Он с минуту смотрел на меня, обдумывая мои слова, пока в его глазах не промелькнула догадка. Этого следовало ожидать: Питер всегда был умным малым, хорошо знающим меня и ход моих мыслей.
— Ты все еще надеешься найти родителей, верно? Тебе не важно, насколько тяжело будет в этой школе, ты просто хочешь этого, ведь так? — спросил он, и его лицо постепенно стало терять насыщенные красные тона.
— А ты сам подумай: у нас будет больше возможностей их разыскать, — сказал я, чувствуя, как мои щеки краснеют, что происходило лишь в те моменты, когда я сильно волновался. — Профессор сказал, что его родители волшебники, поэтому и он волшебник. Может, наши родители тоже волшебники, как и он?
Питер несколько минут пристально смотрел мне в глаза, стоя в нескольких метрах от меня в старых коричневых изорванных штанах и синей футболке, которая висела на нем мешком, и обдумывая, чем бы возразить. Его вид был настолько жалок, что я даже забыл, что выгляжу ничуть не лучше. Такой же худой и в таких же лохмотьях, только другого цвета. И еще без синяков, благодаря магии, а он с порванной губой и царапинами на руках.
— Менинкс сказал, что мы никогда не увидим родителей, — тихо произнес он, сев на кровать и опустив голову на согнутые в локтях руки.
— Менинкс — лжец! — твердо произнес я, вставая напротив него.
— Да, я знаю. А если он прав? Если они больше не появятся? Я даже не помню, как выглядит моя мама и нужен ли я ей, — все так же тихо произнес Питер, не отрывая рук от лица. Казалось, что у него просто нет сил смотреть на меня.
— Если они не найдут нас, то нам придется искать их самим. Мы найдем и спросим, — произнес я, кладя ему руку на плечо. Я не хотел обнадеживать его глупыми мечтами о том, что наши родители будут нам рады, а просто сказал, как есть.
Он поднял голову и пристально посмотрел на меня своими умными зелеными глазами, а затем твердо произнес:
— Мы сможем!
<tab>— Ты прав, мы все сможем! — подтвердил я.
Глава 3. К Мерлину всех!
1998 год
— Гермиона, ты где была? Гарри и Рон с ума уже сходят, разыскивая тебя! — сказал проходящий мимо меня Невилл, выглядывая из-за огромной коробки с волшебным конфетти для представления в большом зале, которую он нес туда.
— Я была в библиотеке. Помогала мадам Пинс восстанавливать ее до конца, — ответила я, подходя к Невиллу и открывая перед ним дверь в зал, поскольку он сам не мог этого сделать из-за коробки. — А что случилось? И почему бы просто не леветировать коробку? — поинтересовалась я, проходя в зал следом за ним.
— Вообще-то, так намного интереснее, — улыбнулся мне он. — А что насчет Гарри с Роном, ты ведь знаешь, какими параноиками они стали. Особенно Гарри! — закончил он, закатив глаза, и направился к Падме, чтобы отдать коробку.
От меня не укрылось то, что Невилл так и не сказал, что случилось. А что-то явно произошло, раз он не захотел мне говорить. Видимо, Гарри и Рон попросили его этого не делать.
Да, уж кому, как не мне, точно знать, какими параноиками они стали. Гарри и Рон всегда были горой за меня, пытаясь защитить и отгородить от опасности, но после всего, что мы вместе пережили на войне, и после моего пленения в Малфой-мэноре, эта забота многократно увеличилась. Теперь, после моего возвращения в школу, я и шагу не могу сделать без их ведома. Конечно, я понимаю, что они просто за меня беспокоятся, особенно после всех тех потерь и пыток, которые мы все перенесли, но все имеет свои границы. И мои попытки их образумить ни к чему не привели (как и всегда). Гарри и Рон продолжают гнуть свое, совершенно не понимая, что я смогу сама за себя постоять при необходимости.
Я оглядела большой зал, пытаясь отвлечься от этих мыслей и переключиться на более спокойные для меня сейчас темы. Например, на предстоящий бал по случаю победы и нашего выпускного.
Десять человек работали над оформлением зала, и у них это очень хорошо получалось: Луна заколдовала потолок так, чтобы звезды создавали разные причудливые картинки, а Невилл разместил по углам ледяные скульптуры животных четырех факультетов, которые, благодаря Симусу Финнигану, каждые пять минут загорались подобно фейерверку и возвращались в свою первоначальную форму. Парвати и Падма Патил украсили стены плакатами с забавными колдографиями всех наших сокурсников, которые старательно делал Колин Криви при жизни. Это была своеобразная дань ему и его увлечению. Все в этом зале было пропитано воспоминаниями о каждом человеке, который не смог быть здесь для празднования Победы.
