Вот только как подействует эта химия на организм, ослабленный радиацией? Причем доза радиации такая, что хоть святых выноси.
— Ладно, — махнул капитан рукой. — Ктохочет, втыкайте себе боевой коктейль. Это тюбик номер один, не перепутайте! После того, как выйдем из зараженной зоны, рекомендую вколоть деактиватор коктейля. Это тюбик номер два. Пожалейте вашу печенку.
Макс, Мелкий и Фрейд зашуршали целлофаном, в нетерпении срывая защитную упаковку с шприц-тубусов. Кололи прямо через ткань, в бедро. Кололи с ожесточением, с дрожащими руками. Как наркоманы, которые наконец-то добрались до заветной дозы.
Буквально через минуту на внутреннем взоре Егора огоньки, визуально отображающие состояние здоровья членов группы, загорелись зеленым у троих из них. У тех, кто вколол себе коктейль. Паладин был в зеленой зоне уже минут десять. Хотя никакой химии он себе не ставил.
— Макс, раз ты теперь шустряк — с тебя передовое охранение. Держись в прямой видимости.
Егор глянул на часы: через восемь минут Сабвэй должен воскреснуть. Он надеялся на это. Мало того, что лишняя пара совершенно здоровых рук, ног и глаз. Да еще и эти сорок с лишним кило его обгоревшего тела на спине, которые словно якорь, тянут капитана вниз. Фрейду-то уже хорошо — химия сделала из него силача, он сейчас даже и не замечает, что таскает еще тридцать килограмм помимо своих собственных. А вот Егору и Злому, что тащили Сабвэя поочередно, было совсем не комильфо. Выдра, тащивший бесчувственную Ангела, тоже терпел — его экзоскелет брал на себя большую часть нагрузки. Хотя энергии в нем оставалось минут на тридцать, не больше.
Впрочем, теперь пошли быстрее — принявшие коктейль значительно разгрузили остальных, взяв на себя большую часть амуниции и оружия. Скорость передвижения группы выросла процентов на тридцать.
Егор высматривал далеко убежавшего Макса и размышлял о запуске воробьев-разведчиков, когда мешок на его спине начал стремительно холодеть. Бросив накидку с завернутыми останками, он замахал ведьмаку, мол, тащи сюда руки-ноги.
Дальше все было, как и в прошлый раз: непроглядная тьма окутала обгоревший до состояния угля труп. Капитан украдкой глянул на паладина, все-таки воскрешение из мертвых, по его религии, было доступно только единственному — богу. Что он теперь об этом думает? Федор, словно почувствовав на себе заинтересованный взгляд и, до этого что-то шептавший, возможно и молитву, демонстративно сжал губы.
Черное облако клубилось и выбрасывало из себя щупальца тьмы, от чего стоявшие рядом люди вздрагивали и торопливо делали шаг назад. Казалось, что оно хватало какие-то невидимые частицы, и втягивало в себя, словно собирало тело по кусочкам, распыленным в воздухе. Впрочем, подумалось Егору, почему бы и нет? Световое излучение в момент взрыва испарило немалую часть кожных покровов Сабвэя. И, вполне возможно, процесс восстановления и собирает сейчас недостающие части.
Но вот, наконец, спустя пять долгих минут, темнота начала сжиматься, втягиваться в уже восстановленное тело.
Чуть потертые берцы, чуток поистрепавшиеся камуфляжные штаны. Тусклый приклад «винтореза», загоревшие руки, крепко сжимающие цевье.
— Вау!!! Вот сколько бы ни смотрел на такие бабахи, все равно как в первый раз! — Сергей, целый и невидимый, прыжком поднялся с земли и заскакал перед окружившими его людьми. — Ну, как все прошло? Мы победили? Как же было круто стрельнуть из этой штуки! Я даже видел начало взрыва! Правда, потом глаза ослепли, но даже то, что я видел, было просто шикарно!
Тут он увидел потухшие глаза, изнеможенные лица, сгорбленные спины и притих.
— Ох, блин, это чеж так на вас взрыв подействовал? Вы же вроде как под защитой были. Не подействовала что ли?
— Подействовала. Взрыв был очень уж близко. Никто не рассчитывал на такие небольшие расстояния.
— Вот гадство-то. Ну, хоть не зря бахнули-то? Сожгли зомбей? И что дальше делать планируем?
— Бахнули не зря. Весь мир в труху. А ближайшие планы — выбраться из зоны заражения. Так что вперед.
