— А ты знаешь, что шоколад — мощнейший афродизиак?
Хриплый шёпот и сильные руки на талии, шею щекочет горячее дыхание, вызывая волну мурашек по телу. Рома шумно выдохнул, окончательно теряя голову, но всё же хмуро проворчал:
— Тёмный, не молочный.
— Какая разница? — безмятежно протянул Черкасов, поднося к его губам шоколад.
— Серёж, я правда не хочу, я вечером наелся… — Рома отрицательно помотал головой.
Черкасов ничего не ответил, лишь осторожно провёл лакомством по его губам. Шоколад таял, оседая на коже, просто вынуждая облизнуться. Ромка и хотел бы, но понимал, что хоть одно лишнее действие — и всё, он будет потерян для мира, позволив безумию взять верх. И тогда плевать, насколько сильным афродизиаком является шоколад! Его грёбанный шоколад — это сам Черкасов, который просто напрочь сносит голову в любое время дня и ночи.
— Ро-ом, — протянул Сергей и потёрся носом о его щёку. — Ромка, посмотри на меня.
Попов повернул голову, не в силах противиться, и тут же почувствовал лёгкое прикосновение чужого языка к своим губам. Осторожно и нежно, Черкасов слизывал растаявший шоколад. Это был не поцелуй, но ласка настолько интимная, что охватившие эмоции сковывали тело, не позволяя даже вздохнуть. Желание, ревность, нежность… эмоции такие сильные, что могли убить.
Интересно, как поступит Черкасов, если на его руках окажется хладный труп?
Ромка хотел отстраниться, но Сергей не позволил даже дёрнуться, неимоверно крепко прижимая его к себе. А потом углубил поцелуй, заставляя почувствовать привкус молочного шоколада, такого сладкого и сливочного, несравнимого с кофе.
— Ты от кофе горький и пряный… — улыбнулся Черкасов ему в губы.
А может, действительно любой шоколад афродизиак? Потому что в этот момент Попов окончательно не выдержал и накинулся на Сергея с поцелуями, повалив его на диван. Он целовал неистово, яростно, до боли. Прикусывая и зализывая, отпустив себя, наслаждаясь происходящим. Он пил воздух с желанных губ и в ответ отдавал всего себя, делал то, о чём мечтал весь день, исследуя ладонями обнажённую грудь и напрягшийся пресс, касаясь плотных бицепсов. Рома изливал накопившуюся страсть…
И Сергей отвечал ему не менее пылко, сжимал в объятиях и тянулся навстречу поцелуям, выгибался под осторожными пальцами. Он тяжело дышал и крепко жмурился, чтобы не стонать.
В себя Ромка пришёл, когда уже накрыл ладонью пах Черкасова, прокладывая дорожку поцелуев-укусов по его шее. И виной всему был тихий, сдавленный стон и властные руки, крепко стиснувшие предплечья.
— Ром…
— Я… — Попов дёрнулся, как от пощёчины, и едва не сбежал.
Господи, на двери нет замка, пусть не за стенкой, но неподалёку спят родители, а они здесь… Фа-ак!
— П-прости, — пробормотал Рома, — я не хотел.
Сергей пошленько усмехнулся и, разжав ладони, резко притянул его к себе, практически вжимая в пах, заставляя почувствовать, как сильно они оба возбуждены.
— Ещё как хотел, — шепнул он, легонько прикусив мочку уха. Ромка едва не взвыл от остроты ощущений. — Просто ты уже терял голову.
— А сам-то! — возмущённо.
— А сам я её давно уже потерял.
Честно, искренне, твёрдо. И так лично, почти как признание. Рома едва тут же не кончил от такого заявления, а Серёжа просто довольно ухмыльнулся, продолжая, словно большой кот, тереться щекой о его плечо, зарывшись носом в шею.
— Серёж… — тихо-тихо, почти неслышно.
— Ммм? — слегка двинув бёдрами, не позволяя спасть напряжению.
