— Потому что она ничего не расследовала, а я об этом не писал.
— Погоди-погоди, — вскинулся Рудольф. — Да, «Театр теней» анонимен. Но мне, к примеру, с первого десятка абзацев стало ясно — он вышел из-под твоего пера...
— Только первая часть.
— А кто тогда написал вторую?! — искренне оторопел Серый Страж.
— Узнаешь, поделись со мной, — дверг глубоко вздохнул. Висевшая на его мощной шее золотая цепь наместника блеснула искорками. — Я создавал «Марионеток» по горячим следам тех убийств, но не рискнул выпустить повесть под своим именем. У меня после «Истории Защитника» и так проблем хватало. Так что я обратился к друзьям в Антиве, они подсуетились, станок закрутился и быстренько выплюнул творение безымянного автора. Книга начала расходиться, как горячие пирожки, но тут в Киркволл явилась Кассандра — вести дознание о взорванной церкви и о подвигах Хоука. Меня утащили на Конклав, а что было дальше, вы сами отлично знаете. Корифей, Мор, война, мятежные маги, рехнувшиеся храмовники и дырка в небесах. Спустя год я с удивлением узнал, что в мире существует продолжение «Марионеток» не моего авторства. Недурное, но загадочное. Похожее на кривое зеркало.
— Поясни, — сдержанно рыкнул Сайнжа.
— Ну, вот смотри... кстати, почтенный, обращаться-то к тебе как? Сайнжа? Будем знакомы. В первой книге у нас пятеро мертвецов, получивших заслуженное воздаяние за грехи свои, — перечисляя имена, Варрик загибал пальцы. — Шэймус, сын Марлоу, бывшего наместника города. Сестра Петрис. Донник, муж Авелин. Самсон, бывший храмовник. И Фенрис. Четыре смерти — настоящие, я видел тела своими глазами. Пятая — фальшивая.
— Чья? Нет, подожди, дай я сам угадаю, — потребовал Рудольф. Наморщил лоб, размышляя, и отважно бухнул: — Фенрис.
— Точно. На момент завершения книги этот чокнутый эльф был живее всех живых. Хоук как раз учил его читать, он сунул нос в рукопись и решил, что хочет быть в числе смертников. Мол, как, по моему мнению, он повел бы себя в такой безвыходной ситуации? Вот я и включил эпизод с его смертью.
— Не так быстро, — потребовал Йонге. — Кто такой Фенрис?
— Эльф. Из бывших тевинтерских рабов. Лучший танцор с двуручным мечом, которого я встречал, но слегка безумец, — разъяснил Варрик. — Хоук сумел с ним договориться, они друг в друге души не чаяли. Когда Хоук упал в Тень, Фенрис... в общем, не знаю, что с ним сталось. Боюсь, он мог окончательно спятить. Для него солнце вставало и заходило вместе с Хоуком.
— Вторая книга, — магик для наглядности потряс томиком «Паутины теней». — Тоже пять убийств, вернее, шесть. Маг Андерс, одержимый духом Справедливости. Пиратка Изабелла. Ваэль, принц Старкхэвена. Бартранд Тетрас, твой родной брат. Бетани и Карвер Хоуки, сестра и брат Защитника. Что это за люди и что с ними сталось?
— Единственное подлинное убийство здесь — младшие Хоуки, чародейка и храмовник. Их сбросили в сточную яму Клоаки, где они прикончили друг друга в попытках выбраться, — качнул головой дверг. — Гаррет тогда чуть не свихнулся. Мы пытались найти виновника, но не сумели. Что касается остальных персоналий, их судьба крайне загадочна. Мой братец якшался с красным лириумом, спятил и сейчас коротает деньки в Камберленде. В обитой войлоком комнате под бдительным присмотром родни. Камень мне в свидетели, порой я искренне желал Барту смерти. Такой же мучительной, как в этой книге. Андерс, еще один дружок Защитника. Взорвал киркволльскую церковь в знак протеста против заточения магов и сгинул невесть куда. Изабелла, самозваная королева пиратов. Развязала войну с кунари, попалась рогатым, они увезли ее перевоспитываться на Пар Воллен. Принц Ваэль якобы героически пал, отражая нападение порождений Тьмы на Старкхэвен. Можете ржать, сколько влезет, но вторую книгу я читал с постоянной оглядкой через плечо. Ее страницы словно пытались спорить со мной.
— Мир есть текст, — понимающе высказался Рудольф.
— Ага. Брат Омберто из Риальто. Доводилось читать?