Группа тронулась. Макс с Федором ушли вперед, остальные, растянувшись цепочкой, побрели за ними следом.
А Егор задумался: а и в правду, что дальше? Выполнить свое задание они не смогут: ни уничтожить, ни захватить источник магии этого мира им не под силу. Получается, что все усилия по их инфильтрации сюда прошли даром. Получается, что специально ради этого дела организованное наступление, заранее обреченное на провал, но в котором было задействовано большое количество людей и техники, было не нужным. Получается, что те люди, те солдаты погибли зря. Получается, что все, что сделала группа в этом мире — сожгла кучку никому не нужных зомби.
От этих мыслей Егору совсем поплохело.
Капитан контрразведки Макс «Филин» Зонтаг чувствовал себя просто великолепно! Да, он знал, что вся это легкость и сила получены только благодаря боевому коктейлю, который сейчас стимулировал организм адскими порциями гнать те гормоны и вещества, которые обычно вырабатываются микродозами. И что? Он знал, что вот прямо сейчас может легко пробежать марафонскую дистанцию, с дополнительным весом килограмм в тридцать на плечах. Знал, что легко поймает пущенную в упор стрелу. Знал, что запросто поднимет здоровяка «Злого» и кинет его метра на три ввысь. А затем поймает и снова кинет. И так несколько раз подряд. И что с того, что это все благодаря коктейлю? И что с того, что и эта уверенность в собственных силах тоже заслуга химии?
Равнина заканчивалась. Невысокие холмы должны были очень сильно задержать распространение радиоактивных осадков. Там будет полегче, там не будет того разрушающего воздействия на организмы, там лекарства уже будут устранять причины, а не бороться с последствиями. Макс глянул на счетчик Гейгера: уровень радиации стремительно падал, еще пару километров и…
Федор, ушедший вместе с Филиным в авангард, чуть отстал от капитана, поэтому успел заметить произошедшее.
Из оврага, который пересекал их путь, прямо перед неспешно бегущим Максом вылезло нечто. Неведомое существо сжимало в своих четырех руках здоровенные орочьи топоры.
Контрразведчик, специалист по холодному оружию, да еще накачанный по самые брови боевыми коктейлями, обладал нечеловеческой ловкостью. Он увернулся от первого размашистого удара, увернулся от второго короткого хука, подпрыгнул над третьим широченным замахом.
Но четвертый застал его в прыжке. Здоровая тварь махала четырьмя топорами как огромная мясорубка. У капитана не было шансов. Четыре руки монстра, четыре острых клинка забивали все его пространство для маневра. Удар, нанесенный когда он подпрыгнул, сломал человека пополам. Тяжелая, черная кровь хлынула из громадной раны в животе.
Боевой коктейль временно блокировал болевые рецепты капитана. Он успел вытащить саблю, успел отбить еще один удар и рубанул сам в ответ, снеся остротточеным клинком незащищенную толстенной, орочьей броней кисть чудовища.
Но кровь, толчками выплескивавшаяся из раны, забирала его силу и ловкость. Человек упал на колени.
Монстр не останавливался ни на миг. Он теперь напоминал мельницу, чьи лопасти были раскручены сильнейшим ветром. Его руки взвивались в воздух и тут же с силой опускались вниз. Он кромсал тело человека, буквально шинкуя его на мелкие части.
Федор, отставший от Макса шагов на тридцать, не успел пробежать и десяти метров, как все было кончено. Чудовище, которое, казалось, было составлено из отдельных кусков орочьих тел, перешагнуло через то, что пару вздохов назад было капитаном контрразведки, и взглянуло на упавшего паладина.
Слева из оврага поднимался еще один монстр. Он не был точной копией первого, но также составлен из разных частей тел и было заметно, что у них один создатель. Справа четыре руки, зацепившиеся за край оврага, рывком вытащили третьего уродца.
Священник не колол себе химии. Он отрицал всякое лишнее вмешательство в организм. Он уважал свое тело. Тело, созданное по образу и подобию, и не желал осквернять его. Вскочив с земли, паладин вытащил свой меч. Вторую руку он положил на молитвенник. Эта тварь, убившая сейчас его друга, явно не Божье создание. Эта тварь должна умереть, чтобы не осквернять Его очи.
Молитвенник, что сжимала левая рука паладина, воина Господа, вспыхнул белым, ослепительным светом.