— Я хочу тебя. Сейчас.
"И как ты поступишь сейчас, мой Серый Волк?"
Глава 16 — Откровения
Не представляю, что на меня нашло тогда. Неподалёку, всего-то через небольшой коридорчик, спали родители, а я забыл обо всём, желая только одного — Сергея. Рядом, со мной, близко-близко. Всегда.
Как бы забавно это ни звучало, но я тонул в его глазах, изнывал от жажды, и был только один способ спастись. Получить его в личное и бесконечное пользование. Или не в бесконечное, но хоть на годик… на неделю… на день…
— Шшш… — Сергей опрокинул его на диван, закрывая рот поцелуем. — Я знаю.
Горячие пальцы забрались под майку, оглаживая живот, и Ромка едва не застонал, вовремя успевая до боли прикусить губу и лишь сдавленно пискнуть. А вот мучителя его это, кажется, развеселило — Сергей рассмеялся, утыкаясь носом Попову в грудь.
— Не смешно, — проворчал Ромка, запуская пальцы в его волосы и слегка их сжимая.
— Вот не надо, — фыркнул Черкасов, медленно стягивая со своей жертвы майку, но когда Рома крепче сжал кулак, дёргая его за волосы, добавил: — Мне с тобой всегда весело. Даже драться.
И коснувшись губами напрягшегося под ласками живота, поднял взгляд. Затуманенный, но сосредоточенный. Не зря когда-то казался Роме волком — хищник перед прыжком, перед атакой.
— Надеюсь, драться мы сегодня не будем? — зачарованно спросил Попов, с трудом разомкнув разом пересохшие губы.
— Как захочешь, можем и попробовать, — с улыбкой отозвался Сергей, освобождая-таки его от майки и проводя по груди раскрытыми ладонями. — Боже, какой же ты худой! Все рёбра пересчитать можно!
— Может, не будешь отвлекаться? — возмущённо протянул Попов, запрокинув голову.
— Может, не будешь торопиться? — в тон ему отозвался Черкасов. — Я уже несколько лет мечтал об этом моменте, продумывал его в деталях, планировал, что сделаю в первый раз, а что потом, если вдруг выпадет такая возможность…
Одна его ладонь легла на до боли возбуждённую плоть, лаская её через ткань джинсов, другая продолжала исследовать живот и грудь. Казалось, Сергей пальцами обводит каждое выступающее ребро, каждую косточку, а взгляд его проникал в самую душу. Ромка шумно выдохнул сквозь сжатые зубы и вцепился пальцами в простынь, которую так долго поправлял в начале вечера.
— Конечно, я не рассчитывал, что в первый раз где-то за стенкой будут твои родители, — Черкасов тихонько рассмеялся и всё же отвёл взгляд, потершись щекой о живот Ромы. — Не-ет, я планировал увидеть тебя на своём диване среди кучи подушек, исследовать каждый миллиметр этой светлой кожи…
— Я смуглый… — прошептал Попов, едва подавляя дрожь; слова Серёжи его ещё больше распаляли.
— Скажи это моему загару! — "согласился" Сергей и продолжил сладостную пытку, покрывая поцелуями грудь Ромы. — Так вот… мне хотелось изучить тебя всего, губами и пальцами, и собственным телом.
— Так давай… — каждое слово давалось с трудом, но Ромка всё равно продолжал. — Чего ждёшь?
Казалось, Сережа издевается, продвигается медленно и осторожно, словно боясь спугнуть, но в то же время поцелуи и прикосновения его были столь откровенны, что не позволяли возбуждению спасть ни на грамм. У Ромки не было девушки уже больше года, и тело изголодалось по ласке. Ему, блин, снились недоэротические сны с участием Черкасова! Логично, что Попов не может держать себя в руках. Да срать на боль и на возможные неприятные последствия, хоть один раз пусть Серёжа уже возьмёт его, даже если завтра все их "отношения" закончатся.
