Укрывшись за крупным стволом, уставился на две фигуры, мелькающие среди редкого лесочка. В отупении и замешательстве, я раз за разом наблюдал, как сталкиваются два существа, некогда бывшие людьми. Они ещё ходили на двух ногах, но уже изменились.
Удлинившиеся руки, значительно увеличившиеся габариты, темный оттенок кожи и массивные, заостренные когти. Это только то, что смог разглядеть отсюда. В действительности, готов поспорить, изменилось абсолютно всё. Люди не способны так двигаться.
Используя лишь собственные тела и когти, они рвали друг друга, оглашая округу рёвом, полными ярости и боли. Присмотревшись я понял, что один из них был когда-то моим отцом. На его голове была замызганная старая кепочка, а на изменившейся бычьей шее едва заметный армейский медальон. И приметная, пусть и растянутая татуировка на окровавленном плече.
Мозг отказался воспринимать происходящее, и я сразу же перевел взгляд на руки, обычно в иллюзорном мире именно с ними творится непонятное. Но нет. Пальцев ровно десять, и они такие же, как и всегда, разве что грязные. Это все сон, сон, сон. Просто чертов кошмар продолжается и сейчас, я лежу у себя в кровати или сидя сплю в машине по дороге домой.
Тем временем в поединке наступил переломный момент, как это и бывает мгновенно. Одна ошибка и вот уже судьба предопределена. Второй безумец лишился изрядного куска мяса на шеи и теперь медленно оседал, окрашивая все вокруг в темно-багровый, почти черный цвет своей кровью.
Я прицелился в раздавшуюся спину существа, что некогда было отцом, но каждую секунду, меняющуюся все больше. Если это сон, то не произойдет ничего страшного, ну а если по какой-то безумной причине всё вокруг реальность… Знаю, он бы хотел уйти вот так, а не отбирать жизни в виде мерзкой твари.
Именно в этот момент разум решил всё-таки проанализировать происходящее, и я осознал, вокруг не сон, нет, что-то почти неслышно нашептывало, мир изменился. Рука затряслась, а пальцы упорно не хотели ложиться на сдвоенные курки. Слезы и боль душили, мешая сделать то что нужно. А в голове крутились воспоминания о моей слабости… мама. Теперь и отец.
В глубине души я надеялся, что изменения коснулись лишь внешнего облика и он все такой же. Мерзкое чавканье и хруст растоптали надежду на это, окончательно разделяя в моих глазах монстра передо мной и батю. Тварь наклонилась над поверженным врагом и пожирала его, вырывая кусок за куском из бочины. Что вызывало ещё большее отвращение — это тихий скулеж ещё живого обеда.
Вдох-выдох, прицелиться и различая заплывшими глазами лишь силуэт надавить на курок. Вместо выстрела — тихий щелчок. К сожалению, этого хватило, чтобы привлечь внимание к моей персоне. Новый щелчок, ещё один. Выстрелов не было, а страх остаться против вот этого без оружия поселился внутри.
Мгновенно развернувшись тварь с рыком бросилось вперед, а я с кристальной ясностью понял — это конец. Из оружия только подаренная кукри, очень удобная в лесу вещь. Но тут клинок не поможет, будь хоть трижды великим мастером. Но сдавать без боя, не собирался. Хватит! Каждый раз моя слабость приводила к ужасным последствиям.
Выхватив мачете для рубки мяса, с забавным названием ОДУВАНЧИК, ухватился поудобнее за пробковую рукоять. Умирать страшно. Особенно вот так, не слыша в последние минуты шёпот Древних, зовущий к себе.
Чудом уйдя от первого удара махнул в сторону деформированной руки, надеясь хотя бы ранить. Слишком медленно. Но тварь остановилась, и стала жутко дергаться без всякой логики.
— Убей, — почти секунду я не мог поверить, что оно говорит, хриплое бормотание повторялось, становясь все громче и при этом неразборчивее. Отец выиграл мне несколько секунд, и я должен успеть. Ради него. Ради себя.
Первый удар больше подходил лесорубу, но отточенное лезвие с легкостью разрубило плоть и кожу на шее, почти дойдя до позвоночного столба. Ещё удар.
— ААА… — едва дыша я орал, колол и рубил куда и как придется, задыхаясь от боли, скользя в крови. Слезы застилали глаза, а я в ярости уподобился умершей твари. Но с каждым ударом немного попускало, уходил дикий коктейль из страха, душевной боли, отчаяния.