Еще будучи живым, я всегда отличался известным педантизмом и соблюдением правил. Наверное поэтому меня и направили тогда в Альпы для инспекции лагеря подготовки экспедиции на Европу. И сейчас, став личем, старые привычки не покинули меня. Я все планирую наперед, если это, конечно, возможно. Всегда рассматриваю позицию со всех сторон и стараюсь предусмотреть любую случайность.
Еще ночью, во время создания рыцарей смерти, я понял, что люди и носитель филактерии в том числе пойдут к источнику магии на этой планете. Тем более, что он был так недалеко и его было так много.
Итак, я знал направление движения живых, и знал приблизительное расстояние до их цели. У меня четыре сотни зомби и двенадцать рыцарей смерти, при двенадцати же «конях». План был прост и надежен: я делю отряд на две части, первая идет прямиком к источнику и ждет там людей. Я же с наиболее сильными рыцарями захожу с другой стороны, зажимая тем самых людей в тиски. Вряд ли они смогут долго противостоять орде мертвецов. Таким образом, ориентировочно во второй половине дня, филактерия с частью моей души будет у меня в руках.
Скакать на мною созданных «конях» было чертовски неудобно. Будь я живым, моя пятая точка уже через пару километров взмолилась бы о пощаде — ноги моего скакуна были разной длины, поэтому тряска была впечатляющей. А что поделать, для создания я отбирал более-менее подходящий материал, способный удержать массу двухметрового рыцаря смерти и не развалиться на первой же неровности. Поэтому длина ног в несколько сантиметров от разных зомби не рассматривалась мной как критическая. Мертвым плевать на неудобства. Свою задачу быстро перемещаться мой некроконь выполнял, все остальное не важно.
Я плохо ощущал свою вторую, основную группу. Только общий фон, приблизительное расстояние, да настрой моих воинов. Видимо, нити энергопотоков, в избытке оплетающие эту планету, влияли на мои способности. Но это тоже ерунда. Ими в данный момент руководит наиболее сообразительное мое создание. Рыцарь смерти, которого я назвал Горе. Под его началом был еще Третий, Уродец, и еще пять созданий, которым мне было лень придумывать клички. И конечно все зомби.
Я с Баюном, Лихом, Горынычем, Зеленым и двумя моими тупыми телохранителями, которых звал Первый и Второй, ехал в обход.
Правда, к началу битвы мы не успели. Я почувствовал ярость моих далеких зомби из второго отряда, когда мы только-только выехали из леса. Впереди было несколько километров холмистой местности, и эти возвышенности совершенно заслоняли обзор, не давая сориентироваться и выбрать лучший путь. И только мое чутье филактерии не давало сбиться с дороги.
У зомби может быть только три состояния настроя. Первый, в котором они пребывают большую часть своей «жизни», это спокойствие. Врагов не видно, хозяин не отдает приказы, можно тупо уставиться вперед и брести в обозначенном направлении. Или стоять. Неважно.
Второе состояние — ярость. Хозяин отдал приказ об убийстве врага. Причем врагом будет тот, на кого покажут. И не важно, кто это будет, человек, эльф или такой же зомби. Хозяин отдал приказ, приказ в жизни зомби самое главное.
И третье — удовлетворение. Враг мертв, хозяин доволен. Это самое кратковременное состояние у живых мертвецов, длящееся не более пары секунд. После этого зомби переходит в первое состояние.
А тут я почувствовал ярость. Это значит, что мы опаздываем. Не знаю, что там произошло и почему Горе отдал приказ вступить в бой так рано, но уверен, он сделал это неспроста. Значит надо поспешить.
Но мы не успели.
За холмами, там, вдалеке, где находился мой основной отряд, чуть выше самого высокого пригорка возникла ярчайшая вспышка. Будь я жив, мои глаза мгновенно бы ослепли, но, слава моим бывшим хозяевам, я мертв, и уже давно. Поэтому я просто смотрел на это миниатюрное солнце, смотрел, как в мире пропали все краски, оставив только ослепительно белый и там, где раньше были тени, пронзительно черный.
Мы были достаточно далеко, чтобы загореться, но даже я, уж на что не чувствительный к какой-либо боли, почувствовал, как нагрелась моя кожа.
Через мгновенье мое чувство второго отряда исчезло. Я даже не сразу сообразил, что случилось, еще какое-то время соображал, что случилось, а потом понял. Они уничтожены. Все.
Затрясло — это докатилась до нас взрывная волна.