Но… такое ведь не может закончиться быстро, правда?
Ромка и сам никак не верил.
— Думаю, — абсолютно серьёзно заявил Сергей, переключая всё внимание на плотно застёгнутую ширинку. Одной рукой он поглаживал член, другой — возился с замком. — Решаю, что из планов позволительно сделать сейчас.
Борьба с ширинкой прошла успешно, и горячие пальцы коснулись напряжённое плоти уже через тонкую ткань белья. Рома едва не взвыл от ощущений. Каждое движение Черкасова было властным и сильным, но удивительно нежным — Сергей понимал, что он управляет ситуацией. Он, и правда, управлял! Как бы Рома ни хотел вырваться и сам накинуться на такого соблазнительного парня перед ним, попробовать вкус его кожи, от которой сейчас доносился лёгкий аромат его собственного геля для душа, он не мог. Просто не мог, потому что от возбуждения даже двигаться был не в состоянии.
Если Сергей сейчас остановится, Попов к утру так и подохнет на диванчике от перевозбуждения.
— Чё-ёрт, Черкасов, хватит, — задыхаясь, выдавил он. — Трахни меня уже. Смазки нет, но есть масло.
Сергей остановился. Сергей внимательно посмотрел на него. И вздохнул, покачав головой.
— Ром… — руки освободили изнывающую плоть и провели по бокам, а осуждающий голос раздался у самого уха. — Я, конечно, выдумщик и экспериментатор, но это уже слишком.
Неимоверным рывком воли Попов заставил себя избавиться от кисельного состояния и обвил руками шею Сергея, притягивая того к себе для поцелуя, кусая упрямо сжатые губы. Сдался Черкасов быстро, ответил яростно, пламенно, показывая всю силу ответного желания. Чёрт, но он же хочет!
— Тогда давай просто так… я выдержу, — выдохнул Рома, когда они разорвали поцелуй. — Всё же не девственник.
Попов так и не отпустил шею Серёжи и теперь практически висел на нём, животом ощущая его каменное возбуждение. Голову сносило напрочь, хотелось избавить партнёра от тесного плена джинсов и внимательно изучить его желание, потрогать пальцами бархатистую кожу, насладиться срывающимися с губ стонами. Ощущение близости с мужчиной опьяняло, хотя когда-то, со своим первым и последним партнёром, Ромка сделал всё, чтобы избавиться даже от мысли об очередном сексе с парнем. Впрочем, видимо, не с последним. И будь, что будет.
Когда руки, освободившие шею Черкасова, уже тянулись к его ширинке, Серёжа резко перехватил их, прижимая к дивану, и яростно выдохнул Роме в губы:
— Запомни, милый, — и это "милый" получилось почти как ругательство, — мне плевать, кто у тебя был до меня и сколько их было… пока о них молчишь. Но хоть слово — и я убью даже твоего обожаемого Корнеева, если он хоть раз посмел тронуть тебя так.
Обжигающие пальцы пробрались под резинку трусов и сжали каменный стояк, вынуждая Рому тихонько зашипеть. Сергей укусил его за подбородок и, продолжая поглаживать напряжённую плоть, покрыл шею своей жертвы яростными поцелуями-укусами. Последний, у ключиц, был особо сильным и резким, обещавшим оставить после себя засос. Метку Волка.
— Ты встрял, Попов, не понял ещё? — Черкасов усмехнулся, окончательно освобождая плоть Ромы от лишней ткани и продолжая ласки, сводя его с ума. — Встрял в тот самый момент, когда посмотрел на меня этими испуганными, но понимающими глазами тогда, в квартире. Перевернувшаяся вазочка с конфетами, твои вопросы… — движения всё сильнее и быстрее. Почему руки всего две, но кажется, что они успевают ощупать всё тело? — Я не удержался тогда и подколол тебя, но реакция, которую получил. Она была бесценна. Этот взгляд…