Последний шанс, вот что я вколол себе, боевые стимуляторы запрещены по всему миру, но их все же производят и достать хоть и сложно, но можно. Вот и настало время моей ампулы на крайний случай. Употреблять их не рекомендуется, фатально как для психики, так и для здоровья, только не было у меня выбора. Шестьдесят пять лет — вот мой приговор, так что последний шанс это шанс выжить Настеньке.
Тело ломило от нетерпения, схватка еще не началась, а я уже знал, что будет нелегко. Теневая гончая, хоть и матерая, еще не несет в себе столько опасности как ведьма, чью куклу я уничтожил. Таких кукол, что она делает, поражая мужчин скверной и полностью подчиняя, здесь может быть как одна, так и с десяток. Да и сама ведьма опасна, ее силы неизвестны и без разведки я бы к ней никогда не полез. Сперва бы разузнал ее уровень силы и подручных, а уже потом, точечно ударив, нейтрализовал бы этот источник скверны. Лучше из снайперской винтовки из засады. Но вот что еще меня настораживает: темная гончая никогда не подчинится ведьме. Они враги друг другу, но сейчас на одной стороне, против меня.
Свет от всполохов в темном подвале явил миру темного, огромного парня, что сейчас палил из автомата в то место, где мгновение назад был я. Задрав голову, парень увидел меня, висящего на потолке, что уже навел на него свой потертый маузер. Хлопок и тело с простреленной головой через глазницу осело на пол, спрыгнув с потолочной балки, я начал методично раскидывать гранаты в появляющихся противников. Грохот в замкнутом помещении повредил всем, но только не мне, я стоял невредимым посередине зала, лишь из ушей мерно капала кровь, а сзади уже неслась сотканная из тьмы теневая гончая. Я чувствовал ее, но не видел. Шаг в сторону. Пропуская бегущую тварь, я как бы мимоходом всадил ей в бок кинжал, вспарывая брюхо чудовища, что двигалось по инерции и само помогало кинжалу, от чего ту стало заносить. Гончая пыталась развернуться, не замечая, как рвет когтистыми лапами свои же вывалившиеся кишки, а я уже стоял возле нее. Чиркнув по горлу напавшую из-за спины ведьмину куклу, я вновь устремил свой взор на гончую, что была уже в полуметре от меня.
Первым движением я натренировано вогнал кинжал по рукоять в шею гончей меж позвонков, и, не замечая сопротивления, рванул кинжал вбок, обезглавливая тварь, и при этом отскакивая от туши, по которой уже попала парочка пуль от вновь появившейся куклы, садившей из пистолета, чья одежда была порвана от взрыва гранаты, но тело не пострадало.
Две пули почти синхронно вонзились в глазницы и ослепили человека, что дало мне время с перекатом добраться до куклы и пробить своим кинжалом череп, вонзив его в ухо.
− Я перебью вас всех! — не слыша собственного голоса кричал я в пустоту, зная что меня слышит тот, что затеял все это. Скидывая своё ружье, которое перекинул из-за спины, я начал выцеливать фигуры, что еле виднелись в пыли и гари, заполнившей все подвальное помещение.
— Вы сами нарушили договор!
Каждая пуля находила свою цель, я вновь окунулся в резонацию боя как тогда, десятилетие назад, я не думал, я карал. Каждый взмах кинжалом был оточен годами, да, прошло мое время, но навык остался. Навык убивать.
Зал подвала был усеян трупами двух гончих и шести ведьминых кукол, а посередине зала стоял я, заляпанный кровью и покачивающийся от усталости, сжимая в руках свою двустволку. Я стар, дряхл и жутко устал, но зря они не дали мне сдохнуть от кучи хворей. Гарь от выстрелов и взрывов вкупе с поднятой пылью не давали не то что хоть что-то рассмотреть в подробностях, но даже дышать было невозможно, что я и продемонстрировал содрогаясь от кашля. Я начал задыхаться, но все же не упал от бессилия, а побрел неспешно дальше, на ощупь перезаряжая ружьё.
Пройдя еще парочку подвальных помещений дышать стало легче, и я стал хоть немного слышать и видеть. И вот мне открылась небольшая комнатка, освещенная зеленоватым светом, что исходил от призрачной фигуры, зависшей над полом, а в углу лежала Настенька, которую скручивало судорогами. Она больше не кричала, только хрипела от боли, что шла из ее живота, который она исцарапала до крови.
− Ну здравствуй, сука, — произнес я, убирая за спину ружьё.
