Я выбрала горячий шоколад и, краем глаза отметив, что Рик взял себе то же самое, остальное сложила обратно в пакет. От бутерброда хотела отказаться, но Охотник настоял. В тишине, нарушаемой лишь жеванием и прихлебыванием, мы то ли поужинали, то ли позавтракали, после чего Рик взял наши стаканчики, термос и опустевшую коробку из-под бутербродов и вышел из машины. Ледяной воздух немедленно забрался в кабину, и я, поежившись, обняла себя за плечи.
— Не трясись, — вернувшись, Бронзовый Бог бросил мне плюшевый плед, — укройся. Что тебе нужно для вхождения в лимб? Какой у тебя ритуал?
— Ну, — я смущенно отвела глаза, — вообще-то я разговариваю с покойниками, но раз тела здесь уже нет, то, наверное, нет никакого ритуала. — Посмотрела на часы и озвучила очевидное: — Рассвет скоро. Если ты не возражаешь, я приготовлюсь…
Рик пожал плечами, и я достала из рюкзака свой рабочий комплект. Нанесла на лицо крем, достала капу, а когда потянулась за очками и перчатками, Охотник раздраженно дернул бровью и проворчал:
— Здесь кроме меня все равно никого нет. А уж мне-то ты можешь доверять.
Я недовольно глянула на него:
— Думаешь, могу?
Он закатил глаза и отвернулся, а я выложила все необходимые мне вещи на приборную панель и неуверенно поерзала в кресле, устраиваясь.
— Слушай, а нельзя его как-то назад откинуть. Я привыкла работать лежа или полусидя… И фиксаторов здесь нет…
— Тогда лучше сразу пересесть назад, — перебил Рик и, не откладывая в долгий ящик, выскочил из автомобиля.
Я помедлила, не понимая, почему, раз нельзя разложить переднее сиденье, он тоже пересаживается назад. Не думает же, что я положу голову на его колени!
Как выяснилось, именно так Рик и думал. Даже более того! По его мнению, я должна была «со всем комфортом расслабиться в его надежных объятиях».
— Ты рехнулся, — покрутила пальцем у виска, — или у тебя просто шуточки такие дурацкие? Разве я непонятно высказалась насчет того, что думаю по поводу каких-либо расслаблений с твоим участием?
На его лице заиграли желваки, а губы сложились в хищный оскал.
— Послушай меня очень внимательно, Агнесса Ивелина Брунгильда Марко, потому что второй раз я повторять не стану. Мы сюда приехали не для того, чтобы пообжиматься на заднем сиденье моего пикапа, хотя, видит бог, в другой ситуации я бы не возражал, а по довольно важному, хоть и дурно пахнущему делу. И как твой непосредственный начальник, как человек, отвечающий за тебя перед Короной и в первую очередь перед собственной совестью, я просто обязан позаботиться не только о благополучном завершении расследования, но и о твоей безопасности. Поэтому будь добра, не выноси мне мозг, а делай то, что тебе велели!
Несколькими минутами ранее Рик все-таки опустил передние кресла, превратив салон автомобиля в кровать внушительных размеров, и теперь сидел, широко расставив ноги, смотрел на меня лютым зверем и ждал, пока я «расслаблюсь», откинувшись ему на грудь.
— Ты сама обратила внимание на то, что здесь нет фиксаторов, — более мягким тоном заметил он. — А так я смогу тебя удержать, если что… Ну? Чего ты боишься? Иди сюда.
«Еще скажи, что ты не кусаешься», — мысленно съязвила, понимая, что сейчас мое смущение выглядит как минимум неуместным, а как максимум — глупым. «Я просто представлю на его месте Ларса, — решила я. — Ведь будь здесь он, я бы ни на секунду не усомнилась, что это положение обеспечит более надежную страховку». Вздохнула и устроилась в объятиях Рика. Напряженная, как палка! Какой тут, к черту, лимб?! Вставила капу, надела очки и перчатки. Вдох-выдох.
— Хочешь, чтобы я посчитал для тебя?
Я не чувствовала его рук на себе, допускаю, что Рик, не желая еще больше смущать, решил меня обнять после того, как я войду лимб. Но запах его тела, который впитался в мою кровь еще с той ночи и отказывался вымываться, какой бы шампунь или мыло я ни использовала, а также теплое дыхание, едва задевающее край уха и висок, не позволяли обмануться даже на миг. Я точно знала, в чьих объятиях нахожусь.
— Один, два, три… — зашептал Рик, а я, перепуганная, настороженная и напряженная, как черт знает кто, едва не плакала, уверенная, что в таком состоянии мне ни за что не выйти в лимб. Не помню, на каком счете он остановился, когда из припаркованной возле заброшенной типографии машины меня выбросило в густой потусторонний туман.
Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в норму, абстрагироваться от реальности. Огляделась по сторонам, а потом чуть не заорала, потому что почувствовала, как что-то схватило меня за локоть. Не обжигающий ветер или липкую влажность — физический контакт, на который призраки уж точно были не способны.
— Не пугайся, это всего лишь я, — произнес туман голосом Рика.
— Идиот, — выругалась сквозь зубы. — Я чуть не поседела!
Он отпустил мой локоть и надежно взял за руку, так уверенно и безошибочно, будто мог меня видеть. О том, что некоторые Охотники могут общаться со своими Гончими, я знала — и это не от «контакта» зависело, а от сплоченности пары. Я, например, слышала Дома, правда, он меня — нет. Мы надеялись, что после того, как наши отношения перейдут на другой уровень, это изменится…
А вот зрение в лимбе отказывало всем Охотникам — без исключения.