Я глянул туда, где только что произошел ядерный взрыв магическим зрением. Ого! Энергопотоки, которые целиком и полностью оплетали эту планету, в том месте попросту отсутствовали. Ближайшая ко мне нить, словно змея с отрубленной головой, беспорядочно извергала в пространство драгоценную энергию и та растворялась, исчезала в той какофонии, что представляло собой место взрыва. Сфера километра в два была полностью лишена магической энергии. И это произошло всего лишь от взрыва в полторы-две килотонны. А будь там стандартная, пятидесятикилотонная боеголовка?
Забавно. Люди, сами того не подозревая, нашли универсальное средство от магии. Мне подумалось, что, зная это, человечество не скупилось бы на ядерные взрывы. Это сейчас военные берегли свой последний козырь, чтобы применить его, когда будет совсем плохо. А всего-то надо сбросить по ядерной боеголовке на каждые из врат. И все. Вторжение закончится. После этого всех магов, оставшихся в том слое реальности, можно будет брать голыми руками. Их внутренние ресурсы исчерпаются за пару дней. И коль уж моим мертвым хозяевам так нужно попасть на Землю, им волей-неволей придется учитывать мнение людей, машущих ядерной дубинкой, а не вторгаться, убивая налево и направо.
Мы не мешкали. Да, я мог растеряться, понимая, что план летит в тартарары, но тем не менее ни на секунду не останавливал бег отряда. Теперь у меня осталось всего шесть подчиненных, но это не меняло моих замыслов. Зов филактерии стал без этого магического фона более отчетливым, я чувствовал ее гораздо сильнее. Сосуд цел, и скоро я открою его. Что значит эта псевдожизнь нескольких сотен зомбаков по сравнению с моей свободой?
Интересно, что стало с людьми, взорвавшими заряд? Я нисколько не удивлюсь, что они, в порыве патриотизма, взорвали его вместе с собой, выступив в качестве приманки для моих зомби. Впрочем, я также не удивлюсь, узнав, что люди выжили, придумав какую-то хитрость.
События стали развиваться стремительно. Мой авангард, три моих рыцаря смерти, преодолевая овраг, наткнулись на людей.
Наверно, это моя ошибка, что я сделал своих суперзомби такими самостоятельными. Да, я не мог управлять ими так, как любым из обыкновенных живых мертвецов. Мои создания абсолютно самостоятельны. Они верны мне, преданны как собаки, но распоряжения отданные им, выполняются по их разумению. А какое может быть разумение у создания, созданного для убийства?
Я не просчитал все, это мой личный и персональный грех в той бесконечной череде грехов, которые я совершил, и, видимо еще неоднократно совершу.
Но в данный момент, мой личный убийца, с хладнокровием мясорубки, перемалывающей сочный кусок мяса, крошил в труху человека. Человек был хорош, чертовски хорош. Он сумел увернуться от нескольких выпадов рыцаря, и даже отрубил ему одну из кистей. Но четыре руки вместо двух, плюс невероятная сила ударов, заставили его пропустить прямой удар в живот. Человек дрогнул, замешкался на секунду. И этого было достаточно — руки Лихо, с зажатыми в них клинками, с равнодушием механизма рубили уже мертвое тело.
Бежавший чуть позади человек, в отчаянной попытке затормозить, падает на землю, и не разворачиваясь, задом пятится подальше от чудовищ возникших у него на пути. А из оврага уже поднимаются Зеленый с Первым и они тоже жаждут крови. И моя магическая связь почти не действует — мы уже вошли в тот «антимагический» конус. Да, мы находились с самого краю, и я чувствую рыцарей смерти, но они находятся на сорок-пятьдесят метров ближе к центру взрыва, и, похоже, совсем не слышат меня. И вот я уже в голос кричу им, но ветер относит мой крик.
То, что я принял за испуг, оказалось совсем другим. Человек с остервенением вцепившись во что-то висевшее у себя на груди, поднялся и с отчаяньем безумца шагнул вперед навстречу моим созданиям. Он вздернул вверх то, что так судорожно сжимал в руках, это оказалась книга, и рывком открыл ее прямо перед занесенными клинками. Луч света, белый как свежевыпавший снег, вырвавшийся из раскрытой книжки насквозь проткнул Лихо. Почти трехметровый рыцарь смерти, для создания которого я убил двух орков, бесформенной грудой мяса повалился на землю. Тело созданное из разных кусков, разваливалось на части. Магия не могла больше поддерживать его целостность.