Долгий поцелуй, выжигающий из лёгких весь воздух, и ритмичные движения сильных пальцев на члене. Ромка слишком потерял голову… и слишком поздно понял, чего добивается Черкасов.
— Я с первых дней института мечтал о сексе с тобой. Первое время хотел просто трахнуть и забыть, потом… потом стало хуже. Теперь… я растяну удовольствие.
Последнее резкое движение сделал сам Рома — он и не заметил, как начал подмахивать навстречу чужой руке, желая то ли закончить сладостную пытку, то ли просто оказаться ближе к Сергею. Но именно оно и привело к оргазму. Бурному, сильному, выбивающему из тела дух. Словно бы там ещё оставалось, что выбивать, после пламенной речи Черкасова!
Сперма выплеснулась на живот, пачкая кожу. Тело ещё содрогалось в оргазме, когда Сергей нежно целовал его в щёку, размазывая пальцами по животу горячее семя. Он целовал и прикасался так ласково, так трепетно… с тем самым блаженством, которое недавно вызвало у Ромки ревность. Теперь оно было обращено на него.
— Я в душ, — шепнул Сергей, отстраняясь.
Позорно сбежал, не позволив себя даже коснуться, сыграв на том, что Ромка сейчас был "не жилец". И резко стало холодно — тело покинул жар возбуждения, оставили чужие ласковые руки. Зато голову не покидали мысли о Черкасове.
"Теперь… я растяну удовольствие".
Почему это звучит, как угроза? И почему даже после оргазма Ромка так неудовлетворён?
"Красная Шапочка ошибалась: волки не играют с жертвой — ловить добычу нужно быстро и качественно, чтобы она не трепыхалась. Щенятами они могут быть только со своей истинной парой".
Глава 17 — Почему так бьётся сердце?
В какой-то момент я стал зависим от Черкасова. Нет, не "личный сорт наркотика", это слишком избито. Но он вызывал привыкание. Мне не нужен был даже сон, только бы подольше слышать звуки его голоса.
Даже если Серёжа был не рядом.
— Скажи ещё что-нибудь… — тихонько выдохнул Ромка в трубку, с головой зарываясь в одеяло.
— Я могу даже сказку тебе почитать, — разнёсся смех Черкасова.
— Лучше героическое фэнтези… — кое-как выдавил Попов.
— Сладкий, ты засыпаешь, — ворчливо, но ласково. — Давай-ка отключайся и спи, а то уже предчувствую, что окажусь встречен полудохлой пандой. Осталось меньше суток, спи.
— Не-а…
Была поздняя ночь, глаза неумолимо слипались, но Рома продолжал говорить о пустяках, только бы Серёжа не отключался. Хорошо ещё, у них мобильный оператор был один и бесконечное количество минут звонков обходилось бесплатно, хотя Попов был готов даже потратить весь тариф за пару дней, только бы оставаться на связи. И, кажется, Сергей тоже.
С той ночи, когда Ромке окончательно снесло голову прошло уже трое суток… Впрочем, обо всём по порядку.
Той ночью они так и не смогли оторваться друг от друга. К возвращению Сергея из душа, уже чистенького и спокойного, Ромка успел найти в комнате влажные салфетки, хорошенько ими вытереться, отнести чашки на кухню и заново застелить диван. И всё это время он нервно прислушивался к еле слышному шуму воды, раздающемуся из ванной. Попов прекрасно понимал, что там, за дверью, парень, которого он безумно желает коснуться, удовлетворяет себя сам. И это, чёрт возьми, задевало.
Но разве можно злиться, если, вернувшись, тебя с порога окружают теплом и заботой? Мечтательно улыбаясь, Черкасов плотно закрыл дверь, подошёл к Ромке и крепко-крепко прижал того к груди, тихонько целуя в щёку. Ладони провели по спине выше, пальцы запутались в тёмных волосах…
— Сладкий мой, — прошептал Сергей. И слышалась в его голосе такая щемящая нежность, Рома даже не нашёлся, что ответить, просто спрятал лицо у него на груди и обхватил руками за пояс.
