практическое занятие. Мой друг Олов уже как два дня изучал заклинание боли, и удивлялся тому, почему я, имея самый высокий уровень среди даже второкурсников, ни как не могу нащупать свой сосуд с темной силой. Я, по его убеждению, делал все неправильно, и мой друг старался помочь мне, но все его усилия были разбиты о мое непонимание. Ведь легко сказать — заглянуть в себя, и то, что я не мог нащупать в себе этот проклятый сосуд с энергией, злило его.
Но не только Олов пытался мне помочь, моя семья также не осталась в стороне, но Альрик сразу опустил руки, так как не был магом. Астрид после нескольких попыток назвала меня тупицей и также отступила. Ни какие медитации не действовали, ни какие тренировки не помогали, бессильны оказались даже угрозы деда Брани меня выпороть, если я прям сейчас, не метну в него стрелу тьмы. Миуюки и Асина кружили вокруг меня как падальщики над своей добычей, и перепробовали все — эликсиры, пентаграммы. И только когда изучили мой сосуд с силой вдоль и поперек, они успокоились, и настал тот момент, когда они решили обратиться к архимагу. Они рассказали архимагу Агри о том, что вместилище энергии словно запечатано, оно имеет не малый объем, но все указывало на то, что меня искусственно ограничили. Архимаг лишь печально улыбнулся, выслушав мою маму и сказал, что подобное встречается, и он знает, что делать.
Я рассчитывал на частные уроки, но Агри решил провести пробуждение моей силы на практическом занятии первого курса.
Я уже около минуты стоял с закрытыми глазами, вслушиваясь в спокойный, бархатистый, с нотками старости, голос архимага.
— Тьма спит в тебе, тебе надо найти место, где она спит. Почувствуй ее в себе, тьма прячется там, где хранится твоя боль, которую тебе причинили те, что тебе дороже жизни. — Голос архимага вгонял меня в какой-то транс, и я, как безвольное существо, повиновался. — Альмонд, твоя боль и сила живут в одном месте, потому ты и не можешь коснуться её, ты слишком любишь своих родных, и ни когда не посещаешь место боли.
В моей голове возникали образы, когда Астрид кричала на меня, что ей не нужен брат. Как Миуюки смотрела на меня, когда говорила мне, что знает, что во мне душа, помнившая прошлую жизнь. Я не верил её словам, что она считает меня своим сыном, моя двуликая душа устала врать самому себе, я не верил никому и верил одновременно. Клянусь, мне плевать на свои мысли, мне не важно, умру я завтра или нет. Я всегда жил не для себя, и даже предполагать, что я им не нужен, было больно. Мне страшно быть собой, и я боялся себе в этом признаться, я постоянно корректировал не только свои слова и даже действия, но даже мысли, и все это происходило само собой.
— Найди то, что несет в себе эту ярость и злость. — Тихо прозвучал голос Агри. — Оно тебя путает, это оно злит тебя, это оно делает тебя слабым, и оно же сделает тебя сильным.
Но архимаг был не прав, это были всего лишь страхи, настоящую боль родные мне не могли причинить. Не могут светлые чувства ранить так, чтобы в них зародилась тьма, моя боль — это был я сам. В моей голове проносились воспоминания о моих слабостях, неправильных решениях, и о том, когда я сам ранил своих близких. И я ненавидел себя за это, ведь это я делал не как Астрид, в порыве гнева, не как Миуюки, разбираясь в себе. Нет, я лежал на своей кровати, в свой день рождения и обдумывал то, как я покину их, как возьму лодку и уплыву. Либо когда в семь лет шел по снегу, и в моей голове была предательская мысль бросить Астрид там посреди снегов, и та мысль приносила мне настоящую боль.
Я всегда в каждой ошибке винил себя, и это было неправильно, но винить других я не привык. Я был сам той болью, и властвовал над ней, поэтому и не мог достучаться до своего сосуда, он уже был под моим контролем. В семь лет я смог взять себя в руки и совершить то, что был должен, и так было всегда. Стоя у края, я мог сделать шаг назад, а не в сторону пропасти, из которой для меня не могло быть пути обратно.
— Нашел. — Тихо вслух проговорил я, чувствуя, как внутри меня зашевелилось иное, что я никогда не чувствовал, но что было частью меня.
