— Данко Ормвилль.
— Четыре года. Карточный долг, — прочитал писец и обратился к следующему за Данко. — А ты?
— Лазарь Шутяга.
— Вот. То, что надо! Пятнадцать лет каторги за разбой… Хочешь уменьшить свой срок до полутора лет, Лазарь?
— А то, сударь!
— Тогда запомни. Тебя теперь зовут Морьяр и фамилии у тебя нет, — писец самодовольно посмотрел на меня, а затем приказал кузнецу. — Давай. Этот у нас Лазарь Шутяга. Пятнадцать лет работ.
Я стиснул зубы и пристально поглядел на господина Марыска. Несмотря на его недоброе отношение ко мне и вольное поведение в целом, он не походил на человека, который легко пойдёт против своей совести. Но инквизитор ехидно приподнял уголок рта и сделал вид, что смотрит на ворону, усевшуюся на собачью будку.
— Руки сюда! — приказал мне помощник кузнеца и погрозил кулаком.
Не знаю, куда отправили Данко, но меня привели к какой-то каморке, больше походящей бы на хлев, если бы вход в неё не закрывал дорогой, огромный, но напрочь проржавевший замок. Солдат, по приказу любящего командовать писца и пришедшего поглазеть на меня франта — начальника каторги, с трудом проворачивал ключ.
— Давай шустрее!
— Заело.
Наконец замок получилось отпереть, и я попал внутрь единственной комнатки дома, пропахшего гнилью, фекалиями грызунов и ещё чем-то основательно неприятным. По всей видимости испортившимися зельями и ингредиентами для них, ибо на верёвочке под потолком висели связки стеблей с осыпавшимися листьями, а некоторые глиняные банки валялись открытыми. Наверняка постарались крысы, ринувшиеся в разные стороны от вторгнувшихся на их территорию людей. Помимо этого безобразия по всем горизонтальным и вертикальным поверхностям дома ползали многочисленные крупные мухи. Их чёрные блестящие тела живым ковром медленно передвигались с места на место. А иногда они ещё и взлетали с невыносимо громким жужжанием… Я не выдержал и с брезгливостью приподнял двумя пальцами с постели полусгнившее покрывало.
Нет. Под ним оказался всё же не труп, а всего лишь свёрнутый по длине соломенный матрац, ставший логовом для грызунов. Несколько милых мышат с писком побежали спасаться, но нога писца, оставшегося стоять на пороге, мастерски убила единым притопом сразу двоих. Он обтёр подошву обуви о дощатый пол и сказал:
— Здесь больше года никто не жил. До общего отбоя ты должен привести это место в порядок.
Мои брови приподнялись помимо воли на поднебесную высоту. Лично мне казалось, что легче сжечь сею хибару и построить новую… Вот только никак не за несколько часов!
…Хм. А это что?
— Чем здесь занимался предыдущий маг? — требовательно спросил я, осторожно подбирая одну из разбитых мышами глиняных банок так, чтобы не коснуться её содержимого пальцами. Переливающийся перламутром розовый порошок было трудно спутать с чем‑либо ещё.
— Так сложно догадаться? Вытаскивал с того света тех, кто нужен.
Мне ответил начальник каторги — господин Грегор. И это было хорошо. Выходило, что он не знает ничего про яд. Не зря за эту дрянь в моём мире растягивали на дыбе и, слава Тьме, что в Озриле не поставили её производство на ногу! Я осторожно отложил черепок в сторонку и, стараясь сделать это незаметно, обтёр руки об одежду. Порошок в разы ускорял старение и стирал память на срок от недели до нескольких лет.
Тем временем господин Грегор перестал брезгливо осматриваться с порога и, придерживая новомодную широкополую шляпу рукой, затянутой в белую перчатку, зашёл внутрь. Я опешил от того, что кто-то по доброй воле может совершить такое, но мужчина ещё и, полностью игнорируя мух, вдруг облокотился о стену, невзирая на свой нарядный камзол. Насекомые злобно взвились в воздух.
