Наконец, перед ними вырос двухэтажный дом из красного кирпича с вывеской «Хокинс и Дженкинс».
Внутри царила тьма и тишь. В тонких лучах солнца, пробивающихся из окон, кружилась пыль.
Люциус вынул палочку и тихо скомандовал:
— Гоменум Ревелио.
Ветер пронёсся вдоль стен, показывая, что никого нет. Гермиона выставила палочку вперёд:
— Люмос!
Контора была разгромлена. Посередине почему-то валялся обугленный сейф с распахнутой дверью. Шкафы и столы, припорошенные ворохом документов, громоздились друг на друга, будто гигантский конструктор. В одном кресле вверх ногами торчала конторка, из-за спинки другого — две тощие ноги в коричневых ботинках.
Малфой развернул второе кресло. Хокинс упёрся головой в сиденье, в глазах застыл дикий ужас, пальцы скрючены, рот так и замер в вечном вопле.
— Непростительное… — тихо сказал Люциус. И ещё тише, — Авада…
Гермиона прикрыла рот ладошкой.
— Нужно вызвать авроров… я пошлю Гарри сообщение с патронусом.
Она взмахнула палочкой и с усилием произнесла: «Экспекто Патронум!» Серебристая выдра, усердно работая лапками, вылетела в окно.
Люциус в это время деловито обшаривал карманы покойного, выкладывая на дощатый пол монеты, грязный платок и гусиное перо.
— Не взяли палочку, оставили деньги… Что они искали? Табакерку?
— Да, точно. Погоди-ка…
Гермиона осторожно сняла с лацкана Хокинса эмблему конторы и разъединила её.
— Вот, смотри, — она протянула Люциусу ключ. — Должно быть, Флеминг украл табакерку убийцы и заколдовал её так, чтобы она открывалась только этим ключом.
— Похоже, Хокинс так и не смог открыть её, — продолжил Люциус, — хотя ключ у него был всё время под носом. В буквальном смысле… Убийца действительно приходил за своей табакеркой, здесь ты права. Видимо, это важная улика…
Они переглянулись и, не сговариваясь, положили руки на табакерку. Малфой вставил ключ и повернул. Яркие искры прыснули снова и приятно согрели пальцы. Столкнувшись лбами, сыщики разглядывали на дне две волшебные игрушки. Деревянная фигурка колдуна в мантии выбрасывала руку с палочкой вперёд и пищала: «Люмос!» Крошечный лохматый оборотень то чесал задней лапой за ухом, то задирал морду вверх и протяжно выл.
— Что всё это значит, хотел бы я знать… — задумчиво протянул Люциус, поглаживая подбородок.
— Есть только один способ узнать.
Гермиона закусила губу от любопытства и осторожно коснулась волшебника. И в тот же миг пропала.
Малфой успел только коротко выдохнуть. Преодолевая отвращение, он схватил табакерку, быстро тронул оборотня, и мага бешено завертело в пространстве. Порталы сработали.
Люциус выпрямился, когда под ногами резко спружинила земля. Гермиона, хвала Мерлину, стояла рядом и беспокойно озиралась.
Перед ними на многие мили вперёд расстилались бескрайние зелёные долины с редкими бурыми холмами. Слева вдали виднелась маленькая деревня, перечёркнутая тонкой лентой реки. Высоко в небе на одной ноте пел жаворонок.
Гермиона удивлённо оглядывалась:
— Где это мы?
— Похоже на Ист-Мидлендс… — Люциус пристально вглядывался вдаль, но деревушка была явно маггловская, и узнать ничего не удавалось. Он ткнул тростью в большой серый ангар на окраине, — смотри, что это за маггловские развалины? Я даже отсюда чувствую магию…
Гермиона прищурилась.
— Если мне не изменяет память, это музей трамваев. Нас в младших классах возили сюда на экскурсию. А значит, это деревня Крич, графство Дербишир.