Подумать только, буквально два месяца назад замок был почти полностью разрушен, а в этом зале лежали горы трупов дорогих нам людей. Тогда о праздновании и не говорили, потому что каждому казалось невозможным радоваться без любимого человека рядом. Всех война задела по своему. И после окончания битвы никто не знал, что будет дальше. Единственное, чего всем хотелось — выплакаться и успокоится в одиночестве, без сочувствия и утешений со стороны, просто ни о чем не думать. Что потом я и сделала, уехав в пустующий дом своих родителей и никому ничего не сказав. Это было эгоистично, но так необходимо для меня тогда. Правда, время бежало и нужно было как-то двигаться вперед. Я была нужна друзьям, поэтому пришлось вернуться обратно в Хогвартс, несмотря на зияющую дыру в душе. Только позже я осознала, что делаю это не для них, а для себя, что бегу от воспоминаний о плене в привычной для себя обстановке родного замка. К сожалению, не помогало. И тот факт, что я физически не могла спуститься в Подземелья, где, казалось, каждая пылинка напоминает о <i>нем</i>, только подтверждал это. Но тогда я была еще не готова морально признать ту истину, поэтому продолжала, как могла, играть роль умницы Гермионы. И не я одна была такой, оглядываясь сейчас в прошлое, я понимаю, что очень многие поступали так же.
Профессор Макгонагалл, а ныне директор школы, решила выдать аттестаты всем, кто должен был получить их в этом году, пояснив, что мы доказали свое умение колдовать на войне, и не раз. Не обделили даже нас с Гарри и Роном, хотя фактически мы пропустили весь седьмой курс.
Кстати о них, в проходе появились две знакомые макушки: одна черная, другая рыжая, которые стремительно приближались ко мне, не замечая ничего вокруг себя.
Они буквально подлетели ко мне как фейри и заговорили в один голос:
— Гермиона! Где ты была? — воскликнул Рон.
— Что с тобой случилось? — сказал Гарри, осматривая мои порванные черные штаны и грязную, когда-то бывшую белой футболку.
По их обеспокоиным взглядам было видно, что сейчас они явно чем-то встревожены и не в настроение шутить. Что же все-таки случилось, раз они так бурно реагируют?
— Мальчики, успокойтесь! Я была в библиотеке, помогала мадам Пинс восстанавливать стеллажи и раскладывать книги, вот и испачкалась! — сказала я спокойно. — А что? Что-то случилось?
Они обменялись взглядами и только потом произнесли в один голос:
— Ничего!
Это стало последней каплей моего терпения, которое они и так изрядно потрепали за этот, казалось бы, маленький срок. Мало того, что контролируют меня, как ребенка, так еще и что-то скрывают от меня.
— Я спрашиваю вас двоих, что случилось?! — голосом профессора Макгонагалл сказала я, строго смотря на них.
Наверное, мой разозленный вид их не обрадовал, потому что Гарри быстро попытался оправдаться:
— Да так, ничего особенного. Тебе будет даже не интересно.
— Гарри Поттер и Рональд Уизли, а ну отвечайте! — я вышла из себя окончательно, срываясь на крик. — Как мне эта ваша забота надоела!
Парвати и Падма, которые стояли ближе всего к нам, обернулись на мой визг, но увидев меня в таком расположении духа, быстро отвернулись, зная что лучше не лезть в наши разборки, когда я слишком злая. Что в последнее время стало очень частым явлением.
— Ты расстроишься, если мы скажем, — произнес Рон, старательно отводя взгляд.
— Я уже расстроена! А ну говорите! — быстро протароторила я.
Они несколько мгновений молчали, видимо, обдумывая, кто же из них мне скажет.
— Малфой тут, — наконец произнес Гарри, которому, по-видимому, надоело молчание. — Ему назначили отработку в Хогвартсе. Мы видели, как он выходит из кабинета Макгонагалл, — закончил он, взглянув наконец на меня.
— Ты расстроена? — спросил Рон, кладя мне руку на плечо. — Хочешь, мы попросим, чтобы он работал где-нибудь в другом месте? Скажем, в Азбакане… — мечтательно продолжил он.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть себе самообладание после услышанного, и ответить спокойным голосом:
— Нет, мне безразлично, где он работает. Мы победили, и каждый получит по заслугам, включая Малфоя. Успокойтесь мальчики, все нормально. Я сомневаюсь, что он мне что-нибудь сделает, — ответила я, старательно выдавливая из себя улыбку.
