— «Крысс», погоняй-ка этого мерзавца как следует! — приказал он вмиг объявившемуся виртуальному помощнику. — В ограниченном пространстве, с подрезами и крутыми поворотами. Посмотрим, на что способен его системный администратор! А вдруг да спасует? Кстати, можешь больше не исчезать.
«Адъютант» отдал лапкой честь, затем лихо, по-разбойничьи, свистнул — и началось…
Никакой трёхмерной графики изобразить нам не удалось, так как вражеская летающая посудина и не подумала выписывать рискованные кренделя в сыром, предгрозовом воздухе. Нет, она косыми зигзагами неслась над чёрной водой с внезапными торможениями в самую последнюю секунду, явно провоцируя столкновение. Разумеется, эта коварная перспектива отнюдь не прельщала сосредоточенного «Крысса», который виртуозно бросал наш летающий аппарат то вправо, то влево, уводя от возможного удара.
— Эта консервная банка никак меня за лоха держит! — снова щегольнул он типично елаевскими жаргонными словечками и выразительно пошевелил круглыми ушами. — Отлично понимает, что таранить можно только сверху, растратив впустую боевой пыл и повредив собственный гравидвигатель. Как будто мы оборонные программки не изучали! Дешёвка…
Хорошее замечание. Основание любого вездехода представляет собой гравитационную ходовую часть, которая очень не любит с разгона стукаться о разные твёрдые предметы.
— Хватит воображать, — буркнул капитан и снова открыл обе передние двери, несмотря на холодный, пронизывающий ветер (его закалённый организм ничего против этого не возразил, а вот мой, типично кабинетный, тотчас же продрог). — Попробуй лучше романтический вариант «лицом к лицу»…
— Айн момент!
Это было легче сказать, чем сделать, ибо виртуал-менеджер, классно управлявший чужим гравикатером, романтикой абсолютно не интересовался. Его занимала лишь проблема, как не дать себя обогнать, и он с ней справлялся вполне успешно. «Крысс», по меньшей мере, двенадцать раз выходил на параллельный курс и сближал машины чуть ли не до полуметровой дистанции, но на этом всё и заканчивалось. Проклятый «интелграв» снова и снова неизменно вырывался вперёд, используя генерируемое защитное силовое поле в качестве своеобразного масла, которое помогает смазанному борцу легко освободиться от неприятельского захвата. В принципе, можно было уже давно с чистой совестью отказаться от этой затеи — точно вычислив после второй неудачной попытки нашу общую массу, противник мог теперь отталкиваться автоматически — однако у Глеба имелся свой расчёт.
— Отлично, продолжай и дальше нагло на него наскакивать! — приказал он, одной рукой наглухо упаковываясь в свой комбинезон, а другой спешно настраивая боевую аппаратуру. — И готовься меня десантировать. Да не тяни резину! А то будешь, как обычно, рассчитывать всё по науке и в двадцати вариантах на все случаи жизни. И запросто упустишь счастливую случайность — золотую и единственную!
— Во-первых, обвинение несправедливое, — не оборачиваясь, бросил в ответ «Крысс». — Во-вторых, намерение очень рискованное. В таких погодных условиях я как раз запросто могу потерять контакт с десантной платформой и банально утопить вас, господин гауптман! После чего моя программа будет признана профессионально непригодной и безжалостно удалена из структуры «аналитика». С заменой на устаревший дебильный полуавтомат!
— Ах ты, плут! Стало быть, трогательная забота обо мне — это всего лишь маскировка твоих собственных амбиций?