− Что, уже все понял? — озорно и ехидно спросила фигура, приобретая черты молодой и красивой брюнетки в облегающей одежде, через тоненькую ткань которой проглядывались торчащие соски большой груди. — В ней плод, что заражен скверной, а ты, охотник, собственными руками избавишь свою внучку от мучений.
− Это все понятно, избавлю. Ответь мне только, кто послал тебя, кто сообщил о том, что в семье трофея будет незащищённый печатью? — спросил я, проигнорировав то, что меня назвали охотником. Подойдя практически вплотную к проекции, что создала находящаяся за сотни километров от меня ведьма, что сейчас довольно улыбается, смотря на беспомощного старого человека.
− Да про твой договор, Тихий, знает половина континента! − рассмеялась ведьма. − А чтобы понять что к чему и как уколоть посильней того, кто оскорбил величайшего, надо было всего-то покопаться в архиве да найти записи как три тысячи лет назад уже накладывалась подобная печать. Знаешь, Старый, получившие печать раньше убивали всех девочек, что рождались в их роде, ведь как только они выйдут замуж и будут носить под сердцем плод любви, с них спадет печать, ведь они становятся носителями чужой крови и под договор уже не попадают.
Ведьма наклонила голову и, мельком взглянув на мучения девушки, посмотрела на сверлящего её взглядом старика.
− Ну мне то ее страдания нравятся, ну а ты как, собираешься помочь бедняжке, нет? − Ведьма с удовольствием смотрела на то, как я бросился на нее. Чувствуя полную безопасность, ведьма лишь рассмеялась над моим бессилием, и только когда до несущегося на нее кулака оставались считанные сантиметры, она увидела маленький огонек, едва заметный в зажатой руке.
От удара ее отбросило, впечатавшись в стену призрачная ведьма коснулась рассечённой губы и, увидев кровь, сразу начала исчезать, пытаясь спастись бегством.
− СТОЯТЬ, СУКА! — Моя рука, охваченная пламенем, схватила ведьму за волосы и впечатала в стену. Раз за разом я ожесточенно бил ведьму об стену, бил до тех пор, пока голова не превратилась в месиво, и только когда я отпустил волосы ведьмы, проекция исчезла, но уже не по воле ведьмы, а из-за того, что та умерла.
Я подошел к смотрящей на меня безумным взглядом внучке не говоря ни слова, опустившись на колени я положил свою руку, объятую белым пламенем, на ее живот, от чего кожа Насти сразу пошла волдырями, а сама она забилась в конвульсиях. Из моих глаз текли скупые слезы, но я не убирал руку, когда пламя начало охватывать тело Насти девушка замерла и неожиданно расслабилась. Я знал, что могу просто сжечь её лечение не стязя пламени чистоты, но оно было единственным средством. Когда пламя начало затухать я убрал руку перестав подпитывать пламя, на животе внучки остался странный ожог в виде отпечатка моей руки.
− Хорошо иметь свои секреты…− Я, не замечая ожогов на своей руке, погладил маленькое пламя, что постепенно затухало и словно пряталось под кожу. — Особенно те, которые помогают бороться со скверной.
Я осмотрел внучку пытаясь найти хоть один признак заражения скверной, но, к моей радости, огонь все выжег без последствий. Хоть я и не знал, как очищающий огонь подействует на плод, что станет моим правнуком, а ожог на животе Настеньки это такая мелочь что, можно сказать, в этот раз я победил без потерь. На шее Настеньки тускло светился защитный знак семьи Трофея.
Закатав свой рукав, я обнаружил на предплечье вновь работающий знак, но слишком тусклый, в скором времени его нужно будет вновь напитать убийством тварей. Но это потом, а сейчас пора выбираться отсюда.
Из дома, что был десятилетиями заброшен, я выходил с девушкой на руках, и хоть входил я с редкой проседью в волосах, вышел уже абсолютно седым. И я вновь трофей, которого еще с усмешкой называют охотником. Твари пожалеют о том, что я вернулся, уходить так громко.