— Уверена? — спросил Гарри заботливым голосом. Видимо, я все-таки научилась врать, и улыбка была не такой уж фальшивой, как мне показалось. Неужели <i>его</i> уроки не прошли зря?
— Уверена! Я пойду дальше помогать мадам Пинс. Я сюда зашла, только чтобы отдать эти списки пропавших книг Макгонагалл, — ответила я, помахав свитками у меня в руках перед их носом.
— Давай, мы ей отдадим. Все равно хотели к ней заглянуть, чтобы обговорить охрану, которая будет на балу, — сказал такой доверчивый и родной Гарри, забирая у меня из рук списки, даже не задумавшись о том, что кабинет Макгонагалл находится в другом крыле Хогвартса.
— Хорошо. Спасибо, и я пойду, — произнесла я, отводя взгляд, потому что было стыдно смотреть на друзей, которых так бессовестно обманываешь в последнее время с переодическим постоянством.
Я вышла из Большого зала, направившись в сторону библиотеки, чтобы не вызвать подозрений. Через несколько секунд за мной последовали Гарри и Рон, которые не отставали ни на шаг, идя по бокам, совсем как телохранители.
— Ты все-таки подумай о моем предложении насчет Малфоя и Азбакана! — сказал Рон, наконец-таки скрываясь с Гарри за следующим поворотом, ведущим в кабинет новой директрисы.
Я подождала несколько секунд, пока они отойдут на приличное расстояние, и только потом спокойно выдохнула, прислонившись боком к стене замка и думая, сколько раз еще я смогу их так обманывать и при этом не быть пойманной на лжи. Может, она мне и удается, но это слишком тяжело, когда знаешь, что тебе так безгранично верят.
Постояв так немного, я выпрямила спину и пошла в противоположную строну от библиотеки. Миновав несколько пролетов и пройдя через арку, я наконец-таки оказалась на свежем воздухе и смогла выдохнуть полной грудью.
Хогвартс был чудесным местом, которое я очень любила и которым до сих пор восхищалась, но после всех случившихся здесь событий я не могла долго находится внутри. Замок стал давить на меня, снова и снова возвращая меня на несколько месяцев назад, заставляя вновь переживать весь тот ужас, произошедший в этих стенах.
Каждому из нас было трудно здесь находится, и каждый, кто участвовал в войне и все видел своими глазами, справлялся по своему. Мы держали это в себе, не показывая, насколько нам тяжело, пытаясь отвлечься на другие вещи, казаться сильными перед друг другом. Зачем? Сама не знаю, просто язык не поворачивался поговорить об этом с друзьями, которым было так же тяжело, как и мне. А обсуждать все то, что случилось со мной за две недели плена… Нет, увольте, лучше сразу аваду в лоб.
Гарри и Рон теперь боятся отпускать меня и Джинни куда-либо без сопровождения, пытаясь контролировать все наши действия. Джинни спокойно к этому относится, ведь Гарри теперь ее парень и должен постоянно быть с ней и проявлять заботу. Он навещает ее в Норе каждый день, пока она там с родителями, которым очень нужна поддержка и забота после смерти одного из сыновей.
Может, мальчики считают, что эта забота нужна и мне после того, как я стерла память своим родителям, сделав себя сиротой при живых отце и матери?
И поэтому так лелеют, ведь вернуть им память невозможно? Что ж, тогда Гарри и Рон совсем не знают меня, потому что я верю в то, что смогу все исправить. Не знаю как и когда, но я просто в это верю.
Меня часто тянет мечтать о том, чего не произойдет, но я не вижу в этом ничего плохого. Мама всегда говорила, что наши мысли материальны, и если ты чего-то хочешь, то что бы кто ни думал, просто иди к своей цели.
Наверное, из-за этого вот уже месяц я вру друзьям о своем местоположении, а сама прихожу к камню у опушки Запретного леса, и спокойно, без лишних глаз и комментариев, читаю все те книги о потере памяти, которые смогла найти у развалин Хогвартса.
Все учителя и колдометики, с которыми я говорила, утверждают о невозможности моей затеи, но меня это не останавливает. Я знаю, что я права, что это возможно, поэтому не отступлю, пока не добьюсь своего.
В тот день я снова пришла на свое излюбленное место и принялась читать взахлеб одну из старых книг Запретной секции, которую нашла среди обломков стелажей в Хогвартсе, помогая мадам Пинс.