— «Похвалу глупости». И первый том «Утраченной розы». Второй так и не нашел.
— Второй был только в черновых наметках и рукописях. Сгорел в прошлом веке в Тревизо, там весь городишко полыхнул. А все из-за одной-единственной лампы, уроненной пьяным идиотом посреди порта!
— Эй, — не выдержал Йонге, — родственные души, помешанные на изящной словесности! Мы для чего здесь собрались?
— Точно, — спохватился Страж и зашелестел бумагами Дагны, разложенными в две неравные стопки. — Смотрите, что я нашел. Вот заметки Дагны к выступлению перед Торговой гильдией, вот расчеты и чертежи обычных вещей. Мост, особо точные весы, разрез шахты. А вот наметки каких-то удивительных штуковин. Дагна создавала их по особым заказам и записывала суммы, которые она получала за работу. Немалые, кстати.
— Что странного ты зришь в ее творениях? — Сайнжа наклонил голову, вглядываясь в тонкие, безупречно ровные линии чертежей. — Какая твердая была у нее рука. Ни единой помарки.
— Это всякого рода ловушки, — объяснил Рудольф. — Сложные и довольно хитроумные. Похоже на те, что некроманты Неварры ставят в мавзолеях против желающих прибрать сокровища мертвых. Наземные гномы окружают такими золотые шахты. А вот это — вообще не возьму в толк, что за дерьмо. С виду вылитое яблоко, только из металла. Сдвинешь рычажок — выскочат шипы.
— Мне доводилось слышать о таком, — нахмурился Варрик. — Его затолкали в пасть одному крайне неприятному типу из Оствика, дававшему деньги в рост и разорившему не одну семью. Он сжимал шпенек зубами, пока хватало сил, а когда отпустил — шипы воткнулись ему прямо в мозг.
— Вот еще хрень, раскрывающийся панцирь с крючьями внутри.
Два человека, сегеронец и гном переглянулись над заваленными бумагами столом.
— Дагне сломали ребра и выпотрошили...
— Варрик, ты ведь не пытаешься сказать, якобы Дагна работала на говнюков, которые сейчас похищают наших друзей? — ледяным тоном вопросил Страж. — Что она погибла от собственного изобретения?
— Она могла не задаваться вопросом, кто именно ей платит, — вступился Йонге. — Ты ж ее отлично знал. Когда перед ней возникала интересная задача, все остальное катилось побоку.
— Соединенные лебедки с противовесами, — нуаду провел когтем по пергаменту. — Поворотные столбы с рычагами, натягивающими тонкие нити из металла. Повешенная эльфийка. Дверг без ноги, на которого вы наткнулись во дворе таверны. Это... — он прищурился, шевеля клыками, — очень большой стоячий пресс для отжима?
— Я ничего подобного не выдумывал и не писал! — Варрик вскинул обе ладони, словно защищаясь от нападения.
— Зато твоя захватывающая история вдохновила кого-то стать продолжателем дела преподобной Эльтины, — подытожил магик. — Сначала он написал книгу в подражание твоей... а потом решил перейти от слов к делу. Замечательно. Просто прекрасно.
— Умеешь ты поддержать в беде, Далине, — скривился дверг. — Небось, у тебя куча друзей.
— Ага, и некоторые из них сейчас торчат невесть где, пытаясь выбраться из ловушек нашей талантливой и безнадежно мертвой подруги, — огрызнулся Йонге. — Уверен, монна Авелин тоже участвует в состязаниях на выживание.
— Не сыпь мне соль на рану. Утешает одно: еще никто не прибежал в казармы с вестью, что наткнулся на ее остывающий труп.
— Давайте ближе к делу, — Рудольф выковырнул пробку из бутылки и наполнил давно опустевшие кружки. — Малефикар прав, мы наверняка столкнулись с последователем... или последователями болезненной идеи откарать тех, до кого не дотянулась рука закона. Что мы о них знаем?
— Им необходимо большое помещение с множеством комнат, чтобы разместить пленников и создать лабиринт с ловушками, — высказался Сайнжа. — Уединенное место, без любопытных посторонних глаз. Возможно, они действуют командой.
— Любой пустующий особняк Верхнего города или загородная усадьба, — развел руками Варрик. — Нынче их десятки и сотни. Можно с рассвета выгнать патрули городской стражи поквартально прочесывать Киркволл. Толку с этого, правда, будет мало.
