За столами сидели люди, в основном семьи с детьми. Тела, вмурованные в стену, разливали им кофе, подсыпали сахар в кружки, очищали варёные яйца от скорлупы. Один мужчина, под восторженный хохот своих детей, надел свою шляпу на голову исхудалого старика, нависшего над столом.
В помещении не было ни официантов (если не считать официантами обслугу, вмурованную в стены), ни барной стойки. Кроме столов, в помещении я увидел ещё одну дверь с надписью «туалет» и небольшое окно в дальнем конце зала, примерно в полутора метрах от пола.
— Добро пожаловать, сэр…— раздался у меня за спиной измученный голос.
От неожиданности сердце моё ушло в пятки. Оглянувшись, я увидел ещё одно человеческое тело, вмурованное в стену. В отличие от других, этот человек был вмурован в стену боком, рядом с дверью, таким образом, что, повернув голову в одну сторону, он мог увидеть через маленькое смотровое окошко гостей, подошедших к двери с той стороны, и открыть для них дверь, а потом повернуть голову в другую сторону, и поприветствовать их…
— Разрешите повесить ваш пиджак? — человек протянул трясущуюся руку в мою сторону.
Теперь я обратил внимание на вешалку на стене рядом с ним. Видимо, он не только открывал двери, но и заботился о верхней одежде…
— Не нужно, — сделав над собой усилие выдавил я. — Благодарю…
Я медленно прошёл в зал и, замерев в нерешительности на одно мгновение, сел за ближайший свободный стол, разместившись на самом краю, подальше от девушки-обслуги с бледным, измученным лицом, которая, кажется, спала.
Сердце моё бешено колотилось в груди. Я всеми силами пытался взять себя в руки. Это место… Это место было настоящим адом… Но я не должен был выказывать своё смятение, я обязан выглядеть так, словно всё, что происходит вокруг ничуть меня не удивляет…
— О боже, простите меня! — вдруг испугано воскликнула девушка, вмурованная в стену, открывая глаза. — Прошу вас, не нажимайте на красную! Ради всего святого! Я не хотела проявить к вам неуважение, достопочтенный сэр! Не нажимайте — умоляю вас!
— На красную? — удивился я. — На какую ещё кра…
И тут я заметил, что по краям стола, и с моей, и с противоположной стороны, ближе к стене, вмонтированы в столешницу небольшие пульты с четырьмя кнопками: белого, чёрного, красного и жёлтого цвета. Между двумя этими пультами, почти по центру стола, лежал блокнот и карандаш.
— Что делает красная кнопка? — тихо спросил я, смотря, как губы девушки начинают трястись (она вот-вот расплачется). Её длинные рыжие волосы убраны в хвост, бледное лицо выглядит измученным, под глазами повисли огромные тёмно-синие мешки. Грудь плотно обмотана бинтами, а худые руки безвольно лежали на деревянной столешнице.
— Красная делает больно… — на её глазах всё же выступили слезы. — Очень больно, сэр… Пожалуйста, не нажимайте красную…
— Я не буду нажимать красную, — поспешил успокоить девушку я, накрывая своей ладонью её холодную кисть. — А что делают остальные кнопки?
— Желтая, если вы довольны… — слабо и вымучено улыбнулась она. — Чёрная, если я вам мешаю, а белая, чтобы позвать, когда я снова вам понадоблюсь…
— Я смогу сделать ваш день хоть немного лучше, если нажму на жёлтую? — тихо спросил я.
— Да, сэр… — ответила девушка, вытирая слёзы.
Желая подбодрить несчастную девушку хоть немного, я нажал на жёлтую кнопку.
В тот же миг глаза девушки закатились, и она застонала, а в следующий миг счастливо расхохоталась, принявшись гладить себя по лицу так, словно каждое прикосновение доставляло ей удовольствие.
По моей спине пробежал холодок. Это зрелище показалось мне крайне пугающим…
— Спасибо, сэр, — придя в себя поблагодарила девушка.
Она уже не выглядела несчастной, напротив, лицо её излучало счастье. В следующий миг она взяла в руки блокнот и карандаш и спросила бодрым, жизнерадостным голосом: — Могу ли я принять ваш заказ?
— Эм… — на секунду растерялся я. — У вас есть что-нибудь выпить?
— Соки, сладкая вода, чай… — начала перечислять она.
— А что-нибудь алкогольное? — прервал её я.
— Алкогольное? — нахмурилась девушка. — Н.. не уверена, что поняла вас. Хотите, я предоставлю вам полное меню?
— Не надо, — махнул рукой я, предположив, что алкоголь в этом безумном городе вполне может оказаться под запретом. Какая ирония, а ведь когда-то жители Южной Столицы смеялись над принятым в Северной Столице сухим законом… — Обычной воды, если можно.
— Да, конечно, — улыбнулась девушка, записывая заказ в свой блокнот. — Спасибо за заказ, сэр!
Закончив запись, она вырвала листок из блокнота и, протянув руку, похлопала по плечу соседнего мужчину, вмурованного в стену. Тот моментально принял листок из её рук и передал дальше. Так они передавали листок от одного к другому, пока последний наконец не передал его в окно в противоположном конце зала. Через полминуты из окна высунулась рука со стаканом воды, а затем обслуга передавала его друг другу, пока он не оказался передо мной.