— Чего так смотришь, будто сказать что-то хочешь?
Нет. Сказать ему я много чего хотел, но определённо не мог. Поумнел как-то резко. Поэтому озвучил действительно важное:
— Тут всё прогнило и испорчено. Мне понадобятся травы для зелий, сало для мазей и прочие составляющие.
— Работай с тем, что есть, или тебя отнесут похлебать воды из болота.
Очередное «работай» резануло слух. Я не был готов слышать это слово так часто!
…И не хотел верить, что вселенная сим повторением желала намекнуть, что, когда мне так лень, я действительно должен… нет! Ну это уже слишком!
II. 3. Ищи ветра в поле. Глава 6
От меня ждали оперативных действий. Но я-то ждал Данрада, а потому не делал ничего. Точнее почти ничего не делал. Хибару я всё же подразобрал, просто-напросто вывалив весь мусор за порог. Однако на этом и закончил бурную деятельность, навязанную бедному каторжнику руководством Озриля. Чтобы заниматься дальнейшей уборкой, мне нужен был личный комфорт, а…
А становлению оного порядком мешали мухи!
Эти твари ни в какую не хотели покидать моё временное жилище. Чего я только не делал! Не помогло ни примитивное размахивание тряпками, ни проветривание, ни окуривание росшими поблизости пижмой и полынью, ни бои полешком. Треклятье! Даже несколько паучков, которых я притащил с улицы, постарались сбежать из негостеприимного местечка как можно скорее.
— Сволочи, — отмахиваясь от грозно жужжащих гадин произнёс я и, подглядев, как закрываются ворота за Марыском, принялся за тяжёлую артиллерию.
…Что же. Продолжу перечень того, что никак не действовало на летающих паразитов.
Они не боялись огня и электрических разрядов. Их не пугал изменившийся состав воздуха. Возможно, их стоило бы обрызгать кислотой, но этого я пока не мог. Бесполезными оказались и все прочие из известных и доступных мне заклинаний от насекомых. Наверное, эти твари могли исчезнуть из сего клоповника только с разрушением мира.
— Да это какие-то бессмертные мухи! — всерьёз обиделся я и запустил в стену пустым глиняным горшком.
На месте удара на миг образовалось свободное пятно, но вскоре его снова накрыл жужжащий шевелящийся ковёр. Мне ничего не оставалось как ретироваться на крыльцо и, несмотря на сгущающиеся грозовые тучи, сидеть там и нервно листать записи, оставленные предыдущим магом внутри свёрнутого матраца. Попутно я поглядывал, как в дом, находящийся в конце улочки и сразу возле ворот, заходят довольные мужики в форме. Солдат, надзирающий за мной, пялился туда же, ибо это был своего рода бордель. Умные девочки нашли способ дать служивым возможность тратить свои монеты, не покидая Озриля, и при этом имели постоянный поток клиентов.
— Можешь не глазеть. Никаким заключённым туда хода нет, а вот, как меня Рик сменит, так я сразу туда!
Я никак не отреагировал на насмешку, так как «туда» смотрел совсем по другой причине. Мне казалось, что это отменный способ для Марви пробраться за частокол и спасти меня. Но об этом приходилось пока лишь мечтать. Наверняка она только-только вернулась в Святоград.
Великая Тьма! Элдри, ну, пожалуйста, не подведи меня!
И… и как ты там?
Каково-то тебе одной в огромном чужом городе? Справишься ли ты с таким испытанием, девочка моя?
Мэтр отправил меня за провизией, чётко обозначив что я должен купить, сколько и не дороже какой стоимости. Дорогу он мне тоже разъяснил обстоятельно. Но несмотря на то, что я уже посещал рынок вместе с ним и в целом уяснил процесс торговли, сказать, что я нервничал, было мало сказать. Я буквально-таки трясся от ужаса и то плёлся, то перебегал с места на место, прижимая к себе огромную пустую корзину. Мои глаза судорожно выискивали ориентиры, чтобы не сбиться с пути в переплетениях многочисленных улиц. Но… но куда как старательнее я высматривал горожан, которых обязательно стоило обойти стороной!