Магия тьмы пробуждалась во мне словно зверь после спячки — неохотно, с угрожающим рыком. И я чувствовал этот рык внутри меня, и руки слегка подрагивали от напряжения и охвативших меня противоречивых чувств, восхищения и страха от неизведанного, что было во мне. Когда я открыл глаза, то ненавидел всех, кого я видел, но сильнее всего я хотел прикончить архимага, этого худого старика, что заставил меня заглянуть во тьму моей души. Ведь больше всего боли я причинял себе сам, и это я не хотел знать, и это останется только моей небольшой тайной. Агри думал, что я ненавижу родных, но это было не так, их я любил, больше чем себя.
— Альмонд. — Спокойно проговорил архимаг Агри, и все равно его голос разнесся по аудитории, где проходило занятие по основам магии. — А теперь, почувствовав сосуд с твоей силой внутри себя, направь сырую силу в эту крысу, и пошли мысленный посыл, чтобы она ожила.
Архимаг указал рукой на стол, который был за его спиной, в крысе совсем недавно еще теплилась жизнь, но её прикончили заклинанием боли. Сейчас коснувшись своей силы, я чувствовал то эхо боли, которое пережило маленькое, и не в чем невиновное существо.
Я смотрел на крысу и словно все, что было вокруг меня начало пропадать, последним пропал архимаг, что проводил практическое занятие темных магов. Существовал только я и мертвая серая крыса, что лежала на темном, деревянном, грубо сделанном столе. Я чувствовал внутри себя иную энергию, не жизненную, она была агрессивнее, и, проснувшись ото сна, хотела вырваться из меня. Я десятки раз выслушивал, как надо выпускать силу и поэтому знал, как надо действовать
— Оживи. — Мысленно проговорил я, но сила, что во мне бурлила, не отреагировала, и я почувствовал, как сбился ритм моего сердца, которое словно прогнало через себя не кровь, а что-то вязкое. Я сделал все неправильно и из меня словно вырвался крик, который хотел все исправить. — Восстань, я приказываю тебе! Восстань!
В глазах потемнело, я устало оперся на стол, пытаясь отдышаться, а внутри словно клокотало чудовище, радуясь тому, что оно хоть всего лишь на мгновение, но вырвалось на свободу. На мгновение между мной и мертвой крысой промелькнула связь, я ощутил то, что могу заставить действовать это мертвое тело. Но это было лишь на мгновение, также быстро как образовалась связь, она и оборвалась. А крыса начала дергаться лежа на деревянном столе, ее шкура лопалась под напором вздувшихся мышц, она оскалила свои зубы, а глаза налились кровью.
— Это просто замечательно! Вы только посмотрите! — Радостно проговорил Агри, худощавый старик в коричневой мантии. Он аккуратно поднял над столом, чтобы все рассмотрели за хвост крысу, которая уже неуверенно поднялась на ноги и злобно смотрела в мою сторону. — С первого раза, сырой силой, без подготовки, на одной воле! Просто замечательно, а теперь внимательно смотрите, что она будет делать.
Архимаг положи крысу обратно на стол, и она внезапно прыгнула на меня с невообразимой скоростью и силой. Крыса разинула свою пасть, и её острые зубы были направлены на мое горло. Она зависла в воздухе в десяти сантиметрах от меня, и начала рассыпаться на мелкие песчинки, которые устремились ко мне. Но уничтожил её не я. Архимаг убил её, а мой изначальный песок притянул к себе останки крысы, которая имела лишь одно желание — убить того, кто заставил её вновь жить в том мире, где ей перед смертью причинили море боли жестокие ученики.
— Очень прекрасно, юные адепты! Альмонд Синигами сейчас продемонстрировал нам, почему не стоит пренебрегать обучением, и я поздравляю его с тем, что он смог раскупорить сосуд со своей силой. — Громко проговорили Архимаг, возвращаясь к своей трибуне, а ученики начали возвращаться на свои места, и только Олов не ушел, а помог мне дойти до моего место за тем самым столом, где лежала мертвая крыса. — Я и не сомневался в Синигами. Альмонд станет великим некромантом, но давайте продолжим лекцию, а потом вновь вернемся к произошедшему.
Архимаг неспешно продолжил свою лекцию о важности надзора над молодыми магами, как света, так и особенно тьмы всех специализаций и классов. То, что я поднял и заставил жить крысу, показывает, что я стану прекрасным некромантом. Но необученный некромант не может контролировать свое создание и зачастую оно пытается убить своего создателя.