Твари, что населяют наш мир, были испокон веков, в самых первых рисунках уже упоминаются они, сперва в роли чудовищ, а потом как-то незаметно как боги, что не управляли людьми, а просто пользовались ими. Ели, насиловали, играли ими, развлекались как хотели, впрочем, в мифах и легендах, не отредактированных потомками этих сущностей, все подробно расписано. Единственно, нет упоминаний о войнах, что шли между этими божками, как они грызлись за территории и за паству, что по большей своей части являлась их кормом. Да, они делились на плохих и добрых, но это было не так, в те времена, когда и не знали такого слова как пиар, уже было принято очернять или возвышать друг друга. Чем проповедники сущностей и занимались, но это все в основном высшие, что не захотели оставаться в тени, были твари и помельче, и посекретней, но и о них есть куча упоминаний. Властвовали они тысячелетиями, грызясь между собой, и не заметили, как вжились в свои образы добра либо зла, но я всегда считал их злом, их всех, хищник не может быть добрым для жертвы в его когтях. А люди и были их пищей, эти твари ели нашу плоть, питались эмоциями и тем, что называют душой, что, как по мне, есть разум, особая ментальная структура, которая слаба у животных, но так сильна у людей. А так как людей много они являются прекрасным кормом, у которого и плоть хороша и эмоции сильны, и ментальная структура развита. Как говорится: кролик не только ценный мех и вкусное мясо, но и три-четыре килограмма мыслей.
Но не взяли они в расчёт непокорливую человеческую сущность, и твердая уверенность «богов» в превосходстве послужила концом их безграничной власти. А началось все с того, что рассердился бог на поджигателя, что сжег его самый богатый и красивый храм, и решил покарать эту пищу, уничтожившую его игрушку. Вот тогда впервые и убили бога, так как его ждали. Тысяча лучших воинов того времени действовала как единый организм и смогла одолеть ожиревшую и пьяную тварь, что мнила себя богом. Это и стало началом конца. На богов была объявлена охота и продлилась она несколько веков, о чем нет и никогда не будет упоминаний, и твари решили уйти в тень, управлять миром не как боги, а как сильнейшие люди мира сего. Так, оставаясь выдумкой для широких масс, они все также жили с нами бок о бок. И взяли бывшие боги себе звание высших, что теперь носят их потомки, а то, с чем я сейчас сражаюсь, даже низшими не назвать. Это их подручные, что образуют своеобразную касту неприкасаемых, что, по сравнению с высшими, невообразимо слабы, но в то же время самые многочисленные как в видовом соотношении, так и в численном. Были ордены, что пробовали очистить землю от инородных существ, коими эти твари несмотря ни на какие легенды и являлись, но все было тщетно. Эти существа просто уничтожали подобные ордена, как войной, так и другими способами, при этом попутно вовсю веселясь и отбирая друг у друга подконтрольные территории, но это забавы низших и неприкасаемых, а вот высшие повеселившись на земле уходили в свои миры или приводили к нам новых. Порталы, древние сооружения, что, по моему мнению, и привели на землю людей, привели и этих тварей, что охраняют свои самые главные сокровища. Десять лет назад я мог разрушить один из порталов, но мне предложили договор — сменить мою печать трофея с меня и всей моей семьи на новую печать, печать крови, что навсегда обезопасит от низших и неприкасаемых. И мой выбор казался мне тогда правильным, но договор оказался нарушен.
Трофей или достойная пища, так называли охотников за тварями, что смогли своими действиями привлечь внимание кого бы то ни было из высших. Заметив достойную пищу, высшие могли одарить тех печатью защиты, что непреодолима для низших и неприкасаемых и грозит им неминуемой смертью за нападение на кого-либо из семьи и окружения трофея, человека, что мог в одиночку, в равном бою одолеть тварь.
Высшие считали, что такие гены надо сохранять, иначе может нарушиться баланс и настанет время скуки, что уже было на планете, когда всех охотников перебили, и низших тварей развелось столько, что планета была погружена в века полной деградации, которые прозвали темными веками. Тогда пришлось убивать тварям себе же подобных, так как грозило такое перенаселение уничтожением человечества, не сразу, но за два века количество людей могло уменьшиться в сто крат. Вот тогда-то и было решено оставлять «героев», что были способны в честном бою уничтожить богоподобного, и на семью такого героя давалась защита, а печать стало необходимо подкреплять каждую новую луну убийством низшего или неприкасаемого. А в случае смерти трофея печать приобретала завершенную структуру и обеспечивала защитой потомков на семь поколений. Вот так и сформировалось понятие «геройская смерть», только не хотел я умирать и пошел на тот договор с высшими, а теперь до смерти проклинаю себя.
Конец второй части первой главы.
Глава 2 часть первая
Поезд мерно стучал колесами пытаясь усыпить своих пассажиров, но, не смотря на то, что спать хотелось ужасно, я все смотрел в окно на удаляющийся город, где на перроне меня никто не провожал.