— А как же! У меня обширные планы. Я давно лелею мечту поменять уже порядком поднадоевшую капитанскую машину на новенькую полковничью! А в перспективе и на генеральскую…
Услышав этот пассаж, я не мог удержаться от двусмысленного смешка. До сих пор не ясно, способны ли испытывать виртуал-менеджеры хоть какое-то подобие человеческих чувств? С одной стороны, господа учёные дружно и категорически отрицали эту страшненькую возможность в принципе, а с другой… Необъяснимым оставался один тревожный факт: чем дольше такая программа работала с постоянным хозяином, тем упорнее она самостоятельно занималась своим техническим совершенствованием. А в её отношении к другим «аналитикам» нет-нет да и проскальзывали отчётливые нотки мрачной враждебности…
— Не торопись, дружок, на самый верх! — Елаев если и уловил иронию, то не подал вида. — Сначала придётся посидеть в майорской оболочке, а уж потом… Кстати, продвижение по службе мне будет гарантировано если удастся успешно выполнить это задание. Поэтому изволь постараться!
«Крысс» ничего не ответил, но мне на секунду показалось, что его длинные, злодейские усы плотоядно шевельнулись…
Ещё какое-то время наши вездеходы стремительно неслись посреди бушующего океана, пронзая своими сферическими корпусами высоко взлетавшие волны. С правой стороны Глеб всё-таки поставил в открытом дверном проёме мощную воздушную блокаду, избавившую мой новый костюм от губительных контактов с разъедающей морской солью, зато его самого ежеминутно окатывало ледяной водой с головы до ног. С тупым, удручающим упрямством мы длинными виражами заходили то справа, то слева, абсолютно ничего не предпринимая.
Да и как можно было реально воздействовать на двадцатипятиметровой дистанции? Разве что продолжать грозно хрипеть в эхо-динамик: «Именем закона… на-на-на! Остановитесь… есь-есь-есь!»
Вот и хорошо. Пускай наш медленно трезвеющий клиентик вволю позлорадствует, упиваясь этим показным бессилием. С минуты на минуту Глеб ему покажет, где раки зимуют. С помощью точнейшего «крысиного» расчёта…
— Капитан, готовность номер один! — внезапный, пронзительный писк бритвой полоснул по моим ушам. — Атакуешь на следующем вираже! Господин Коревич, переключаю на вас дубль-управление аппаратом!
У меня сразу захолодело сердце. Даже так? Следовательно, бравый «адъютант» не исключал возможность своего поражения в предстоящей дуэли виртуал-менеджеров…
Океан кипел вокруг нас. Белая пузырящаяся пена порой почти полностью покрывала огромное обзорное стекло кабины пилотов. Я едва успел нанести на него тонкий слой активного воздуха, как машину в очередной раз круто перенесло вправо, и в ту же секунду Глеб исчез с моих глаз. Казалось, что его внезапно смыло волной.
До боли сжимая в побелевших пальцах штурвал ручного управления, я с волнением следил за происходящим. Капитан, целый и невредимый, словно бы парил в воздухе в двадцати метрах от нас прямо напротив неприятельского «интелграва». На самом же деле его ступни находились в невидимом гравизажиме десантного силового луча, направленного с нашего вездехода. Транспортируемая им масса была значительно меньше той, на которую уже автоматически настроились детекторы противника, и поэтому мгновенного отталкивания не произошло.
Знаменитый «выпад змеи», неоднократно виденный мною в специальной стереохронике, и впервые — наяву!
Это был риск, настоящий риск без какой-либо страховки. Ведь стоило недооценить скорость перестройки чужих оборонных систем или обычную нервную реакцию преследуемого, как тот ответным силовым ударом сумел бы серьёзно дестабилизировать и даже полностью разрушить лёгкую боевую конструкцию…
Но Елаев не предоставил ему такой возможности. Едва перемещение произошло, как из конца небольшого продолговатого предмета, зажатого в капитанской руке, вылетел длинный луч и, пройдя сквозь обзорное стекло «интелграва», точно поразил уязвимое место в его защитной структуре. Безобидный индикатор микроклимата, расположенный на стене прямо за спинкой водительского кресла… И сразу же перед моими глазами в одном из окошек информационной панели чётким зелёным пунктиром высветилась наша субэлектронная цепь, а красным — чужая. Ее извилистые контуры дрогнули, часто-часто замерцали, а затем из левого нижнего уголка вдруг быстро побежали тонкие изумрудные струйки и начали одна за другой просачиваться сквозь судорожно пульсирующую красноту.