Архимаг вновь поздравил нас всех с тем, что мы уже ступили на путь мага, особенно он уделил внимание четверым, что добились существенных успехов в пути темных оттенков магии. Среди них был Олав, и к моему удивлению Агри отметил только одну девушку, и ей оказалась болтушка Кельта. Лекция затронула и наше обучение магии. В начале нас будут обучать одинаково, пока не проявятся особенности некоторых специализаций, как у меня. Но меня на первом курсе будут обучать практически также, как и всех. Конечно, у меня будут еще уроки по некромантии вместе с учениками второго курса, которые выбрали эту специализацию вместе с теми первокурсниками, в которых есть предрасположенность. Архимаг ответил и на вопросы учеников по поводу некромантии, был там и мой вопрос об автоматизации поднятия нежити, но Агри заявил, что это невозможно.
— Господин архимаг, а могут ли некроманты воскрешать как служители богов или великие маги жизни? — Спросил Олов, которого этот вопрос очень сильно волновал, он надеялся стать некромантом и спуститься в царство мертвых, и как великие герои древности, забрать своих родных. И я понимал его — все мы или уже теряли, или только нам предстоит потерять очень близких для нас людей.
В зале настала звенящая тишина, все ожидали, что же скажет архимаг, а этот сухощавый старик словно решал, стоит ли ему отвечать на вопрос ученика первого курса, но вдруг его блуждающий взгляд остановился на мне. И когда все уже решили, что Агри проигнорирует вопрос, он тихо заговорил.
— Воскрешение — один из самых неоднозначных навыков, да, это не заклинание, и этот навык доступен любому магу или воину. Были случаи, когда крестьянка получала этот навык. — Архимаг смотрел на меня, и в тоже время мне казалось, что он смотрит сквозь меня. — В основном это жертва уровней либо части жизни, чтобы кто-то умерший пару минут назад вернулся. Некромантия не вернет полноценно к жизни, а вот воскрешение может.
— Тогда почему его не используют повсеместно? — не сдержалась Кельта. Девушка также как и архимаг пристально смотрела на меня.
— Все просто, нет гарантии, что этот навык пробудится в вас. — Усмехнулся архимаг. — Я видел, как умирают десятки жрецов, имеющих прямую связь с богами, так и не сумевших воскресить. Я наблюдал, как создание бездны пытается возродить темного бога столетия подряд, но за мою жизнь с точностью знаю всего лишь три случая полноценного возрождения, и лично разговаривал с двумя обладателями этого навыка, которые использовали его однажды.
Архимаг печально вздохнул и все же увел от меня свой взгляд, он печально улыбнулся своим мыслям и продолжил.
— Воскрешение — это навык противоречащий течению событий, он не просто возвращает к жизни умершего, он отменяет смерть и все, что привело к ней. Даже волю богов и высших сущностей, и если разумный посягает на этот навык, он ставит на кон свою жизнь. — Тихо с улыбкой проговорил архимаг. — И да, о, юные ученики, ритуал в этом навыке присутствует, но не ищите его в ваших учебниках, как ни как воскрешение причислено к высшей магии. И на этом я заканчиваю мою лекция, желаю вам ни когда не желать изучить этот навык, невзирая на плату, которую он требует. Ведь обычно тот, кто ищет воскрешение, уже мертв внутри и его жизнь ничего не стоит.
Я смотрел, как уходит архимаг из аудитории и в моей уставшей голове возникали мысли о том, сколько лжи было в его словах. Под столицей находились катакомбы, где как сказала Миуюки, живет нечисть, которая пополняет свои ряды даже без личей, которых мы уничтожили. Этот дандж, как называл его Альрик, жил своей жизнью, и мама его изучала, чтобы понять, как перехватить контроль над живущей там нежитью. И сегодня мы с ней спустимся в катакомбы, и я должен своими глазами увидеть, что там творится. И про воскрешение архимаг врал, я знаю того, кто обладает этим навыком, так как подозреваю, что я и есть воскрешенный в утробе своей мамы.
С такими мыслями я вместе со всеми пошел к выходу из аудитории, направляясь на тренировку к учителю воинов темных оттенков. Сегодня нами занимался помощник отца, который просто нас внимательно осмотрел прозрением второго порядка, проинструктировал, и отправил по домам, предупредив, что через неделю начнется обучение у мастера Альрика и некоторым из нас надо немного похудеть.
