ТЕЛЬЗА: Да ладно…:—/ Он нормальный мужик)) И ничего подобного не сделает, я тебе обещаю;))
ИВИ: Это для тебя он нормальный мужик и друг, а для меня — начальник, который еще и злится в придачу, что по моей милости у всего отдела теперь только работы прибавится. Тееееееель! Уговори его, что тебе тоже позарез надо с нами поехать! Ну пожааааааа!
ТЕЛЬЗА: Как ты себе это представляешь?
ИВИ: Я его боюсь!!!!!!!!! Тееель!!
ТЕЛЬЗА: Не бойся, он не кусается. Ха-ха!
Очень смешно. Я хмуро посмотрела на нее через стол, соображая, как бы так ответить, чтобы и жалобно, чтоб из образа не выпасть, но при этом язвительно. Можно было бы, конечно, написать «Ты просто не все о нем знаешь», или «Еще как кусается. У меня от его укусов крышу сносит», или…
— Брунгильда, если тебе с нами скучно, можешь идти к себе и отдохнуть перед дорогой. Я заеду за тобой в два часа ночи.
…или, и это будет самым разумным поступком, вообще ничего не писать. И да, как можно скорее узнать, что означает «А» с точкой в имени Бронзового Бога.
Выйдя из участка, я сразу же отправилась к себе, а уже дома, с головой забравшись под одеяло, зажмурилась и попыталась решить, как же мне быть. Вариантов виделось лишь два.
Первый. Сделать вид, что ничего не было, и просто игнорировать попытки Рика обсудить произошедшее, если таковые вообще будут.
Второй. Самой поднять эту тему, чтобы раз и навсегда расставить точки над «i». Но как это сделать? Сказать ему о настоящих причинах? В мужчинах я разбиралась не очень хорошо. Да и где бы я могла этому научиться? В приюте для девочек или в училище, где из мужиков было три преподавателя, да и тем в обед сто лет исполнилось? Был, конечно, еще и Доминик, отличная иллюстрация к стихотворению классика про опыт, который «сын ошибок трудных». В общем, как я и сказала, в мужчинах и мотивах их поступков я разбиралась слабо, но даже этого хватило, чтобы осознать: перспектива стать заменой бывшему / орудием мести /попыткой сбить возможный контакт — нужное подчеркнуть — мало кому понравится. И вряд ли Рик будет исключением из правил. Поэтому что нам остается? Правильно. Соврать о причинах, побудивших меня отдаться мужику после пары часов знакомства.
Но, увы, более-менее адекватная причина, как назло, не придумывалась. Так что, прокрутившись без сна часа два или три, отбросила жалкие попытки найти выход из ситуации, выбралась из-под одеяла и, схватив с тумбочки пульт от телевизора, включила Восьмой канал, по которому сегодня обещали показать одну из любимых мною старых комедий. Примерно к середине фильма я все же отрубилась, а в себя пришла, когда за окнами уже основательно стемнело.
По телевизору шли вечерние новости. Голова после продолжительного дневного сна гудела. Я поднялась с постели, приняла душ, доела остатки вчерашнего ужина, надела джинсы, майку и теплый свитер, после чего устроилась перед электронным табло будильника и принялась ждать.
Стук в дверь раздался без трех минут два. Я сунула ноги в демисезонные кроссовки, сдернула с вешалки куртку и вышла в коридор. Рик тоже был в джинсах и свитере, и даже куртки у нас были из одной спортивной коллекции, только у меня был женский вариант, темно-синий с зелеными вставками, а у него мужской, но той же расцветки.
— Привет, готова? — он растянул губы в приветливой улыбке.
Нахмурившись, кивнула.
У Рика был коричневый четырехдверный пикап, который он припарковал в трех метрах от крыльца малосемейки, где обитали восемьдесят процентов всего нашего участка. Интересно, капитан тоже обитает под этой гостеприимной крышей или успел обзавестись собственным жильем?
— У меня полдома в Свободе, — проговорил он, открывая дверцу машины. — Приходится тратиться на бензин и учитывать утренние пробки, но лучше так, чем стены из картона и жизнь у всех на виду.
Я с видимым равнодушием пожала плечами, села на пассажирское сиденье и, пока Рик обходил машину, чтобы занять место водителя, пристегнулась.
— Нам долго ехать?
— Ты же слышала, к рассвету как раз успеем. А что?
— Разбуди минут за десять до прибытия, — буркнула, потирая глаза. Ай да я! Ай да молодец! Нашла-таки способ оттянуть выяснение отношений.
— Как скажешь, — ответил Рик, а я отвернулась к окну, донельзя раздраженная его покладистостью и тем, как сильно она меня задела. Должна ведь радоваться, что он не требует объяснений и не пытается свести разговор к тому, что случилось в поезде чуть больше двух недель назад! Тогда почему так неприятно колет в груди, и откуда эта беспричинная злость?
Какое-то время мы ехали в абсолютной тишине, нарушаемой лишь равномерным рокотом мотора. Я смотрела в окно. Перевал был небольшим городком, в котором кроме гостиниц, многочисленных туристических магазинчиков и ресторанов по большому счету больше ничего и не было. Небольшой район, в котором жили так называемые местные, как раз по нему мы сейчас и ехали, заселялся «сезонниками», и до наступления настоящих холодов их дома пустовали. Я без особого любопытства рассматривала пятиэтажные здания, стоявшие по обе стороны от плохо освещенной дороги, и размышляла о том, что если сейчас, когда Перевал переживает так называемые несезонные месяцы, здесь столько туристов, то что начнется ближе к осени, когда откроют лыжные трассы на склонах и разрешат подъемы на Пик Дьявола?