Они честно пытались заснуть хоть на пару часов. Попов — на кровати, Черкасов — на свежезастеленном диване, но… как можно в такой ситуации спать раздельно? Проворочавшись полчаса, Сергей всё же не выдержал: вскочил с дивана, подхватил стул, подставил его к двери, подпирая ручку спинкой, чтобы в комнату было не так уж легко проникнуть, и нагло забрался к Ромке в кровать, осторожно прижимаясь к нему со спины и укутывая одеялом их обоих.
Попов не противился, хотя искренне полагал, что ни к чему хорошему это не приведёт, только подарит очередную бессонную ночь. Но в объятиях Серёжи было так тепло и уютно…
Проснулся он сам, рывком. За окном уже ярко светило утреннее солнце, под боком сопел Черкасов, стул всё так же стоял у двери… а в квартире было тихо. Ромка облегчённо грохнулся обратно на подушки. Ну, слава Богу, родители не решились с утра лезть в комнату, а спокойно убежали на работу! Кстати, почему в комнате до сих пор нет нормального замка?
Попов искренне задумался и осторожно развернулся в крепких объятиях Сергея. Поменять положение ещё получалось, а вот выбраться из них было нереально, Черкасов вцепился в него, словно в любимую игрушку, которую обожает с детства. И показывать стыдно, и выкинуть нельзя, потому что любит.
Ромка прикусил губу, выкидывая из головы такие мысли. Нет уж, показывать его не стыдно! Конечно, великой красотой и мужественностью Попов не отличается, но зато он симпатичный, с хорошим чувством юмора и… милый, да. К тому же, факт, что они теперь встречаются, не говорит о великой любви к нему Черкасова. Хотя в себе Рома оч-чень сомневался — слишком уж часто билось у него сердце в присутствии Сергея, а ещё… сегодня он впервые задумался о том, что у взрослого парня иногда может появиться потребность закрыться в комнате.
Честно, вроде бы раньше у него были отношения, но всепоглощающего желания не было. Рома спокойно мог отказаться от секса лишь потому, что родители должны были вернуться уже через час. Через ЦЕЛЫЙ час! С Серёжей он готов был забыть обо всём даже когда они за стенкой и, что уж греха таить, действительно так поступал. Когда ещё чьи-либо поцелуи заставляли Ромку так терять голову?
Он тяжело вздохнул и улыбнулся, разглядывая спящего Черкасова. Ничьи. Никогда. И, если честно, Попову даже не хотелось проверять, удастся ли найти другого человека, вызывающего такие бурные эмоции. Вот он, этот человек! Другой ему и не нужен. Пусть даже придётся признаться самому себе, что он, скорее всего, испытывает к Серёже некие… чувства.
Из раздумий его вырвал хриплый голос Черкасова:
— Чего не спишь?
Сергей притянул Ромку ближе к себе и потёрся носом о его щёку. Попов рассмеялся, пытаясь вырваться.
— Блин, ты колючий, — он упёрся Черкасову в грудь, а потом вдруг резко перестал вырываться и, улыбнувшись, провёл ладонью по его щеке. — Офигеть… у тебя щетина!
— Ага, вселенская неожиданность, — усмехнулся Сергей. — Экстренные новости: если я в вузе всегда гладко выбрит, это не значит, что борода у меня вообще не раст… — Черкасов запнулся, подозрительно присматриваясь к Ромке, и протянул: — А у тебя…
Попов тяжело вздохнул. Вот кой чёрт его дёрнул сделать на этом акцент?
— Да-да-да, я урод, — протянул он, дёргаясь сильнее и всё же вырываясь из объятий удивлённого Черкасова. — У меня тёмные волосы, но нифига не растёт щетина, я застрял в подростковом возрасте и бреюсь раз в три-четыре дня.
Ромка вскочил с кровати и принялся одеваться, чтобы не показывать, как сильно расстроился. Сам же и виноват! Но Сергей с утренней щетиной, это так…
— Как это мило, — донёсся из-за спины голос Черкасова.
…мило.
— В смысле? — Рома обернулся, планируя наградить Серёжу подозрительным взглядом, но вместо этого вновь оказался в кольце его рук.
— Ты милый. Во всех смыслах, — тот чмокнул его в нос и мгновенно отстранился, преувеличенно-бодро заявляя: — Та-ак, раз проснулись, пойдём что-нибудь есть? И да, надо всё же спасти мне сегодня "несчастного" Самойлова, а то рыдает там, наверное, рядом с любимым авто…
Рома еле удержался от смеха. Пусть Денис зовёт Сергея "прихлебалой Самойлова", сам Серёжа так явно не считает. Он просто хороший друг, действительно хороший.
Потому и уехал сразу после завтрака, обещав позвонить ближе к вечеру. Сказано — сделано! Правда, вечерний разговор Ромке совсем не понравился…
"Забавно, но Красная Шапочка никогда не думала, что у Волка тоже может быть бабушка, и он тоже может навещать её, неся корзинку пирожков".
Глава 18 — Самая сексуальная фантазия
Сейчас я слегка пообвык и не нервничаю, когда Серёжа уезжает куда-нибудь дня на два-три, но тогда, в первые дни наших отношений… нет, не хотел, не мог, был просто не в силах отпустить его на несколько дней, так и не увидев. Я же только-только "заполучил" Черкасова, я же… влюбился. То ли уже тогда, то ли ещё задолго до нашего первого поцелуя. А может, даже полюбил Серёжу с первого взгляда — просто сам себе в этом не хотел признаваться.
Ведь от любви до ненависти один шаг.
Ромка промчался по квартире, словно ураган: натянул на себя первые попавшиеся джинсы и майку, обшарил все тумбочки в поисках закинутого куда-то кошелька, но нашёл лишь пару сотенных бумажек, едва не упал, запнувшись о собственные тапки… В итоге, наплевав на всё, он схватил мобильный, накинул на плечи первую попавшуюся куртку, сунул в карман найденные деньги и пулей вылетел за дверь. Окрик мамы Попов уже не слышал — слишком много этажей успел преодолеть за пару минут, которые она добиралась до открытой двери.
Остановился Ромка только на автобусной остановке, когда понял, что на часах уже почти одиннадцать ночи, и в такое время не ездят даже маршрутки. А он стоит на долбанной остановке в одной осенней курточке, невесть как оказавшейся на вешалке посреди зимы, и думает только о том, как добраться до Черкасова. Точно, где-то были деньги!
В кармане оказалось всего двести рублей — негусто, но должно хватить на такси до дома Серёжи. Почем-то у Ромки не было и мысли повернуть назад. Плевать, как сильно он замёрзнет, дожидаясь такси, но не сдастся. Они обязаны увидеться сегодня. Обязаны — и точка.
Так что, когда Попов наконец-то оказался у дома Серёжи и набрал номер нужной квартиры на домофоне, от холода он уже не чувствовал ног. Или пальцев рук? В любом случае, замёрз он знатно, не помогла даже печка, которую водитель такси включил на полную, завидев заиндевевшего клиента.
— Ромка? — удивлённый Черкасов широко распахнул дверь квартиры и сам едва не выскочил навстречу. — Что случилось?
Ответом ему послужили крепкие объятия. Попов просто-напросто подался вперёд и уткнулся носом Серёже в грудь, крепко стискивая обледеневшими руками.
— Попов, ты рехнулся, да? — покачал головой Черкасов, обнимая его в ответ.
— Нет. Хотел тебя увидеть, — пробормотал он в ответ.
Почему-то стало дико стыдно. И правда, он рехнулся? Со всех ног бросился сюда, хотя Сергей всего лишь предупредил, что утром уезжает на пару суток к бабушке. Стоило просто пожелать хорошего пути и дождаться возвращения, а он…
— Почему не отвечал?
Ромка, подняв на Сергея удивлённый взгляд, отстранился и запустил руку в карман. Мобильный не включался — видимо, перемёрз, — а ещё выпадал из неслушающихся онемевших пальцев. Когда Рома в третий раз попробовал зажать кнопку включения, Черкасов всё же перехватил его ладонь, легонько её сжимая.
— Мобильный отключился… — пробормотал Попов.
— Да я уже понял, — Сергей вздохнул. — Проходи. Тебя согреть, видимо, нужно. Хотя, по-хорошему, лучше бы отшлёпать за идиотское поведение.