Шел я домой в веселой компании Олова, Борна и хохотушки Кельты, которая почему-то решила со мной сблизиться. Но я старался держать расстояние, это не тот мир, где тринадцатилетие ничего не значит для ребенка. Многие на островах и даже тут, в столице, женятся и выходят замуж в этом возрасте. А моя семья хоть и странная, но сулит выгодный союз и даже заполучить нашу кровь без брачного союза уже неплохо. Альрик серьезно переговорил со мной по этому поводу несколько дней назад и даже заставил одеть особый амулет, который по его словам, предохраняет от неожиданностей. Ведь как часто бывает, дети от таких неожиданностей — это товар, и очень востребованный, который может обновить кровь целого клана за несколько поколений.
— Аль, а давай ко мне в гости вечером? — Спросила меня Кельта, когда мы веселой гурьбой подошли к моему дому. — Мы с сестрами скучаем, пока родители по торговым делам объезжают острова, а зимними вечерами ведь нет ничего лучше веселого собеседника, такого как ты.
— Кельта, я откажусь, вечером у меня будут занятие по некромантии. — Постарался сослаться я на занятость. Но по глазам этой, даже в свои тринадцать, сердцеедки, было понятно, что сдаваться она не собирается.
— Ну, зачем тебе столько учиться! Архимаг ведь сказал, что ты и так станешь великим некромантом. — Обидчиво пошмыгала курносеньким симпатичным носиком Кельта. — А у меня сестрёнка Анва так поет и готовит, что ты будешь поражен. И мечтает познакомиться с тобой, а она уже на третьем курсе, вот и научит тебя тому, что сама знает.
— Соглашайся, Аль. — Тихо прошептал мне Олов. — Там такая сестра, да и я с тобой, может, попаду туда.
— Нет, Кельта, давай в другой раз. — Уверенно ответил я, понимая, что не желаю связываться с детской романтикой, хотя сестра Кельты, Анва, и вправду имеет множество достоинств, и они заключаются точно не в учебе.
— Жаль, ведь завтра вернутся родители. — С печальным вздохом поправляя чёрную косу, проговорила Кельта. — И мы не сможем провести вечер наедине, без присмотра. Сестра расстроится, она ведь так хотела…..
Я не стал слушать Кельту и что-либо ей отвечать, и даже не дослушав, что хотела там Анва, направился домой, пытаясь выкинуть из головы образ довольно фигуристой Анвы и небольшую тоску по Ингрид. Уже как неделю она куда-то пропала, и мое привычное состояние, когда я чувствую её в академии, сменилось какой-то пустотой. Моя противоположность все также привлекала мое внимание, но, как мне начало казаться, те чувства, которые были, когда я впервые её встретил на острове Крутой Рог, немного изменились. Но всё равно, даже не видя, я чувствовал её присутствие, и это вселяло в меня какое-то уныние.
Дома за столом сидела Астрид, обложенная учебниками, которая очень сурово на меня посмотрела.
— Аль, я забыла тебя предупредить. — Хмуро проговорила мне сестренка, накручивая на пальчик локон рыжих, словно жидкое пламя, волос. — На тебя объявлена большая охота девушками академии, как светлой её части, так и темной.
— Причины? — Только и смог я пораженно спросить, поняв, что приглашение Кельты — это только первая ласточка.
— Потомок древнего клана, именем которого пугают целые страны, подтвердил свою избранность, и то, что он станет величайшим некромантом современности. — Поэтично разразилась Астрид, вытянув руки в мою сторону, и так и замерла, так как в дом вошла Миуюки. И только когда мама быстро, не останавливаясь, ушла в кузню, Астрид продолжила, но уже шепотом. — Весь третий курс, как и второй, уже знают о том, как тебя расхвалил архимаг, и особенно светоударенные девушки решились на охоту, и когда я возвращалась домой, то мне устроили допрос.
— И ты как любящая сестренка сказала, что я уже обещан другой? — Спросил я, так как именно такую отговорку использовал я, когда дело касалось Астрид. — Сестренка? Ты ведь это им сказала?
— Ну, почти. — Очаровательно улыбнулась мне сестренка. — Вот тебе будет хоть с кем поговорить, а то ты нелюдимый какой-то.