— Не дыши на меня! — Воскликнул я, отталкиваясь от стола, тем самым пытаясь спасти свою жизнь. Летя на пол со скамейки, моя ладонь рефлекторно искала рукоять ножа, чтобы его метнуть.
Лежа на полу, я смотрел на печально улыбающуюся Асину, второй порядок прозрения слетел, и я видел обычным зрением свою тётю, которая была немного расстроена.
— Аль, дыхание ядовито только в боевой форме — С печальной улыбкой проговорила Асина, а я в этот момент смог подняться на ноги.
— Прости, тетя…. — Начало было я оправдываться, но Асина подняла свою ладонь, останавливая меня.
— Не надо, я привыкла к такой реакции. Надеюсь, теперь ты понял, почему меня избегают. — Асина начала вставать из-за стола, и как бы незаметно провела ноготком своего пальца по столу, высекая толстую стружку — она была расстроена.
— Но ты по-своему прекрасна во втором порядке прозрения. — Сказал я первое, что пришло в голову, и мои слова ошеломили Асину, словно взорвавшаяся граната. И в этот момент в кузне раздался грохот падающего тела, на которое свалилась полка.
— Брани, ты живой? — Воскликнула Асина, не сводя с меня взгляда.
— Живооой! — Донёсся до меня голос моего дедушки.
— И чем же я прекрасна, Аль, по-твоему? — С кривой улыбкой спросила меня тетя, проигнорировав кряхтения Брани, что раздавались из кузни.
— Ты совершенна. — Начал мямлить я, думая, а почему, собственно, я это сказал, а потом медленно, но всё же до меня дошла причина такого странного восхищения. — Ты прекрасна в своей смертельности как идеальная хищница.
— Идеальная хищница. — Улыбнулась мечтательно Асина. — Так меня ни кто еще не называл, спасибо, Аль! Ну, а если на этом все, то мне пора по своим делам, а не то я опоздаю на свидание перед переходом через портал.
В кузни вновь что-то загремело, и через мгновение дверь скрипнула, и перед нами предстал дед Брани во весь свой огромный рост. Его серая рубашка была вся в саже, как и его седая борода и нос.
— Тварь из бездны, заклинаю тебя всеми великими силами, над которыми не властно время. — Прокричал дед Брани со счастливой улыбкой на лице. — Назови мне имя того славного воина, за которого будут молиться все народы севера!
— Махмуд! Брани, я просто его инструктирую. — Со своей милой улыбкой в сотню клыков проговорила Асина, снимая с вешалки свою шубку из белых шкур песцов, которую подарил ей дед. — Брани, я тебя расстрою, моя встреча — это всего лишь предупреждение тому, кто хотел сделать твоего внука рабом.
— Я убью его! — Взревел медведем Брани.
— Не стоит, он уже наказан, и я думаю, он не повторит тех глупостей, что совершил в тот раз. — Улыбнулась ему Асина и, накинув шубу, вышла из дома, оставив меня наедине с разъяренным дедом.
После моего небольшого рассказа о том, кто такой Махмуд, и как его наказала Асина, дед Брани долго не мог успокоиться.
— И что, прям, яйца забила в глотку?! — Не поверил мне дед Брани, а я лишь повел плечами в знак того, что тонкости мне неизвестны. — Ладно, пока вмешиваться не буду, но если что, то на лоскуты порублю.
Мне удалось успокоить Брани. Но я понимал его беспокойство, и даже был бы рад, если бы Махмуд умер, но если он уже прибыл в столицу, то убивать его нельзя. Он имеет дипломатический статус и ему нельзя вредить подданным Генриха Кровавого, так как пытки и тетю Асину ни кто не отменял. И как я подозревал, отсутствие родителей столь ранним утром также указывало на то, что с Махмудом проведут беседу и они, и возможно, эта беседа станет последней в его жизни.
Раннее утро началось с громких ударов молота, о наковальню, которое заставило подняться с постели мою огневолосую сестрёнку, не дав ей понежиться в кровати и лишней минуты. В нашей семье было заведено так, что на стол накрывает всегда женщина, и не имело значение — сестра это или мама. Такова традиция, и то, что в нашей семье главенствует неформально Миуюки, не имело значение. Сегодня родители ушли рано из дома и завтраком нас с дедом кормила Астрид
— Альмонд, я тут подумал. — Задумчиво проговорил Брани, расправившись очень быстро с нехитрой вчерашней похлебкой. — Я заказал два роста кожи, в обед сниму с тебя мерки. Рано тебе стальную броню, пусть будет кожаная, я хоть и не мастер, но каждая деталь будет на совесть.
— И Астрид, дед, нужна броня. — Быстро проговорил я, понимая, что в нашей семье все воины.
— А ей зачем? Её дело нехитрое, готовиться стать невестой. — Ответил мне Брани. — Не нужна ей воинская слава, ее дело меня правнуками порадовать.
— П-ф. — Донеслось со стороны Астрид.
— Деда, на огненном факультете равных ей нет. — Тихо и серьезно я сказал правду деду. — Наш огонек совсем скоро станет яростным пламенем, как у тебя в горне, и не дай боги, если она выйдет на поле брани в своем платье.
— Огонь надо защищать! Я не дам единственному светлому в нашей семье помереть от паршивой стрелы! — Воскликнул Брани и даже вскочил с лавки, держа ложку в своих огромных руках и сурово смотря на Астрид. — Так, стальные пластины, шипы, ну и посмотрим насчет того, чтобы вторым слоем пустить кольчугу.
— И чтобы было красивое! — Умоляюще воскликнула сестренка, но дед уже направился к выходной двери, держа в одной руке ложку, а в другой шубу. — Деда, шубу одень.
— И по всей броне будут пластины и метательные ножи. — Проигнорировав слова Астрид, проговорил дед Брани, словно в каком-то трансе.
— Ну, все. — Обреченно проговорила Астрид. — Все будут в обычной одежде на тренировке, а я же буду страшилищем в доспехах.
— Зато будешь живой, если так случится, что от надежности твоей брони будет завесить твоя жизнь. — Тихо проговорил я, отстраняя пустую чашку от себя.
— Всегда ты, думаешь о схватках, Аль! Кстати, а чей волос вплетен в твое бремя на шее? — Как бы невзначай поинтересовалась у меня Астрид.
— Если бы я хотел чтобы все знали, я начертал бы на нем рунное имя. — Хмуро проговорил я, зная, что уже охотится не за мной половина девушек академии, а за той, которая смогла повесить бремя на меня. — А как ты узнала о моём амулете?
— О нем говорят все в академии, бремя постоянно выскальзывает у тебя из одежды на тренировке путей темных оттенков. — Рассказала мне огневолосая сестренка то, что я и так знал. — Знаешь, за имя той, чей волос в нем мне предложили восемь золотых! И двадцать золотых, если я принесу амулет на час для использования его в поисковом заклинании.
— Родных за тринадцать серебряников не продают! — Сурово проговорил я.
— Но это же золото, не серебро! Разделим пополам! — Воскликнула Астрид, но сразу же успокоилась и уже ровным голосом добавила. — Но это просто мысли, так, возможность заработать.
— Нет, Астрид, я не продаюсь, и тебе бы задуматься о том, что ты мне говоришь. На родных не зарабатывают! — Вставая из-за стола, проговорил я, смотря на помрачневшую сестренку. — Если не поймешь, что не стоит даже задумываться о некоторых вещах, я за тебя не дам и ломаного медяка.
— Я просто предложила. — Начала было оправдываться Астрид.
— Мне это не интересно, я на тренировку в академию к отцу. — Хмуро сказал я, снимая с вешалки свой полушубок. — Встретимся у портала.
На улице стояли последние морозы этой зимы, как говорил дед Брани, это последнее дыхание зимы. И я наделся, что с весной вернется Серый, и возможно не один, он уже взрослый волк и ему давно нужна волчица. Но мы не могли ему подобрать волчицу, он всех отвергал, и теперь он ушел на поиски достойной партнерши.
Отец как обычно проводил тренировки, и, поздоровавшись со мной, он как бывало постоянно, хмыкнул, что рано мне вступать на его путь и отправил отрабатывать стрельбу из лука на морозце. А потом я и еще двадцать воинов перешли в огромный подвал академии, где воины отрабатывали рукопашный и ножевой бой. И меня понемногу обучали небольшим воинским хитростям, и уже в конце тренировки прошел спарринг двух воинов в фехтовании на тяжёлых двуручных мечах. После него мы вместе с отцом встретились сначала с Миуюки, а потом и с Астрид и Барни. Все вместе мы направились в портальный зал, чтобы проводить тетю Асину, которая не стала собирать вещи и решила перейти портал налегке.
Портальное помещение было, как и в прошлый раз, пустынным, и у самой воронки портала стояли двое.
— Так, еще раз — я вернусь через неделю, и мне плевать на твой статус посла. — Тихо и уверенно проговорила Асина стоявшему в чалме и в белых одеждах бородачу, который сжимал рукояти саблей, покоящихся в ножнах по его бокам, а тетя, стоя от него в двух метрах, указывала на него своим указательным пальцем. — Навредишь моим родным, разорву на части, да так, что вновь тебя не соберут.
— Я требую дуэль, пожирательница, я три года готовился к нашей встречи! — Воскликнул Махмуд.
— Подождешь еще недельку, раз три года ждал. — Хмыкнула Асина, дав понять Махмуду, что разговор закончен и направилась к нам.
Прощание было недолгим. Асина обняла меня с Астрид и Миуюки, улыбнулась Альрику и погрозила пальцем деду Брани, чтобы тот берег себя. И ушла, пообещав через неделю вернуться. Её строчно вызвал Секато три дня назад, и мы знали, что Асине не хотелось возвращаться в земли клана Юкогамы.
Когда мы вышли на улицу, то короткий зимний день уже плавно переходил в вечер. Полумрак медленно опускался на столицу, и в наступающей темноте мы услышали далёкий волчий вой.
— У-у-у-у-у-у — Донеслось до нас, и мы узнали его. Все замерли, вслушиваясь в то, как Серый поет свою песню и зовет нас.
— Серый — Воскликнул я и бросился в стремительном беге по заснеженным улицам столицы.
— У-у-у-у-у! — Раздавался волчий вой каждую минуту все ближе и ближе. Только у самых ворот городских стен я немного замешкался и пролетел между створок закрывающихся ворот под возмущенные крики стражи.
Но мне были не интересны крики чужих людей, ведь я спешил на зов своего друга. Когда на белом снегу я увидел огромного серого волка, то замер на месте. Серый радостно мне улыбался, но не спешил на встречу, как было всегда после нашей разлуки, он был спокоен, и как мне показалось, даже торжественен.
— Ну, здравствуй, Серый. — Еле отдышавшись, проговорил я. — Знакомь со своей избранницей.
— Р-р-р. — Послышался глухой рык сзади Серого и я с удивлением увидел, как ко мне направляется снежный сугроб. Избранница Серого — огромная, белоснежная, полярная волчица, была на снегу не заметна.
— Здравствуй, я Альмонд. — Тихо проговорил я, вытянув руки к идущей ко мне огромной волчице, которую я не заметил на снегу и думал, что она ждет в паре километрах от меня, когда Серый её позовет.
Приблизившись ко мне, она аккуратно обнюхала мои слегка подрагивающие ладони, и даже дала один раз очень аккуратно провести рукой по её белоснежному, покрытому шерстью, лбу. И я даже заметил следы ошейника на её шее, и это могло означать только одно, она была привязана рабским ошейником к магу. Такие взрослые питомцы не нуждаются в ошейниках, значит, держали против её воли, и она умнее дикого волка, это однозначно.
— Серый, пойдем, покажем наш дом твоей избраннице? — Спросил я Серого, и волк, кивнув мне, тихо рыкнул волчице, и мы неспешно пошли к воротам, которые уже вновь открывали, и нас уже ждала наша семья.
Волчица шла рядом с Серым и я видел, что она уже совсем скоро ощенится. Она немного обеспокоенно смотрела на меня, но тихо порыкивающий на нее Серый, видимо, её успокаивал.
— Серый, она красавица. — Тихо шепнул я своему волку, когда до ворот осталось метров десять, а белоснежная волчица отреагировала на мои слова фырканьем и как мне, показалось, я услышал в нем смущение.
Конец главы.
Глава 7
Наш домашний очаг работал на всю свою полную силу на самом пределе. Ни разу, за более чем три года, он никогда так не использовался. Пламя ревело в нём словно обезумившее и все норовило вырваться из каменного очага. В нашем доме всегда было тепло, но не в этот вечер. Последнее дыхание зимы было особенно жестоким, и сидя на коленях на овечьих шкурах и прочесывая руками белоснежную шерсть полярной волчицы, я все сильней сомневался в том, что эти морозы всего лишь случайность.