— Я и говорю, нет здесь Стаса, — сказал дед Егор. Он был в ватнике, пузырящихся на коленях тренировочных штанах и галошах на босу ногу. Для полного завершения образа "дикого русского" ему не хватало шапки-ушанки, гармошки и медведя на поводке.
Дед Егор на самом деле был Стасу никакой не дед. Просто старикан, живший по соседству и присматривающий за особняком в отсутствие хозяев.
— Машину загонять будешь?
— Хотелось бы, — сказал я.
— Стала страшнее, чем была, — сказал дед Егор. — А она и раньше-то была уродлива, как моя жизнь на пенсии.
— Но-но, — сказал я. — Попрошу без оскорблений.
Дед Егор нажал кнопку и автоматика отодвинула ворота в сторону. Я загнал ласточку под навес и познакомил деда Егора с Федором Сумкиным.
Федор деде Егору не понравился, но это нормально. Деду Егору вообще никто не нравился, кроме бабы Насти, продавщицы в местном сельпо. Но она ему постоянно отказывала, и потому жизнь у деда Егора была не сахар.
Кухня у Стаса была навороченная по последнему слову научно-технического прогресса. Индукционная варочная панель, духовка, микроволновка, посудомойка, кофемашина, винный шкаф, шкаф для подогрева посуды и даже измельчитель для мусора под раковиной стоял, хотя кому он нужен в деревне, где всякий мусор, кроме пластикового, превращается в компост, а пластиковый сжигается в печке.
Я достал из огромного двухдверного холодильника две банки пива, одну откупорил сам, а другую отдал Федору. Дед Егор прислонил двустволку к стене и набулькал себе порцию капучино. Он вообще был охоч до кофе.
Думаю, именно наличие кофемашины и склонило чашу весов, когда Стас предлагал ему работу.
Я глотнул пива и только сейчас заметил, что уровень у деда Егора уже восьмой.
— Где прокачаться успел? — спросил я.
— Ась?
— Я говорю, неспокойно в деревне было?
— А когда тут, ек-макарек, спокойно было-то? — спросил дед Егор. — До наполеоновского нашествия, разве что.
— Как сейчас помнишь, да? — не сдержался я.
— Ты, Василий, не хами, — сказал дед Егор. — Я хоть и старый, а соли тебе на хвост в любой момент насыпать могу.
— Не сомневаюсь, — сказал я. — Так что было-то?
— Дачники, ек-макарек, — пожал плечами дед Егор. — Я как раз в магазин шел, а тут дачники на нас поперли. Лица серые, глаза красные, зубы во все стороны торчат. На людей принялись кидаться. Заболели, наверное. Ну так я домой за ружьишком сбегал и того.
— Можно на ружьишко посмотреть? — спросил я.
— Смотри, — равнодушно сказал дед Егор. — За спрос денег не попрошу.
Я посмотрел. "Оружие Системы, уровень два. Урон 45–60". Нормально так дедок подсуетился.
— Что характерно, патроны сами по себе в кармане появляются, — сказал дед Егор. — По паре штук в час, но и то хлеб.
"Ватник. Легкая броня системы. Защита 30". Интересно, может у него и галоши-скороходы?
— С дачников этих что-нибудь падало? — поинтересовался Федор.
— Все, что с них падало, я в подвале сложил, — сказал дед Егор. — Можете утром посмотреть, если любопытно.
— Среди местных жертв много? — спросил я.
— Да какие там жертвы, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Что дачник супротив деревенского может? Похватали топоры да и дали супостатам отпор. Ванек только шею себе свернул. Помнишь Ванька-то?
— Помню, — сказал я. — Как свернул-то?
— Да по дурости, — сказал дед Егор. — А дурость у него врожденная была, как ты помнишь.
— И в чем же его дурость на этот раз выразилась? — спросил я.
— Так это, книгу он нашел, — сказал дед Егор. — А в ней навык был. Этот, как его… телекинез.
— Самый распространенный скилл, — вполголоса пробормотал Федор.
— Ну, Ванек навык-то изучил, а навык полезный, ежели с головой к нему подходить, — продолжал дед Егор. — Дров там не выходя из дома наколоть или воды принести. Но Ванек же самый умный, Ванек летать захотел.
— В играх телекинез на живых существах не работает, — заметил Федор.
— А так он не на себя, он на ботинки свои его применил, — сказал дед Егор. — И действительно, взлетел, аки орел, в попу укушенный.
— А потом что? — спросил я.
— А потом равновесия не удержал, сверзился с пяти метров и шею себе свернул, — сказал дед Егор. — Еще и сарай бабе Маше разломал. Помнишь бабу Машу-то, Василий?
— Помню, — подтвердил я.
— При потере равновесия нарушилась концентрация, каст сбился, что и привело к неконтролируемому падению, — констатировал Федор. — Все логично.
— Вот я и говорю, все логично, ек-макарек, — подтвердил дед Егор. — Если бы новый боженька хотел, чтобы люди летали, как птицы, он бы не телекинез этот драный им подкинул, а левитацию какую-нибудь.
— А еще какие-нибудь книги были? — спросил Федор.
— Говорю ж, в подвале лежат, — сказал дед Егор. — Утром посмотришь.
— Не дотерплю я до утра, — сказал Федор. — Любопытно же.
— Тогда сейчас иди, — сказал дед Егор. — Подвал прямо по коридору, там за дверью лестница вниз, не ошибешься. Свет слева включается.
— Спасибо, — сказал Федор. — Чапай, ты со мной?
— Нет, — я потянулся к холодильнику и взял еще пива. — Мне не настолько любопытно.
— Тогда я пошел, — сказал Федор и убежал.
— Шебутной он у тебя какой-то, — заметил дед Егор.
— Москвич, — сказал я.
— Суматошный город, — согласился дед Егор. — Я, как там бываю, так у меня сразу чувство, будто их всех на ускоренную перемотку поставили. Носятся все куда-то спешат, даже на эскалаторе в метро через ступеньку прыгают. Да ты и сам почти такой же, Василий.
— Не мы такие, жизнь такая.
— И не дождешься ты трамвая, — сказал дед Егор. — Как думаешь, эта система надолго?
— Не знаю, — сказал я. — А по первому каналу что говорят?
— Сначала говорили, что все нормально и под контролем, — сказал дед Егор. — А потом Катьку эту какой-то дачник в прямом эфире жрать начал, на этом трансляции и прекратились, ек-макарек. Так что думаешь, надолго?
— Не знаю, — повторил я. — Возможно, что и навсегда.
— Это хорошо, — сказал дед Егор.
— Что ж тут хорошего? — спросил я.
— Тебе не понять, ты молодой, — сказал дед Егор. — А мне уж восемьдесят почти, мне давно уже прогулы на кладбище ставят. А тут, глядь, силы прибавилось, одышка ушла, зрение почти как в молодости стало, да и ясность ума невероятная. Если повезет, еще пару лет протянуть могу.