О, какими страшными они были!
Эти люди, от которых зачастую нестерпимо несло брагой и луком, кутались в рваные неряшливые одежды, хохотали во весь рот, показывая миру гнилые зубы, и таращились на меня, порой указывая кривыми пальцами, словно на какую-то чуднýю зверушку. Пялились и бродячие собаки. А один грязный кот так злобно зашипел, что я, отпрыгнув, не удержался на ногах и сел прямиком в лужу.
— А ну прочь с дороги! — прикрикнул на меня мужик, резво катящий тележку с одним колесом.
Моё сердце заколотилось в бешеном темпе, но я сумел шустро отползти в сторонку на четвереньках и только потом поднялся на ноги да с сожалением посмотрел на донельзя испачканные штаны.
— Чего тебе здесь надо, дрань?! — тут же, уперев руки в бока, вышел из лавки грозный толстяк в парчовом кафтане. — Здесь тканями торгуют, а это товар не для голодранцев. Так что вали отсюда! Не отпугивай мне клиентов!
На меня орали все, кому не лень. А я был так растерян, что не мог и слова вымолвить. А потому рванул вдоль улицы, свернул в переулок, затем ещё в один, отдышался и наконец-то хотел пойти привычным шагом, как вдруг дорогу мне преградил мальчишка, немного младше меня. Его жёлтые зубы впивались в сморщенное прошлогоднее яблоко. Одет он был неопрятно. И подтяжки, удерживающие штаны, грозили вот-вот сорваться с плеч от натяга.
— Ха! Куда прёшь на моей территории?
Следуя совету мэтра, я решил не отвечать, а тихо прошмыгнуть мимо и поскорее двинуться дальше.
— А ну стой, тормозня!
Нет, я бы не остановился. Но нахал толкнул меня в плечо, а тычок вышел ощутимым и сбил меня с шага. Это была попытка провоцирования. Я понял это моментально также, как сразу понял и то, что у меня имелись лишь доли секунды, чтобы принять решение — попытаться убежать или же пытаться уладить дело словом. Драться‑то мне не нужно было. Ни к чему. Но времени для осознанного выбора не хватило, потому что моё тело среагировало быстрее разума. Я сжал левую руку в кулак и ударил наглеца в челюсть. Ему невероятно повезло, что в моей правой, мешая, была зажата дужка корзины.
— Не лезь ко мне, — сухо, но запоздало предупредил я.
Паренёк почесал затылок, задумчиво уставился мне в глаза, а затем резко отшвырнул недоеденное яблоко в сторону да решительно закатал рукава.
— Подраться хочешь? Так давай!
— Не хочу я драться.
— Тогда чё базар поднял, чепушило?!
Я не понял о чём он, но его замах сделал дело. Увернувшись, я выпустил из руки корзинку и сам бросился на обидчика. Скажу честно, что-то во мне даже обрадовалось внезапной стычке. Я настолько перетрусил из-за задания мэтра, что ныне драка являлась для меня отличной эмоциональной разрядкой.
— О, махаловка! — закричала начавшая сбегаться ребятня. — Мочи его, Репа! Пускай лопух поочкует по нашей улице шнырять!
Улочка-то, правда, была слишком неказистая, чтобы её так рьяно защищать. Скорее даже не улочка, а переулок. Как раз такой, чтобы на внезапную детскую агрессию никто внимания не обратил. Лишь парочка юнцов, скорее всего студентов, вместо того чтобы разнять драчунов, начала делать ставки. А силы были почти равны. Я был старше, но неопытнее. Мой соперник наоборот. Однако в какой-то момент мы ухватили друг друга за волосы, покатились по земле, и паренёк, сдаваясь, крикнул мне в ухо:
— Харэ! Харэ, говорю!