— Дербишир? — Люциус нахмурился, сжимая набалдашник трости. — Ведь в Дербишире авроры оцепили деревню и ведут переговоры с великанами. Но их здесь…
— …нет, верно, — подхватила ведьма, — потому что они сидят на берегу Деруэнта в двух милях от Чатсвортс-Хауса!
— Мне всё это очень не нравится, — маг хмуро вертел в пальцах трость, — может, и сюда стоит вызвать авроров…
— Флеминг хотел, чтобы мы нашли это место. Это наше расследование! — воскликнула Гермиона и решительно зашагала к ангару.
Она по самые лодыжки проваливалась во влажную землю в своих туфельках, но упрямо пробиралась вперёд. Её захватил азарт охотника, который вот-вот настигнет свою добычу.
Люциус недовольно ослабил галстук и решительно зашагал следом.
У самого ангара они наткнулись на невидимую стену. Гермиона разочарованно постучала, но никакого отклика не добилась.
Малфой же тихо произнёс:
— Алохомора.
И тут же перед ними возникла большая каменная чаша.
— Но что это? Для чего она? — удивилась Гермиона.
Люциус задумчиво произнёс:
— Нужно отдать то, что пропустило бы нас. Это место требует дань.
— Дань? — Гермиона заволновалась, вспомнив рассказ Гарри о пещере Реддла. — Нашу кровь?
— Нет, — Люциус поморщился. — Думаю, всего лишь это. Наверняка она как-то связана с этим местом.
Он достал табакерку и положил её на каменное дно.
Воздух исказился, медленно меняя очертания, ангар вместе с чашей пропал.
Чары постепенно спадали, и перед сыщиками развернулся целый городок с двухэтажными домами, магазинами и улочками. Над черепичными крышами висели свинцовые тучи, хотя остальное небо синело невинной чистотой. Странно тёмные стены зданий освещали разноцветные фонарики, яркие вывески вспыхивали над фасадами, отовсюду слышался какой-то нездоровый надорванный смех, залихватская весёлая музыка.
— Прямо Лас-Вегас, — тихо сказала Гермиона.
— Что это?
— Маггловский город в пустыне. Там одни казино, отели. Рестораны.
Она вспомнила, что и Хогвартс был также замаскирован для магглов под развалины.
— Люциус… Когда мы были здесь с экскурсией, всего этого не было!
— Значит, кто-то поставил чары недавно.
Горожане тоже выглядели и вели себя странно. Если среди них и попадались волшебники в дорогих мантиях, то они едва держались на ногах, распространяя вокруг резкий запах огневиски. Те же, что победнее, вызывали устойчивое желание держаться от них подальше: глаза у них дико сверкали, нередко на подбородок тянулась ниточка слюны, и Гермионе сразу вспомнился приторный запах опиума. Встречались типы и вовсе бандитского вида: лохматые, грязные, с чёрными зубами и провалившимися от магического сифилиса носами. От их жадных похабных взглядов хотелось бежать со всех ног. Женщин здесь было заметно меньше, но тем редким, что мелькали в переулках и окнах, позавидовала бы покойница Беллатриса — они смотрели так недобро, будто им не терпелось запустить в кого-нибудь Круцио, а то и Аваду.
Гермиона то и дело жалась к Люциусу, который сдержанно морщил благородный нос.
Рядом с вывеской «Лавка запрещённых зелий» мигала ярко-зелёная рекламная надпись: «Только сегодня в продаже яд василиска!» На витрине желтели черепа гиппогрифов, русалок и драконов.
Между домами прятались деревянные загоны, из-за которых слышалось приглушённое ржание и стук копыт. Сквозь щели в досках мелькали человеческие торсы, белые гривы, витые рога.
— Кентавры и единороги! — прошептала Гермиона.
В двух шагах над жёлтым коттеджем переливались алые буквы, то распадаясь, то складываясь в название «Бордель «Мантикора».