Не время сейчас об этом думать!
Сегодня в лимбе было ненормально тихо. Не то чтобы я ожидала пения птичек или шума ветра, но какое-то движение здесь все же происходило. Не клубился туман, ни одна неприкаянная душа не появилась в поле зрения даже после того, как я несколько раз позвала убитого по имени. Сам он вряд ли мог ко мне прийти — не после того, что с ним сделал убийца, но надеялась, что на мой зов откликнется один из «стукачей» — так мы называли бродячих призраков, которые ходили за нами по всему лимбу, как привязанные. Обычно за карьеру Гончая набирала до ста таких «хвостов». У меня пока было только четыре.
С досады хотелось выругаться. Что же это получается?! Мы проделали такой путь — и все напрасно? И это после того, как Пончик перекинул дело на нас, надеясь, что я смогу выйти на след? Проклятье! Может, если немного походить вокруг, получится что-то зацепить?
Я шагнула наугад и замерла, интуитивно прислушиваясь. Что-то изменилось. Не в движении тумана или звуках лимба, но что-то определенно было не так.
— Надо уходить, — громко произнес Охотник и сильно дернул меня за руку.
— Нет, подожди… — отмахнулась, — мне надо понять… О боже!
С правой стороны от меня лимб потемнел, налившись темнотой, как дегтем. Понятия верх и низ, право и лево, как и понятие расстояния здесь теряли свой смысл, но если бы в реальности я находилась хотя бы немного ближе к той точке, от которой по лимбу пошли черные круги, смогла бы если не помочь, то хотя бы узнать, что стало причиной. Увы, я была слишком далеко…
— Боже…
Не знаю, что видел, чувствовал или слышал Охотник, но он не стал снова звать меня. Просто выдернул в реальность, будто морковку из грядки, за что и поплатился, когда меня вырвало прямо в салон его чистенького пикапа.
Схватив за шиворот, как какого-то котенка безродного, Рик выволок меня наружу и хорошенько встряхнул.
— Еще раз! — прорычал он, и я с ужасом увидела, что его зрачки вытянулись, превратившись в едва заметную вертикальную ниточку. Ох… Похожие глаза мне уже приходилось видеть раньше…
— Еще хотя бы раз начнешь спорить со мной, когда мы в лимбе, и я тебе так всыплю…
— Пошел ты…
Оттолкнув мужчину, сплюнула горькую слюну на покрытую сухой травой землю. Не нравится, как я работаю? Пусть катится на все четыре стороны, он не единственный Охотник на Перевале. Да кто он вообще такой, чтобы ради него я стала изменять своим методам и привычкам?
— Пошел ты на хрен, понял? Если еще хоть раз попробуешь выдернуть меня по живому, я сама тебе всыплю — мало не покажется.
Он снова тряхнул меня, да так сильно, что у меня зубы клацнули друг о друга — хорошо, хоть язык не прикусила! — и проорал прямо в лицо:
— Не будь идиоткой! Это была черная воронка!
— Она была далеко! — в том же тоне ответила я. — И я могла, могла определить, что послужило источником, если бы один дебил не выдернул меня из лимба раньше времени!
— Дура! — рявкнул Рик и, резко отпустив мои плечи, отошел в сторону, а меня начало колотить от отката из-за резкого возвращения. — Сядь в машину.
На этот раз спорить не стала. Забралась на переднее сиденье, подняла спинку, пристегнулась и, обняв себя руками, стала смотреть на выкатывающееся из-за горизонта солнце.
Черная воронка в лимбе могла означать только одно: кто-то из Гончих этим утром не сможет из него выйти. Потянулась за телефоном и по памяти набрала номер Несси.
— Чтоб вам сдохнуть, — сонно пробормотала она в трубку. — Вы на часы смотрели?
— Несси, привет. Это Иви, — быстро произнесла я. — Вы с Агни не на службе сегодня?
— Иви!!! — заорала она так громко, что я вынуждена была отодвинуть трубку от уха. — Твою мать! Ты что, совсем страх потеряла? Куда ты пропала? Твой Дом нас чуть с говном не съел! Сеструха, хватит дрыхнуть, ты не слышишь, что ли? Иви звонит!
Я улыбнулась.
— Он больше не мой Дом.
— Что?
— Родная, я сейчас не могу говорить. Я вечером позвоню и обо всем расскажу. Обещаю. А Дому можешь от моего имени плюнуть в правый глаз.
— А в левый? — оживилась близняшка.
— Можешь и в левый, — разрешила я, сжимая переносицу двумя пальцами. — Мне пора. До вечера, хорошо? Люблю вас.
— И мы тебя, хоть ты, конечно, и свинья.
Я нажала на отбой, а минутой позже в салон забрался уже успокоившийся Бронзовый Бог. Протянул мне плотный пакет, из которого одуряюще пахло копченой уткой, и бутылку питьевой воды. Затем, все так же не говоря ни слова, перегнулся назад и подал забытое там плюшевое одеяло — меня все еще поколачивало из-за отката.
— Накройся, — велел он и вновь выбрался из машины, открыл заднюю дверцу и, бормоча под нос ругательства, занялся уборкой последствий моего неправильного выхода из лимба.
Примерно час спустя мы остановились на заправке. Рик вышел, чтобы расплатиться за топливо, а я, по уши завернувшись в плед, осталась в машине. Когда через несколько минут он вернулся, даже не глянула в его сторону, поэтому вздрогнула от неожиданности, услышав: