Ждать у бора погоду пришлось почти неделю, коротая время между лечением, тренировками и осторожными разъездами на разведку. Эта размеренная скука прервалась однажды утром неожиданным вызовом от самого атамана Тита по ожившей громкой связи. После короткой голосовой суматохи порядок восстановили, и «охотницам» было предложено направиться скорым шагом к городку Сержа де Пери. Руководствуясь детально разработанным для них графиком движения среди островков «технических мёртвых зон» и «зон ночной смерти». То есть техноблокады и некроблокады. Это было воспринято с большим облегчением − правда, сам гравилёт для переноски оказался отнюдь не лёгким, больше тонны веса. Но вчетвером, сменяясь каждый час, справились. «И даже не шибко вспотели!» − как хвастливо заявила Римма. Ну-ну.
У особняка главного авантюриста здешних мест их приключения благополучно закончились. Сам хозяин, правда, так и не появился − всем заправлял Станислав Ладвин, получивший однако же хозяйские инструкции. Девушек радушно приняли, удобно разместили, окружили качественной медицинской заботой. Которую уже в полной мере вкусили и сам уважаемый атаман, и горячая внучка его друга Саверия, давно находившиеся здесь. Встреча получилась невероятно восторженной и шумной.
А ещё там оказалась некая «Вьюша», Вьюнок − персонаж для меня совершенно новый. «Дочь Тита, немного странная», − коротко поведала Римма. «Подружка Энки, не совсем человеческого облика и поведения», − чуть подробнее высказалась Яла. Честно говоря, особо понятнее не стало.
Почти санаторный отдых для «охотниц» затянулся надолго, но вот недавно закончился: Тит проникся моей идеей насчёт взятия под свой контроль нашей Базы. И едва не опоздал, тугодум, − его противнику тоже подобная здравая мысль пришла в голову. И мы теперь со дня на день ожидаем гостей под воистину всегалактическим лозунгом: «Делиться надо!»
Ах, если б сюда одновременно пожаловали ещё и витязи − какая вышла бы мощная сшибка! Но мой загадочный Никомед Коревич сейчас вовсю интриганствует на другой стороне и бережёт вооружённые силы Династии. Да, развернулся от души наш бывший стряпчий, нашёл для себя подходящий мир! И пока действует без промашки. Вот конечные замыслы его мне непонятны, и это плохо.
А та, другая сторона… Там вообще полный моральный раздрай со зверскими взаимными претензиями. Аггея обвиняют в измене богатырскому воинскому долгу, Тита − во властолюбии и нежелании подчиниться единому руководству… Чепуха в обоих случаях (всё гораздо тоньше и сложнее), но ведь верят! Потому как по-житейски понятно. Войны между ними не будет, но и на примирение рассчитывать нечего.
Подошёл Кирилл. Взволнован не на шутку − в чём дело?
− Вызов из космоса! − торопливо поведал он, уведя меня в сторонку. − Впервые! Прямой двусторонний видеоканал с усечённой защитой!
Ну вот, дождались: кому-то «уж замуж невтерпёж». Хотя чего там гадать − святые отцы забеспокоились. И предельно серьёзно, если они…
− Зачем такой риск? − тихо спросила я. − Над нами висит на орбите звездолёт Командора, там могут перехватить! Или настал черёд послать нас на подвиг и требуется личное благословение? Типа «вы жертвою пали в борьбе роковой», но «ваш скорбный труд не пропадёт»?
− Не надо так, − огорчённо попросил Кир и взял меня под руку. − Это несправедливо. Впрочем, тебе можно, ты на особом положении…
Остроумно подмечено. Выпустили много лет назад обезьянку из общего вольера, сунули ей в лапы нейростимулятор, на шею повесили ультразвуковый свисток − и давай, милочка, развлекайся и завлекай! В этом последнем качестве я, как мне думалось, уже сполна и на всех отработала − ан нет.
Не желая немедленно идти послушной овцой на очередное информационное заклание, я несколько манерно отвернулась и стала наблюдать за «охотницами», которые располагались на обед. Само собой, тут же, на свежем воздухе − четыре стены плюс пол и крыша им нужны лишь ночью да и то в непогоду. Их походный синтезатор пахал уже вовсю − стационарный на Базе использовать не получится. И дело не в недостатке гостеприимства, а в избытке нашего узаконенного цивилизационного жлобства: мы технику можем подзаряжать только за предварительную оплату, а они эксплуатируют свою на халяву. Так и не понятно, с помощью какой магии или волшебства. Единственное объяснение: где-то глубоко под землёй установлены гигантские ёмкости, полные заранее накопленной концентрированной энергии. Своего рода резерв, рассчитанный на обслуживание в кризисные моменты всей планеты, для миллиардов жителей. А ныне их осталась жалкая горстка, которой запасов прошлых веков хватает с избытком. А что будет потом, когда сей рог изобилия неминуемо иссякнет, никто не думает.
Мы постояли ещё с четверть часа, любуясь воссозданными порядком и чистотой вокруг главной Станции, − как оказалось, напрасно. Ибо за это короткое время шустрая Ящерица управилась со своим перекусом, подошла к нам и теперь стояла в ожидании. В смысле, любого действия с нашей стороны, которое будет сопровождаться неизменным её присутствием. Так она вела себя всё время, таскаясь то за мной, то за Кириллом чуть ли не до туалета. Причём плохим характером или тем более нахальством тут и не пахло: налицо было какое-то детское, искреннее любопытство, порицать за которое язык не поворачивался, а уж грубо отшить тем более. К тому же сами в гости пригласили, так что приходилось терпеть. Но вот сейчас от неё необходимо было срочно отделаться.
Кир однако решил иначе − несколько парадоксально и не без известного риска. Он сказал:
− Мы идём на дистанционные переговоры со своим руководством. Не желаешь ли составить компанию?
Желали да ещё как − аж едва не подпрыгнули от возбуждения! Ладно, посмотрим на её конечную реакцию, оценим. А сути сказанного ей всё одно не понять.
На третьем этаже Базы я обратила внимание на мигание каких-то приборов в лаборатории Уэнди Шедуэлл. Точнее сказать, в отгороженном уголке, за единоличную власть над которым она долго воевала с остальными работниками. Особенно с Кларой Деташе, признававшей по жизни привилегии исключительно для себя, любимой. Поскольку «чёрная вдова» от природы не обладала ни церемонностью, ни тем более воспитанностью, то ей, в конце концов, уступили. И зря, поскольку не столь уж малая часть помещения оказалась недоступной для других чисто в физическом смысле: подойти можно, а зайти за стеклопластиковую перегородку − нет. Но смирились в итоге, ибо «крошка Энн» была действительно серьёзным и знающим специалистом. Не чета мне, усвоившей лишь азы обращения с волновым генератором. Кирилл тоже не ахти какой умелец, оно и понятно.
Он тем временем уже включил систему космосвязи и теперь старался разобраться в тонкостях так называемой «усечённой защиты трансляции», крайне редко используемой. В данном случае это означало, что увидеть отправленные изображения будет возможно любому стороннему наблюдателю при наличии у него аппаратуры перехвата и хорошей профессиональной квалификации, а вот услышать беседу не получится. В принципе, теоретически взломать защищённый аудиоканал на лету всё же реально, но на практике это высший пилотаж. Например, уровня дешифровальщика по кличке «Петруччио» из ведомства разведки Командора, о котором однажды обмолвился в полупьяной говорильне Курт Фоген. Впрочем, финал его высказывания я помню дословно: «Надо же, недавно покончил с собою создатель уникального смарт-алгоритма… а я когда-то брал у него уроки!» Что наводило на мысли об очень даже разностороннем техническом образовании, которое невесть откуда оказалось у рядового офицера одного из штабов армейской разведки. Ловкий парень этот Курт: и нас обдурил, и младшую «Маску» приручил… Где-то он сейчас и чем занимается? Обидела я его при расставании − напрасно, хотя по-женски и понятно. Но разве можно удержаться от небольшой нецензурной критики, когда стоишь, как дура, в связанном виде, а рядом симпатичный самец обхаживает наглую малолетку? Робот она или не робот − без разницы, в любом случае нужно отборным матом высказать в лицо всё, что о них думаешь! Ну я и высказала, а чего такого?
Кирилл прервал мои очень личные воспоминания бодрым возгласом: «Готово!», и все мы устремили взоры на монитор. Примечательно, что за многие тысячи лет поиска наиболее эргономичных решений по совмещению сверхмощного вычислительного устройства с человеком, мы в итоге так и остались при коробках разного размера с плоским экраном. И с системой обмена информацией при помощи десяти пальцев, которую так и не смог победить казалось бы более удобный голосовой ввод. Здесь, как мне кажется, человечество чуть ли не впервые обратилось к здравому смыслу, который неоднократно уже предупреждал, что слишком усердное совершенствование кибернетической техники ни к чему хорошему не приведёт. И ведь верно: едва вспомню этих чёртовых малышек-милашек с их железной хваткой, как плечи болеть начинают. А уж представить, что могла бы одна Майя-Мейй натворить при наличии у неё злого начала и полной свободы, так никакой самой мрачной фантазии не хватает…
Ну и религиозно-консервативную «Элиту» не мешает поблагодарить за категорический запрет на всякого рода мозговые чипирования. И замену органов внутренней секреции на полностью искусственные. С опорно-двигательным аппаратом − это пожалуйста, а в более тонкие замыслы Создателя не лезьте. Клапан в сердечко поставить или больную печёночку слегка обновить не возбраняется, но о кардинальной их замене на неверные творения рук человеческих не смейте и думать! Что ж, я неверующая, но тут полностью поддерживаю сторонников культа. Власти нашего «Союза Звёздных Систем» после некоторых колебаний решили точно так же.
Яла и я стояли по бокам, а Кирилл по центру с прижатыми к груди ладонями, сложенными лодочкой. Как только возник псевдоконтакт и появилось объёмное изображение, он немедленно глубоко поклонился и на несколько секунд застыл в такой позе. Забавно, что это ритуальное действие совсем из иной религии («Таинства перевоплощений», кажется), однако показное уважение лучше, чем с помощью поклона, передать трудно.
Я впервые увидела в натуре преподобного отца Флавия (в миру Ференца Фаста, главу одной их разведок «Элиты») и вынуждена была признать, что выглядел он крайне солидно. Его мясистое, полностью бритое лицо и голова при едва различимых прищуренных глазах оставляли впечатление официального посредника между Всевышним и человеком. Строгая чёрная сутана до пят при внушительном кресте чуть пониже двойного подбородка делали это посредничество чуть ли не легитимным.
Он, конечно, заметил постороннюю, но не счёл нужным делать нам замечание − очевидно, сработала его профессиональная составляющая. И сразу начал с довольно неожиданного вопроса:
− Как обстоят дела с укреплением веры на сей скорбной планете?
− Хуже некуда, − Кир ответил без запинки и предельно откровенно. − К сожалению, у меня нет полномочий вести миссионерскую деятельность. Я по-прежнему лишь боевой магистр «Ордена».
− Я об этом немножко помню, − отец Флавий распустил свои полные, чувственные губы в понимающую улыбку. − Две задачи прямо противоположного характера даже с твоими способностями решить было бы трудно. Итак, перед нами мир сплошного и скучного атеизма?
− Вот уж не сказала бы! − вмешалась я, решив вдруг подзавести на пару оборотов двусмысленную ситуацию. − Скорее, тут царят языческие нравы на уровне нашего обычного повторения важных имён всуе. Можете сами убедиться!