— Но нельзя же просто сидеть и ждать! — возмутился Йонге. — У них там Жози! И Дориан, и Бык. Может, еще кто-то, о пропаже кого мы не знаем — ведь никто не заметил исчезновения Огрена.
— Вот за Быка я бы беспокоился меньше всего, — вполголоса заметил Серый Страж. — Скорее надо тревожиться за тех, кто окажется у него на пути. Впрочем, при желании сыщется управа и на бешеного кунари, и мы должны поскорей отыскать наших соратников. Есть предложения?
Варрик шумно поскреб пятерней в затылке:
— В прошлый раз Авелин и стражники только успевали подбирать трупы...
— Я знаю, что любое дерьмо стекает вниз, — решительно заявил Рудольф. — Так что я завтра пойду в Нижний город, поищу давних корешей. Не может такого быть, чтобы в городе творились подобные дела, а никто ничего не знал. Если какая-то компания устроилась в брошенном доме, ими немедля заинтересуется Гильдия нищебродов. Или двергская Хартия. Или уличная пацанва, которая тащит все, что плохо лежит. Кто-то же подбросил нам записку про Дагну, значит, разузнал про ее темные делишки. Йонге?
— Киркволлский круг распался, но большинство чародеев остались здесь, — дернул плечом магик. — Буду ходить и настойчиво расспрашивать. Нет, Сайнжа, не стоит идти со мной. Почему-то мне кажется, что в твоем присутствии большинство добрых граждан Киркволла начнут страдать врожденной немотой. Ступай с Варриком, присоединись к обыскам. Ты чуешь скрытое. Может, смекнешь, в какой темной дыре могли укрыться эти засранцы.
— Давайте выпьем за Дагну, — предложил слегка приободрившийся Варрик. Четыре кружки сошлись над столом со звоном, больше напоминавшим погребальный.
Деталь шестая.
Вымоченная в настое корпия не смогла полностью остановить кровотечение из рваных ран, оставленных крючьями. Вместе с постепенно сочащейся из жил кровью кунари покидала сила. Несколько раз он останавливался передохнуть, приваливаясь к холодным стенам и тяжело переводя дыхание. Ноги с порванными связками отказывались нести его дальше, но что самое худшее — опять вернулись голоса. Голоса мертвецов, окликавшие, звавшие к себе. Звонкие голоса детей, играющих на поляне под стенами форта в Сегероне, шелестящий, искрящийся солнечными зайчиками лес. Живые дети, мертвые дети.
Железный Бык брел по темным коридорам, вспугивая крыс и мрачно сравнивая себя с животным, гонимым на убой. В этом заброшенном доме он видел странные вещи — а может, они ему мерещились. Он прошел мимо закутка, посреди которого навсегда застыл в коленопреклоненной позе мертвец. Желтоватые кости прорвали коричневую, тонкую как пергамент кожу, оскаленная в последней ухмылке нижняя челюсть перекосилась на истлевших связках. Судя по уцелевшим длинным ушным хрящам и общей хрупкости скелета, покойник — или покойница? — был эльфийских кровей. Правая рука незадачливого эльфа была запихнута в подвешенный на цепях стеклянный куб и застряла там, охваченная сомкнутыми в спираль зеркальными лезвиями. Внутри куба лежал так необходимый ему ключ. Пленник сумел засунуть кисть внутрь и ухватить свой приз, а вот обратно уже не вытащил. Истек кровью из перерезанного запястья и умер. Не повезло бедолаге.
Пыльный и узкий, затянутый паутиной коридор вывел Быка в освещенное несколькими лампами помещение с четырьмя квадратными выемками в полу, выложенными голубой мозаикой. Здесь было относительно чисто — ни тебе куч мусора, ни осыпавшейся штукатурки, ни рассыпанных повсюду катышков крысиного помета. Потускневшие медные краны, мраморные умывальники в виде больших морских раковин. Купальня, вот что здесь прежде было. Выемки, надо полагать, осушенные бассейны. С каким удовольствием кунари рухнул бы в такой, с обжигающе горячей водой и медленно уходящими в глубину струйками ароматизированного масла.
На круглом возвышении посреди бассейнов валялся скрюченный труп — давний, мумифицировавший естественным путем. Уже не разобрать, мужчина или женщина, ясно только, что человек — дверги и эльфы не бывают такими рослыми. Кто-то нанес покойнику сокрушительной силы удар, проломивший череп, и бросил подыхать. Зазубренную дыру в башке мертвеца облюбовали пауки, затянув ее прочной сетью с останками сожранных мух.