Не знаю, через сколько меня отпустило окончательно, и я просто упал в лужу крови, рядом с буквально растерзанным существом. Бездумно глядя в небо, краем сознания отметил багровый с алыми прожилками символ, похожий на зловещее облако, зависшее среди яркой синевы.
В глазах зарябило от символов и цифр, но полная апатия не давала вникнуть в происходящее. Не хотелось ничего, разве что услышать голос Отца и Древних, зовущих к себе навсегда. Воссоединиться с семьей.
Пришел в себя уже позже. От холода слегка трясло, а тело покрыла плотная засохшая корка крови. Остатки твари сейчас напоминали жертву мясника-безумца. Впрочем, это было недалеко от истины. Надо его закопать. Мой отец остался воином до конца и заслуживает хотя бы этого.
Я четко осознал, что именно сломило и изменило его. Мне удалось пройти через свои страхи и вернуться, а батя не зря говорил, что оттуда возвращаются иными. Война, вот что не позволило вырваться из кошмара. Именно её мой отец видел засыпая. Мертвых друзей, бессмысленную жесткость, сгоревших детей и жалких калек на которых всем наплевать. Разрушенные судьбы, сгубленные жизни, неописуемая горечь родных, потерявших там любимых. Война — слово которое он ненавидел и то, без чего не мог.
Вторая тварь, вероятно, тоже была охотником. Эти болота и леса никому больше не интересны. Возможно, такой же сломленный выходец иной эпохи, где государство бросало почти детей, в кровавые жернова войны. Вернувшись, многие не могли жить без оружия и находили себя в охоте. И именно появление второго измененного, скорее всего, спасло мне жизнь. Отец сопротивлялся и смог обратить ярость на другую тварь. Будь иначе, кто знает, суждено ли было бы мне проснуться.
Мозг пытался каждую секунду найти зацепку, хоть что-то, дабы убедить себя, что всё это иллюзия, сон, игра разума, но не получалось. Кровь, боль, лес — всё слишком реально. Ещё раз окинув взглядом место бойни поплелся в сторону машины, постоянно озираясь и прислушиваясь. Знакомый лес теперь может оказаться куда опаснее.
Возьму лопаты и, как следует, похороню отца. Да, он обратился и стал вот этим, но даже так смог помочь. Осознание, что всё вокруг изменилось, сковывало и давило. В какой-то момент просто отключились все мыслили, и я брел механически.
Найти полноприводного, вместительного красавца оказалась неожиданно трудно. Никогда у меня не было проблем с ориентированием в лесу, но сейчас, знакомый лес изменился. Черные полянки разрослись, стали куда больше и словно раздвинули знакомый лес. Куски территории словно исчезли и вместо них появилось нечто чужое, но всё-таки, с огромным трудом, удавалось узнать некоторые ориентиры.
Не знаю, смог бы я сам найти авто в этом новом лесу. Благо у каждого из нас был комплект ключей, необходимая предосторожность, на случай, если в азарте кто-то их проеб… потеряет. Научены горьким опытом. Брелок от машины показывал направление и примерное расстояние. Так и нашел железного коня, обходя по дороге всё, что казалось подозрительным и опасным.
На границе зрения, что-то настойчиво мигало, но все потом. Сначала нужно провести ритуал и освободить душу из плена тела. Это сейчас самое важное. Вспоминая о мертвых привычно поднял глаза к небесам и понял окончательно, мой мир изменился. Багровый символ, закрывающий половину небосвода, словно говорил мне о том, что как прежде, уже ничего не будет.
Глава 2
Увидев машину окончательно убедился, что лес изменился. Оставили мы её у края обширной зеленой полосы, теперь же она оказалась со всех сторон окружена деревьями, притом некоторые казались мне незнакомыми. Если и земное, то явно не из наших краев. Чертовщина мля.
Закрытые с ключа двери, открылись без проблем. Внутри багажника творился управляемый хаос из груды вещей, но все исключительно необходимое и при этом грамотно упаковано. Отец запасливый…был. В багажнике хватало еды, воды, инструмента и оружия. Пара стволов в специальном сейфе и любимец — охотничий арбалет. Подогнанный специально под меня приклад, ложе из карбона, усиленные плечи, удобный прицел с возможностью регулировки кратности. И болты, чудовищно дорогие болты. Высококлассный карбон и наконечники: двухлезвийные, трехлезвийные и раскрывающихся парочка. Отдельно лежала пачка дешевых тренировочных аллюмишек.