У меня ушло полдня на сборы, и вот к вечеру я уже сидел в поезде, направляясь в один мне знакомый мегаполис. Когда я принес Настенку то пришлось всех успокаивать, как очнувшуюся внучку, так и новых родственников. Приходилось использовать и свои небольшие познания в гипнозе, который в прошлом мне пришлось изучать, так как в моей деятельности это было незаменимым навыком. Можно конечно и без него, но это очень сложно, и, найдя в одном из орденов так называемых охотников, учителя, психиатра со стажем, я несколько лет потратил на изучение такого сложного механизма воздействия как гипнотическое убеждение без введения в трансовое состояние объекта. А так как по моему дому уже носилось два наряда полиции, которые совали свои носы повсюду и могли найти то, что не надо, мне пришлось изворачиваться. Да так, что иногда мне казалось, что я превзошел себя самого, и мой учитель, уважаемый профессор судебной медицины, не хотел бы меня прикончить за столь малые успехи, а похвалил бы, наверное. Да, таких специалистов уже нет, да и что греха таить, я применил руну убеждения, и на некоторых по несколько раз.
Сложнее всего с убеждением оказалось, на удивление, не с прокурором, а с внучкой, что плохо поддавалась внушению и все поглаживала повязку, под которой был ожог. История о том, что молодожены запнулись, ее муж ударился головой и потерял сознание, а внучка лежала без сознания на затухающих огнях костерка, который они же и развели, не очень-то была для нее правдоподобной. Ведь я пытался ее убедить в том, что все, что она пережила, было просто бредом мозга от недостатка кислорода. Обычно в таких сложных ситуациях я применял транквилизаторы, но это не тот случай, и все же я наделся на самое лучшее, что плод внутри внучки не погиб и не убил своего правнука, но, как бы то ни было, лучше он, чем она. Она помнила что произошло, отрывками, но все же помнила, а знания, даже такие, несут опасность.
А вот остальных моя версия событий убедила с первых слов, особенно та часть, подкрепленная моим внушением, и прокурор сейчас вместе со своим сыном и моим пили, отпустив полицейских, что, проворчав про каких-то богатеньких идиотов, перепивших на свадьбе, уехали.
Основные проблемы возникли с моим сыном, тот, когда все уже уснули, подошел ко мне и спросил: «это как-то связано с тем, кого он помнит с детства?» После моего кивка он начал звонить и договариваться об охране. И вновь пытался разговорить меня на тему, что не раз был объявлена запретной.
Тридцать пять лет прошло с того времени, когда один из низших решил позабавиться, он выследил моего сына и позвонил мне на работу, где я начал честно трудится между поездками на охоту чтобы зарядить печать. Я хотел больше времени проводить с сыном, чтобы у нас была хоть немного нормальная семья.
Бабушка, с которой он рос, не могла обеспечить нормальное воспитание, и в какой-то момент я понял, что должен попытаться дать ему то, чего сам был лишен. Но эта тварь напомнила мне, что пока я гуляю с сыном где-нибудь по алее, они в этот момент доедают какую-нибудь девушку. Вот так, придя в парк, я увидел прикрывшееся иллюзией ящероподобное существо, что обгладывало чью-то запеченную ногу и разговаривало с моим застывшим от ужаса сыном. Ящер придерживал его своим хвостом, стараясь не навредить, а как бы поглаживать, боясь активации печати. Он рассказывал моему сыну о мироустройстве, которое видели твари, и какое место занимает этот первоклассник в пищевой цепочке. Как бы я ни пытался, чтобы воспоминания об этом случае и последующая короткая схватка с низшим забылась сыном, но так ничего и не вышло, он помнил и знал, что не все так однозначно в этом мире, где человек якобы царь природы. И именно поэтому он так среагировал на мой кивок, его детский кошмар приобретал реалистичные черты и я в который раз пожалел, что гипноз на него не действует. Похоже, что это у нас семейное, иллюзии на нас не работают, а внушить нам что-то невероятно сложно, и если бы было иначе, то меня давно бы убила одна из тварей с развитыми ментальными способностями как тот ящер.
Многие охотники как гордо называют себя многие трофеи, тем самым пытаясь доказать самим себе что они хищники, а не просто санитары, что убивают слабейших, готовят своих детей к продолжению семейного дела. Правда, гибнут эти молодые трофеи с завидной регулярностью, и чаще всего еще до того, как получат печать трофея или клеймо охотника. Как говорят некоторые безумцы, это клеймо обозначает, что ты равен тварям и являешься их ужасом. Я же не стал воспитывать убийцу, я сделал примерного семьянина, у которого прекрасная дочь, а то, что случилось, должно стать последним случаем вмешательства тварей в их жизнь, и для этого я готов отдать свою жизнь и забрать с собой многих.