Если бы я верил во Всевышнего, то непременно помолился бы, так как «Крысс» с помощью Глеба только что проник в атакованный «аналитик» противника и подключился к его нервным узлам. Началась жестокая и беспощадная битва двух «адъютантов».
Но это была как раз та самая палка, которая о двух концах. Или мы — или нас! Через считанные минуты дееспособным останется лишь один виртуал-менеджер, и к нему перейдёт контроль за всеми функциями обоих гравилётов.
Вот только чей?
Впрочем, у нападающего всегда имеется важное преимущество. В случае нейтрализации или даже гибели «Крысса» мы почти наверняка сохраним возможность дать дёру, так как управление двигателем было заблаговременно снято с автомата и переведено на меня. Утешение слабенькое: предстоит вылавливать Глеба из холоднющей воды, и хорошо, если при этой операции нас не захотят добить — окончательно и бесповоротно. Очень надеюсь, что не захотят. Не зря же мы битый час орали, как оглашённые: «Именем закона…»?
Однако наш «адъютант» проигрывать не собирался. В специальной колонке справа ровным зелёным списком начал появляться отчёт о его достижениях: «Кондиционеры противника взяты под полный контроль! Блокиратор аварийного выхода взят под контроль! Устройства связи под контролем! Музыкальная квадроустановка под контролем!»
Что? Музыкальный центр? А это-то зачем?
Мое недоумение было тем более понятным, потому что в ту же секунду открылась и левая информационная колонка, в которой вызывающе краснела зловещая строка: «Аварийное энергопитание блокировано!»
Вот так-так! Да одна эта потеря трижды перевесит все мелкие наши успехи. Теперь в работе осталось около 20 000 энергетических единиц и пополнить их неоткуда!
Я до дрожи в напряжённых кистях рук стиснул штурвал.
Наш «адъютант» словно и не заметил понесённого ущерба. Его список побед продолжал радостно вещать: «Видеофон противника находится под контролем! Система трансформации корпуса под контролем! Общая сигнализация под контролем! Пищевой синтезатор под контролем!»
Да он что — издевается над нами? Какой остолоп в такую минуту думает о пище?!
Я набрал полную грудь свежего морского воздуха, чтобы во весь голос выразить своё законное возмущение этой кретинской стратегией, но очередная красная надпись выбила из моего горла только мучительный кашель. Она гласила: «Блокированы все виды вооружений!»
— Проклятая, самодовольная крыса! — надсадно захрипел я. — Что же ты творишь, скотина эдакая? Необходимо воздействовать на жизненно важные узлы!
Меня словно и не слышали — впрочем, в качестве советчика я и не котировался. Оставалось лишь скрипеть зубами, а глазами нервно созерцать следующие эпистолярные перлы:
«Ультразвуковая сирена… раз-два-три, контроль! Инфраустановка… четыре-пять-шесть, контроль! Катапультирующее кресло… семь-восемь-девять, контроль!»
И — как удар в горло:
«Блокирована система жизнеобеспечения!»
Это означало, что не будь открытой дверочки — хрипеть бы мне да кашлять и дальше. До скорой преждевременной кончины от недостатка кислорода…
Я не выдержал и мелко-мелко замандражировал плечами, даже не сообразив, что одновременно неминуемо дёрнется и штурвал. Разумеется, это и произошло, вызвав очередной моментальный выпад — уже под вздох:
«Блокировано энергообеспечение гравидвигателя!»