Выкопав в куче вещей лопату, вытащил её и заодно снарядил своего красавца. Инструмент закрепил за спиной, страшно занимать руки, когда в лесу возможно бродят подобные твари. Туда же отправил арбалет, в руки же взял шестизарядный полуавтоматический дробовик, хотели сегодня пристрелять обновку. С новым, незнакомым оружием идти на охоту дело бестолковое, но сейчас совсем другая ситуация условиях. Стоит вопрос выживания и шесть зарядов, против двух, решает. Забил пули и крупную картечь через одну.
Вернуться к телу оказалось непросто, казалось, что всё вокруг постоянно меняется, лес будто водит меня кругами. В итоге наткнулся на нужное место чисто случайно. Услышав что-то вроде поскуливания и чавканья, пошёл на звук.
На месте бойни лежал гребаный недобиток и доедал то, что осталось от изменившегося отца. Уёбок. Ярость захлестнула с такой силой, что пришлось сжать зубы и вцепиться рукой в дерево, дабы просто не кинуться с кулаками. Эта тварь куда живучее человека и не известно насколько восстановилась. Радует одно, выращивать мясо похоже очень больно.
Сменив ружье на арбалет и выбрав достойный болт прицелился. Не стоит слишком сильно шуметь и палить из огнестрела, когда можно решить вопрос относительно тихо. Нас разделяло метров сорок, плевая дистанция для моей игрушки. Полукилограммовый снаряд, со скоростью больше ста метров в секунду сорвался с ложа и влетел в бочину уроду, разрывая мясо и кроша кости в фарш, раскрывшимися лепестками.
Лес огласил полный боли вой пролившейся бальзамом на мою душу. С наслаждением смотря как тварь медленно пытается ползти, причиняя себе ещё больше страданий, вновь взвел оружие. Новый болт пробил насквозь горло и улетел дальше. Надеюсь целый, благо светящейся хвостовик не даст потерять столь ценную вещь. Подозреваю больше их в ближайшее время производить не будут.
Крик стал булькающим, а движение ещё неспешнее. Сплюнув, взял крепче лопату и подошёл поближе. Удар и кровавые брызги разлетаются алым веером, ещё один и более прочные кости с хрустом ломаются. В этот раз успокоился быстро, просто пришло понимание, что надо собраться иначе все будет напрасно. Больше контроля, расслабляться можно только в безопасности.
Теперь понять где, кто, стало почти невозможно. Вместо достойного обряда просто забрал валяющийся жетон отца и чудом уцелевшие часы, которыми он так дорожил. Ему их подарил друг за несколько дней до своей гибели. Валяющейся недалеко ИЖик забрал себе. Отец наверняка был бы рад узнать, что его оружие заберет пару тварей. Да и разбрасываться стволами в такое время глупо, теперь он возможно стоит куда как больше. Первый болт вытащил с огромным трудом, пришлось расширить рану и местами вскрыть ребра. Сделал все чисто механически, без эмоций. А вот второй болт оказался потерян безвозвратно, даже светящийся хвостовик не помог отыскать в траве.
Когда вышел по брелку к машине уже начало смеркаться. Теперь необходимо переодеться и выезжать отсюда в сторону трассы. А там по обстановке. Раздевшись оттер как смог тряпками кровь и накинул гражданку. Джинсы, кроссовки, футболка и легкая куртка. Из охотничьего оставил только боты, остальное на выброс. От холода и пережитого начало трясти, да так что минут десять просто пытался согреться и собраться.
Перебравшись на место водителя повернул ключ. Ничего. Никаких ошибок на дисплее, звуков из-под капота. Просто груда металла. Вытащив телефон увидел постоянно идущий полосами экран, хоть и с трудом, но удалось разглядеть значок отсутствия связи. В копилку странностей теперь упало ещё и это. Брелок по-прежнему исправно показывал состояние машины и расстояние до неё, но при этом все остальное с электронной начинкой умерло. Не поленился вырыл в груды вещей электронный манок, даже он не подавал признаков жизни.
Пытаться как-то положительно повлиять на машину — не стал. Отец ещё что-то мог посмотреть, оценить, да и то на старой модели, здесь же куча электроники. Представив перспективу ночевать в мертвой машине, посреди этого леса, аж вздрогнул, но бежать сейчас куда-то ещё большая глупость. Да и нахера? Здесь полная жопа, которая очень вряд ли станет светлее с наступлением ночи, но далеко не факт, что где-то лучше. Надо просто подготовиться к неожиданностям. Первым делом нашел фонарики, нужные патроны и световые химозные палочки.
Следом отделил пищу и запас топлива. Завтра осмотрюсь внимательнее может есть стеклянная тара, дабы сделать простейшие бутылки с горючкой. Позже если достану все необходимое попробую превратить их в напалам, спасибо отечественным фантастам за нужные знания.