И я указала на Ялу, которая вовсе не выглядела ни оробевшей, ни даже смущённой. Значит, имеет знания или определённый жизненный опыт. Или то и другое вместе.
Выслушав вопрос насчёт её отношений с могучими потусторонними силами, «охотница» неопределённо пожала плечиками:
− Думаю, что у Вселенной есть некий творец, но о нём я ничего не знаю. Старшие товарищи и атаманы часто поминают древних Северных Богов, но тоже без понятных разъяснений… Как вы сказали − «молитвы»? Простите, а что это такое?
− Регулярные и уважительные просьбы ко Всевышнему помочь укрепить свой дух и благочестивые моральные помыслы, − помедлив, ответили ей. − Без этого трудно обрести спасение.
Круглое лицо Ящерки выразило растерянное удивление. Похоже, мы не туда заехали − она ведь, как и все богатыри, напротив, считает именно себя спасателем безрассудного рода людского! Потому как не пускает самых отъявленных его авантюристов на «Спорные Территории», где, по слухам, спрятаны ужасные боевые аннигиляторы. Хотя и в этом случае укрепление веры в свою решимость не помешала бы. Да-а, с чего начали, туда и вернулись.
− Ну что же, уже хорошо, что у вас помнят имена Одина, Тора и других богов начального религиозного уровня, − сказал отец Флавий. − И особенно Бальдра, принявшего раннюю смерть за свою чистоту. С этого можно начинать движение на пути от мстительного к милосердному!
− Мне почему-то кажется, что светлый Бальдр погиб несколько по иной причине, − (я опять не смогла удержаться от критической шпильки). − Которая, к сожалению, является насквозь греховной и называется «гордыней». Вспомните: он был настолько уверен в неуязвимости своего тела, что попросил испытать его! И долгое время искушал судьбу, стоя под градом камней и стрел, не причинявших ему вреда. Пока демон Локи не вставил в лук одного простака стрелу из омелы, на которую забыли наложить защиту…
На меня некоторое время смотрели как на запредельно умную. До патологии, когда поможет только лоботомия. Впрочем, в глаза не больше пары секунд, а остальные минуты поверх головы. Ага, тоже побаивается, пастырь-разведчик! Традиционно опасается, выражаясь скромнее.
Яла во всех этих теологических тонкостях, разумеется, была не в курсе. Но продолжала очень внимательно слушать.
На протяжении получаса моему названному супругу был учинён самый настоящий дотошный и неторопливый допрос. Что совершенно не вязалось с элементарной осторожностью и конспирацией: нас же в любой момент могли так или иначе запеленговать! Эрго: этого допрашивающий почему-то или не боялся, или же… Впрочем, мне-то к чему гадать? Не мои игрища.
Очень скоро выяснилось, что с этим выводом я легкомысленно поспешила.
− Итак, слегка подытожим, − (папаше Флавию надоело стоять, и он опустился в кресло с очень высокой спинкой, похожее на примитивный трон). − Эта планета прошла принудительную расконсервацию и устремилась по гибельному пути − то есть к групповому самоутверждению здешних правителей. Которое, как это ни печально, спровоцировали мы сами, грешные и беспечные люди из Внешнего Космоса. Вот что бывает, когда первооткрывателями становятся не подготовленные служители Веры, а шпионы и любители приключений! Сколько раз уже спотыкались об этот камень!
− Это не камень, а грабли, − не без ехидства уточнила я. − Весьма коварный предмет для уборки мусора!
Со мной не согласились:
− До самоуродства дело пока не дошло, не торопите события. Хотя и просто споткнувшись, можно грохнуться так, что мало не покажется. Чтобы такой печали не случилось, есть только одна возможность: точечная зачистка критически опасных лиц. Ну, вы понимаете.
− А как насчёт самого радикального способа? − спокойно перебил Кирилл.