— Я могу ещё чем-то вам помочь, сэр? — поинтересовалась девушка.
— Нет… — ответил я, сосредоточенно смотря на свой стакан. Глазеть по сторонам мне совершенно не хотелось — я боялся, что это может привести к помутнению моего и без того настрадавшегося за последние дни рассудка…
Внезапно я подумал о том, что эта девушка может знать что-то о городе, и расспросить её, скорее всего, будет не так опасно, как обычного жителя. В конце концов, если я скажу что-нибудь не то, и она решит вызвать полицию, я всегда могу нажать на чёрную кнопку и скрыться до того момента, когда она очнётся.
— Хотя, знаете что, — посмотрел я на неё, — может быть, вы можете рассказать мне что-нибудь об этом городе? Как он устроен и почему… Почему вы оказались в этой стене…
— Вы хотите узнать о Нелюдях? — уточнила она.
— Д… Да… — кивнул я, не веря в то, что всё оказалось так просто.
— Я могу предоставить вам книжку о тёмных временах и борьбе с Нелюдьми, — предложила девушка. — Правда, она предназначена для детей, но всё равно, очень познавательна и интересна…
Глава двадцать пятая. Книга
Глава двадцать пятая. Книга
Девушка положила передо мной тонкую книгу с пёстрой обложкой, на которой были изображены люди, с весёлыми лицами ухаживающие за животными. Книга называлась «Великая победа Добропорядочных Граждан».
В книге оказалось всего несколько страниц, одну половину которых занимали картинки, а другую — текст, написанный большим, размашистым шрифтом, чтобы детям было удобно его читать.
Попив воды, я приступил к чтению:
Когда-то, когда ты, мой юный друг, ещё не существовал на этом свете, великий Белый Лорд был всего лишь одним из многих тысяч людей, обладающих слабой волей и желающих жить лишь ради своего удовольствия и комфорта.
Да-да, Белый Лорд был плохим человеком и никогда не стыдился своего прошлого! Более того, он и поныне помнит все свои грехи и свято верит в то, что лишь моральные муки, ставшие следствием сотворённых им тёмных дел, способны очистить душу плохого человека.
В те тёмные времена, когда Белый Лорд был плохим человеком, люди использовали животных не ради своего выживания, а только лишь ради своего комфорта. Из живых тел несчастных животных они делали механизмы, приводящие в движение транспорт, который катал их, когда им было скучно; муки животных люди превращали в электричество, дающее свет ночью, когда в нём не было никакой нужды; страданиями животных они делали работу, которую им было лень выполнять самостоятельно.
В те временна Белый Лорд уже правил Южной Столицей, в то время как его брат правил Северной.
И вот однажды Белый Лорд прозрел.
Внезапно он понял, что его душа отравлена ядом. Ядом злобы. Понял, что это не он ненавидит всех вокруг, а дурная кровь злобных предков, текущая в его венах.
Он понял, что так больше жить нельзя: животные такие же живые существа, как и люди — они не должны страдать от человеческого безумия.
Белый Лорд отправился к своему брату, чтобы поделиться с ним своим прозрением и предложить вместе найти решение и остановить зло, изливающееся в мир из осквернённых человеческих душ.
Но брат лишь посмеялся над ним, а потом сказал, что в злобе, текущей по венам людей, скрыто не проклятие, а сила. И силу эту нужно питать страданиями и болью слабых. Он верил, что боль и отчаяние ломает живых существ, вытягивает их силу и дарует мучителю. И брат Белого Лорда жаждал этой силы…
Он хотел убить Белого Лорда, чтобы тот не смог помешать его планам, но Белому Лорду удалось бежать. Всю дорогу за ним гнались солдаты его брата, и у самой границы, они почти поймали Белого Лорда. И тогда явился создатель…
Увидев светлую душу, нуждающуюся в его защите, он опустил на землю непреодолимую стену Великого Тумана, навечно отгородившего Северную Столицу от Южной.
Белый Лорд поклялся посвятить жизнь поиску прощения для всего человеческого рода. Он запретил использовать животных в механизмах, наказал обращаться с ними равно, как с близкими людьми, а не как с рабами или низшими тварями.
Но по эту сторону Великого Тумана многие оказались недовольны решениями Белого Лорда.
Злоба в этих людях закрепилась столь глубоко, что вытянуть её уже было невозможно. Эти отравленные злобой существа, желающие лишь нести страдания другим, потеряли всякий моральный человеческий облик. Они стали Нелюдьми.
И тогда город разделился на две противоборствующие силы: Добропорядочных граждан, ищущих лучшей жизни для всех живых существ, и Нелюдей, желающих лишь боли и страданий для каждого.
Это была долгая, полная ужасов война, но в конце концов добро одержало верх: Южная Столица отныне принадлежала только Добропорядочным Гражданам.
Белый Лорд знал, что зло осталось в крови у многих Добропорядочных Граждан, особенно у тех, чьи близкие были Нелюдьми. Это зло неустанно шепчет страшные приказы своему носителю, и чем больше Добропорядочный Гражданин прислушивается к этому шёпоту, тем громче и настойчивее тот становится. В конечном счёте зло может снова взять правление над человеком, и тогда он станет Нелюдем.
Лучшие умы Южной Столицы, вместе с Белым Лордом, без сна и отдыха придумывали способы подавления зла и способы обнаружения его восходящей силы.