Лишнее ударными темпами выкинул из багажника, разгружая машину. Если доживу до утра, подберу рюкзак, все переберу и подготовлюсь, сейчас ненужные вещи только помеха. Сложив сидения подготовил максимально ровную поверхность, поверх спальник, на него фольгированную защиту для машины от солнца. Хер его знает поможет она скрыть исходящее от тела тепло или нет, но на всякий случай накинул. Хуже думаю не будет.
Рядом положил самый мощный фонарь, взведенный арбалет, дробовик и патронташ, набитый картечью и пулями. Надеюсь до дробовика не дойдет, слишком громкий. Тьма укутала лес и машину, а я, заняв удобную позу на спальнике буквально застыл, стараясь даже дышать через раз. Это будет долгая ночь.
Первые часа четыре прошли спокойно, едва заметно просвечивающиеся фосфором стрелки отцовских часов помогали следить за временем. Несколько раз проваливался в короткий, неглубокий сон. Каждый раз открывал глаза с запоздалым опасение, понимал, что, если окажусь в кошмаре, шанс дожить до рассвета будет стремиться к нулю. Да и погибну, глупо. Временами привычные звуки ночи разбавлял шум коротких стычек и рев победителей. С некоторыми если судить по мощи ора, не рискнул бы связываться даже сидя в танке.
К сожалению, в третьем часу, когда я уже даже тихонько стал надеяться, что всё обойдется рядом кто-то рыкнул. Была надежда что кусок невкусного железа останется без внимания, но к сожалению, тварь явно знала про мягкое нутро в моем лице. Стоило услышать скрежет деформирующегося кузова и мгновенно почувствовал себя шпротиной, которую вскрывают дабы употребить. Страха как такого не было, что-то внутри надломилось, и я больше не боялся, наверное, просто устал. Все и всё, что было мне дорого — мертво и разрушено.
Нечто напоминающее строением волка, только размером с бычка, медленно, но уверено рвало метал и пластик, открывая себе доступ к мягкому нутру. Без суеты и спешки отполз максимально далеко от то и дело дырявящих крышу когтей, крепче сжал арбалет и приготовился. В сторону предполагаемой морды направил пока выключенный фонарь. Надеюсь удастся ослепить неожидающую этого тварь. Очередной мощный рывок и мутировавшему волчаре удалось просунуть свою серую с темным узором чешуек башку сквозь свежесделанный люк в крыше.
— Не, братан извини, сегодня попутчиков не беру, особенно тех чьи мамки легли под крокодила, — скалясь не хуже твари, спустил курок.
Трехлезвийный болт вошел под углом в районе шеи и по самое оперение скрылся в теле врага. Четвероногий охотник сразу поумерил пыл и сев на задние лапы начал хрипеть, орошая кровью всё вокруг. Немало мерзкой, черной жижи попадало внутрь, через многочисленные пробоины корпуса.
Перезарядив выстрелил ещё раз. Не стоит привлекать внимание других хищников звуками растянувшейся агонии. Надеюсь это одиночка. Если придет спутница, то станет совсем грустно. С трудом открыв единственную не фатально деформированную дверь, выполз из машины. Оставаться ночью рядом с трупом-приговор.
Второй раз за сутки переоделся, в этот раз взял вещи отца. Великоваты, но лучше уж так, чем вонять кровью. В максимальной спешке закинул, все что сумел нашарить и посчитал нужным. Патроны, оружие, небольшой запас воды, фонарь, несколько армейских рационов, запасные болты и наконечники. Иногда звуки ночного леса разбавлял рёв хищников, чьи «голоса» я не узнавал. Возможно подверглись куда более сильным мутациям чем волк, либо же изначально другие виды. Каждый раз, слыша подобное невольно ускорялся ещё больше.
Нагрузившись двинулся прочь, была мысль бежать налегке, но неизвестно смогу ли вернуться, а бросать столько добра было жалко. Да и рюкзак скинуть секундное дело. Благодаря почти полной луне и пылающему в ночном небе символу, окрашивающему в зловеще-багровый цвет землю, получалось двигаться без фонаря. Постоянно прислушивался, то и дело замирая. Лес жил своей жизнью, схватки разгорались постоянно и лишь чудом пока удавалось не нарваться. Двигался в сторону шоссе, но с учетом странностей творившихся с лесом, мог с тем же успехом выбрать любое направление.
Около четырех ночи вышел к болоту. Такого в наших краях не было точно. Стоило услышать неприятное чавканье-сразу же развернулся. Даже если это зона и не напоминает, печально известный Манчак*, без снаряжения, в одиночку соваться в незнакомое болото, ночью, удел беглых рабов да самоубийц. Да и слегка светящийся зеленоватый туман, не добавлял месту гостеприимства. Отправлюсь туда если других вариантов не останется вовсе.