Я глянула на него и поразилась: рядом со мной стоял хладнокровный и не сомневающийся фанатик! Впервые, неприятно, ожидаемо.
Лицо господина Ференца Фаста заметно погрустнело. Не берусь точно судить, отчего: то ли его огорчила людоедская решимость своего любимого воспитанника, то ли досада из-за невозможности отдачи подобного приказа.
− К сожалению − а может, и к счастью − налицо трудности с техническим исполнением, − сокрушённо поведали нам. − «Раз и квас!», как залихватски говорили раньше, не получится, хотя для терминальной вибрации космоса место подходящее: всего одна планетная система, и её уничтожение подобным образом на метрике межзвёздного пространства не отразится. Однако с нашей стороны это будет равносильно объявлению войны, а втягивать в карательное предприятие власти «Союза Систем» более чем опасно − их могут нехорошие соблазны одолеть. Как Командора или Никомеда Коревича. Или как Сергея Перова… то есть Сержа де Пери. Есть и ещё одна причина, но она сверхсекретная, не для условий, в которых проходит наш разговор. Будь мы наедине и в центре огромной, безводной пустыни − тогда её можно было бы озвучить. Да и то лишь шёпотом на ушко, иначе никак…
Я еле удержалась, чтобы не вылезти снова со своим ехидством, но вовремя опомнилась: мне на тот свет ещё и рано, и не хочется. А иначе ведь зачистят в самую первую очередь, если намекнуть, что не только профессор Филиппов в своих экспериментах мастак − есть и другие жутко талантливые кандидаты и доктора наук…
− А если попробовать решить все проблемы с помощью «звёздных энергомётов»? − с прежним хладнокровием осведомился Кирилл. − Я на досуге подсчитал, что удары с тринадцати орбитальных точек по Терре на многие века покончат со здешней жизнью. Как с разумной, так и не очень!
− «Тринадцать» − число нехорошее, сама затея не лучше. Сын мой, неужели ты так ожесточился?
− Нисколько. Просто в этих краях приходится жить по принципу: «Да, так поступать гадко, но если нет иного выхода − ладно, сделаю».
− Понятно. И ты лично сам готов наводить на цели боевые излучатели и нажимать на спуск?
− Безусловно. Не сомневайтесь.
Преподобный отец Флавий вздохнул, но как-то неубедительно. Затем достал нефритовые чётки и погрузился в их монотонный перебор. Тоже не слишком впечатляюще.
− Это опять же невозможно, − наконец, ответил он. − Орбита Земли в данный момент недостижима даже для армейских боевых кораблей класса «Штурм». Им не выйти в апогей, или как его там… Почему я решился на этот разговор почти в открытую, как вы думаете?
− Но никто не включал волновой генератор! − воскликнула я. − Ни по приказу, ни самостоятельно!
− Охотно верю. Потому как опять задействованы не известные нам технологии. Такое впечатление, что оборонные структуры Династии не просто недооценены − мы понятия не имеем о действительных их возможностях противодействия. Моя замаскированная «бригантина» все эти месяцы конспиративно торчала на самом краю здешнего космического мирка, возле крошечного Плутона, − теперь она переместилась к одному из спутников гигантского Юпитера, но это предел, далее ни шагу. Потерян свободный ход: вправо-влево и назад − сколько угодно, а вперёд не продвинуться. Не только по направлению к Земле − даже к четвёртой по счёту планете Марс невозможно приблизиться! По счастью, я не суеверен, а то можно было бы малодушно запаниковать.
− И в каком же состоянии тогда находится корабль Густава фон Хётцена? Он ведь прямо над нами! Тоже парализован?
− А чёрт его знает! Господи, прости и убереги меня, грешного…
Мне померещилось, что на губах у Ялы возникла и пропала нехорошая ухмылочка. Я мысленно перекрестилась − в точности по классической народной поговорке. Предельно суеверной, к сожалению.