Истлевающий мертвец Быка не заинтересовал. Лежит себе и лежит, не вскочит же. А вскочит, так огребет по полной, на это его силенок вполне достанет. Кунари на удачу покрутил надрывно заскрипевшие краны в виде фигуристых русалок. Из одного брызнула вода, сперва бурая от многолетней ржавчины, но постепенно посветлевшая. Поблагодарив неведомых богов, Бык ополоснул лицо и жадными глотками напился так, что аж в брюхе забулькало. В голове малость прояснилось, былые страхи шмыгнули в темные уголки разума и до времени затаились там. Кунари огляделся в поисках выхода из купален, приметил тусклые переливы алых, синих и золотых красок на одной из стен и подошел ближе. Задрал бровь и сдавленно гыкнул — сперва тихо, затем погромче.
Давно сгинувшие владельцы поместья отличались редкостной фантазией и непомерным жизнелюбием. По их заказу бойкая кисть живописца сотворила большую полукруглую фреску, запечатлев представителей народов Тедаса во всех возможных сочетаниях и позициях для занятий любовью. Из золотого круга посередке на творящееся безобразие благосклонно взирала красивая леди в белых одеяниях и звездной диадеме. Здрасьте, пророчица Андрасте, каким шальным ветром вас занесло в обитель беспечного разврата?
Бык склонил голову набок, вглядываясь в частично облупившиеся, но без труда узнаваемые фигуры. Спешить некуда, из дома с ловушками он выберется, лишь одолев положенные испытания. Отчего бы не потратить малость времени на отдохновение измотанной души? Вот эта группа, с торчащими бородами и членами наизготовку, явно дверги в попытках уестествить каменное изваяние. Это элвен, никто, кроме листоухих, не способен так извернуться, что не разберешь, сколько их, где чьи руки, где ноги и кто кому присовывает. Парочка рогатых кунари, увлеченно сношающих грудастую человеческую женщину в рот и задницу. Бык по праву гордился своим мужским достоинством и своей фигурой, но ему было очень далеко до нарисованных соплеменников. Круговорот сплетающихся тел — женщины и мужчины, люди, эльфы, гномы. Даже мабари не остались в стороне, хотя собачку-то неразумную за что, спрашивается?
Хрюкая, Бык неохотно отошел в сторону от занимательной картины. Под босой стопой жалобно хрустнуло, словно он мимоходом раздавил хрупкий стеклянный бокал. Запоздалый прыжок в сторону не вышел, искалеченная нога подвела — и яростно рычащий Бык рухнул в зев открывшегося под ним квадратного люка, замаскированного гранитными плитками.
Спуск по наклонной узкой трубе был стремительным и болезненным. Через пяток заполошных ударов сердца Бык вылетел из жерла и, охнув от рези в рваном плече, грузно шлепнулся набок. Круглое отверстие, через которое он прибыл, туда же наглухо закрылось выкатившейся из стены плитой.
Тряся головой, кунари сел, озираясь по сторонам и проклиная себя за то, что отвлекся нехитрой приманкой. Квадратная комната удивительно четких очертаний, под потолком качается плоская лампа, наполненная тускло тлеющими угольками. Посредине громоздится ящик с высокими стенками.
Валявшаяся у соседней стены куча тряпья завозилась, поднимаясь и превращаясь в человека.
— Ты?!
Быку захотелось встать и прикончить кого-нибудь. Желательно начать с устроителя игрищ в заброшенном особняке. Проникновенно сгрести его одной рукой за плечо, вторую опустить на чрезмерно умную макушку и повернуть, с наслаждением слушая хруст переломанных позвонков. Почему, почему всем так хочется поставить его перед выбором и насладиться его мучениями? Он просто пытался стать обычным. Тем, кто живет сам по себе, не следуя законам Кун или чужим указаниям. Хотя бы разок последовать зову сердца, а не обоснованному, выверенному наблюдениями решению тамаззаран — вот идеально подходящая тебе партнерша, с которой вы обязаны зачать безупречное потомство и немедля позабыть друг о друге. Взращивание и воспитание детей — не ваша забота.
— И тебе не скучать, Дориан. Кого поджидал — Архидемона на огненном драконе, что ли? Давно сидишь?
— Н-не знаю, — сделав пару неуверенных шагов, магистр рухнул рядом, обессиленно привалившись к плечу кунари. — Ничего не понимаю. Ничего не помню. Жози! Мы уехали вместе с Жози Монтилье!..
— Жози мертва, — коротко обронил Бык.