До первых лучей солнца по моим прикидкам меньше часа, но остаться на месте и дождаться рассвета не позволяло чувство, что за мной кто-то наблюдает. Чужой, колючей взгляд ощущался постоянно. Возможно расшалилась психика, сказывалось постоянное напряжение и общее ментальное состояние, но на границе зрения то и дело появлялся гуманоидный, темный силуэт. Стоило повернуть голову и видение пропадало.
Пару минут спустя к видениям добавился едва слышимый шепот. Вначале не получалось даже разобрать на каком языке произносят слова, но с каждым разом он становился все громче, и я начал различать голоса, фразы. Меня звали … мать, отец, умерший друг. Я слышал их стоны, мольбы, плачь и упреки. Последние зачастую достигали своей цели, усиливая не покидающее чувство вины.
— ВЫХОДИ СУКА. ХВАТИТ ПРЯТАТЬСЯ И ЛЕЗТЬ КО МНЕ В ГОЛОВУ. — Ярость плохой советчик, особенно слепая и бессмысленная. Мой крик исчез среди заметно подросших стволов, а я рухнул без сил у ближайшего дерева в сырой мох и просто стал ждать. Надоело. Не помню в какой момент я начал отвечать, оправдываться, пытаться успокаивать. Граница реальности и чертовых видений расплывалась, а мрачный лес и неудобная земля показались самым лучшим местом, ведь здесь мы все вновь вместе.
Когда разум уже почти полностью оказался в сладком плену, всплыло воспоминание из детства. Мы в деревне, мама что-то варит на плите, отец же неспешно готовит снасти для рыбалки, заодно показывая мне основные узлы и травя многочисленные байки. И разговор зашел про достающих меня ребят постарше, местное пацанье не очень жаловало городских. Тогда я ещё не понимал какая социальная пропасть лежит между нами. Отец сказал что-то вроде: сражайся, дерись до последнего, даже если нет сил, даже если больно, устал и не можешь больше — все-равно борись. И так всегда, во всем.
Ухватившись за воспоминания, кажущимся запредельным усилием воли, удалось слегка ослабить давление. Мысли путались, но я хотя бы стал понимать где нахожусь и чем мне все это грозит. Заодно увидел и тварь, что так основательно лазила в голове. Она уже собиралась к обеду, когда почувствовала потерю контроля и сейчас смешно переваливаясь на тоненьких ножках пыталась убежать со скоростью неспешно гуляющего пешехода.
Поднять арбалет и прицелиться оказалось задачей едва посильной, тело отчаянно сопротивлялось и каждый сантиметр приходилось преодолевать через боль. Но вот наконец красная точка прицела и спина небольшого уродца, напоминающего карлика с гипертрофированной башкой целиком слепленного из какого-то темного дерьма, соединились. Плавное нажатие и выпущенная арбалетная стрела прошивает насквозь иллюзию, а в голове слышится потусторонний смех ублюдочной твари.
Если выживу, то когда-нибудь вернусь сюда и буду медленно нарезать урода на маленькие ломтики. В ответ на мои мысли, весьма реалистичные иллюзии близких стали умирать в муках. Зря старался, сейчас я был максимально собран и наконец частично обуздал эмоции, трансформируя все в злость.
— ПОКАЖИ ЧТО-НИБУДЬ СВЕЖЕНЬКОЕ СУЧКА. — Орать во враждебном лесу не самая лучшая мысль, но сейчас было просто наплевать. Я хотел его крови.
Видимо поняв, что иллюзиями больше ничего не добиться тварь усилила давление на разум, туманя рассудок, мешая мыслить. Я сопротивлялся, но все-равно понимал, бездействуя и защищаясь не выиграть ментальный поединок. Напевая в голове дурацкую, попсовую песенку, максимально незаметно перехватил дробовик. Возможно удастся напугать резким звуком или хотя бы сбить концентрацию.
Тихий, сухой щелчок, ещё один и ещё. Второй раз уже весьма надежное оружие подводит. Очередная порция потустороннего смеха в ушах, дает понять, что мой провал не оказался сюрпризом для врага. Спасли меня от позорного поражения первые лучи появившегося солнца. Давление на разум почти мгновенно сошло на нет. Первые минуты казалось, что уродец готовит новую пакость, но исчезло не только его влияние, весь лес стих и на место ночного безумия пришло пение птиц, стрекот сверчков и звук жизни.