До мегаполиса, где располагаются охотничьи угодья многих созданий, добираться около двадцати часов, и потому я решил выдвинуться на поезде с небольшой сумкой, в которой кроме кучи одежды была моя винтовка, маузер, кинжал и боеприпасы: за десять лет многие вещи пришли в негодность, а до моих схронов надо еще добраться. Да и отдых старому телу не помешает, поэтому вариант с самолетом даже не рассматривался. Я не беспокоился за обнаружение оружие, первые руны, которые я выучил, это скрытие от простых людей. А так как места тайников находятся в не самых благонадежных для меня районах, мне надо напитать кровью печать, что защитит на небольшой срок меня и полностью обезопасит внучку. В моем возрасте надо искать противника по силам, то есть слабых, очень слабых, и лучше всего если неопытных. Так что в мегаполисе мне проще будет найти таких, но надо еще постараться и не привлечь к себе внимание рыбешек покрупней.
Вот мои мысли и подошли к тому, что я, престарелый убийца, имею. Твари решили навестить меня и показать, что договор имеет пару неточностей. Они хотели поиздеваться над моей слабостью, посмотреть как я буду убивать свою внучку, как я, израненный в схватках и, изнемогая от возраста, буду перерезать горло внучке. И я обломал им такое веселье, я оказался не только в форме и не загнулся от допинга, так еще и прикончил препятствия в виде кукол и тройки гончих, которые раньше для меня не были проблемой, но теперь пришлось попотеть. Но это было отнюдь не самым главным для наблюдателя, а в его присутствии я уверен, для него было неожиданностью, что я имею пламя чистоты.
Тут мои мысли прервались, в купе робко постучали, и дверь, не дожидаясь моего разрешения, сама открылась, словно не заметив замка, который я сам поставил, чтобы никто не вошел, также я выкупил всё купе, чтобы ехать в одиночестве и хоть немного отдохнуть. Когда дверь открылась, то за ней никого не было, а через секунду в купе заглянула симпатичная голова девушки:
− Стрелять не будешь? — спросила она, а я мгновенно кинулся к сумке со своей двустволкой. − А ну стоять!
Меня впечатало в стену купе, а сумка, вырвавшись из моих рук, по воздуху переместилась к девушке, которая тут же подняла около тридцати килограмм двумя пальчиками на вытянутой руке. Девушка в синем платье и на высоких шпильках аккуратно зашла в купе закрыв за собой дверь и не обращая на моё хрипение, меня сдавило, словно прессом вжимая в угол вагона, дышать было практически невозможно. Девушка улыбнулась, смотря на мое покрасневшее лицо, и села напротив, и только тогда вновь заговорила, так и не отпуская контроля над той силой, что сейчас воздействовала на меня.
− Костя, давай поговорим без этих глупых пострелялок, здесь же невинных полно, пожалей их жалкие жизни. — Девушка, поставив на сиденье около себя сумку, скрестила свои прелестные ножки и как бы невзначай задрала платьице, продемонстрировав свои ажурные чулки, а руками подперла свою и без того не маленькую грудь.
— Я же такая добренькая и миленькая, ты ведь не обидишь меня? Давай хоть в этот раз не будем пытаться убить друг друга, а попробуем решить образовавшийся конфликтик как разумные.
− Гхр, − было ей ответом, и девушка, поняв это как согласие, отпустила багровое тело, что отказывалось мне подчиняться. Я мешком рухнул на сиденье и зло посмотрел на нее, а она тем временем, словно смущаясь, начала наворачивать на палец свои белоснежные локоны и щечки ее начали загораться алым цветом.
− Ах ты, сука недобитая, какого Темного произошло с моей семьей? И если ты, тварина, решила поиграться с моей семьей и мной в отместку за заключенный договор… Знай, долбанная сука, тебе лучше прикончить меня сейчас, иначе я приду за тобой и в конце концов твое гребанное личико будет украшать мой кабинет, а я буду харкать в него каждый раз при входе и выходе!
− Костя, я и не знала, что ты ко мне так неравнодушен! — с придыханием молвила красавица, щечки которой были алыми, грудь ее порывисто вздымалась, а руки в нетерпении гладили коленки, облаченные в сетчатые чулки. Но ее голос моментально изменился, и в нем прозвучали металлические нотки: − Ну а если серьезно, то я не имею никакого отношения к нападению на твою внучку.