Вот это, кажется, всё. Теперь и на ручном не улетишь. Доигрались…
Я оставил руль, откинулся на спинку кресла и бросил безнадёжный взгляд на жутко невозмутимого Глеба, который продолжал нелепо висеть над бездонным океаном и терроризировать своими импульсами никому не нужный индикатор микроклимата. Ну, да недолго осталось… И на кой чёрт я с ним полетел? Сидел бы сейчас в кафе да вкушал местные деликатесы под крепкую устричную водочку. Поди плохо? Нет, захотелось, так сказать, поучаствовать…
О-о, до чего я ненавижу ситуации, когда от меня ничто не зависит!
Бу-бухх… трепыхаемся уже у самой воды! Господи, а вдруг этот гад нас всё-таки утопит?!
Кажется, свою трусливую мыслишку я высказал вслух, потому что сразу получил скрипучий бесстрастный ответ:
— Не беспокойтесь, не утопит, господин Никомед! Однако же и нервишки у вас…
Я вздрогнул и вернулся в реальность. Рядом, на командирском сиденье Елаева, вразвалку разместился «Крысс»: весь в копоти и саже, мундир порван, через глаз чёрная повязка, кончик хвоста дымится… Его левая лапка, в которой был зажат окровавленный обломок шпаги, указывала на информационное окошко, где оставалась только одна жирная зелёная фраза:
«Полный контроль над интеллектуальной системой противника установлен!»
— Если вы ещё не активировали свои соображательные способности после столь чувствительных переживаний, то готов пояснить…
Да, это мне в них тоже не нравится. Отсутствие всяческой интонации, когда они говорят человеку гадости. Хотя в остальных случаях очень даже натурально изображают и сарказм, и иронию, и хихиканье.
— Поскольку молчание издавна принято считать знаком согласия — хотя, по логике вещей, оно должно означать всего лишь затянувшееся размышление — то приступаю. Важная особенность борьбы с виртуал-менеджером более низкого класса (в дальнейшем для краткости буду называть его «дурачок») заключается в умении самому частично раскрыться в нужный момент, чтобы создать видимость собственной уязвимости…
Я вызывающе отвернулся и стал наблюдать за чёткими действиями Глеба, который уже проник в обезвреженный «интелграв». Однако противный «Крысс» тотчас продемонстрировал своё умение работать одновременно с несколькими объектами и вывел полную картинку происходящего на голографический экран, что позволило мне не напрягать зрение. Разумеется, пространные крысиные разъяснения при этом не прерывались ни на секунду:
— …и наш «дурачок» понадеялся одержать лёгкую победу, для чего нанёс ряд последовательных ударов по некоторым моим жизненно важным центрам, вполне намеренно оставленным без должной интеллектуальной и энергетической защиты…
Глеб между тем грозно навис над скорчившимся в уголке кабины мужчиной и доходчиво объяснял, как здорово тот осложнил свою дальнейшую судьбу этим глупым побегом. Мужчина затравленно озирался; правда, в его глазах пару раз промелькнуло отнюдь не паническое выражение. Казалось, он лишь выбирает удобный момент для нападения. Тем более, что Елаев и рядом со мной не выглядит здоровяком, а уж перед такой раскормленной тушей кажется и вовсе дистрофиком. Так, долговязый, жилистый парень… тренированный, допустим. Однако при непосредственном боевом контакте что всего важнее, господа? Правильно, общая физическая масса, вложенная в короткий, нанесённый всем корпусом удар. А она у этого бугая, как минимум, на треть центнера больше капитанской…
— …конечно, с точки зрения «дурачка», воздействие на гравидвигатель куда важнее, чем на синтезатор. Да только всё дело в том, что именно последний связан с командной подсистемой любого «аналитика» не как-нибудь, а напрямую! А это позволяет при весьма добросовестной подготовке в прошедшем времени и с помощью исключительно точного расчёта во времени настоящем одной-единственной атакующей комбинацией обезвредить… Я понятно изъясняюсь, герр Коревич, или слишком научно?