За окном мелькнул синий прямоугольник с перечеркнутой надписью «Перевал», и машина сразу же вильнула к обочине.
— Что происходит? — вслух удивилась я, забыв о том, что по легенде вроде как должна спать.
— Мы больше не на Перевале.
— И что это значит?
— Вообще-то ничего, — ответил, отстегивая оба ремня безопасности, — но дело принципа. Понимаешь?
— Нет, — оторопело пробормотала, а в следующее мгновение он перетянул меня к себе на колени и яростно поцеловал.
Одной секунды хватило, чтобы вспомнить все то безумие, что произошло между нами в поезде, да не просто так, а в самых непристойных подробностях. Боже, кому я вру? Я ни на миг о них не забывала. Еще секунду потратила на то, что бы осознать — Рик тоже все помнит. Мало того, однозначно планирует обновить воспоминания. И — о, боже! — как же я хотела ему это позволить! Вот прямо всем своим предательским телом хотела, как никого и никогда в жизни, но вместо того чтобы выбросить белый флаг и поддаться немного агрессивным, но весьма убедительным доводам Рика в пользу этого «обновления», я уперлась двумя руками в его плечи и попыталась отстраниться.
— Кошка, у меня от тебя крышу рвет, — признался он, уткнувшись носом мне за ухо.
— Мне говорили, — я так надеялась, что Рик не заметит позорной хрипоты в моем голосе, но он, конечно же, заметил и, тихонечко рыкнув, прикусил мочку моего правого уха, — говорили… что у вас на Перевале неуставные отношения не в чести.
Дернулась, вырываясь из его объятий, и вернулась на свое место, так толком и не определившись, радоваться или злиться из-за того, что Рик позволил это сделать.
— Мы не на Перевале, — искушающе мурлыкнул он и, поймав мою руку, поцеловал кончики пальцев. — А во-вторых, сладкая моя, неуставные отношения к связи Гончей и Охотника не имеют вообще никакого отношения. Ты разве не знала?
И посмотрел пронзительно, жадно, словно ждал от меня какой-то реакции. Какой?
Эти слова отрезвили получше ведра ледяной воды. Я выдернула руку и вжалась в спинку сиденья, испытывая невероятное, ни с чем не сравнимое разочарование. Боже, клянусь, в эту секунду мне было даже хуже, чем тогда, когда застукала Доминика с его новой невестой.
Рик, заметив мою реакцию, нахмурился. Поджал губы. В его глазах промелькнуло… Что? Удивление? Недоверие? Плевать. Мне было неприятно смотреть на него. Нет, не так. Неприятно осознавать, что секундой ранее я была почти готова продать душу дьяволу, лишь бы он не прекращал меня целовать.
А еще искренне подумывала о том, чтобы вернуться на Перевал пешком, только бы никуда не ехать с Риком, а лучше вообще больше никогда его не видеть, но почему-то сидела на месте и не двигалась. Не знаю почему, но допускаю, что с этим было как-то связано чувство беспомощности, промелькнувшее во взгляде Бронзового Бога.
— Слушай…
Он перебил меня жестом, опустил руку на руль и сжал его с такой силой, что костяшки побелели, а затем все-таки задал вопрос, который я надеялась никогда не услышать:
— Почему ты убежала тогда?
— Поэтому и убежала! — огрызнулась я. — Не хотела, чтобы из меня сделали сексуальное приложение к твоей карьере!
Он побледнел и отшатнулся.
— То есть ты решила, что я… — по десятибалльной шкале уровень его бешенства тянул на все сто, клянусь, — что я… с тобой… тебя… ради «контакта»?
Мое молчание стало более чем красноречивым ответом, и Рика прямо-таки перекосило. Он грязно выругался, пристегнулся, повернул ключ зажигания и, обеими руками сжав руль, бросил на меня еще один бешеный взгляд.
— Пожалуйста, — не знаю, как у меня хватило сил и смелости на то, чтобы заговорить, — очень прошу тебя, Рик, давай просто сделаем вид, что ничего не было, что мы сегодня впервые встретились и…
— Нет, — коротко перебил он и нажал на педаль газа. — Пристегнись.
Я все ждала, когда же он объяснит, что скрывалось за его категоричным «нет», но в течение следующей пары часов он не произнес ни слова, а я, чувствуя себя совершенно несчастной, и не хотела ничего слышать.
Конечной точкой нашего маршрута оказалась заброшенная типография. Огромное полуразвалившееся здание зияло черными провалами окон и своим видом вгоняло меня в еще большую тоску. Не самое лучшее настроение для экскурсии по лимбу.
Я первой решилась нарушить повисшее между нами молчание и, не глядя в сторону Рика, произнесла:
— Мне надо пройтись, осмотреться, может быть, наметить пути отступления… ну, понимаешь. Мне и раньше приходилось работать без страховки, но это всегда было в городском морге, а здесь…
— Не нужно ничего намечать, — перебил Рик. — Я подстрахую.
Не сдержав удивления, я все же посмотрела на него.
— Что ты сказал? Подстрахуешь? Ты? Слабо себе представляю, как это возможно.
— Вот и не представляй! Скоро сама увидишь как.
Он сладко потянулся, затем перегнулся на заднее сиденье и достал пакет, в котором оказались большой термос и пластиковый контейнер с бутербродами.
— Кофе, чай, горячий шоколад?
— А ты что угодно можешь наколдовать? — вскинула бровь, намекая, что напитков он предложил несколько, а термос у него только один.
— Я не волшебник, — расплылся в улыбке Рик и высыпал мне на колени целый ворох разноцветных бумажных пакетиков, — я только учусь. Выбирай на свой вкус, а в термосе у меня обычный кипяток, как ты уже, наверное, догадалась.