− И я должен поверить тебе на слово? — я словно выплюнул слова, все посматривая на сумку.
− А тебе ничего иного и не остается. − Девушка смотрела в окно поезда и словно витала где-то далеко. − Я признаю, что моя вина есть, ну сам посуди, вспомни, как все было. Врывается в мой дом мужчина, и тогда ты был не такой уж и старый, дает отпор мне, той, что уже забыла о том, чтобы кто-то вообще может ей противостоять, связывает боем и все. Даже не опорочил меня и бросил всю такую красивую и разгоряченную меня неудовлетворенной, так еще этот стервец хватает дорогую вещь и пытается ее уничтожить. Конечно я на тебя зла тогда была, я, главное, распалилась, и уже была готова что ты меня изнасилуешь, а ты в кусты! Оставив меня ни с чем! Я осталась одинокой, голодной и неудовлетворённой!
− Я и не собирался к тебе под юбку залезать, полоумная озабоченная тварь! А твой сожитель был вообще полуразумным животным, похожим на гориллу! — воскликнул я, на что девушка зарычала, обнажив немаленькие клыки и злобно на меня посмотрела.
− Давай без оскорблений! Или ты считаешь, что я недостойна твоего внимания?! − надула губки девушка, а клыки пропали. − И то, что мой сожитель был не особо красив ты прав, но он так пламенно меня любил… Но он умер от руки более горячего мужчины, тебя.
− Эдалия…− начал я, немного успокоившись смотря на многовековую девушку, которая говорила что тот выстрел дуплетом из моего ружья в упор в лицо ее истинной формы был чуть ли не прелюдией.
− Можно просто Эли! − мурлыкнула девушка, подавшись чуть вперед, а ее открывшееся декольте чуть не коснулось поверхности столика.
− Хм, Эли, наш договор нарушен, по нему ты не могла приближаться ко мне или к моей семье, равно как и твои подручные, так что я не верю что ты не причём, − спокойно проговорил я, нащупывая в кармане кастет с нанесенными на него противодемоническими символами, который хоть и был бесполезен против Эли, но давал мне немного уверенности.
− А я ничего и не нарушала, да, мне хотелось с тобой встретиться, но я чту соглашения, а та ведьма когда-то состояла в подконтрольном мне ковене, так что она и нарушила наш договор, но я не причем. Ренегаты есть везде, поверь, по мне нарушенный договор ударил неслабо, и мне еще только предстоит погасить все санкции и восстановить свои обязательства перед договором. — Девушка скривилась, явно вспоминая о чем-то неприятном. Договор, что я с ней заключил, это сложное заклинание, основанное на моей крови и капельке ее, я плохо понимаю как он функционирует. Договор был создан очень давно одним мудрецом и считается одним из тех договоров, что нарушать не стоит, ибо последствия очень болезненны для нарушившей стороны, о чем наверняка знала ведьма, но все же пошла на этот шаг, несомненно мстя за что-то своей бывшей покровительнице. Так что убив ведьму я оказал ей услугу и она не попала в лапы этой прикидывающейся милой девушкой твари.
− Я тут одну заварушку устроила, так что подозреваю, что один из моих недругов таким способом хотел ударить по мне, что у них и получилось. Удар был не по тебе, но влезать в чужие договоры в открытую не стоит, так как ты становишься врагом остальных у кого есть подобные договоры, и поверь, милый, никто не любит нарушителей.
− Ты хочешь убедить меня в том, что ты не причем и твоя мордашка не должна пострадать? — Возможен и такой вариант: Эли сама жертва разрыва, что произошел из-за того, что одна из бывших, но все же, хоть и опосредованно, ее прихлебателей, участвовала в нападении, и договор, скрепленный кровью, посчитал, что надо применить к ней санкции, так как месть мне была под запретом.
− Конечно! И как видишь, я не покрылась, как в прошлый раз, волдырями пытаясь встретиться с тобой, значит договор не против нашей встречи, − явно сболтнув лишнего, девушка закрыла себе рот ладошкой.
− Это какой такой прошлый раз?!− прищурив глаза, спросил я.
Эли стала рассматривать потолок, а на её руках начали иногда появляться когти сантиметров в двадцать сантиметров, но они сразу пропадали, тем самым выдавая, что владелица нервничает и ей сложно поддерживать иллюзию.